Du Riechst So Gut

✸✸✸

      Очередной зимний день не сулящий ничего хорошего. Бледное солнце в тщетных попытках, пыталось протиснуться сквозь свинцовые чёрные тучи и плотный утренний туман, дабы согреть своим естеством маленькую румынскую деревеньку в Трансильвании.       Студеный ветер, маленькими иголками покалывал румяные щёки рыжеволосой Элизабет Аркендейл, что, верхом на своём ужасающем волколаке Бароне, неслась к полуразрушенному зданию церкви Матери Миранды. За ней, не отставая, стаей неслись верные оборотни, дабы вместе со своей верховной, засвидетельствовать очередное собрание четырёх лордов.       Краем глаза заметив суетящихся жителей деревни, Элизабет невольно поморщилась. Она знала, что с появлением Розмарии Уинтерс, обычные людишки перестанут быть интересны Миранде, и та с удовольствием избавиться от надоедливых вошек, при первой же возможности. Осознание этого бесило девушку, но ещё сильнее её бесила слепая преданность этих глупцов, что безоговорочно готовы принять любое решение этой высокомерной сучки.       С помощью чёртовой плесени и Каду, Матерь Миранда прочистила мозги всем. Всем! Даже лордам, что имели честь знать её лично. Не говоря уже о деревенщине, что боготворили и поклонялись ей, слепо идя на любые жертвы во имя «всеобщего блага». Это была одна из многих причин, почему девушка не имела никакого желания находиться в одной компании безвольных тупиц. Но саму Аркендейл не возьмёшь пустыми обещаниями и фальшивой заботой, особенно, когда правда написана у тебя в глазах. И с этими глазами ей вновь придётся встретиться.       Очень некстати, сегодняшний день был не самым подходящим, для контактирования с кем-либо. Возбужденное либидо било по мозгам и сводило девушку с ума. Хоть та и выпила успокаивающее лекарство, но его действие вот-вот закончится, и Аркендейл это прекрасно ощущала. Также, это чувствовали её верные оборотни. Но та ясно дала им понять, что не позволит никому из них приблизиться к ней.       Как не повезло мутировать в омегу, и обитать среди огромной стаи альф. Да и ещё как назло, один из лордов имея силу телекинеза, был наполовину оборотнем, как и сама девушка. И тоже альфа. Элизабет сжала крепко кулаки, подавляя в себе вспышку гнева и странное волнение, она издала громкий рык заставляя Барона ускориться. Чем быстрее она до туда доберётся, тем раньше оттуда уйдёт.       Небольшая заброшенная церковь, в крыше которой зияла огромная дыра, что, очень кстати, помогала согреться в сия холодную зиму. В средней части храма было довольно темно, даже учитывая наличие источников света в виде восковых свеч, расставленных где только можно и нельзя. Во всём здании тошнотворно пахло ладаном, от которого неприятно кружилась голова.       Тяжело шагая по давно сгнившим половицами, что были застелены плотными коврами, Карл Гейзенберг вальяжно прошёл к деревянной скамье, и поудобнее усевшись на неё, одарил всех присутствующих безразличным взглядом. Мужчине явно не нравилось находиться здесь, особенно во время гона. Что-то ворча себе под нос Гейзенберг достал любимую кубинскую сигару и скучающе закурил, заглушая своё либидо. Ему не терпелось поскорее избавиться от компании ненавистных ему тварей и вернуться в свою уединенную фабрику.       — Не понимаю, нам обязательно дожидаться прихода этой девицы? Всем давно понятно, что она плевать хотела на чужое время, намерено опаздывая на важное собрание. — недовольно проворчал Гейзенберг, затягиваясь густым дымом сигары. Он чувствовал, что как только объявиться Элизабет, то ему будет сложнее себя сдерживать, хоть тот и презирал её за то, что она является любимицей этой суки Миранды.       — Будто тебе есть куда торопиться, Гейзенберг. — отозвалась Альсина Димитреску, надменно глядя на «брата». Она восседала на стуле напротив Гейзенберга, изящно скрестив длинные ножки, спрятанные под белой тканью любимого платья в пол.       — Представь себе, есть куда. — ответил Карл, из последних сил подавляя в себе сильное раздражение.       — Никогда не поверю, что у такого бездельника как ты, есть более важные дела, чем собрание Матери Миранды. — она усмехнулась элегантно закуривая сигарету из длинного сигаретного мундштука.       — Не нарывайся, Димитреску, тебя вообще никто не просил пасть свою открывать! — прорычал мужчина, опасно сверкнув золотыми глазами, сквозь свои круглые очки.       — Ооооо! Ссора! Ссора! Скоро будет драка!!! — возбужденно возгласила Энджи Беневиенто, радостно хлопая в кукольные ладошки и прыгая возле своей хозяйки Донны, раздражая всех своим писклявым тоном.       — А я согласен с Гейзенбергом! Не за чем нам больше ждать Аркендейл. Мы лишь время теряем. — прохрипел Сальватор Моро, обеспокоенно ютясь неподалёку от Карла и Матери Миранды.       — А ты то чего встреваешь? Раньше тебя всё устраивало. — Альсина деловито усмехнулась, делая очередную затяжку едкого дыма.       — О! Я знаю! Знаю причину, почему Моро такой нервный! Знаю, знаю, знаю! — потрепанная юбка белого платья Энджи убого кружилась в унисон с хозяйкой. Кто-то с интересом глянул на неё, а кто-то уже примерно знал причину.       — Заткнись! Замолчи! — встревожился Моро, нелепо размахивая кривыми руками.       — Он опять подглядывал за Элизабет, когда та нагая плавала в озере! Она его заметила! Теперь Моро её избегает, ведь, она его убьёт, убьёт! Точно - точно! ХАХА! — глумилась над ним Энджи. Сальватор угрожающе двинулся в сторону Беневенто, но тут резко встала Донна, поняв, что на её куклу собираются напасть.       Гейзенберг не сильно удивился этому заявлению. Ему даже немного захотелось оправдать Моро, ведь в этом, богом забытом месте, есть только одно единственное озеро, и то там обитает это чудище. Да и к тому же, на Элизабет каждый не прочь бы поглазеть, особенно такому отбитому типу как Моро… Но чувство мужской солидарности, быстро исчезло, сменяясь на странную ярость. Сам мужчина не ожидавший от себя таких эмоций, лишь злобно зыркнул на Сальвадора, оправдывая вспышку агрессии, нахождением в неприятной компании.       — ВСЁ! ДОВОЛЬНО! — крикнула Матерь Миранда, от чего Карл лишь закатил глаза и недовольно сморщился. Только криков этой сучки ему ещё не хватало.       — Если я позвала на собрание Элизабет Аркендейл, значит на то у меня свои причины. И я не потерплю, чтобы кто-то из вас шёл против моей воли! Всем всё ясно? — она смерила всех строгим взглядом.       — Да, Матерь Миранда. — хором ответили все четыре лорда.       И тут послышался вой оборотней. Большая стая мутировавших существ вскарабкались по обветшалым стенам здания, и через огромную дырку в крыше, как тараканы, пробрались в храм, встречая свою верховную. Громкий рык Барона раздался за стенами церкви.       — О! Явилась. Наконец-то. — Карл посильнее затянулся, всё больше и больше затупляя животные инстинкты. Но, как только в здание с ноги вошла Элизабет, мужчина сразу понял, что его затея весьма неудачная.       