Клетка вольной птицы

Небо темнело, хмурые тучи затмили луну, дождь постепенно превращался в ливень и мочил сторонних прохожих на улице. Спускаясь по лесным склонам, Сан стремительно падал, отчего его фрак знатно испачкался в грязи. Дорогу он не знал, да и понятия не имел, куда бежал. Вокруг было настолько чуждо и смрадно для него, что он просто направлялся туда, куда глаза глядели. Потерялся. Среди многочисленных силуэтов деревьев парень пробирался всё дальше, в глубь, где его никто не сможет найти. Сан, уже продрогший и грязный, опёрся на чёрствую кору дуба и нервно сглотнул слюну. Сердце стучало внутри груди, словно пыталось выскочить наружу, сбивая ритм шумной отдышки. Мысли кружились в голове, сгущаясь в сплошную кашицу и сдавливая голову, однако парень их еле слышал. Пальцы рук заметно закоченели от осеннего холода, и только на безымянном пальце, словно в качестве наказания, пылало серебряное кольцо. Заметил его парень только в тот момент, как опустил руки и, шмыгнув носом, восстановил своё дыхание. С чувством гнева и отчаяния он схватил железный ободок и сдуру отбросил его в сторону, после чего вжался в комочек. Горечь с новой силой нахлынула внутри, отчего слезы не переставали литься по щекам в такт ливня. Его трясло от обиды и чувства несправедливости. Настолько жалким он себя посчитал, что не знал, куда деваться. Однако он решил, что никуда больше не вернётся. "Пускай умру я прямо здесь, но не достанется моя личность никому!" - пронеслось у Санна в голове. Он злобно схватился руками за волосы и начал их дергать, стиснув зубы и едва слышно промычав, лишь сильнее раззадоривая себя. Однако волосы с корнями вряд-ли выдернутся с такой силой, вместо этого Сан корил себя за то, что он такой никчёмный в этом несчастном мире. Ведь никто и не отрицал этого, кроме матери, когда она ещё любила своего родного сына. Дождь потихоньку стихал, стучал по листьям каплями воды и словно убаюкивал юнца. Парень мёрз в овраге, позабыв о своих конечностях, что также заледенели. И окончательно продрогло до нитки, и всё, чего хотел Сан - спокойно уснуть под старым дубом и навсегда забыться. Ни один лишний звук не прерывал ту заунывную эйфорию, что находилась вокруг него в темном лесу. Однако она длилась недолго - неожиданно издалека послышались шаги по мокрой траве. Сан вздрогнул и сильнее прижался к мокрой земле - ему теперь некуда прятаться. Если его и найдут, то он вряд ли захочет вернуться обратно в этот злосчастный мир. В овраг к парню приземлился едва примечательный силуэт, с фонарем в руках и большим тёмным зонтом. Сан ощутил, как последние капли дождя скатывались на его лице и впитывались в давно мокрую рубаху. Парень во фраке уставился на Санна свысока, придерживая зонт над ним. Разглядев горящий фитиль внутри фонаря, парень вгляделся в лицо подростка и понял, что именно он стоял тогда возле арки. Сан тут же разогнулся и хотел уползти от члена семьи Эдвардс, но что-то мешало ему это сделать: ног он не чувствовал, в горле пересохло, а глаза устремились на своего предполагаемого жениха. Тот в свою очередь присел на корточки и серьезно уставился на Санна. Взгляд тёмно-карих глаз настораживал, вовлекал в пучину неприятностей. Стоило парню опустить фонарь на землю, как Сан тут же вздрогнул, зажался и злобно засопел. – Ты, беспросветный негодяй, пойдешь со мной. Зачем удрал в такую гущу? - недовольно выдал незнакомец, сдавив плечо юноши своей железной хваткой. Сан ощутил еле тёплую руку, что посеяло в нём ещё больше тревоги. Сейчас он направится за этим парнем, а что дальше? Он словно раб в своей темнице, попал в свой цикл безумства и отчаяния. В ответ юнец еле тихо пробурчал: – Тебя не касается это. – Касается. Ещё и кольцо прозевал, недотёпа, - парень огляделся, будто надеялся, что найдет несчастное железо в темноте. Дождь шумел, падал на листья, и лес словно дышал через скрежет коры деревьев. Казалось, эта гробовая тишина длилась вечно, Сан смотрел на разочарованное лицо юноши и