Эксл достал две большие чашки из кухонного шкафчика. Закрывая шкаф, он случайно хлопнул дверцей, напугав этим Курта. Тот вздрогнул от неожиданности и громко выдохнул, на что Эксл не обратил внимания. Кобейн молча сидел за столом, болтая ногами и уже несколько минут ковырялся в тарелке с макаронами, не съев ни одной ложки.
— Если не хочешь — я не заставляю, Курт.
Эксл начал делать им обоим крепкий чёрный чай. Он опустил пакетики в чашки и залил кипятком наполовину. Себе — три ложки сахара, Курту — столько же. Их вкусы совпадали в этом плане, что было довольно удобно.
— Я понимаю.
Роуз параллельно с приготовлением чая курил, держа сигарету в зубах и выпуская в приоткрытое окно клубы серого дыма. Сейчас на кухне царила немного странная атмосфера напряжения и дискомфорта, что бывало в их доме крайне редко. Но несмотря на скопившееся напряжение, Курт всё же осмелился задать Экслу неудобный вопрос.
— А что тебе твои родители сказали? Можешь рассказать подробнее? Если хочешь, можешь не отвечать.
Роуз закончил делать чай и отпил немного из обеих кружек, чтобы ничего не пролить.
— Всё в порядке.
Роуз поставил одну из чашек перед Куртом, а другую на противоположный край стола, отложив питьё чая на попозже.
Эксл стоял и курил длинном халате, который надел ещё с утра, а Курт был одет в старую футболку на абсолютно голое тело. Это была одна из тех его рваных футболок со странными картинками, которые он готов был таскать до конца своих дней.
— Как я и говорил, эти придурки потребовали с меня бабла, мол «ну сыночка, мы же тебя любим, у тебя же много денег!» Да, много. Больше скажу, я даже не жмот! Я готов отдать любые деньги за то, чтобы близкие мне люди были счастливы, но этим еблушам я ни цента своего не дам. Обойдутся, нашлись блин, обиженные жизнью.
Эксл отряхнул серый пепел с сигареты в пепельницу и громко вздохнул, вновь затянувшись. Кобейн закинул ногу на ногу и ковырялся уже в чае, вылавливая там что-то ложкой, но слушал своего возлюбленного очень внимательно. Ему важно было знать, что произошло и нужна ли Экслу помощь, совет или поддержка. И конечно, Курт был готов вылезти из кожи вон, чтобы помочь Роузу справиться с этим.
— Типо, этот придурок под именем «мой отчим» меня домогался, избивал, говорил мне, что из меня ничего не получится, а тут он и моя дорогая матушка приползают ко мне чуть ли не на коленях и разыгрывают целый спектакль: «Ой любимый-милый-дорогой-единственный наш сынуля, мы тебя так любим что щас лопнем от переполняющих чувств, дай пожалуйста нам денежку, а то мы сами нихуя не можем сделать и просим о помощи своего сына, которого никогда не уважали и не проявляли к нему никакой любви и сострадания, считая его бесполезным мусором, который обязательно сдохнет под мостом».
Роуз намеренно использовал саркастический тон, высмеивая всё, что он сегодня выслушал. Если бы не контекст, то это было бы даже забавно.
— Спасибо, блин большое за комплименты! Раньше мне надо было свою любвеобильную натуру показывать, а не сейчас, когда я срать хотел на отношения с вами. И я ещё оказался виноватым! Не захотел отстегнуть им со своего барского плеча пару миллиончиков, как будто я не артист, заработавший это всё своим тяжким трудом, а принтер для денег! Я эти бабки, блять, не печатаю, я написал тексты для своих грёбанных песен и проводил в студии иногда по восемнадцать часов, перезаписывая партии! Ради чего? Чтобы дать свои богатства этим ненормальным? Да будь моя воля, единственное, что я бы им дал — это справка в психушку.
Эксл цокнул и кинул очередной окурок в пепельницу. Курт даже не знал, что может ответить на такое откровение, потому просто молчал, отодвинув тарелку с едой подальше от себя. От одного вида уже тошнило. Он потянулся к пачке сигарет и взял одну в зубы. После, в его руки попала зажигалка, и вот уже сигарета начала медленно дымиться.