Сквозь клубы дыма, в нос ударил сладкий аромат персика и нежной ванили. Он сразу узнал манящий запах омеги Аркендейл, но именно сегодня он чувствовал её чётче и острее. Настолько сильным был аромат, что казалось, он заполнил все его лёгкие и задурманил голову. Волна возбуждения мелкой дрожью прошлась по его телу, и он резко повернулся к ней. Но лучше бы он этого не делал, ведь пред ним предстала соблазнительная картина, способная вывести из равновесия любого.       Огненно-рыжие прядки волос, что от долгой скачки на Бароне, выбились из тугого пучка, привлекательно легли на её раскрасневшееся личико. Небольшая часто вздымающаяся бархатная грудь, что была выгодно прикрыта кремовой рубашкой, заправленную в корсет, сводила Карла с ума. Сильное желание, подойти и прильнуть к ним руками, проходясь языком по соскам, было успешно подавлено здравым рассудком. Он скользнул взглядом по её соблазнительным, чуть приоткрытым, пухлым губам, и по большим васильковым глазам, в которых читалось большое внутреннее желание. Тут мужчина понял, что он попал. Всё её естество говорило Карлу о том, что у девушки течка. «Блять! Только этого мне не хватало!» — подумал Гейзенберг, большими усилиями сохраняя внешнее безразличие. Но ноющая тяжесть в паху сбивала все его мысли, заставляя мужчину сильно напрячься.       Но и самой Аркендейл было не лучше. Как только она вошла в храм резкий запах виноградного коньяка со всей силы ударил в голову, будто девушка залпом выпила всю бутылку с алкоголем. Она недоуменно повернулась к Карлу Гейзенбергу. Тот вальяжно восседал на скамье, но всё же тело было напряжённо. Это было заметно по его плотно сжатым губам и рукам. Его рубаха была застегнута не до конца, намеренно открывая девичьему взору часть подтянутого торса с тёмными волосами. Лизи судорожно вздохнула. В чётко выраженных клыках, он держал свою любимую сигару, которую почти выкурил. Либо он и вправду долго ждал, либо очень сильно нервничал.       В любой другой день, она бы с радостью вкинула пару язвительных шуток в адрес мужчины, с удовольствием наблюдая за тем, как злость закипает в его золотых глазах, но сегодня был другой случай. Сердце бешено заколотилось в сильном желании подойти и всем своим ноющим телом прижаться к нему, посильнее вдыхая его аромат. «Чёртов альфа, со своим грёбанным гоном! За что мне это?!» — Элизабет чуть не взвыла от несправедливости и такой жестокой шутки судьбы.       — Ты опоздала. — строгий голос Матери Миранды заставил Элизабет очнуться от ступора. Она дала себе мысленную пощёчину, принуждая саму себя собраться. Переведя свой взгляд на Миранду, она выдавила из себя привычную ей уверенную улыбку.       — Опоздала! Опоздала! Лизи опоздала! — ехидно пропела Энджи.       — Ша! Мелочь. Приношу свои извинения, Матерь Мира…то есть, мама, я была занята кормёжкой своих мальчишек. Их довольно много, сложно прокормить каждого в кратчайший срок. — Аркендейл обвела взглядом всех присутствующих. От её внимательного взгляда не смог скрыться и Моро, что с приходом девушки, начал пятиться за спину Гейзенберга. «Вот жеж крыса.» — подумала она.       — Я чувствую запах человеческой мужской крови. Ты что, снова охотилась за этими извращенцами и пьянчугами? — заговорила Димитреску, подмечая, как возбужденно кипит кровь девицы.       — Неужели ты не боишься, что кто-то из них всё же сможет тебя испортить. Это будет большой потерей. — переживала Альсина, но Элизабет знала, что беспокоилась она не за её моральное и физическое здоровье, а за качество и состояние редкой девственной крови мутировавшей девушки. Женщина мечтала изготовить из крови Аркендейл уникальное вино, только для личного использования. Но Лизи дала ей ясно понять, что максимум на, что могла рассчитывать Димитреску, так это на ежемесячное высасывание свежей крови из раны на руке девушки. Женщину это вполне устраивало.       — Не беспокойся, Альсина, никто даже пальцем не успевает ко мне прикоснуться. Мои мальчики намного быстрее и ловчее, чем ты думаешь. — в подтверждение словам верховной, оборотни гордо завыли. Женщина согласно кивнула. На удивление Элизабет, Гейзенберг решил вставить свои пять копеек.       — Всё равно, это не причина опаздывать. — его привычный голос исказила, непонятная ей эмоция. Девушка медленно повернулась к мужчине, что старался не смотреть на неё. Она, конечно, ждала от него подобных слов, но не сегодня точно. Видимо их нынешнее состояние его никак не смущало. «Чтож, отлично.» — Элизабет, скрыв своё негодование, повернула голову слегка на бок и кокетливо улыбнулась, глядя Карлу прямо в его бесстыжие глаза.       — Конечно, папочка, больше такого не повториться. — невинным тоном проговорила она, а после чего ехидно усмехнулась, заметив, с какой убийственной яростью и желанием он на неё посмотрел. Знала бы она, с какой невероятной силой Карл заставил себя сидеть смирно, воздержавшись от того, чтобы резко встать и немедленно овладеть ею прямо здесь, на этом полу. Он с болью сжал зубы, и глубоко вздохнул. На выдохе он всё же нашёл, что ей ответить.       — Надеюсь, иначе я тебя отшлёпаю. — с угрозой проговорил Карл. Осознав, что он только, что ляпнул, мужчина мысленно проклял себя. От его необдуманных слов, Лизи оторопела и сильно смутилась. Не такого ответа она ожидала услышать, тем более от него. Хотя, бесспорно, она была бы не прочь от подобного наказания в его исполнении. Ощутить его сильные и горячие руки на самом мягком месте...Она быстро взяла себя в руки, в полной готовности ответить ему, но её перебили.       — Элизабет, как ты смеешь без моего ведома убивать деревенских людей? — вмешалась Матерь Миранда. Ей явно не нравилась такая беспечность этой девчонки. Лизи усмехнулась.       — Ну во-первых, я охочусь только на заядлых пьянчуг, что, без всякого угрызения совести, могут скинуть все свои грехи на алкогольное опьянения. А во-вторых, что в этом такого? Скот, что сейчас разводят эти олухи, стал слишком мал, чтобы прокормить каждого оборотня, а их самих, становиться всё больше. — беззаботно сказала Аркендейл, пожимая изящными плечиками.       — Да и к тому же, эти деревенские готовы за вас жизнь свою отдать, так пускай уж отдадут её на пользу. Ведь, сейчас, с появлением Розмарии Уинтерс, я не думаю, что вам теперь есть до них дело. Я даже полностью уверена, что от большинства, вы предпочтете избавиться. Иначе, вы бы меня сюда не позвали. — Элизабет была права, и Миранда это прекрасно понимала. В который раз она убедилась, что сделала правильный выбор, когда решила забрать к себе эту малышку, с умными глазами. Вздохнув, она покачала головой, и жестом указала на скамейку, занятую Гейзенбергом.       — Хорошо, Элизабет, садись и начнём наше собрание. — спокойно проговорила Миранда, наблюдая за тем, как Лизи недовольно сморщила нос.       — Давно уже пора. — недовольно проворчал Моро, чем неосознанно привлёк внимание Аркендейл.       — Кстати, Моро… — девушка кивнула одному из оборотней, и тот не думая бросился на мутанта, повалив его на деревянный пол. Сальвадор напугано взвизгнул и истерично начал вырываться и брыкаться, пока мускулистые руки оборотня держали его, больно втыкаясь когтями в безобразную кожу. После оборотень раскрыл пасть и крепко впился зубами в руку Моро.       — ААА! СНИМИТЕ ЕГО С МЕНЯ! — вопил Моро, пока все скучающе смотрели на сия представление. Одна Энджи, в унисон с воем оборотней, радостно хлопала в ладоши.       — Уважаемый Моро, хочу, чтобы ты зарубил себе на носу, то, что сейчас с тобой происходит — это лишь цветочки, по сравнению с тем, что я сделаю, если ты продолжишь подглядывать за мной на озере. Надеюсь, ты меня услышал, иначе, пеняй на себя. — с нескрываемым презрением прорычала Аркендейл, довольно глядя на свою работу. Краем глаза, она заметила, как Карл гордо улыбнулся. Она явно скрасила унылое и скучное собрание своим забавным представлением.       — Элизабет! Сейчас же прекрати! Я не позволю выяснять отношения в священном месте. Сядь на место! — возмущённо выкрикнула Миранда, на что Лизи лишь вздохнула и махнула оборотню, дабы тот отпустил морского гада.       — Простите, Матерь Миранда, больше такого не повториться. — девушка виновато отвесила поклон, играя полное раскаяние.       Ей не хотелось с ней спорить, но и упустить такой шанс она не могла. Не её вина, что этот трус только и может, что шкериться по углам, прячась от неё. Может быть она могла бы сделать это не так жестоко, но сегодня Лизи была не в том настроении, чтобы нянькаться с этим извращенцем. Ей безумно хотелось уединиться в своей каморке, недалеко от гнезда оборотней, дабы в полном спокойном одиночестве заглушить это безумное возбуждение, от которого она еле могла спокойно стоять. Внутри всё горело. Ещё и эта сволочь, Гейзенберг, что не сводил с неё соблазнительного взгляда, всё это время.       — Элизабет…— Миранда выжидающе посмотрела на неё. Аркендейл сначала не поняла, почему недовольный взгляд Миранды был направлен на неё, а потом догадалась.       — Кхм…простите, Мама, больше такого не повториться. — Миранда одобрительно кивнула, а Элизабет села на скамью, максимально далеко от Карла. Лизи передёрнуло. Она ненавидела называть эту сучку «мамой», но выбора у неё не было. «Никакая ты мне не мама, гадина!» — она незаметно сжала кулаки, но это не ушло от взора Гейзенберга.       Он не мог заставить себя перестать пожирать Элизабет взглядом. Будто завороженный, мужчина глядел на маняще покачивающиеся женские бёдра при легкой ходьбе. На часто вздымающуюся, от еле сдерживаемой злости, упругую грудь, которой он хотел любоваться веками. И этот опасный блеск ярости смешанный с желанием в её очаровательных васильковых глазах. Карл с болью сжал челюсть, когда та села неподалёку от него, и дурманящий аромат персика с ванилью стал ещё насыщеннее. Он буквально задыхался им.       Гейзенберг соврёт, если скажет, что желание овладеть Аркендейл, вызвано только лишь его животными обостренными чувствами. Нагло соврёт.       После, дождавшись полной тишины, Матерь Миранда объявила о том, что для обряда она кристаллизовала Розу. И пока она не поймает Итана Уинтерса, Миранда хочет отдать Розу на хранение четырём лордам, по частям.       Женщина прошлась вдоль лордов и вручила каждому по колбе с частями Розмарии Уинтерс. Голову — Альсине Димитреску, ноги — Донне Беневиенто, руки — Сальватору Моро и тело — Карлу Гейзенбергу. Последний был не очень в восторге от полученного на хранение предмета, но ничего говорить не стал. Он был уверен, что у него ещё будет шанс всё высказать этой ненормальной.       — А ты Аркендейл. Тебе я поручаю расправиться с жителями деревни так, как твоей душе заблагорассудится. Больше они мне не нужны. — Миранда вернулась на своё место.       — Не волнуйтесь, я об этом позабочусь. — девушка деловито положила ногу на ногу, чувствуя накатывающую дрожь во всём теле.       — Матерь Миранда, будет ли правильно доверять такую ценную вещь, таким как Гейзенберг или же Моро. Неужели вы не видите, что это самые безответственные дети, которых я только встречала. — фырнула Димитреску, вновь провоцируя Карла. Моро хотел что-то сказать, но басистый голос Гейзенберга, перебил его.       — Scheiße! * Завали ебло! Твоё сраное мнение никто не спрашивал. Лучше бы за собой следила! Fick dich!* — взорвался Карл. Он и так был на грани, но теперь его терпение окончательно лопнуло. Больше он не мог выносить свое нахождение в обществе тупоголовых невежд, да и ещё рядом с Элизабет, что одним своим присутствием сводила его с ума.       Не дожидаясь слов Миранды об окончании собрания, Гейзенберг встал и быстро вышел из церкви, громко хлопнув дверью. Ему срочно нужно было побыть одному, дабы привести себя в порядок морально и физически. После ухода Карла, в церкви все удивлённо молчали. Конечно, такое взрывное поведение мужчины было ни для кого не в новинку, но сегодня он вёл себя особенно дёргано.       — Что это с ним сегодня такое? Не припомню, чтобы он настолько сильно злился от моих слов. — Альсина поправила шляпу на голове и затянула дым сигареты.       — Ничего серьёзного, не переживай, Альсина. Просто я выбрала не очень удачный день для собрания. — с тяжёлым вздохом ответила Миранда, переводя свой взгляд с двери, на Элизабет, что внешне сохраняла полное безразличие. Из всех присутствующих, только Миранда знала, что творилось и с Карлом и с Лизи.       — На сегодня всё, собрание окончено, можете расходиться. — проговорила Миранда, наблюдая за тем как остальные лорды, поклонившись Матери, вышли из здания. Одна Аркендейл сидела на том же месте и с усмешкой на губах, крутила в руках колбу с телом Розы.       — А Альсина была права. Вот и прекрасный пример ответственности Карла Гейзенберга. — уходя, в порыве злости, мужчина совсем забыл о порученной ему колбе. Миранда покачала головой.       — Придётся тебе отнести ему колбу. — заявила она, от чего без того большие глаза Аркендейл удивлённо расширились.       — С какого перепугу я должна тащиться к этому маразматику и отдавать ему то, на что он чихать хотел? — возмущённо спросила она. Сейчас Элизабет нужно было находиться как можно дальше от Гейзенберга, а не бежать сломя голову прямо к нему домой.       — Потому что я так сказала, Элизабет! Не забывай, кто дал тебе жизнь. — строго отрезала Матерь Миранда и показательно отвернулась от неё, ясно давая понять, что разговор окончен. Лизи раздражённо вздохнула, ведь противиться слову Миранды она не имела права.       — Конечно, Мама, будет сделано. — нарочито вежливо ответила девушка и с колбой в руках, что потом была засунута в потрепанную сумку через плечо, говоря под нос ругательства и сыпя проклятия, она вышла из храма. Сев на Барона, она недовольно поморщилась и с неохотой отправилась на фабрику Гейзенберга.       Высокие ржавые ворота приветствовали Аркендейл своей отчужденностью. Они будто всем своим видом говорили о своём гостеприимстве, полностью соответствуя образу своего хозяина. Элизабет уже минут пять стояла возле них, не решаясь зайти.       