понимал, что не быть ему мёртвым на свободе. Досадно, но не в этот раз. Незнакомец нахмурился, схватил фонарь и протянул его своему наречённому. Сан нехотя схватился за рукоять закоченелыми руками и пустым взглядом присмотрелся к огоньку за стеклом. От теплых языков пламени заметно становилось как-то спокойно на душе, они манили парня, но он не решил поддаться этой душевной гармонии. Тем временем незнакомец подобрался боком к нему сзади и схватил под мышками, приподняв несчастного юношу. Сан ощутил теплые прикосновения и ему стало противно, он с трудом поднялся на до боли окоченевшие ноги, а от головокружения чуть не упал вновь. Его держали, словно котенка, всё поднимая и заставляя двигаться. В итоге жених сдался и, вздохнув, начал вытаскивать его с оврага самостоятельно. – Отец лишит жизни нас обоих. Я несу за тебя ответственность, - недовольно ворчал тот, все дальше таща за собой парня. Выбравшись с грязного липкого болота, он подобрался спереди и опустил Сана на спину, придерживая его за ноги. Сан обессиленно выдохнул и прикрыл глаза, постепенно теряя сознание. ------------------------- Тишина. Казалось, это был рай для ушей, однако она давила своей напряжённостью, мраком. Парню никак не хотелось просыпаться, все ворочался и словно убегал от света, падающий на его чистое лицо. Спрятавшись в подушках, Сан вновь углубился внутрь своего сознания. Как долго он протянет? В глубине души он чувствует, как морально опустошен от всего, что происходило. Комната, в которой он был, словно кружилась вокруг него. Это был лишь плод воображения, голова сеяла смуту, а юноша все никак не хотел смириться с трезвостью. Сознание создавало мысли, которые он игнорировал, будто это пролетают облака в столь хмуром небе. Всплывали неясные силуэты, мутные физиономии, которых так хочется избежать, но не выходит. "Они повсюду, повсюду", - медленно проносится в голове Санна. - "Лишь бы я не видел эти лица, не страдал об участи своей несчастной". Солнце за окном нещадно прожигало щёки, они зарумянились, парень с тяжёлым вдохом приподнял веки и уставился в белоснежный потолок. Казалось, эти минуты длились вечно, время потеряло ход. Юноша заблудился и не знал, в какую пучину мыслей занесет его на этот раз. В груди больно покалывало, волосы взъерошились и распластались на мягкой уютной подушке. Только тогда Сан осознал, что он лежит в кровати чужой, совсем не родной для него. Комната с виду напоминала госпиталь, однако это было ложным сравнением. Хотелось верить, что он находится в безопасном месте, однако что значит сама безопасность? В последнее время судьба только и делает, что гладит юношу против шерсти. Сам парень уже не знает, чего ждать от жизни: покинуть этот мир ему не дали, а чувство разбитости никуда не исчезло. Только тёплое и согретое им место на кровати позволяет Санну вновь окунуться в мир сновидений и собственных мыслей, там, где его никто не найдет. Скрип двери взбудоражил юнца и заставил его покоситься на проём, где стоял один из членов семьи Эдвардс. Он подошёл к его кровати, хмуро окинул его взглядом и поставил стакан со сладостным зелёным чаем на тумбочку. Запах сухих трав так и поманил Санна за собой, он сел, как ни в чём ни бывало, и неловко уставился на ровесника, словно боясь быть осуждённым за свои действия. Однако парень не думал сразу начинать разговор, тот задумчиво причмокнул губами и только потом опустил плечи, изнурённо вздыхая: – Возрадуйся, незадачливый жених, опасность миновала. Я нашёл твоё кольцо, не будь его - отец бы выпорол меня и тебя в том числе. Что на тебя нашло в грозу бросаться? Сан стыдливо опустил взгляд в пол, а после уставился на руку, которую протянул ему юноша. Мягкая и тёплая, на которой виднелись потёртости в зоне пальцев, она вызывала у парня смешанные чувства из признания вины и неловкости перед своим спасителем. – Грегори Эдвардс. Для тебя просто Грегори, - произнес юнец, все ещё протягивая руку. Сан с неуверенностью пожал её, словно хотел прикоснуться