— С тобой всё хорошо, Экс.
Кобейн посмотрел на своего возлюбленного грустными глазами, пока тот смотрел в пол и монотонно водил ногой туда-сюда. Его распахнутый, чёрный меховой халат придавал ему какой-то странной загадочности, меланхоличности и даже сексуальности. Если бы не ситуация, в которой прямо сейчас находились они оба — Курт набросился бы на Эксла с жаркими и влажными поцелуями, давая волю всем своим чувствам, ведь в таком виде Роуз выглядел очень привлекательно и желанно. Иногда, когда халат чуть спадал с плеч Эксла, можно было увидеть его небольшие и аккуратные соски, на одном из которых красовался титановый циркуляр, покрашенный под серебро. Это было маленькой, но очень горячей деталью на его прекрасном теле. Правда, секс — это последнее, о чём они оба думали прямо сейчас.
— Я знаю, Курт. Дело не во мне, я себя ни в чём не виню и я ни в чём не сомневаюсь. Думаю, ты понимаешь все эти тяготы трудного детства и проблемы, которые ждут тебя после того, как ты расстанешься с этим. Я не могу сравнивать мою ситуацию и твою, у нас обоих в семье творился полный бардак и потому, я думаю, мы на равных в этом плане. Меня жестоко били и я видел и слышал то, как моя младшая сестра задыхается от слёз и просит остановиться. Я видел, как мой отчим бьёт мою мать, которая просто молчала и старалась не зарыдать. Я слышал оскорбления, крики и бесконечные споры. Моя жизнь была полна запретов и лишений, типо музыки и телевизора. Это не то, что хочешь видеть и чувствовать, будучи ребёнком и это правда бьёт по твоему восприятию мира. Раньше я думал, что бить женщин — нормально, что насилие — это вообще неотъемлемая часть жизни. И хорошо, что я в конце концов понял, что это — полный бред, настоящая жестокость и что так быть не должно. А некоторые так и живут, не понимая.
Из его рук улетала сигарета за сигаретой, самые тяжёлые, что были в их доме. Пепельница уже была переполнена, как бы крича о том, что её хозяин сейчас явно не в порядке. Кобейн отодвинулся от стола и понуро опустил голову, стараясь собрать все свои самые отвратительные воспоминания о детстве в кучу.
— Я не могу сказать, что мой отец бил меня сильно, но он делал это часто. Я боялся его, боялся его публичного унижения, его побоев. И он это знал и умело этим пользовался, крича на меня в общественных местах. Это ударяло по мне очень сильно, я до сих пор не люблю, когда меня отчитывают на глазах у других людей. Развод своих родителей я посчитал настоящим предательством, и эта мысль останется со мной на всю жизнь. Страх потерять дом и любимых — вот, что постоянно меня гложет и всё из-за этого развода! В школе меня вообще либо били, либо осмеивали, но лучше быть одному, чем с такими долбаёбами, как они. Ну и какого было жить одинокому и непонятому никем подростку, у которого нет постоянного дома, где его ждёт его семья? Херово, вот как. Конечно, у меня были и хорошие моменты, много. Но порой они заглушаются всей этой хренью, что со мной творилась. Поэтому, я тебя так понимаю, Экс. Очень понимаю.
Курт протянул руку Экслу. Роуз взял ладонь Кобейна в свою, чуть сжав её. Он рассматривал аккуратные пальчики и перебирал их в своей руке, нежно поглаживая костяшки большим пальцем. Это были мелкие, но очень нежные и интимные жесты, которые связывали их друг с другом. Рассматривать руки друг друга — вот она — высшая форма любви между двумя людьми и последний этап близости. Никакой секс не мог сравниться с теми чувствами, которые ты испытываешь во время поглаживаний твоих костяшек. Напряжение было немного снято, но всё ещё оставалась в воздухе его львиная доля, которая вот-вот задушит их обоих.
— Знаешь, Курт, я тебе сейчас так отвечал, будто я на интервью сижу. На самом откровенном и грязном интервью в своей жизни, но чёрт, я не жалею, ибо тебе я готов рассказать всё, что угодно. Ты — мой главный слушатель и друг.
