— Привет, — Сандра широко улыбалась, откладывая свой телефон на стол. Её стройные ноги, не скрытые лёгкой тканью чёрного короткого платья, были вытянуты вперёд, привлекая внимание Дамиано.
— Как ты, чёрт возьми, тут оказалась? — нахмурившись, он смотрел на брюнетку, которая непринуждённо пила горький крепкий кофе, оставляя след алой помады на белой чашке. — Только не говори, что сделала дубликат моих ключей.
— Что? Нет конечно! — Сандра запротестовала, закидывая ногу на ногу и взмахивая рукой с аккуратным маникюром. — Хотела позвать тебя в бар. Помнила твой адрес и пришла, дверь оказалась открытой. И я решила подождать тебя тут.
Дамиано мысленно сделал отметку, что необходимо проверять, закрыл ли дверь, а после вспомнил, что оставил ключи от дома в студии, откуда практически сбежал. Он стал рассеянным — забывал выключить свет в ванной комнате, оставлял незаблокированным свой мобильный, терял мелкие вещи, вроде любимой зажигалки или брелока со связки ключей.
— Ты так и не перезвонил мне, — голос брюнетки звучал тихо и обиженно, но она пыталась это скрыть. — Если бы у меня был твой номер, я бы не пришла к тебе.
— Собирался, но море смыло твой номер, — Дамиано осушил стакан проточной воды, прислоняясь спиной к холодной дверце холодильника и поворачиваясь к Сандре. — Так вышло.
— Или ты просто не хотел со мной вновь увидеться, — она сделала глоток кофе, едва заметно дёрнувшись от своих же слов и не поверив ему. — Тебя давно не было в баре.
— У меня на это есть свои причины.
Дамиано не хотел впускать Сандру глубоко в свои мысли, не хотел рассказывать ей слишком много информации, которую она может использовать против него. Но её карие глаза, равнодушно и одновременно с надеждой смотревшие на него, убеждали его в другом — Сандре можно доверять. Внезапно появившееся из ниоткуда шестое чувство твердило ему, что брюнетка не зря появилась в его жизни в ту же ночь, что и Марлена.
Сандра казалась Дамиано похожей на него. Такая же сломленная, с разбитой душой и в клочья разорванным сердцем. И если он пытался сам разобраться с этим, не привлекая других, то брюнетка хотела исчезнуть, каждую ночь растворяясь в новых руках, чтобы почувствовать себя нужной и желанной.
— Давай так, — Дамиано смотрел на Сандру, усердно делающую вид, что ей плевать на него и его причины, по которым он ей так и не перезвонил, — встретимся через пару часов в баре. Мне нужно закончить некоторые дела.
— Я знаю, где тебя найти в случае, если ты всё же не появишься, — алые губы расплылись в широкой улыбке.
Сандра изящно встала, оставив чашку со следами губной помады на обеденном столе, и подошла к Дамиано. Он втянул носом воздух, удержавшись, чтобы не сморщиться, — воздух снова наполнился приторно сладким ароматом ванильных духов, сбивающим с ног. Благодаря высоким каблукам разница в росте едва ощущалась, и Сандра коснулась губами мочки уха Дамиано.
— Жду тебя в десять, — на горячий шёпот он должен был отреагировать — хотя бы положить свою ладонь на её талию, слегка сжав, — на что и рассчитывала Сандра, он даже не пошевелился. — Не опаздывай.
Входная дверь за брюнеткой тихо закрылась, и Дамиано с облегчением выдохнул, направляясь в свою спальню. Делать совершенно ничего не хотелось, но он понимал: чем дольше будет лежать на своей кровати и смотреть в белый потолок, тем чаще будет тонуть в своих мыслях о Марлене. Тем чаще будет забывать об окружающем мире, о Вик, Итане и Томасе. Тем сильнее погрязнет в своём состоянии и уже не сможет выбраться из него.