к гладкой мраморной ступени на лестнице. – Саннуэль. Просто Сан, - заикнулся он в ответ. На промежутке этих слов он так и хотел произнести свою фамилию, однако его воспоминания до сих пор больно отдавались в душе после пережитого события. Он больше не член семьи Бломфилд, а значит отныне он не заслуживает такого гордого звания. Через небольшую тишину, что появилась из ниоткуда и повисла в воздухе, Сан понял, что новый знакомый не очень и разговорчив. Он словно не особо тянулся к беседе, однако способен был бы юноша поддержать разговор в таком положении, беззащитно сидя в кровати? Неловкость порождала сомнения, парню казалось, что они так и будут смотреть по сторонам без на то веской причины. Сан решил принять меры и спустил ноги на пол, однако Грегори тотчас посмотрел на него: – Некуда тебе спешить, приляг. Миссис Уизли сказала, что тебе нужен отдых. Как окрепнешь - она покажет тебе все потаённые уголки нашей усадьбы. Сан удивился, нехотя вернулся в кровать и прилёг, запрокинув на себя тяжёлое одеяло. Грегори хмыкнул и, проследив за действиями пациента, поправил пиджак: – Если у тебя нет вопросов, то я вынужден отлучиться. Навещу, как будет время. После этого он встал, примостил стул к углу комнаты и неспешно двинулся к выходу. Скрип двери - и Сан вновь остался один. Парень посмотрел на кружку чая и заметил, что помимо неё на тумбочке лежало отполированное железо, закруглённое в маленький обруч. Он взял кольцо в руки. Этот металл, что вчерашним днём казался горячим и так обжигал его руки, теперь кажется обычным холодным украшением не самого лучшего качества. Сан залюбовался им, и сердце нервно стучало, когда он задумался: а могло ли пойти всё как-то иначе? ------------------------- В усадьбе семьи Эдвардс кипели спектакли: с самого утра были слышны песни, велись головокружительные танцы, а от большого скопления людей кружилась голова. Чувство эйфории особенно наполняло зал, что находился по другую сторону. Там репетировали сцены для театра, который был вблизи усадьбы. Изучив местность, Сан понял, что здешняя атмосфера не такая несуразная и мрачная, как в его родном доме. То, что было раньше, расплылось в его сознании, на его место пришли новые воспоминания о счастливых детях, о талантливых актёрах и восхищённых зрителях. Миссис Уизли оказалась доброй пожилой барышней, что ухаживала за домом по ночам. "Из членов нашей семьи только единицы ни разу не выступали на сценах. Авось привыкнешь к обстановке, не страшись нашего мира духовного", - произнесла она ему однажды, пока они бродили по верхнему этажу, изучая довольно просторные, обвешанные тяжёлыми портьерами кабинеты. Юнец постепенно начал привыкать, хотя серьезная тоска глумила его темную от злодеяний душу. Молился он Богу как родной сын его, стараясь получить благословение на путь истинный. Миссис Уизли стала для Санна милой нянечкой, что ходила по дому, прибиралась, помогала другим кухаркам готовить. Семье Эдвардсов она была предана давно. Даже то, что она была уже довольно пожилой женщиной, не давало поводу другим как-то оскорбить её. Своей добросердечностью и мягким ворчливым нравом она приворожила Санна: он словно желал такого отношения к своей молодой и строптивой натуре. С того момента, как он начал разгуливать по усадьбе, он редко пересекался со своим женихом. Грегори часто с важным видом крутился вокруг своего отца, иногда давал указания служанкам. Сан постепенно начал понимать, какой на самом деле Грегори - он довольно целеустремлённый, с серьёзностью относится к своим обязанностям, без пререканий помогает тем, кто нуждается в помощи. Когда парень смотрел на него издали, они встречались взглядами и словно изучали друг друга, но на этом их безмолвный разговор заканчивался: один выходил на сцену, а другой оставался в стороне, даже не видя столь прекрасного представления. За занавесом простирается глубокая чёрная дыра, которую Сан боится увидеть. Прошло несколько дней. Юноша постепенно привыкал к новому дому, ему