Всё это было похоже на безумие чистой воды. Она не могла поверить, что добровольно согласилась самолично пойти в логово Гейзенберга, особенно в такой день. Предчувствие подсказывало ей, что лучше не ходить, а оставить колбу у ворот, предварительно предупредив мужчину. Но как назло, из небольших громкоговорителей не доносился басистый голос Карла, с нотками нескрываемого раздражения, как это обычно бывает. А это означало, что ей придётся зайти самой, или же сидеть и ждать.       Ни то, ни то её не устраивало, но делать что-то надо было. Небольшая стайка оборотней гуляли неподалёку, как по самой фабрике, так и за его пределами. Они с интересом наблюдали за нерешительностью верховной, и Лизи это раздражало. Она, как верховная ликанов, не может так в открытую проявлять слабость, к тому же из-за такой мелочи. Ещё и это возбужденное либидо, что с уходом Карла, чуть успокоилось, но сейчас вновь начало потихоньку бушевать.       Элизабет мысленно дёрнула себя, приказывая подойти и толкнуть ворота. Так она и сделала, успокаивая себя своей самоуверенностью и полным чувством того, что в случае чего, она сможет за себя постоять.       На удивление, ворота были не запреты. Они с противным скрипом отворились, приглашая девушку войти. «Для того, кто ценит уединение и любит одиночество, это слишком не логично. Может он спешил и поэтому забыл закрыть ворота?» — задумалась она, но тряхнув головой, решительно шагнула на территорию фабрики Гейзенберга.       Большая площадь на мгновение дезориентировало её. Она не была тут очень давно, да и то, в тот день у неё не получилось как следует рассмотреть окрестности. Она точно не знала куда идти. Большое количество электро башен, старой военной техники, разброшенные запчасти и металлолом. Повсюду столько всего было навалено, что она не сразу заметила большой дом, из труб которого валил густой чёрный дым. «Теперь не удивительно, почему мои мальчики любят тут лазить.» — подумала Элизабет, смотря как один из оборотней подбежал к ней.       Он то и указал на дом, двери которой были опять не заперты. С каждой секундой проведённой здесь, ей всё больше и больше не нравилась эта идея. Но и злить Миранду ей не хотелось ещё больше. Лизи на своей шкуре уже не раз испытала гнев этой сучки. Себе же дороже.       Вздохнув полной грудью, она решительно переступила через порог здания фабрики. Аромат виноградного бренди тут же заполнил её лёгкие и вскружил голову. Девушка вздрогнула от волны возбуждения, окатившего её тело. Она спешно бродила по длинным коридорам, в поисках нужной комнаты, но часто попадала в тупики. От каждого шага, ей становилось всё труднее ходить, сердце, в предвкушении, стучало прямо по ушам, и это раздражало Аркендейл ещё сильнее.       Наконец, открыв последнюю дверь, она вошла в нужную ей комнату. Судя по всему это была мастерская Гейзенберга. Куча полок и стеллажей со всякими коробками чертежами и книгами, занимали собой большую часть пространства. Засаленные небольшие столы. На грязном полу были разбросаны вещи и какие-то бумаги. В воздухе витал спертый запах металла, ржавчины и бензина. Его апартаменты значительно отличались от замка Димитреску и дома Беневенто. Но всё же это было намного лучше, чем то, что Моро называет домом. Девушка даже особо не удивилась, такая обстановка вполне в его духе.       На одном из столов стояла бутылка крепкого кубинского рома, пачка сигар, и какие-то бумаги. Также на столе стояла баночка с таблетками, и это значительно успокоило девушку. «Значит, сейчас он под подавителями, и мне нечего бояться» — она выдохнула, но не время было расслабляться.       Лизи подошла поближе и заметила, что над столом висят тряпки, будто что-то закрывая. Сдернув одну из этих тряпок, она увидела множество фотографий, записей, что были прикреплены к стене. Она удивилась. На стене были фотографии всех: Матери Миранды, Димитреску, Беневенто, Моро, Розмарии, Мии. Там были все, кроме него самого, Итана и Элизабет. «Какого дьявола у него тут происходит?».       Скользнув взглядом вниз она заметила на столе записную книгу. Любопытство дало о себе знать. Она раскрыла её и быстро пробежалась взглядом по написанным словам. Лизи особо не вчитывалась. В основном там были записи о неудачных экспериментах и важные заметки, для последующих. Но всё-таки там проскакивали записи, которые ясно дали ей понять то, что Гейзенберг, всем своим сердцем ненавидел Миранду и уже давно собирается устроить революцию. Это открытие очень поразило девушку.       — Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, слыхала? — неожиданно раздался голос Гейзенберга за спиной Аркендейл. От неожиданности, Элизабет вздрогнула и резко обернулась. Она настолько была увлечена чтением, что совсем не услышала, как к ней подкрался Карл.       — Чёрт! Ты меня напугал! — от испуга её сердце бешено колотилось, и казалось, что вот-вот вырвется из её груди.       — Ах, ну прости, meine liebe*, за то что помешал тебе совать свой очаровательный носик не в свои дела. — усмехнулся он, облокотившись рукой о железный стеллаж, сверля её взглядом. На самом деле, он сильно удивился, когда сидя в своей комнате, пытаясь обуздать своё либидо, до его носа вновь дошёл знакомый женский аромат. Сначала он подумал, что уже окончательно умом тронулся, но потом понял в чем тут дело. И сейчас, стоя перед ней, он требовательно взирал на неё. Правда, чего он именно хотел от девушки, даже он не знал. То ли ответы на вопросы, то ли добровольно отдаться ему прямо на этом чертовом столе. То ли всё и сразу.       Под его пристальным взглядом, Лизи выпрямилась и глянув на Карла, с отчаянием заметила, как соблазнительно он выглядел. Чёрная шляпа была убрана, показывая седеющие, взлохмаченные волосы, что обрамляли суровые черты лица. Круглые очки также были сняты и убраны в карман, выгодно обтягивающих сильные ноги, штанин, ремень которых, был не до конца застегнут. Засаленное коричневое пальто, больше не весело на его широких плечах. Кремовая рубашка была маняще расстегнута на четыре пуговицы, а рукава были подвернуты до локтей открывая мускулистые руки со шрамами.       — На кой хер ты сюда явилась? — Карл был раздражён как никогда. Ведь это именно из-за неё, мужчине пришлось так быстро ретироваться из церкви, за что ему потом достанется. А эта девица ещё смеет сюда приходить, и отвлекать его от важных дел.       — Что планируешь восстание против Миранды? Да я погляжу, ты у нас бунтарь. — она облокотилась тазом о стол и с интересом посмотрела на Гейзенберга.       — Тебя это ебать не должно. — он сердито подошёл к столу и начал раскладывать тронутые Элизабет бумаги по местам. Аромат ванили исходящий от неё, уже во всю дурманил мозг, а сладкий персик будоражил кровь, заставляя, ныть в паху. «Scheiße! Какая же она соблазнительная!».       Ему безумно хотелось зарыться носом в кудрявую копну рыжих волос. Когтями порвать эти вызывающе обтягивающие женские бедра штаны, и почувствовать руками мягкость кожи очаровательных ножек. Освободить от заточения её упругую грудь и с силой сжать её до сладостного стона. Вонзиться зубами в основание тонкой девичьей шеи, так, чтобы она громко взвизгнула от боли и удовольствия, оставляя на ней метку, чтобы каждая псина знала, чья она. В этот момент он безумно жалел, что не принял блокаторы. А потому он хлебнул из бутылки крепкого рома, наивно полагая, что это поможет.       — Я не увидела на стене Итана, отца Розы, хочешь предложить ему сотрудничество? И почему там нет меня? Неужели ты не хочешь меня убить? — не унималась Лизи, совершенно не обращая внимание на состояние Карла, и тем более на своё.       — Отвали, Аркендейл! Я ни черта тебе не расскажу и точка! А теперь беги к этой miststück* Миранде, доложи ей про меня, как хорошая девочка. И лучше поспеши, пока позволяю тебе уйти, а иначе ты очень пожалеешь, что решила вообще сюда прийти. — он подошёл чуть ли не в плотную и угрожающе навис над ней, в надежде спугнуть её и наконец остаться одному. Но почему-то он понимал, что она не уйдёт. Для неё же хуже.       — С чего ты взял, что я захочу рассказать об этом Миранде? — она вызывающе глянула на него, будто совсем не смущаясь их близкому положению. Карл усмехнулся, опаляя горячим дыханием её щеку.       — Ты — самая любимая дочь Миранды. Какие могут быть сомнения? — на ответ мужчины Аркендейл громко рассмеялась ему в лицо, от чего Гейзенберг чуть стушевался, но вовремя взял себя в руки.       — Если ты на полном серьёзе думаешь, что у меня есть хоть одна причина, за что я могу любить или уважать эту мразь, то ты ещё тупее, чем я думала. Я даже как-то разочарована. — она презренно оттолкнула его от себя и чуть отошла, продолжив разглядывать стену с фотографиями.       — Эта сука наврала мне, что мои родители с удовольствием продали меня ей. Что я не была им нужна. И что они только мечтали от меня избавиться. После я чуть выросла, нашла их и убила. И только потом, я узнала, что Миранда угрозами забрала меня у них. И всё это потому, что эта эгоистичная дрянь увидела во мне свою чёртову дочь. И ты правда думаешь, что после всего этого я способна проявлять к ней чувства, которых она недостойна?! — Элизабет со злостью ударила кулаком о стол и с ненавистью посмотрела на Карла. Тот молчал, обдумывая, что сказать.       По правде говоря, он не особо интересовался прошлым Лизи. К сожалению, ему было не до этого. Он знал лишь то, что она скормила своих родителей оборотням, потому что те, якобы, продали её Миранде. Но такие откровения он не ожидал услышать. Элизабет оказалась одной из тех, кто стал жертвой этой суки, прекрасно это осознавая. Она была согласна с его мнением насчёт Миранды. Она та, которой удалось перебороть подчинение Каду над мозгом. Почему-то от этого умозаключения ему стало легче на сердце. Она единственная, кто его понимает.       На мгновение он вспомнил их первое знакомство. Тогда Лизи на вид было лет десять. На тот момент в ней уже жил Каду. Она была с виду хрупкая, но такая энергичная. В тот день эта мелочь, с двумя рыжими хвостиками, умудрилась больно пнуть его в колено. Возможно, именно тогда он понял, что она не по зубам никому, ни Миранде, ни даже ему самому.       Довольная ухмылка тронула его губы. Сейчас она уже выросла, похорошела. Стала более строптивой и свободолюбивой, со сложным характером и красивым лицом. Но глаза её всё так же, как и раньше, блестели решительностью и бесстрашием. Сейчас она стояла перед ним, как взрослая и привлекательная девушка, что одним своим существованием вызывала в нём глубокие, доселе не виданные ему чувства.       Странное тепло приятно разлилось в его сердце, а вместе с ним по-новому пробудилось желание заполучить именно эту девушку полностью. Но он не хотел ей навредить. Он прекрасно знал, что Лизи ещё не была никем не тронута, и для первого раза, Карл не считал себя подходящей партией. Осознание этого сильно ударило его в сердце жгучей болью.       — Послушай, мне глубоко похуй на то, какие у тебя с этой сукой отношения. Сейчас я лишь хочу, чтобы ты уже ушла отсюда! Иначе я…— раздражительно начал было мужчина, но тут она его прервала.       — Попридержи свои угрозы при себе, ибо я тут вообще-то из-за тебя! Если бы ты не забыл на скамье колбу с Розой, то я бы никогда в жизни сюда бы не пришла, так, что сам виноват! Мудила. — почему-то его тон сильно обидел девушку. Ей и так было больно находиться рядом с ним, ведь звериное либидо выворачивало её изнутри, заставляя дрожать от желания всё её тело от одного лишь его взгляда. Из-за него она здесь страдает, а он ещё стоит тут, красивый засранец, выделывается и полностью обесценивает её чувства.       — На! Подавись! — она достала из сумки колбу и со всей дури швырнула её в Карла, чуть ли не разбив её. После чего она выпрямилась и направилась к выходу из здания.       — Миранда тебя сюда отправила? — Гейзенберг в первые в жизни увидел её такой. В васильковых глазах горела боль и печаль, будто её сейчас предал и растоптал единственный во всём мире человек, что мог понять её. Он резко понял, что ошибся, и сейчас не сможет её так просто отпустить.       Осознание, что девушка вот-вот уйдет, вдарило в голову большим колоколом, заставляя лихорадочно соображать. Нет нет нет. Карл не мог позволить ей уйти, не сейчас, когда он в ней так сильно нуждался, как и она в нем. Всё её тело требовало его тепла, он это знал, ведь чувствовал тоже самое, а глаза и поведение говорили ему, что искра между ними зародилась ещё очень давно. Мужчина прикрыл глаза, приводя в порядок свои мысли и чувства, а после открыв их, взял с полки маленький пульт и повернулся к уходящей девушке.       — Да! Так что ты мне ещё должен сказать спасибо, за то, что я вообще согласилась. Иначе бы пришла сама Миранда, и увидев, чем ты тут занимаешься, убила бы тебя даже глазом не моргнув…Выпусти меня! — у самого порога дверь внезапно закрылась, прямо перед девичьим носом.       — Ты что издеваешься?! Открой эту чёртову две…— она обернулась к Гейзенбергу и замерла.       Он стоял возле стеллажа держа в руках маленький пульт с одной кнопкой, и смотрел настолько хищным взглядом, что Лизи чуть не задохнулась от страха и необычного волнения. Она невольно отступила назад. Золото его глаз будто прожигало её насквозь. Дыхание было учащенным, а сам он чуть ли не дрожал от желания. Карл закрыл глаза и вздохнул полной грудью, окончательно забивая свои лёгкие её ароматом.       — Сладкий персик с ванилью. — хрипло проговорил он, чувствуя, как его накрывает похлеще любой выпивки или наркотика. Да, он определенно смог бы назвать себя наркоманом, раз уж так сильно зависел от неё.       — Что? О чём ты? — девушка была настолько сбита с толку, что не заметила, как Гейзенберг, открыв глаза не спеша подошёл к ней вплотную. Нежно взяв Элизабет за острый подбородок, он заставил её смотреть прямо ему в глаза. Она забыла как дышать и замерла, не в силах даже пошевелиться. Карл нагнулся к ней и прошептал возле самого уха, вызывая у той сильную дрожь в теле.       — Это твой аромат, что сводит меня с ума так много лет. — волна мурашек пробежалась по её телу, когда Карл почти невесомо прикоснулся губами к бархатной коже её шеи, улавливая носом почти неощутимые нотки нового второго аромата. То был чай. Но пока он не мог понять какой. Он знал, что этот запах раскроется ему, когда девушка станет полностью его.       