Из раза в раз Дамиано крутил в голове одни и те же мысли. Он всё ещё не мог понять, откуда появляется Марлена — ведь не просто же так, когда ей захочется, она находит его. Ведь она находила его именно в те моменты, когда он был наиболее уязвим, наиболее разбит и отстранён от всего. Его чувства были полностью выключены, а он сам вряд ли следил за тем, кто и что его окружает.
Белый потолок гипнотизировал Дамиано. Снова раскинувшись на широкой незаправленной кровати, он лежал, игнорируя вибрирующий звонками и сообщениями телефон, — точно знал, что пишет Виктория, остывшая после ссоры. Он боялся, что не сдержится — ни он, ни Вик, и предпочёл игнорировать её попытки поговорить с ним, чтобы всё обсудить на следующий день.
Внезапно он почувствовал, как внутри всё полыхает от ярости. Огонь души был не предупреждающим об опасности, а уничтожающим всё на своём пути — дотла сжигающим всё, кроме тёмной липкой злости, окутавшей мысли Дамиано. Он злился на себя за то, что не может не то что найти Марлену, но и вообще понять и узнать, кто она такая. Злился на Марлену за то, что появилась в его жизни и перевернула всё вверх дном. Злился на Вик, что так тяжело и по-своему переживала за него, из-за чего они поссорились. Злился на Итана, которому сам всё рассказал. Злился на Томаса, который просто молчал, боясь сказать ему пару слов.
Вибрирующий телефон полетел в стену; экран, на мгновение засветившись, разбился, покрывшись паутиной мелких трещин. Казалось, заблокированные чувства нашли выход в ярости — Дамиано, крепко сжав челюсти, отчего скулы ещё сильнее заострились, одним движением руки сбросил с комода различные статуэтки и рамки с фотографиями. Стекло звонко рассыпалось на осколки, и Дамиано едва успел остановить себя — появилось огромное желание наступить на них, чтобы ступни кровоточили и ныли от глубоких порезов, а кусочки стекла окрасились алой кровью.
В телевизор, висевший напротив кровати, полетела тяжёлая статуэтка в виде микрофона; он не выдержал, разбившись фонтаном мелких сверкающих осколков. Дамиано впервые за долгое время злорадно усмехнулся: почему-то ему было приятно видеть вокруг себя разрушенное — хоть отношения с кем-либо, хоть сломанные предметы, не подлежавшие ремонту.
Кулак впечатался в стену. Дамиано едва ли почувствовал боль — внутри клокотала злость на самого себя, что самостоятельно довёл себя до такого состояния. Удар за ударом — причина за причиной. Он почувствовал себя идиотом, поверившим в существование девушки, забыв, что всё это могло ему присниться. Он мог напиться и увидеть её, мог не спать несколько ночей и увидеть её, мог просто-напросто сойти с ума и увидеть её.
Разбитые костяшки кровоточили, и это принесло Дамиано толику облегчения — словно спали оковы с души. Пересохшее горло будто царапали длинными острыми когтями, и он, блаженно приподняв уголки губ, наступил на мелкие осколки, на которые разлетелась забытая на комоде бутылка виски.
— Ну, Марлена, — он тяжело дышал, наслаждаясь пульсирующей болью от порезов, которую он едва чувствовал, — где же ты, когда так нужна? Правильно, потому что тебя не существует! Ты — галлюцинация, фантазия. Ты — бредовая мысль, за которой я следую.
Дикий крик разорвал тишину спальни. Дамиано кричал, освобождая свои лёгкие от тяжёлого воздуха, пропитанного болью и непониманием, сбрасывая цепи, сковавшие его душу. Однако легче не стало. Наоборот, тяжесть мерзкой липкостью заполнила его голову, в которой громкой сиреной звенела мысль о Марлене, единственной способной вытянуть его из этого состояния.
— Почему ты так мне нужна? Откуда ты взялась и куда исчезла? Где мне тебя искать?