тут даже нравилось: он чувствовал умиротворение, которое покинуло мальца ещё очень давно, в детстве, когда он был несмышлённым ребенком. Это чувство было новым для него, слишком уж он отвык от него. Несмотря на это, юнцу хотелось вырваться на свободу: ведь он был в этом доме не по собственной воле. Казалось, они никогда не пересекутся и у Сана будет возможность повторно сбежать. Посреди дня он пробирался на цыпочках по коридору второго этажа. Отовсюду по усадьбе раздавались еле заметные смешки, стоял гул с каждого уголка. Семья Эдвардс активно разгуливала по дому и усердно репетировала, готовилась к новому спектаклю. Иногда Санну удавалось различить цитаты в безмятежной буре из слов. Одну из них он даже знал наизусть и сам соизволил бы озвучить её: "Правду всегда гонят из дому, как сторожевую собаку, а лесть лежит в комнате и воняет, как левретка" Проходя мимо открытых дверей, юнец притворялся, что хочет спуститься на этаж с целью помочь миссис Уизли, однако главным желанием, что распирало его изнутри, было выбраться наружу. Для чего, он не знал, да и не хотел забивать этим голову. Его манила объёмная свежелакированная дверь с золотой круглой ручкой, что была покрыта вырезанными на ней узорами. Он хотел прикоснуться к ней, ощупать своей тонкой рукой и резко распахнуть, чтобы впустить возбуждающий ноздри аромат свежего осеннего дождя на засохшей траве. Прошелестев ногами возле комнат, он почувствовал на себе тяжёлый взгляд сбоку. Повернувшись, Сан заметил главу семейства Эдвардс, что наблюдал за его странной походкой, как он пытался подкрасться незаметно. Его широкие плечи плавно опускались вниз при дыхании, а глаза внимательно изучали мальца через опущенные густые брови. Юнец залился краской, похолодел от напора хозяина и незамедлительно дёрнулся с места. Испугался. Спускаясь по ступенькам он затаил дыхание, всё ещё ощущая этот строгий взгляд. Неожиданно его ударили в грудь, отчего он сбил ритм и вдохнул воздух от неожиданности. Перед ним стоял ровесник. Пока он откашливался от терпкого запаха, в лице он узнал Грегори. В отличии от отца, у него были прямые плечи и взгляд более зоркого характера. Окинув парня взглядом, наречённый произнёс: – Смотри куда идёшь. Куда так торопишься? Невольно помешкавшись, в ответ Сан потёр за локоть рукой и отвёл взгляд, выдумав что-то на ходу: – Нога соскользнула, я никуда не спешил. – Вот как, - задумчиво хмыкнул парень. Они стояли на первом этаже, и, казалось, никто им не мешал. Возле Грегори Сан чувствовал, как их заросло барьером, где толпа актёров их не тревожит, однако что-то подсказывало ему, что стоило бы заговорить с ним. Найти союзника, руку помощи, что раскроет эти оковы неловкости. – Вынужден признать, твой отец довольно строгий, - произнёс он и заикнулся в конце предложения, как только покосился на парня. Тот следил за работниками, как они поднимали с пола утяжелённый конец шубы одного из актёров, словно он сам придумал эти костюмы. Весьма вычурные и одновременно роскошные наряды, от которых никто не мог оторвать глаз. – Будь он подобрей - не держали б здесь подобный концерт, - отозвался отдалённо Грегори, не смотря на паренька. Юнец, перебирая в голове всевозможные темы для разговора, осознал, что разговорить собеседника ему будет довольно непросто. Сан замешкался, словно криво вбитый гвоздь. – Чем ты занимаешься? Грегори заметно усмехнулся. Ему показалось забавным услышать такой вопрос от своего скромного собеседника. То, как парень пытается избавиться от атмосферы конфузности, которая повисла в воздухе, заставило всё же покоситься на него. Сан испугался, но в тоже время был неимоверно благодарен своему брату по несчастью. Их глаза ненадолго встретились, однако он уже понимал - парню также неловко возле нового жителя усадьбы. – Помимо актёрского мастерства я иногда занимаюсь постановкой спектаклей. Распоряжаюсь декорациями, руковожу второстепенными героями под конец, - проговорил он с важной интонацией, выпятив грудь. - На