На удивление Гейзенберга, Элизабет пока не пыталась его оттолкнуть или же сбежать от его объятий. Взглянув на Лизи он увидел как глаза её были томно прикрыты, а пухлые губы маняще приоткрыты. Карл провел рукой по розовой девичьей щеке и недолго думая, чувственно прижался к её губам крепким поцелуем.       Сама девушка чуть не задохнулась от большой волны возбуждения, что передалась ей через поцелуй. Она не очень любила целоваться с другими парнями. Они делали это противно и неумело, не забывая при этом больно лапать её за попу или грудь. Но сейчас её тело требовало большего, и неосознанно Лизи обняла Карла за мужественную шею и ответила на поцелуй с таким же напором.       Почувствовав податливость девушки, Карл облегченно выдохнул, прямо ей в губы. Он запустил свою руку в слабый пучок рыжих волос, теснее прижимаясь телом и углубляя поцелуй. Сладкий персик с ванилью потихоньку раскрывал для него ароматный чай, кажется зелёный, и этот запах обволакивал его всего желанным теплом. Гейзенберг понял, что хочет ощущать тепло и аромат, исходящий от этой девушки, ещё очень много веков. Это осознание давало ему решимости к действию. Рука его скользнула по изогнутой женской спинке, выпуская наружу огненный водопад длинных до пояса волос.       Аркендейл благоговейно вздохнула почувствовав отсутствие тугого пучка. Она потянулась, приоткрыла рот и сильнее углубила поцелуй, сплетая их языки. Вкус крепкого рома и хороших кубинских сигар на его губах, не позволяли ей оторваться от него даже на мгновение. Но нехватка воздуха всё же даёт о себе знать и они неохотно отстранились.       Словно завороженные они смотрели друг на друга. От чувственного поцелуя, лица каждого тронул огонь на щеках и носу. Глаза лихорадочно блестели желанием в тускло-освещенной, одной лампой, комнате. Гейзенберг, не мог налюбоваться на соблазнительное милое личико Лизи. Щеки, что были осыпаны веснушками, покраснели, а губы настаивали на продолжении, обещая дарить ответные чувства. Охваченный накатившей страстью, он грубо впился губами в девичью шею, покусывая тонкую кожу и снимая с неё плащ, что закрывал собой почти всё самое пикантное.       Когда синий плащ легко скользнул на пол, из груди Элизабет вырвался тихий стон, и она вздрогнула. Внезапно, девушка поняла, чего добивается Гейзенберг и что им движет. «Это просто животная прихоть. Потребность, которую нужно утолить. Не больше.» — дошло до неё. Небольшая грусть и обида заставили собрать всю волю в кулак, и резко оттолкнуть мужчину от себя.       — Не смей меня трогать! Понял? Даже сука не думай! — прорычала она, а сама еле сдержалась, чтобы не застонать от боли разлуки. Её тело требовало вновь прильнуть к нему, и наконец воссоединиться, но Элизабет не позволит этому случится.       — Что ты…? — Карл очень долго не мог понять, что произошло. Его будто бесцеремонно выдернули из глубокого сна и грубо приказали больше даже не пытаться засыпать. Это сильно разозлило, но слова, что проговорила Лизи дальше, взбесили его не на шутку.       — Послушай, ты получил, что хотел. Возможно, ты планировал получить, что-то большее, но этого не произойдёт. Я не позволю! А сейчас, просто открой мне эту чёртову дверь и я уйду. Помниться, несколькими минутами ранее ты меня выгонял от сюда. — проговорила девушка, стараясь сохранять ровность в голосе. Она поглядывала на маленький пультик, что всё ещё лежал в его руке. Карл громко вздохнул, возвращая самообладание.       — Думаешь, после того, что было сейчас между нами, я тебя так просто отпущу? — он опасно усмехнулся и швырнул пультик себе за спину, давая понять всю серьёзность своих намерений. Увидев это Лизи попыталась достать единственную вещь для своего спасения, но Карл ловко перехватил её руку и прижал девушку к себе. Она сильно возмутилась такому обращению.       — Мудак! — в порыве злости, она отвесила ему звонкую пощёчину в добавок случайно полоснув своими когтями по его лицу. Гейзенберг прошипел от боли. Три ранки противно пощипывали на щеке, немного кровоточа.       — Маленькая сука! — прорычал Карл, схватив девушку за горло и с силой прижав её к стене. Элизабет взвизгнула от внезапного удара головой об твёрдую поверхность, и начала вырываться, отчаянно используя когти и ноги.       Сначала Гейзенберг ловко расправился с ногами. С помощью свободной руки, смог пристроиться меж её бёдер и плотно прижаться тазом. А размахивающие руки он поймал, свободной рукой, и прижал их у неё над головой. Но даже в таком положении она продолжала извиваться в тщетных попытках вырваться из плена, чем ещё сильнее раззадоривала Карла.       Он довольно ухмыльнулся, когда с силой сжав тонкую шею, девушка издала пленительный стон. Под своими пальцами он чувствовал, как бешено стучит её пульс, в точно таком же ритме, как и у него самого. Гейзенберг, облизнув пересохшие губы, вновь прильнул к, чуть приоткрытым, припухшим губам Лизи. Его животное либидо заставляло его делать всё быстро и грубо, пока проворная лиса опять не убежала. Но ему было интересно, как скоро Элизабет перестанет сдерживать себя и сама отдаться ему.       Под тяжестью мужского тела и вкуса крепкого поцелуя, Лизи поняла, что смысла вырываться не было, только больше сил потратит напрасно. С каждым страстным движением губ, она всё больше теряла здравый рассудок, и ей это очень нравилось и не нравилось одновременно. Девушка привыкла всегда и везде быть главной и всегда держать ситуацию под контролем. А сейчас всё шло в точности да наоборот.       Пользуясь случаем глубокого поцелуя, Аркендейл умудряется до крови укусить мужчину за губу. Она думала, что это его хоть немного остановит. Но не тут то было. Мужчина лишь усмехнулся, и теперь их поцелуй был с металлическим вкусом крови, что придавало ситуации больше безумия.       А ещё этот новый аромат, что начал понемногу открываться для неё, похожий на запах леса. Он тёплыми и спокойными волнами обволакивал её сумасшедшее сердце, заставляя желать Карла пуще прежнего. Нет! Она не должна так просто сдаваться. Она должна…       — Ай! — Элизабет громко вскрикнула, когда Карл, покрывая поцелуями её лицо и шею, вонзился своими клыками в самое основание, прокусывая тонкую кожу насквозь. «О НЕТ! Он поставил мне метку! Чёртов гандон! Убью нахер!» — девушка яростно замахала ногами, пытаясь оттолкнуть его от себя. Ловко перекинув ногу, ей всё же удалось пнуть мужчину в грудь. Благо растяжка позволяла.       От сильного пинка, Гейзенберг отлетел на приличное расстояние и сильно врезался спиной в один из стеллажей, свалив с него почти всё содержимое на пол. Он тихо простонал от боли удара железной палки об спину и громко выругался.       Аркендейл, тем временем быстро подбежала к столу, куда упал маленький пультик и схватила его. Но радоваться было рано. Мужчина недолго приходил в себя. Сурово подойдя к ней сзади, он схватил её за руки и заломил их за спину, предварительно выбив из ладони пульт. Нагнул Элизабет и рукой прижал девушку лицом в стол.       — Отпусти меня! Псих ненормальный! — из такого положения будет ещё труднее выбраться. Как ни кстати, Карл нашёл на полках верёвку и крепко связал ей руки, усложняя ей задачу. Он плотно прижался пахом между её ног, давая ей ощутить огонь его желания.       — Scheiße! Wie gut du bist! * — пылко прорычал Гейзенберг, и замахнувшись рукой, он звонко шепнул Элизабет по заду. Та взвизгнула и активно заерзала. Ещё один сильный хлопок сопровождающийся женскими вскрикиваниями и ругательствами. И ещё несколько. От боли, из глаз девушки брызнули слёзы, но с губ срывались лишь стоны удовольствия.       В очередной раз, мужчина вновь замахнулся и Лизи зажмурилась, готовясь к ещё одному удару, но тут рука его нежно погладила горящую ягодицу, а после поднялась вверх и зацепив пальцами край штанов, медленно стянул их вниз вместе с нижним бельём, оголяя бёдра. Сам же Карл быстро снял с себя рубашку и швырнув её подальше, вновь прижался к девушке, поглаживая пунцовую кожу. На его подкаченном теле красовались большое количество шрамов разных размеров и глубины. Она задрожала от ломящего возбуждения, ведь чувствовала с какой похотью сейчас, он на неё смотрел. Лицо её залилось краской смущения.       — Я же сказал, что отшлепаю тебя. — хрипло проговорил мужчина и вновь шлепнул девушку, только теперь послабее. Не сильные удары обрушились на Лизи, доставляя ей теперь приятные ощущения, ведь после каждого взмаха рукой, Гейзенберг успокаивающе гладил её ноющую горячую кожу. Она закусила губу, когда поняла, что игриво улыбается, от того, что ей это начинает нравиться.       Элизабет издала тихий стон, когда после очередного шлепка, Карл сжал одну из ягодиц, нагнулся и коснулся её губами, прикусывая кожу. Его широкая рука погладила внутреннюю сторону бедра, заставляя девушку поерзать, а после скользнула выше накрывая пылающее женское лоно. Он присел и нежно уткнулся лицом прямо меж её ног.       Лизи сдавлено вскрикнула, чувствуя сильную дрожь в коленках, от новых ощущений. Его горячий шершавый язык дразняще проходился меж бархатных складок, вдоль женского лоно, сводя её с ума. Она тихо ругнулась. Мужчина мягко погружал язык в девушку, пробуя её на вкус, а после проходился по возбужденному клитору обхватывая его губами.       Элизабет прикусила до боли губу и сжала кулаки. К такому она уж точно не была готова. Наслаждение и легкое чувство эйфории заставляли её неосознанно ёрзать тазом, помогая Карлу с его делом. А он всё продолжал её мучить, будто наслаждаясь её страданиями. Но ведь так оно и было. Слышать и ощущать её реакцию, от его действий, было для него самым лучшим стимулом. Наконец, Гейзенберг оторвался от девушки и встал, но заканчивать свои пытки он даже и не собирался.       Погрузив руку между ног Лизи, там он отыскал набухший клитор и принялся активно массировать его. Карл хотел, чтобы она поняла, что он ни в коем случае не хотел воспользоваться ею, хоть со стороны, возможно, это выглядело именно так. Он желал рассеять все её сомнения, но молил, чтобы рассеивались они не так быстро. ведь ему всегда доставляло огромное удовольствие спорить с ней. Она вновь содрогнулась от наглых действий Карла. Но нарастающее блаженство, подавило всё её негодование.       — К-Карл…— тихо простонала Лизи, содрогаясь от каждого его движения. Мужчине это очень понравилось. Теперь он загорелся желанием, сделать всё, чтобы она громко выкрикивала его имя, и он добьётся этого не смотря ни на что. Нужно лишь только уметь ждать и действовать в нужный момент.       Гейзенберг медленно ввёл в девушку свой палец, чувствуя как та рефлекторно напряглась. Он глубоко вздохнул, усмиряя свой пыл и набираясь терпением. Она и правда никем не тронута, а потому груз ответственности мгновенно навалился на его плечи. Нужно было сделать всё, чтобы сегодня получил удовольствие не только он один.       Медленно двигая пальцем Карл нагнулся и начал покрывать горячими поцелуями шею и изящные плечики Лизи, попутно вдыхая аромат приходящего зелёного чая, что оставлял после себя уходящий персик. Сама девушка прикусила нижнюю губу. Жар его тела опалял её даже через одежду, а его то грубые, то нежные движения сводили её с ума. Аромат виноградного бренди переходил в свежий хвойный запах, вселяя в её душу спокойствие и уверенность.       — Чем я пахну, Лизи? — неожиданно спросил Карл прям над самым ухом. Она вздрогнула и томно прикрыла глаза. Его дыхание безумно приятно щекотало ей кожу. Она глубоко вздохнула, и тихо проговорила:       — В-виноградным…бре.АХ! — Карл, вслед за первым, погрузил в неё второй палец, начав характерно ими двигать. Странные новые ощущения охватили девушку. Тянущая боль вместе с, до ужаса, приятными чувствами, заставили её сдавленно простонать. «Чёрт! Почему так приятно?»       — «Виноградным…» чем? — продолжал спрашивать мужчина, ускоряя темп. Специально, чтобы лучше услышать Элизабет, он сильнее нагнулся к ней, глубже вводя в неё пальцы.       —…бренди…виноградным бренди…! — еле как произнесла Элизабет, от чего Карл широко улыбнулся. Ему было приятно знать, чем он для неё пахнет.       — Sehr gut! * — довольно сказал он, убирая руку, от чего Лизи неосознанно простонала. Всё её естество требовало, чтобы мужчина вернулся обратно.       Гейзенберг быстро расстегнул ремень на своих штанах, и ширинку освобождая своё томящееся достоинство. Его стоящий орган горел в нетерпении воссоединения, как и сам мужчина. Пристроившись поудобнее, он приставил член к самому входу, нагнулся и зарылся носом в рыжие волосы.       Элизабет, почувствовав потенциальную угрозу, резко отрезвела. Нет! Она не была готова его принять. Страх неизвестного мгновенно овладел ею. Нужно было его немедленно остановить. Лизи подумать толком ничего не успела, как голова сама качнулась вперёд и резко дернулась назад, сильно ударяя мужчину по переносице.       — Дура ебнутая! — Гейзенберг, схватившись за ушибленный нос, отпрянул от Элизабет, и рухнул на пол. Но почему-то, его это очень позабавило. «Какая бойкая, до последнего упрямиться готова. Мне это нравится.» — с улыбкой подумал Карл, наблюдая за тем, как девушка разорвала верёвки, взбешенная села на него сверху и нанесла удар кулаком по его груди.       — Не смей! Слышишь?! Не смей меня трогать! Мудак! Больше никогда меня не трогай своими грязными похотливыми ручищами! Гавнюк! — она колотила его сильно, но не больно. Карл довольно улыбался, смотря на то, как её лицо краснеет от злости и страсти. Как бы сильно она не пыталась сдерживаться, или скрывать это, но она его хотела, и причиной тому не только животный инстинкт.       Нанося Карлу удары, Лизи совсем не замечала того, что находится в не очень выгодном положении, только больше возбуждая мужчину. Но она была слишком зла, чтобы обращать на это внимание. В ней бурлила, как она думала, сильная ярость, которую нужно было выпустить на волю и показать этому гаду, что её нельзя так просто взять и использовать в своих эгоистичных целях.       