Дамиано сжимал голову горячими ладонями, надавливал на виски, массируя их. Ему казалось, что он упустил маленькую деталь, — но деталей было больше, и он вряд ли подозревал это. Вспомнив о хранившейся под широкой кроватью бутылке коньяка для тяжёлых бессонных ночей, Дамиано откупорил её, делая большие глотки. Алкоголь горько упал в пустой желудок, и он поморщился. Разум затуманивался с каждым глотком, и он, едва пошатнувшись, сел на кровать, смотря на кровоточащую ступню и вновь не чувствуя ни капли боли.
Плеснув на раны коньяк, Дамиано ощутил лёгкое покалывание и тут же нахмурился. Снова сделав большой глоток, он посмотрел на почти зашедшее алое солнце сквозь алкоголь. Янтарная жидкость привлекательно переливалась золотым, и Дамиано, не раздумывая, допил её, тут же падая в объятия мягких подушек и закрывая глаза.
Рок-музыка семидесятых мягко лилась из колонок старого чёрного шевроле. Дамиано подпевал, постукивая пальцами по кожаной оплётке руля, отвлекаясь на взмахи медных волос в лунном серебряном свечении. Марлена сидела рядом, наслаждаясь его хриплым голосом и вскрикивая, когда он резко увеличивал скорость на практически пустом шоссе за Римом. Её возгласы сливались с мягким смехом, растворяющимся в музыке.
— Ты же знаешь, как я тебя люблю? — Дамиано широко улыбался, отвлекаясь от дороги и блестящими медовыми глазами смотря на Марлену.
— Знаю, — её звонкий, как первый весенний колокольчик, смех он был готов слушать всю жизнь, — и это взаимно. Я люблю тебя, Дами, больше всего на свете.
Он сильнее сжал руль и ускорился, посылая Марлене воздушный поцелуй. Она поймала его, впечатывая в свои тронутые прозрачным блеском губы, и, широко улыбаясь, поцеловала Дамиано в небритую щеку, отвлекая от дороги. Его тёплая ладонь легла на острое колено Марлены, слегка сжимая и поглаживая тут же покрывшуюся мурашками кожу, пробираясь выше по внутренней стороне бедра.
Впервые за долгое время ему удалось вырваться. Наплевав на сумасшедший график, Дамиано устроил всей группе неделю самых настоящих выходных — без концертов, сборов на репетициях и фотосессий. Он тут же сказал об этом Марлене, и они поехали на старом шевроле в маленький город на побережье, выключив свои мобильные.
Марлена, давно мечтавшая о коротком отпуске, который они планировали провести вдвоём, услышав приятную новость, тут же бросилась обнимать Дамиано, покрывая его лицо короткими горячими поцелуями. Он смеялся, целуя её в ответ и говоря, что устроил выходные ради неё.
Чёрный автомобиль остановился у небольшого двухэтажного дома, расположенного на пляже. Ладисполи — родной город Марлены и любимое место отдыха Дамиано. Ему нравилось выбираться вместе с ней в этот небольшой городок, чтобы просто провести вечер вдвоём на морском побережье. Дом принадлежал родителям Марлены, которые давно перебрались на окраину Рима. Старая красная черепичная крыша привлекала внимание Дамиано, и он успел наизусть выучить дорогу от Рима до Ладисполи.
Не заходя в дом, Марлена, скинув грубые чёрные ботинки, отдающие на солнце вишнёвым оттенком, зарылась ступнями в песок цвета мокрого асфальта, которым так славился Ладисполи. Дамиано, засмотревшись, как яркими блестящими вспышками развеваются её медные волосы, а короткое светлое платье приподнимается от лёгких порывов тёплого ветра, взял с заднего сиденья гитару, клетчатый плед и корзину с перекусом и последовал за ней.
Светлую соломенную шляпу Марлена удерживала рукой, не желая с ней прощаться. Ступни коснулись влажного песка, охлаждаясь. Дамиано устроился прямо на песке, не расстилая плед, и взял акустическую гитару в руки, тут же начиная перебирать струны. Марлена закружилась под незнакомую мелодию, широко улыбаясь.
