Клетка вольной птицы

Многодетная семья Бломфилд в Сан-Франциско являлась довольно престижной в своем роде. Люди считали, что их потомство передавалось из поколения в поколение, из-за чего их семейное древо состоит из трёх разветвлений. Так получилось, что однажды в семье произошла небольшая путаница. Никто уже и не вспомнит, кто является создателями подобного инцидента, однако теперь Бломфилд включает в себя три семьи, которые вполне себе ладят друг с другом. Их усадьба напоминает некий дворец, в него никто не зайдет без особого приглашения. Однако даже в огромном двухэтажном доме довольно тесно трём семьям, включающие в себя семь детей и десять предков. Помимо этого в усадьбе присутствуют слуги, которые только и делают, что убираются и накрывают на стол в положенное время. Ещё до обеда шестнадцатилетний Сан мирно сидел на подоконнике и читал произведения средневековья, классические пьесы Шекспира. Дождливый день особо навевает тоску на него, ведь мать запретила выходить на улицу. Пока его двоюродные братья и сёстры могут спокойно посидеть на крыльце усадьбы, парень смотрит на них свысока и слегка завидует им. Сидеть в четырех стенах на втором этаже без личного пространства и свободы слова не очень приятно, однако есть на то причины. В семье ещё давно царствует одно правило, которое действует через каждое последующее потомство. Если среди Бломфилдов родится лишний ребенок - он обязательно будет слабым. Такие дети не будут иметь преимущества своего рода, отчего они вырастут изгоями общества, где им будет не место. Это заветное правило знают все члены семьи, считая самого парня и одного старого предка, который и поведал об этом законе. Руперт Бломфилд, хозяин этой усадьбы, все ещё продолжает вести активную жизнь в свои-то годы, когда ему уже за восемьдесят. Он продолжает следить за порядком и, кажется, ещё не планирует видеть мир в свой последний раз. Старый ворчун и глазом не моргнет, лишь бы предупредить о том, что молодого наследника Бломфилдам ещё не видать. По закону подлости оказалось, что юнец стал тем самым изгоем, от которого семья хочет заботливо избавиться. Как бы обидно это не звучало, среди семи детей он остался особенным, тем самым лишним ребенком. Однако это не самое важное для Санна. В своей семье он является единственным ребенком, которого любили и лелеяли, несмотря на все невзгоды. Мать юнца Амелия довольно хорошо воспитала его и научила отстаивать свою точку зрения, если на то понадобится. Отец умер ещё с рождения мальчика на военном фронте, оттого он жил только в материнской заботе. Братья и сёстры относились к нему равнодушно, редко оказывались полезными для паренька. В то время как все они держались друг за другом горой, Сан оставался в стороне, словно гадкий утёнок, отрешенный от своей богатой семьи. Когда он смотрел на них раньше, ему было до жути обидно, что к нему относятся, как к пустому месту. Ведь у него есть хорошие лидерские качества; он никогда не полезет за словом в карман и мог бы с гордостью объявить, что станет будущим наследником своей любезной семьи. Если бы не его дедушка по материнской линии, то возможно, он действительно стал бы тем ещё орлом, что мог бы обогнуть вершины гор. Однако это всё мечты и надежды. Старик усердно старается растоптать своего юного внука, который так стремится противостоять ему, доказать, что он достоин быть в семье. Хозяин усадьбы делает вид, что мальца не существует, однако где бы тот не находился - Сан вечно находится у него на виду. Каждый раз, когда юнец старался что-то создать своими руками, дед хмуро прищуривался, с кислинкой во рту пытаясь понять, что не так в его внуке. Потом отходил к своей взрослой дочери и вёл исправительные беседы по поводу него. – Держи своего мелкого паршивца желательно подальше от меня. Я не хочу его видеть на своём поле зрения, - сообщил однажды он ей, когда с тростью подошёл к крыльцу, пока юный Сан резвился на улице, не подозревая негативного воздействия со стороны его дедушки. На вопрос молодой матери, почему хозяин дома так невзлюбил своего внука, тот лишь отмахивался своей небольшой тростью, говоря о том, что он негоден для семьи. Сколько бы мать не уводила мальчика от своего предка, сынок все равно настойчиво приходил к нему и разговаривал с ним. Однако с каждым годом его разум формировался, а настроение портилось, и вскоре Сан образумился, начал понимать общую ненависть к нему. Но это всё ещё не останавливало его подойти к своему предку и задать важные для него вопросы. Старик ворчал и, бывало, повышал голос на отрешённого, желая глубоко внутри себя, чтобы его оставили в покое. Вскоре юнец постепенно становился разочарован в том