Кобейн слегка заулыбаться уголками губ, и Эксл сделал то же самое, смотря в голубые, большие глаза своего любимого. Однако, через пару секунд улыбка Роуза пропала с его лица, сменившись на сжатые, чуть прикусанные губы. Он нахмурил брови.
— Чёрт! Я только сейчас понял, какую хрень я ляпнул родителям! И чем я думал!
Курт и сам перестал улыбаться, услышав это.
— Что такое?
— Ну, как бы сказать… Я всего лишь спалил им то, что я встречаюсь с парнем. Я правда не уточнил, с кем, но ведь сам факт. Они могут взять и продать эту информацию СМИ, а там уже мне будет полная жопа. Разнесут эту новость по газетам и телевидению, начнут копать глубже и в конце концов докопаются до правды.
Между ними повисло неловкое молчание. Роуз был готов просто избить самого себя за столь необдуманный поступок. Надо было срочно что-то делать, и кажется, у Эксла быстро возникла нужная идея. Адреналин он такой, заставляет думать быстро. Главное — не облажаться во второй раз. Он взял Курта за плечи и начал говорить ему первоначальные инструкции с максимально серьёзным тоном.
— Так, ладно. Курт, сейчас иди к компьютеру и найди в интернете базы телефонных номеров. Там найди штат Индиана, город Лафайетт и ищи фамилию Бейли, они там такие одни, я уверен. Займись этим, а я поеду прямо сейчас в город, чтобы снять из банка наличку. Как найдёшь номера — напиши их мне в смс-ке, понял?
Кобейн несколько раз кивнул головой, а Эксл побежал наверх, чтобы одеться во что-нибудь более приличное. Курт же пошёл в одну из гостевых комнат, где стоял компьютер и сел за стол. Он включил агрегат и начал ждать, когда закончится долгая загрузка. Наконец, увидев экран приветствия Windows 98, он зашёл в браузер и сразу начал пробовать искать нужную информацию.
Роуз быстро надел случайно выбранную рубашку и джинсы. Последние, к слову, были вообще не его, а принадлежали Курту. Но перепутать было легко, так как в их общем шкафу творился настоящий бардак, во многом благодаря Кобейну, который не заморачивался над хранением одежды от слова совсем. Но на самом деле, они оба были не против носить вещи друг друга и порой даже не замечали этого. Да и сейчас это было абсолютно не важно. Эксл достал паспорт из ящика с документами, взял саквояж для налички быстро спустился на первый этаж, перед уходом заглянув к Курту. Тот, ожидаемо, копался в телефонных номерах.
— Нашёл?
— Нет, пока что нет.
Эксл вздохнул.
— Ладно, я беру машину и еду в банк. Не забудь написать мне номера, как найдёшь.
— Ага.
Роуз положил ладонь на щёку Курта, чуть притянув его к себе, и крепко поцеловал его в висок. Он выбежал из комнаты, оставив Кобейна одного.
Эксл правда решил обменять свои деньги на молчание. Выходит, что его предки всё-таки получат от него то, что хотели, и осознавать это было очень погано. Но Роуз дорожил своей репутацией так же, как и репутацией Курта. Он не хотел новой волны оскорблений и ненависти в сторону их обоих, поэтому был готов даже на то, чего никогда не хотел делать. «Деньги можно заработать, а вот доверие не купишь» — подумал Эксл, когда снимал в банке наличку со своих счетов. Он и так взял немало — аж миллион долларов, но был согласен и на немного большую сумму, только лишь бы его предки до конца жизни молчали в тряпочку. На телефон пришло короткое смс, в котором было лишь два телефонных номера. Курт всё-таки нашёл их. Роуз положил всю наличку во взятый с собою саквояж, прямо как в стереотипных сценах из фильмов по телевизору. Но как бы забавно это не выглядело, сейчас Экслу было не до смеха. Выйдя из здания банка и сев в машину, он набрал один из номеров. Из трубки доносились медленные гудки, которые действовали ему на нервы. Наконец, ему ответили.
— Да?
