Rocket King

— Вот. Это всë, что я хотел сказать. Роуз замолчал, смотря на удивлëнных товарищей по группе. — То есть, у вас типо всë так серьëзно? — Дафф, я бы не говорил про это, если бы это не было серьëзно. Я люблю его! — А разве Курт не полный придурок? Иззи вмешался в разговор со своим мнением, которое очень не понравилось влюблëнному по уши Экслу. Тот привстал из-за стола и ударил по нему кулаком со всей силы, заставив все вещи, лежащие на этом столе, чуть подпрыгнуть вверх, а что-то даже свалилось на пол. — Не смей так говорить про него, понял? Ты ничего о нëм не знаешь. Мне неприятно и обидно, и тот факт, что ты мой друг, эту обиду никак не уменьшает! Он самый удивительный человек, которого я когда-либо встречал, понятно? — Если эти отношения вскроются, то вам обоим жопа. Это не просто отношения между двумя известными людьми, это отношения между парнями, общество к этому не готово. Вы реально хотите этого риска? Хотите всю жизнь жить за закрытыми дверьми и трястись, как бы кто не узнал ваш секрет? Эксл, извини, но ты не находишь это безрассудным? Похоже, Стивен тоже был особо не в восторге. — Вот значит как! Я тут решил рассказать о том, чем я живу последний год и что я скрывал и не решался сказать, а мне в ответ осуждение! — Эксл, я не хочу показаться грубым, но Стивен отчасти прав. Как вы будете жить дальше? Дафф правда не хотел задеть Роуза, но тот уже окончательно вскипел. — Да какая разница?! Живëм и будем дальше! Я уже никого не смогу полюбить так же, как его. Мне насрать на всë остальное, да хоть дома с ним запереться и жить! Мы сейчас живëм даже не в городе, там почти никого нет и никто не узнает, если мы просто не будем это освещать! Я чувствую себя счастливым впервые за очень долгое время и я не намерен это заканчивать, только потому, что это небезопасно для моей репутации, понятно?! И никогда не смейте его оскорблять, это последнее, чего он заслужил! — Честно, он какой-то депрессивный псих с тараканами похуже твоих. Зачем ты вообще с ним связался? — Иззи, сука! Эксл взял со стола первую попавшуюся ему под руку вещь — чью-то кружку, и кинул еë прямо в Страдлина, даже успешно попав. — Ты нихуя о нëм не знаешь! И никто из вас не знает! Вот какие вы друзья блять оказывается, когда мне что-то не нравилось в ваших отношениях, я молчал в тряпочку, а когда я наконец почувствовал себя любимым и нужным, то у вас миллион доëбов! Если вы завидуете, так и скажите. И да, если надо будет то я вообще из дому не выйду, чтоб быть с ним. И не смейте его осуждать, просто не смейте, иначе я за себя не отвечаю и я вас так отхуярю, что мать родная не узнает, и я не буду смотреть на то, что вы мои друзья, ясно?! — А кто сказал, что мы против?! Мы пытаемся тебя призвать к уму разуму! — Ой, прости, прямо сейчас побегу домой и расстанусь с ним, потому что так мне сказал Стивен Адлер! Это я должен блять сделать после твоих слов или что?! Идите вы все нахуй! Задрали со своими претензиями! Ближайшее время даже на звонки ответа не ждите, поняли?! Козлы ебаные. Роуз смахнул со стола всë, что на нëм осталось, и вышел из студии, громко хлопнув дверью. Он был очень зол и обижен. С одной стороны, он понимал, что ребята даже правы, но с другой, он хотел услышать поддержку, а не осуждение, ведь в конце концов, им с Куртом и правда было непросто со всем этим шифрованием и сокрытием всего ото всех. Это и была цена их счастья. Просто закипая от гнева, домой он пришëл, всë ещë злой и желающий разрушить всë, что он видит. Курта дома не было, видимо, тот отлучился в магазин за сигаретами, а может и чем-то ещë. Никто не мог успокоить Роуза прямо сейчас, потому, тот и не думал о том, что стоило бы остыть. Вместо этого, пройдя в гостиную, он взял подставку с виниловыми пластинками и скинул еë на пол. Пластинок у них с Кобейном было очень много, особенно у Курта, и на этой подставке были самые ценные и любимые. Но Эксл и не думал об этом, разбивая старый виниловый проигрыватель об пол. А за ним