месте, где он родился. В один спокойный вечер паренёк окончательно перестал верить в то, что у него будет укромное местечко в этой усадьбе. Тогда его мать простудилась и не могла спокойно выполнять свои обязанности. За все годы проживания её сына, в ней проснулось ощущение равнодушия. Как и старик, та начала постепенно отдаляться от своего сына, словно он являлся просто ошибкой. И смерть любимого мужа больше не станет преградой этих мыслей, отец повлек её на свою сторону безразличия. В тот вечер Сан сидел возле неё и следил за тем, чтобы она выздоровела. Для него нет ничего страшнее, чем болезнь родной матери, поэтому он заботился о ней, прикладывая к этому все свои усилия, несмотря на все невзгоды, через которые они проходили, взявшись на руки. Пока юнец наблюдал за отрешëнностью матери, тот утешал её, что не всё ещё потеряно. Рассказывал о том, как он станет сильным и утрëт носы своим собратьям, став наследником усадьбы. Его глаза сияли от гордости, пока он говорил об этом, с каждой мыслью о том, как он перестанет быть изгоем, он действительно вдохновлялся и ощущал себя самым сильным парнем в этом маленьком тесном мирке. Его мысли тотчас прервались, когда тот услышал за своей спиной неискренний бесшумный смех дряхлого старика. От неожиданности юнец вздрогнул и посмотрел на своего уже давно нелюбимого деда; тот кряхтел, потряхивая своими конечностями и злобно прищуриваясь. Казалось, что если на него подунуть - в него посыпятся песчинки, из которых он состоит. Парень отступил к кровати матери, словно защищая её, когда старик перестал смеяться и подошёл к нему вместе со своей деревянной лакированной тростью. На его лице отразилась злоба. – Ты, да наследник усадьбы? Не дождешься! - неожиданно повысил голос старик, заскрипев зубами. – Такой позор, как ты, никогда не станет моим последователем. Пусть я и умру, но мне не будет в тягу написать завещание для твоей младшей сестры Маргариты, нежели для тебя самого. Сан замер и затаил дыхание. Конец трости старика слабо давил в грудь, однако казалось, что он может вонзиться внутрь, где стучит ещё юное и налитое кровью сердце. Парень злобно просипел, стараясь не сорваться, настолько ему надоело молчать о том, что тревожило его так давно. – Я не позор. У меня так же есть место в семье, но никто не хочет понимать, как тяжко мне приходится, изгою. Я всегда стремлюсь к вам, к своей бездушной семье, чтобы вы знали, что я не такой, как вы думали, - набрав силы и терпения, наконец ответил юнец. - Но вам не понять, через что я прошел, ведь вам и не суждено это понимать. Вы забыли, что я человек, член семьи Бломфилд, и имею право жить здесь наравне со своими любезными братьями и сёстрами. Так почему бы мне не верить, что Вы, мой милый старичок, дадите мне шанс и пощадите мою душу, отдав свою долю наследства? – Чушь собачья! Этому не бывать! Тебе не видать наследства! - голос старика перешёл на крики, раздался болезненный кашель, что прервал этот протест. Хозяин повернулся, опустив свою трость на серые плиты, и продолжил ругань в сторону своего нелюбимого внука. – Поганец... Чтоб тебя... – Саннуэль, - неожиданно раздался суровый женский голос, что находился за спиной у юнца. – Послушай своего деда. Не быть тебе здесь наследником. Никто не захочет видеть тебя как члена нашей семьи. Сан прочувствовал нож в спину, так горько закололо в груди после этих слов. Повернувшись к матери, тот посмотрел на неё; в ней он не заметил той заботы, которую он испытывал на протяжении своей жизни. Родная кровь неожиданно охладела и стала чужой для него. Из парня начали выкачивать последние остатки надежды, что были у него как оружие в жизни: – Но матушка... – Я всё сказала. Не пререкайся со стариком, - тут же отрезала мать на половине слова, лёжа в кровати. Это усталое лицо, полное равнодушия, напомнило юнцу прошлые годы, как на него смотрели остальные члены семьи. В тот вечер он понял, что ему не место в этом доме. Больше никто его не укроет в холодные дни. Никто не позаботится о нём и никогда не поддержит. Он остался один в этом запертом мире. ------------------------- Неделями Сан оставался голодным и холодным к миру сему. Полный одиночества, он осознал, что не быть ему вольной птицей; останется здесь до своей кончины в изоляции от чужого мира, ведь проще оставаться в родной комнате, чем мозолить чьи-то злые и бездушные глаза людей семьи Бломфилд. Пока юнец сидел на подоконнике в своём маленьком уютном мирке, хозяин усадьбы что-то задумывал. Всё неймётся ему с того злосчастного вечера, решил сотворить какую-то пакость, дабы избавиться от изгоя. Старшая его сестра, бабушка Изабелла, смотрит на него со своего кресла-качалки, вяжет