— Значит так, ты и мать сейчас где? Надо встретиться и обговорить одну важную вещь. Исполните то, о чём я попрошу — получите миллион долларов наличными прямо из моих рук. Откажитесь — затряхну обоих. Ну конечно же, выбор ваш.
— И что тебе надо?
— Совсем немного, всего лишь сохранить один мой маленький секрет, идёт?
В ответ на это Эксл услышал адрес и короткие гудки. Значит, оставалось лишь договориться, что не составит особого труда, учитывая размер вознаграждения.
***
— Итак, моё требования очень простые. Вы никогда и никому не говорите о моих романтических отношениях с парнем и исчезаете из моей жизни навсегда. Если согласитесь, то получите кейс с деньгами, который сейчас рядом со мной. По рукам?
Старый, пропахший табаком бар был наилучшим местом для таких разговоров. Людей здесь не так много, и те пьяные в усмерть. Никого здесь не интересовали чужие секреты и личные проблемы, люди приходили выпить самые дряные на вкус напитки и забыться. Столы и стулья были больше похожи на куски необработанной древесины. Пол скрипел словно дверь на старых ржавых петлях, окна были покрыты огромным слоем грязи. Было похоже, будто их не мыли с самого первого дня работы заведения. Лампочки, покрытые пылью, казалось горели на последнем дыхании, покачиваясь на проводах и периодически мигая.
Роуз не стал брать ничего из меню, так же, как и сидящие напротив него отец и мать. Уж больно серьёзная ситуация для того, чтобы даже немного бухнуть, да и местный алкоголь не вызывал доверия и желания его попробовать.
— Тебе так важны эти мерзкие отношения? Не проще ли расстаться, чем бояться самих себя?
Неожиданно для Эксла, разговор превратился в игру в манипуляцию и попытку докопаться до его личной жизни. Но он сюда пришёл явно не за этим.
— Я здесь сижу не для того, чтобы мусолить подробности моей личной жизни и моих отношений, ясно вам? С меня — деньги, с вас — молчание, только и всего. Причины вас волновать не должны.
Эксл хмурил брови и стучал пальцами по столу. Ему хотелось поскорее закончить всё это, вернуться домой и благополучно забыть. А дома Курт, который по возвращению Эксла будет мурчать тому на ушко то, как сильно он скучал. Роуз разденется догола и устроится поудобнее среди мягких подушек на большой кровати, а Кобейн пристроится рядом. Почитают друг другу случайную книжку с полки, будут драться подушками, валясь по полу и чувствуя себя абсолютно счастливыми. Съедят какую-нибудь дрянь быстрого приготовления и будут жадно целовать друг друга, пока микроволновка не издаст заветный писк. Вернутся в кровать и будут болтать, болтать, болтать без умолку, пока глаза сами не начнут закрываться. Это именно то, что Эксл хотел почувствовать прямо сейчас. Однако, ответ его отчима заставил Роуза вернуться в грустную реальность.
— Там реально миллион?
— Реально. Хватит болтовни этой бесполезной, я хочу отвязаться и уйти. Просто обещайте, что ничего не скажете.
— Ладно. Мы в любом случае уже получили то, что хотели.
— Поэтому я и ненавижу вас, чёртовы сволочи.
Эксл положил саквояж с деньгами на стол и встал, развернувшись к выходу.
— И кстати, браслет, который вы у меня нагло украли, можете оставить себе. Я не жадный.
После этого, Роуз даже не оборачиваясь открыл дверь заведения и вышел оттуда. Судьба денег, которые он отдал, его совершенно не волновала. Хорошо, что взяли деньгами, а не репутацией. Он сел в машину и сразу же набрал Курта по телефону. Через несколько секунд ему ответили.
— Ну что? Успешно?
— Да. Эти идиоты всё же вытащили с меня деньги, чувствую себя из-за этого абсолютно паршиво.
Эксл завёл машину и встряхнул головой, убрав мешающие волосы назад.
— Всё, что я сейчас хочу — это пожрать, лечь в кровать и сосаться с тобой до тех пор, пока окончательно не устану.
— Я жду с нетерпением. Ты главное не переживай сильно, зато мы в безопасности. Я люблю тебя.