Карлу порядком наскучило сия представление, и он решил внести разнообразие в их небольшую драку. Используя свои способности, Гейзенберг махнул рукой и мгновенно расстегнул все металлические застёжки на женском корсете. Он тут же упал на пол отвлекая внимание Лизи.       — Что ты…?! — мужчина, воспользовавшись замешательством Аркендейл, крепко схватил руками ткань женской рубашки и одним движением распахнул её, срывая все пуговицы. Элизабет взвизгнула и прикрыла руками нагую грудь. Карл тут же сел и со всей страстью впился в пухлые губы, обнимая её за талию и шею. Девушка вновь принялась вырываться, но на этот раз не так активно. Сложно бороться, когда руки заняты. Да и сам Карл был настойчивее.       Чувства снова начали овладевать ею. Сильное желание и потребность в этом мужчине не позволяли ей более отталкивать его. А аромат хвойного дерева дурманило сознание. Силы были на исходе, и она больше не могла сопротивляться. Послав всё куда подальше, Элизабет прижалась всем телом к Гейзенбергу, обняв его за шею, и пылко ответила на поцелуй. Карл сжал рукой упругую грудь Лизи, покрутив большим пальцем сосок. Девушка судорожно вздохнула, тихо простонав ему в губы.       Мужчина довольно принялся целовать шею, ключицы и грудь, покусывая кожу и оставляя на ней синячки. Ручки девушки гладили его широкие плечи и взлохмаченные волосы. Она чуть выгнулась и простонала, когда Карл, обведя шершавым языком ореолу, втянул сосок прикусывая его зубами. Это стало для него последней каплей.       Гейзенберг крепко прижал девушку к себе, и встав с пола, уложил Лизи на стол, всё ещё обнимая её. Вновь слившись в чувственном поцелуе, он приспустил свои штаны. Широко раздвинув женские ноги, он навис над ней и медленно начал входить в неё. Почувствовав тянущуюся боль Элизабет протестующе напряглась, но мужчина быстро придумал как её успокоить.       — Расслабься, meine liebe, тебе нечего бояться. — он нежно чмокнул её в лоб и в губы, когда та кивнула ему, а после уткнулся в её шею. Рука его скользнула вдоль её тела вниз к месту ниже живота. Начав массировать набухший клитор, он параллельно продолжал постепенно входить в неё. Элизабет задрожала под ним, от большого спектра противоречивых ощущений. Наслаждение и эйфория, от ласк мужских рук, смешанное с лёгкой болью, заставили её застонать.       Гейзенберг держался из последних сил, стараясь не терять самообладание. Он говорил себе, что оно того стоит. Терпение и чуткость сейчас, в полной мере вознаградится ему в будущем. Но как же она была хороша. Румянец смущения мило плясал на её щеках и носику. Припухшие от поцелуев губы, были маняще приоткрыты, в полной готовности чувственно отвечать на поцелуи. Часто вздымающаяся грудь и набухшие красивые соски. Большие глаза с пышными ресницами были томно прикрыты, позволяя своим чувствам обостриться. С каждым мгновением, её запах расцветал и насыщался, вселяя в его сердце особое тепло.       Не войдя до конца, Карл начал понемногу двигаться, с каждым небольшим толчком входя в неё всё глубже и глубже. Сам он прикусил губу, чувствуя насколько Элизабет была горяча внутри. Наконец, войдя в неё до самого основания, мужчина, еле сдержав стон наслаждения, остановился, давая девушке привыкнуть к нему. Лизи крепко обняла его прижимаясь всем телом. Запустив тонкие пальчики в волосы Карла, она сильно сжала их, когда он вновь начал двигаться медленным темпом. От каждого толчка Лизи вздрагивала всем телом и выгибалась на встречу.       По началу ей было странно и даже неприятно ощущать мужчину в себе. Его действия вызывали в ней непривычные чувства наполненности и движения внутри. Но тяжёлое дыхание Карла, что опаляло её ухо, давало ей уверенность и чувство безопасности. Она полностью расслабилась и вся отдалась процессу. В какой-то момент девушка почувствовала внезапный прилив наслаждения и блаженства. Волна была настолько сильна, что Элизабет не смогла сдержать сладкого стона.       Гейзенберг тоже почувствовал, как напряжённое и скованное женское тело, внезапно расслабилось и стало более податливым. Чувство облегчения и радости, позволило и ему расслабиться. Он нежно сжал девичью грудь и ускорил темп, с наслаждением наблюдая за тем, как личико Лизи краснело от его пристального взгляда и сильных толчков. Стоны срывались с её губ, лаская слух мужчины. Карл поцеловал Элизабет в шею, и с удовольствием вздохнул полной грудью её аромат, что окончательно открылся ему. Зелёный чай с бергамотом.       — Зелёный чай с бергамотом. Du riechst so gut.* — прошептал он и пылко поцеловал девушку в губы. Теперь его ничего не сдерживало. Их языки переплелись, и Аркендейл неосознанно начала двигать бёдрами в такт его движениям. Она громко стонала ему в губы, пока тот мял её грудь и чуть придушивал. Вздохнув полной грудью, она полностью почувствовала его аромат, от которого по её телу пробежали мурашки.       — Могучая ель в хвойном лесу. — тихо прошептала она ему на ухо, от чего Карл расплылся в широкой улыбке и крепко поцеловал Элизабет.       Гейзенберг блаженно покрывал обжигающими поцелуями шею, плечи, грудь и живот Лизи, а та выгибалась от каждого прикосновения. Острые коготки вонзились в мужскую мускулистую спину, царапая её до крови. Карл зарычал от боли и в отместку укусил девушку за сосок, попутно ускоряя темп. Та вскрикнула и засмеялась. Но смех быстро сменился чередой громких стонов, с выкрикиванием имени Гейзенберга. Его желание исполнилось.       Спустя время дело близилось к кульминации. Они оба это чувствовали, и делали всё, чтобы этот вечер, они не забыли никогда. Карл выпрямился, и поудобнее схватился за женские бедра, плотнее прижимая Элизабет к себе. Он приподнял девушку вслед за собой, усадив её на стол, не сбавляя темпа. Лизи обхватила его талию ногами, и крепко обняла за шею, целуя плечи.       Движения мужчины стали грубее и учащеннее. За каждым толчком слышались характерные хлопки, а стол чуть ли не сломался от их страсти. Элизабет сладко стонала Гейзенбергу в ухо и задрожала, в преддверии окончания, что только сильнее приближало его к долгожданному концу.       И вот пара резких толчков, Карл громко зарычал от сильной волны экстаза и удовольствия, войдя в девушку до самого основания. Лизи, сильно прогнувшись в спине, громко взвизгнула от наслаждения, чувствуя как изнутри наполняется блаженством и эйфорией. Ещё несколько по инерции движений тазом и Гейзенберг обессилено рухнул на стол, придавив телом девушку.       Капельки пота ручьями стекали с их лбов и разгоряченных тел. Дыхание, казалось, было невозможно восстановить. Они томно прикрыли глаза, наслаждаясь теплом и запахом друг друга. Гейзенберг прижался лбом ко лбу Элизабет, и тихо прошептал.       — Теперь ты моя, Аркендейл. Вся моя! — от этих слов Элизабет распахнула свои большие голубые глаза и озорно улыбнулась.       — Взаимно, Гейзенберг. — она притянула Карла к себе и сладко поцеловала. Мужчина почувствовал, как желание и возбуждение вновь охватывало его, готовясь ко второму раунду.       Из фабрики Элизабет Аркендейл смогла выйти только на следующий день, и то ненадолго.