мне лежит ответственность как на наследнике театра. – Выходит, что тебе доверят всех работников и усадьбу, так? – Так-с. – Как же ты один управишься с такой оравой? Грегори задумчиво упёрся на перила локтём, уставившись в сторону. – А так справлюсь: возьму под опеку всех служебных, поставим под вопрос их ежедневную деятельность и установлю порядок. Отец долго этому учил, не промахнусь. Сан внимательно присмотрелся к своему собеседнику и обратил внимание на нечто необычное для его глаз. В руках наследника усадьбы находилась книга, на толстом бледном переплёте была выбита серебряная надпись. Стоило пробежаться по ней глазами, как парня осенило - Грегори оказался непростым собеседником. – Позволь, неужто ты читаешь творения Шекспира? По твоему характеру не скажешь, что тебе нравятся его произведения, - проговорил Сан. Парень окинул взглядом свою книгу, словно видел её впервые. – Тебя она чем-то смущает, юноша? Могу её убрать, если надобно. – Нет-нет, что ты. Я совершенно не прочь увидеть классику в твоих руках. Для меня его произведения много значат, так позволь же увидеть их вновь! Сан воскликнул, сам того не понимая. Ему не хотелось затягивать с уходом, но неожиданно ему пришла одна догадка: что если это было предначертано судьбой? Грегори отошёл от перил, поднёс руки к груди и шелковистым голосом пролепетал заветные строчки: – "Силки для птиц! Пока играла кровь И я на клятвы не скупился, помню". Сердце Санна затрепетало. Он осознал, насколько артистичный был его товарищ. С такой интонацией, с такой ласковой жестикуляцией парень изобразил эту цитату, находя в ней что-то своё - таинственное и неизведанное простому человеку. Сан невольно подхватил эти строчки и выдал продолжение через уверенный тон: – "Нет, эти вспышки не дают тепла, Слепят на миг и гаснут в обещанье". Тут Грегори захохотал, и люди обратили на них внимание. Сан испугался, завидев несколько сверкающих глаз в их сторону, но работники разошлись, а парень смахнул слезу и уставился на него довольно игривым взглядом, словно оценивая его качества. – Далековат до идеального актёра, однако вижу, поэму ты знаешь. Стало быть, и пьеса "Король Лир" тебе известна? Сан приятно кивнул, настолько ему понравился развивающийся диалог. Наконец ему не так тягостно переносить эту беседу. Нежданно Грегори потянул его за локоть и сам добровольно повёл его к выходу. – Пойдём. Отрабатывать мастерство будем. Распахнув двери, Сан зажмурился от внезапного ясного света на хмурых тучах. В ноздри ударил запах свежего дождя, что оставил свой заметный след на тротуарах и мокрой траве. Все планы, что были до беседы, он позабыл, словно это была деталь, не вписывающаяся в холодную осень. Не заметил парень упавшее на него шерстяное пальто, которое он накинул на себя вслед за Грегори и, кивнув ему, послушно зашагал с усадьбы в сторону сада. Порой невозможно описать словами, насколько Сан был доволен знакомством. План стратегии первоначально канул в лету. Не стал бы никто искать в лесу его останки, до усадьбы же своей пешком он точно не смог бы дойти, да и стоило ли оно того? Грегори долго учил его уму-разуму, проверял каждый слог в цитатах и сошёлся на мысли, что выступление на публику - не его конёк. Только после этой практики он удосужился поинтересоваться, какие способности таятся в парне. Сан трудолюбивый, работать руками и заниматься ремеслом - вот его истинные пристрастия. И несмотря на всю простоту деятельности, он понимал, что это дело особо привлекает его. Пока он старался из веток воссоздать корабль, Грегори пристально вглядывался в его макушку. Задумчиво, перебирая пальцы, переваривал в голове мысли, что особо тревожили его в данный момент. Когда Сан уставился на него, тот выдохнул, тяжело опустился на скамейку сада и решил поведать важную информацию. – Видишь ли, за несколько дней до твоего приезда отцу позвонил какой-то незнакомец. С сиплым голосом, дотошный в разговоре, - начал Грегори. - Я не дурён, понял что не просто так