— Я тебя тоже очень сильно люблю, моя рыбка. Увидимся, ладно?
— Давай, пока.
Курт сбросил трубку.
***
Входная дверь открылась, и на пороге дома наконец появился Эксл. Курт уже ждал его на кухне внизу, поэтому когда Роуз туда заглянул, его возлюбленный сразу набросился на того с объятиями и короткими щекотливыми поцелуями в лицо и шею. Эксл скромно захихикал, приобнимая Кобейна в ответ.
— И тебе привет, Курт. Надеюсь, еда уже готова.
— Я разогрел пиццу и сделал нам чай, предлагаю поесть в кровати.
Эксл взял чашки с чаем и отпил немного из одной из них.
— Предложение принято.
Курт захватил пиццу и они направились в спальню. Дом, милый и родной дом. Роузу наконец стало спокойно и радостно на душе, стоило лишь перейти порог и увидеть своего любимого. Конечно, неприятные ощущения и какая-то тревога всё ещё играли в нём, но всё равно стало гораздо лучше. Они положили еду на тумбочку около кровати и Кобейн сразу прыгнул под одеялко. Он был одет как и всегда по вечерам — в пижаму. Светло-бирюзовую, хлопковую пижаму в вертикальную полосочку. Эксл же скинул с себя всю одежду и устроился рядышком с Куртом, прижимаясь к его телу своим.
— Что они тебе сказали?
— Отчим спросил, почему бы мне тебя не бросить, раз столько проблем. Нашёлся блин, советчик херов. Научись сначала не лупить своих родственников и разговаривать не по-хамски, вот тогда и поговорим. Еле сдержался, чтобы не кинуть в него стулом и нахуй не послать.
Роуз взял кружку чая и кусок пиццы, начав кушать.
— Теперь эта история закончена, Экс. Можешь выдохнуть и забыть об этом, как о страшном сне.
— Забудешь блин такое. Я не готовил себя к общению с долбаёбами, я вообще их ближайших родственников только с сестрой общаюсь. Надо будет ей позвонить и рассказать об этой ситуации, а ещё лучше в гости позвать. Она ведь до сих пор ни о чём не знает. Но она поймёт нас, если что. Ты не против?
— Ни капли, буду даже рад познакомиться с сестрой моего будущего мужа.
Курт так же начал пить чай и есть пиццу. Эксл же засмеялся и приобнял Курта за талию, крепко поцеловав в раскрасневшую от горячего напитка щёку.
— Тогда, твой будущий муж обязательно этим займётся. А сейчас, предлагаю правда всё это забыть. Я уже и так себе нервы истрепал. И кстати, у меня возникла кое-какая идея. Думаю, нам стоит попробовать.
Кобейн даже отвлёкся от пиццы, услышав такую фразу. Он сразу уставился на Роуза, готовый слушать.
— Может мы с тобой вместе что-нибудь запишем? Ну там, накидаем пару текстов, запишем инструменты, вместе споём. Я понимаю, что у нас довольно разные стили работы, но думаю, что если соединить наши сильные стороны и главные изюминки, то может получиться что-то очень интересное. Как тебе?
Курт вдруг задумался о том, почему они не сделали это раньше. В конце концов, они оба были хорошими музыкантами, а у них в доме даже была небольшая домашняя студия. Кобейн был точно не против такого эксперимента.
— Блин, это же очень круто! Почему мы раньше этого не сделали? Мы определённо должны попробовать. У меня как раз тут недавно появилось несколько идей и текстов, можно посмотреть твои наброски тоже и попытаться что-нибудь из этого сделать.
— Решили! Завтра и попробуем. А пока что, иди ко мне.
Эксл затянул Курта во влажный, долгий, нежный поцелуй. Кажется, им обоим этого не хватало после такого сложного дня. Хотелось любви, релакса и простого спокойствия. На секс уже не было сил, а поцелуи были отличным вариантом почувствовать близость друг с другом.
Именно поцелуем и закончился для них этот долгий день, на утро оставив лишь неприятный осадок и большую гору амбиций для того, чтобы вместе создать настоящее музыкальное волшебство.