очередную диковинку для внуков. – Всё ходишь туда-сюда да ворчишь только, весь дом с ног на голову поставил. Тревожатся слуги, не случилось коль чего, - проговорила та ему, пока тот расхаживал по коридору. – Молчи, старая рухлядь, - просипел старик в ответ, остановившись возле неё. – Сама знаешь, в чём дело, дак ещё и язык свой старый провернула. Худо мне от этого мальца, хоть шею ему сверни! – Ну зачем сразу шею? С ума сошёл уже, костлявый. Лучше бы прилёг отдохнуть, чем давился б яростью. В старике бушевала безымянная буря, что не давала ему покоя все эти дни. В каждую секунду пробегают слова юнца о том, что он имеет право быть частью семьи. Нежданно старик подозвал слугу, запросил пиджак и пару наездников и направился со своей усадьбы в другой город, неподалеку от Сан-Франциско, вместе с каретой. Никто из Бломфилдов так и не понял, в какую сторону он поехал, но после его уезда Сан понял - пора действовать и как можно быстрее. Юнец решил провернуть одну стратегию, ради которой он решил выйти из своего теплого убежища, но не тут-то было - комната старика оказалась заперта на ключ. Возможно, оно и к лучшему, посчитал он, ведь каков бы был свинский поступок, если бы его заметили другие предки. Сан вернулся в свою комнату, однако начал наполняться новой надеждой, когда вспомнил о том, как хотел утереть носы своим братьям и сёстрам, ведь чем они лучше его? Однако доступ к плите никто ему не даст, водить лошадью без опыта не разрешат. Ему не позволяют притрагиваться к инструментам, благодаря которым он раньше строил разные фигурки. Как сильно он захотел противостоять правилам своей семьи и пойти ей наперекор. Парень долго продумывал план действий. Пока братья и сёстры спали в общей комнате, Сан осторожно писал чернилами на бумаге при свете ясной луны, которая вышла с тучных облаков и опустилась на поверхность подоконника. Мазок за мазком, клякса за кляксой постепенно оставались на пустых обрывках из-за пера, который так усердно держал юнец. Он думал и записывал свои мысли, пока те не кончались. Однако стоило подойти какому-то предку мимо двери детской комнаты, Сан тут же прятал записи вместо с чернилами под кровать и окутывал себя одеялом поверх головы, чтобы зашедший сюда Бломфилд старший не заметил его продуктивность посреди ночи. Там же эти записи и оставались - их уже не вытащить так просто, поэтому Сану ничего не оставалось делать, как заснуть в своей же постели. Два дня от хозяина усадьбы не было ни слуху ни духу, пока он не вернулся обратно в карете в целостности и сохранности. Ничего не понимающий чумазый юнец сонно вышел из комнаты чтобы умыть своё лицо. Стоило ему выйти из ванной, как вдруг его неожиданно протолкнули в детскую. – Не выходи лучше из комнаты. К нам незапланированные гости пожаловали, - пробасил один из семьи Бломфилдов, захлопнув дверь, как только протиснул туда сонного паренька. Каждый раз, когда появляются гости, семья усердно прячет лишнего ребенка, дабы он не позорил свой род при других богачей. Сан прислонился к двери спиной и опустился на пол, слегка задумавшись. Исписанные бумажки и чернила лежали под его кроватью, однако это оказались нереалистичные идеи, которые будет сложно воплотить в жизнь. Парень тяжко вздохнул и остался сидеть на полу, пока в его голову не залетела идея. Он принялся воплощать её, пока с кареты Бломфилдов выходит странный незнакомец. За стол собралась вся семья Бломфилдов. Мужчина в зрелом возрасте, Эдмунд Эдвардс, управляющий одним из театров Сан - Франциско, явился сюда по приглашению не просто так. Старик запросил чернила, вытащил перо с ёмкости и принялся писать договор при всей семье. Эдмунд пристально вглядывался в лица семьи, словно стараясь кого-то отыскать глазами. Несколько детей вздрогнуло - недобрый казался этот взгляд, с недоверием косился. Пока старик с пристрастием договаривался с хозяином театра, он ни разу не упомянул своего внука при семье. Договор был подписан, мужчина сложил руки крестом на груди, и слуги засуетились, предлагая ему чаю. Тот отказался, словно дожидаясь чего-то. "Нет времени засиживаться, спасибо за тёплый приём", - нейтрально отозвался мужчина старику томным басом. Нежданно семья Бломфилдов заметила человека в прихожей и ужаснулась; на кухню через коридор зашёл Сан. Никто не думал, что тот ослушается других и явится прямо к гостью; в роскошном наряде своего старшего брата, что давно не примерял эту одёжку, с вылизанными лаком волосами и с гордым видом он встал перед главой театра и вежливо поклонился ему, как полагается человеку с богатой семьи. – Рад поприветствовать Вас, сир. Надеюсь, что вы к нам надолго, - спокойно отчеканил юнец, чем развëл панику