полетели картины Курта, которые он рисовал и весил на стены, рамки с фотографиями, статуэтки и фигурки. Всë, что попадалось под руку Роузу, который и не знал, куда деть свой гнев и грусть. Вся гостиная теперь выглядела так, будто в ней был ураган, долго же придëтся прибираться. После разрушения стольких вещей, Эксл наконец начал приходить в себя, понимая, что он перегнул палку. Раньше такое у него случалось намного чаще, но после терапии он стал куда спокойнее. Но порой, его желание выплеснуть свой гнев давало о себе знать, и в некоторых случаях это было особенно ужасно, прямо как сейчас. Роуз услышал хлопок входной двери и то, как Курт направлялся к гостиной. — Эксл, ты уже тут! Я купил нам… Курт на пару секунд замолчал и изменился в лице, увидев весь бардак, который Эксл устроил. — Сигареты и мороженое… Эксл, ты чего здесь делал?! — Я могу объяснить! Это всë из-за разговора с парнями насчëт нас с тобой! — Проигрыватель… Мой любимый, который я купил ещë несколько лет назад на аукционе. Похоже, Курт был очень расстроен. Он и правда очень берëг и любил этот винтажный, красивый проигрыватель, который Курт всегда очень аккуратно использовал. — Я куплю новый! Любой, который ты захочешь! — Я хочу этот! И только этот, мне другие не нужны! Я им так сильно дорожу, там же вся моя жизнь, он столько музыки слышал… — Ну рыбка, я не хотел тебя расстраивать. — Вижу! Курт очень дорожил тем, что имело воспоминания и историю. Он предпочитал старое, но родное, чем новое и более удобное. Это касалось одежды, обуви, машины и всего, что Курт так сильно любил. Потому, ему и правда не нужен был новый проигрыватель, даже если там и звук лучше и дизайн интереснее. — Они просто начали нас критиковать! А Иззи, придурок, ещë и тебя оскорбил, так я заступился и кружкой в него кинул, что за идиот! Кобейн немного остыл, услышав, что Эксл защитил его. Это многое значило для Курта. — У тебя снова вспышка гнева, да? — Да, снова оно. Честно, я даже не думал, когда всë это кидал на пол. Извини меня, пожалуйста, я прекрасно знаю, как сильно ты ценишь свои любимые вещи. Я приберусь и всë положу на место! — Давай лучше вместе прибираться. И вообще, иди ко мне. Курт раскинул руки для объятий, а Роуз с радостью в них упал, крепко обхватив возлюбленного руками, поглаживая по спине. — Ещë раз прости, чего ты хочешь? Эксл любил задавать этот вопрос, а Курт не любил на него отвечать. Кобейну редко нужны были новые вещи, а Эксл привык щедро одаривать свою вторую половинку. Его девушки знатно трясли с него денег, потому, Экслу было непривычно то, что Курту обычно нужно было только клубничное молоко и поцелуй в щëку. И поэтому, Эксл часто спрашивал, чего же он хочет, в то время как Курт ничего и не хотел. — Я ничего не хочу, Экс. Разве что прибраться и пойти танцевать твист с тобой, да так, чтобы были конвульсии от усталости*. — Нет, я имею ввиду, может тебе купить что-то в знак извинения? — Ты уже извинился и я тебя уже простил. Разве что можешь купить мне клубничное молоко. Роуз вздохнул. — Как же ты его любишь. Это всë? — Да! Давай уже приберëм этот ужасный бардак. Кобейн отпустил Роуза и первым делом начал поднимать пластинки, а Эксл же весил обратно на стену картины. Как хорошо, что ничего, кроме проигрывателя, не повредилось. Через несколько минут, когда комната выглядела так же, как и до прихода сюда Эксла, они оба пошли покурить на балкон, закинув в морозилку уже поттаявшее мороженое. — Курт? — М? Кобейн выпустил дым. — Я люблю тебя. — Я тебя тоже. И… Спасибо, что заступился за меня. Для меня это многое значит, правда. — Да брось, ты бы так же сделал. Я никому не позволю тебя обижать! Глотки за тебя рвать буду, понял? — Хаха, понял! Это взаимно, милый. Курт улыбнулся и подмигнул, а Эксл притянул его к себе, начав страстно целовать. Кобейн обнял того за шею, отвечая на столь сладкий поцелуй. Они будто не целовались вечность. — Пошли танцевать. — Курти, я же уже согласился. Сигареты были потушены об пепельницу.