связались. Семья у нас богатая, прославилась театром на всём округе Сан-Франциско. Много кто хотел нажиться на нашем добре-золоте, однако отец мой строг и серьёзен в этом деле - сразу осознаёт, кто льстит, и трубку кладёт. Но случилось так, что выслушал он старика, пригласив его за три версты по делу разбираться. Сан пристально вглядывался в глаза Грегори. Что-то живое задело его молодую душу, в груди кольнуло от вновь всплывших воспоминаний. Скрипя сердцем он присел, выдохнул и решил прослушать историю. Под вечер в усадьбе ждали интересного гостя. Глава здания Эдмунд Эдвардс хмуро покуривал трубку на диване, заметно причмокивая. Грегори же болтался неподалёку, помогал миссис Уизли тащить корзины на кухню. Тут раздался трезвон колокольчика, слуга впустил пожилого мужчину. Сморщенный старик с тростью, создающий неприятную атмосферу и вызывая этим чувство дискомфорта. – Присаживайте-с, - гнусаво пробасил хозяин усадьбы, пожимая коллеге руку. - Что сподвигло вас на обмен? Старик присел, опустил трость и растянуто улыбнулся. – Прибыл я сюда, многоуважаемый, по просьбе своей однозначной, - начал он. – Я хотел бы заключить с тобой договор о бракосочетании моего внука Саннуэля и вашего сына Грегори при условии полного вашего контроля. – Это о каком таком контроле зашла речь? – О таком контроле, многоуважаемый, что отрекает моего внука целой личности. Он будет полностью под вашей опекой и властью. Будет безвольным и выполнять ваши поручения, если на то пойдёт. Грегори проходил мимо и опустил неподалёку от мужчин пустую корзину. Краем уха он подслушивал, словно это была важная информация. Услышав это заявление о бракосочетании, он предательски напряг тело; настолько ему стало не по себе. Стоило ему покоситься на своего отца, как он понял важную истину. Глава усадьбы недобро нахмурил брови, вытащив трубку изо рта. – К чему вы клоните, сударь? Вы хотите отдать в рабство своего внука? – Что вы, что вы! - испугался старик, подняв суставы рук в воздух. – Вовсе нет. Буду ли я, глава семьи Бломфилд, так поступать с родной кровью? Неужто вы не увидели в этом чего-то легального? – Я вижу, вы пытаетесь мне льстить, - мужчина заметно наклонился вперёд, обколотившись на колени локтями мясистых рук. Своим видом он показывал, насколько он серьёзен. – Скажите, на кой вам это нужно? Старик хмыкнул и призадумался: – Поймете ли вы иль нет, но нам не хватает денег чтобы прокормить целую усадьбу. Семья-то у нас многодетная, однако. Все финансы разошлись по чинам выше, чем мы с тобой. Оттого я иду на такой сомнительный шаг. Я составляю договор бракосочетания взамен на прибыль и удачу, так нажиться будет легче. – Да вы сумашедший. Ни одному вашему слову верить не хочется, - негодованию мужчины не было предела. Подобной ситуации у него не было раньше, и от этого ему становилось не по себе. Мошенник ли? Но Руперт настаивал на своём, даже присутствие Грегори его не смущало. – Верьте иль нет, это ваше дело. Однако сами посудите, мы ведь можем помочь друг другу! - воскликнул старик, и его голос словно умолял. – Нам нужны деньги. Вам нужны новые работники. Обу́чите моего внука как своего и он вас не подведёт. Матерью покойной вам клянусь! Он полезней любого другого мальчишки. Через раздражительный вздох глава семьи Эдвардс передал все свои мысли на этот счёт. Он неистово негодовал, однако понял, что этот дряхлый паршивец готов запросто продать своего внука за гроши. Если отказаться, подумал он, парень пропадёт с такой семьёй. Надо действовать. – Каков он, этот ваш внук? - спросил он, опустив плечи. За время раздумий он успел успокоиться и посмотреть на Грегори. Сказать что он удивился от условий договора - ничего не сказать. Он был явно против бракосочетания с незнакомцем, тем более с парнем. Для него это звучало аморально, однако он притупил свою гордость и нервно сглотнул, завидев на себе взгляд строгого отца. – Саннуэль у нас славный парень. Трудолюбивый, целеустремлённый - просто золотце. Готов помогать и