в доме. Люди встали со столов и принялись выгонять его с шумом и руганью, завидев хмурое лицо мужчины. Тот в ответ скосил брови и посмотрел на юношу, после чего встал с кресла: – Значит, это и есть ваш внук? Довольно славный мо́лодец. Чем-то напоминает мне моего сына. Семья уставилась на него и вдруг одобрительно закивала, выставив Сана напоказ и не зная, для чего это было нужно. Старик не сводил с них глаз, пока не обратился к Амелии: – Собирай его в дорогу вечером. Пусть парень посмотрит спектакль. Посреди ночи мать разбудила Санна и вывела с детской комнаты. Парень заметил чемоданы на выходе. Все его вещи из детской неожиданно переместились туда, в эти два раскладывающихся ящика. При виде старика и гостя, стоявших возле выхода, у юнца предательски запершило в горле. Что-то нехорошее надвигается. Старик поманил за собой внука, который накинул на себя пиджак, и тот, в одной пижаме, вышел из дома в студёный холод. На улице стояло лето, однако дожди не прекращаются уже довольно долгое время. За усадьбой их ждала карета - та самая, в которой ехал старик к незнакомцу. Сан присел напротив гостя, лошади тронулись с места. Старик и мать лишь проводили тех пустым взглядом и вернулись в дом, пока юнец следил за тем, как медленно отдалялся от родной усадьбы... ------------------------- Добирались долго, только под следующий вечер карета оказалась в незнакомом месте, возле другого довольно престижного здания. Мистер Эдвардс разбудил Санна и повелел поторапливаться. Вокруг юнца все закружилось, словно сон продолжался; он забыл о своих переживаниях, когда увидел, как незнакомые ему люди радовались и смеялись. Слуги повели его в гримёрную и принялись одевать его в официальный костюм, попутно измеряя его телосложение. Для чего и зачем это было нужно Сан не понимал, однако знал лишь одно - Он попал в престижное место, с примерно такими же величественными нравами, как в усадьбе семьи Бломфилд. Он не привык к тому, что его трогают и обращают на него внимание, да и никогда ещё не видел чужую богатую семью. Казалось, он попал в иной мир, где к нему относятся с достоинством, а не с какой-то отрешенностью. Подобная мысль заставила засветиться его от счастья, ведь он впервые ощутил себя, полным достоинства. События происходили настолько быстро, что он не успевал осознавать происходящее; люди кружились вокруг него так, что тот не мог запомнить их лица. Его гоняли из комнаты в комнату, чтоб в лишний раз задеть его лицо и щёки руками, прикоснуться к груди и поправить фрак, который на него надели. Казалось, что может быть лучше подобной роскоши, когда тебя прихорашивают к церемонии? Радости Санна не было предела, настолько гордой походкой он направился по коридору при сопровождении молодых служанок. Люди отстранились и позволили самому пройти вперед, в огромный зал, где горели свечи и была постелена дорожка. Играли нежные звуки фортепиано, в конце коридора стоял ещё очередной незнакомец. Сердце Санна замерло, тот медленно начал приближаться, шагая по красной дорожке в чёрных туфлях. Постепенно его улыбка начала спадать, когда он начинал понимать, что происходит; он приближается к арке с букетом роз в руках. Ноги предательски задрожали, заместо былой радости на лице юнца начал проступать пот и ужас. На виду у сидящих по бокам людей и под свадебные нотки он приближается к священнику и незнакомому парню, который одет так же как и он! Весь мир словно провалился под ногами парня, когда он понял, насколько всё плохо. Его спокойно купили за деньги и заставили жениться по денежному договору. В голове всплыли злые лица его братьев и сестер, безразличное лицо матери, провожающей своего уезжавшего сынка, и яростный смех старика, который все-таки добился своей цели. Все эти воспоминания превратились в одну сплошную кашицу, неожиданно тесно и худо становилось бедному парню, от которого так просто избавились. В горле резко пересохло, виски в голове запульсировали, на лице ощутились капельки пота. В то время, как Сан слышит своё быстро стучащее внутри него сердце, здравый ум кричал ему заветные слова, которые заглушили удары сердца: – Беги, глупец! Парень не выдержал. Бросил букет на пол и тотчас рванул от свидетеля, от злосчастной арки и свадебной музыки, от людей, что пытались его остановить. Семья испортила всю его жизнь. Старик загубил его судьбу и лишил родного крова. Больше он не лишний ребёнок, но и не член своей семьи. Этого ли он желал добиться в своей никчёмной жизни? Однако теперь он понял, что ему некуда деваться; если он пропадёт - никто больше его не вспомнит. Ведь никому он больше не нужен в этом злобном мире. В ужасе и панике тот выбежал из усадьбы семьи Эдвардс.