принимать ответственность за свои поступки, - восхвалял его Руперт. - Да вот беда - мать не хочет его видеть в нашей семье. Отказывается от него. Говорит, на брата его покойного походит. Эдмунд задумчиво причмокнул губами и почесал щетинистый подбородок. Старик выжидал вердикт. – Хорошо, я приму договор, - серьёзно озвучил он. – Однако я отменяю условие полного контроля и ставлю своё. Достаточно того, что вы отдаёте своего внука на бракосочетание. Жить он будет в нашей семье и сменит фамилию. – Как пожелаете, уважаемый, - с благодарностью опустил голову старик и трясущейся рукой снял шляпу, после чего отвёл его в сторону выхода. – Карета не ждёт. Нам стоит ещë переговорить на этот счëт и подписать договор в моей усадьбе. На том и порешили. От всего рассказа у Санна онемели руки. Он ужаснулся, потом начал нервно дышать. В голове всплыли все события жизни в семье Бломфилд, как старик наказывал его больше остальных и мать защищала его до поры до времени. Мама... При всем негативе она никогда не хотела отказываться от него. Сан понимал, что это проделки старика. Пока она изнемогает в кровати, она возможно даже не подозревает, что её сына запросто продали за сумму денег. Но зачем Руперту врать? У матери никогда не было покойного брата. В семье Бломфилд старик руководит тремя дочерями, две из которых завели прекрасную многодетную семью. Только одна мать Санна осталась вдовой с единственным ребёнком, что в итоге канул в небытие. – Тебе плохо, Сан? - неожиданно его похлопали по плечу. Сан не заметил, как Грегори кончил рассказ и недоумённо вглядывался в его смуглое лицо. Казалось бы, рассказывал он не столь серьёзно, сколько представил это юнец. Зная своего предка он понимал, что всё это было проворочено не зря. И всё, что захотел сейчас Сан - вернуться в усадьбу и увести оттуда свою мать. С этого безбожного места, где не верят в правду и прикрываются масками ради тщеславия. Настолько много тайн держал в себе глава семейства, настолько сильно непонятны его мотивы по отношению к Санну. Неожиданно парень дёрнул плечами и от испуга бросился бежать. Через крики Грегори он проносился через каменистую тропинку, направляясь к выходу из сада. Шуба давила его плечи и тянула вниз, отчего он сбросил её с себя и не ощутил прохладу. Через холодный ветер он готов был бежать за три версты до своей усадьбы, но тут со спины он охватил тяжёлый груз. Не выдержав равновесия он свалился на холодную сырую землю, покрытую росой и приглушённо прокричал. Сан перевернулся и ощутил на себе ладонь, что слегка по хлестала его щеку, словно пробуждая. От паники Сан хотел сбросить с себя тяжёлый груз, однако у него никак не получалось. Запястье прижали к поверхности, тело не могло подняться из-за нависшего на нём Грегори. – Уймись же наконец, неугомонный! - прокричал неожиданно тот, чувствуя, как юнец извивается под ним в испуге. – Может, рассказал я это зря, однако отсюда я не дам тебе сбежать. Мне нужно было это сказать, иначе ты не увидел бы, насколько ужасна твоя семья! Сан вздрогнул и неожиданно замер. Даже посторонние люди понимают, насколько эта ситуация абсурдна. Он считал такое поведение в его семье нормальным, пока не встретился с Грегори и его отцом. На момент юнец позабыл, зачем бежал и куда. Его мир начал постепенно меняться с осознанием того, что на свете существуют не такие люди, как его семья. – Не убегай больше безрассудно, прошу тебя, - продолжил Грегори, отведя взгляд. – Мы за тобой не угонимся. Мой отец хоть и строг, понимающий человек. Если бы не он, кто знает, что случилось бы с тобой, гниющим в дурном обществе. Ты должен быть благодарен за то, что мы тебя приняли в семью и готовы терпеть твои неистовые повадки! Чувства сбились в кучу. Тело затряслось под Грегори, и когда тот взглянул на Санна, заметил его слезы, льющиеся по щекам. Юнец зажмурился и прикусил губу, боясь шелохнуться. – Простите... - тихо произнёс он, отвернув стыдливо голову. Больше Сан не хотел совершать бездумных действий.