— Новая песня, Дами? — он кивнул, ощущая, как сердце замедляет свой ход.
Под светлым платьем Марлены проглядывались очертания чёрного купальника. Медные волосы едва заметно завились от влажного солёного воздуха, и короткие передние пряди постоянно падали ей на глаза. Тонкие запястья с парой серебряных браслетов тянулись к Дамиано, приглашая на танец.
Её глаза — два ярких малахита — ярко блестели безграничным счастьем. Широкая беслоснежная улыбка не сходила с лица; веснушчатые щёки покрылись привлекательным розовым румянцем. Солёный воздух наполнился сладким ароматом сочных абрикосов.
Дамиано чувствовал, что сходит с ума от счастья рядом с Марленой. Рядом с ней меркло и теряло свой смысл абсолютно всё. Даже солнце было не таким ярким — она его затмевала своей нежностью и теплом. Иногда Дамиано спрашивал сам себя, чем заслужил Марлену, ведь он никогда не являлся образцом, которому можно подражать.
Его образ жизни с постоянной нагрузкой, отсутствием нормального сна и вредными привычками заставлял Марлену переживать больше обычного. Ради неё он обещал бросить курить, но она всё равно ощущала запах выкуренных сигарет, впитавшийся в его кожу. Отсутствие полноценного сна он заменял крепким горьким кофе.
— Споёшь? — Марлена опустилась на песок, обволакивая Дамиано ароматом абрикосов. Он кивнул, фокусируя всё внимание на струнах. Хриплый голос, который она так любила слушать, тихо начал петь.
— Come l'aria mi respirerai
Ты будешь дышать мной, словно воздухом,
Il giorno che ti nasconderò
В тот день, когда я тебя спрячу
Dentro frasi che non sentirai
Во фразах, которые ты не услышишь,
Che l'errore tuo è stato amarmi come se
Ведь твоей ошибкой было любить меня так, будто
Domani il mondo fosse uguale a com'era ieri
Завтра мир был бы тем же, что и вчера.
Adesso lasciami credere che questo sia reale
А теперь позволь мне поверить в то, что это реально,
Che sento l'ansia che sale, bevo le lacrime amare
Потому что во мне нарастает беспокойство, я пью горькие слёзы.
Ti prego lasciami perdere dentro l'acqua del mare
Прошу, позволь мне потеряться в морской пучине,
Che le parole lontane giuro le voglio urlare
Потому что, клянусь, я хочу прокричать далёкие слова.
Perché ti sento lontana, lontana da me
Потому что я чувствую, что ты далеко, далеко от меня.
Слова складывались в строчки и были словно продолжением нитей его души, связывающих его с Марленой. Чёрные ресницы Дамиано дрожали; он впервые заметно волновался, представляя ей новую песню. Он мог миллиарды раз говорить, что Марлена — его муза, мог написать миллионы песен и их все посвятить ей, но не мог совладать со своими чувствами, переполняющими его.
Аромат абрикосов рассеялся. Мелодия перестала выходить из-под пальцев Дамиано. Он взглянул на Марлену — только её уже не было рядом. Пляж пустовал. Один Дамиано сидел на влажноватом песке, держа в руках гитару, и смотрел на лазурное море, вновь обвиняя себя в исчезновении Марлены.
Помутневшие от крепкого короткого сна и выпитого коньяка медовые глаза распахнулись, всё ещё видя перед собой морское побережье и широкую улыбку едва смущённой Марлены. Тяжёлый воздух спальни был наполнен ароматом истекающих сладким соком абрикосов. Дамиано резко поднялся, морщась, — голова нещадно раскалывалась; боль сжимала железным обручем, пульсируя в висках. На лбу и груди проступили мелкие капельки пота.
Мелькнувшая идея найти Марлену стала смыслом; он был уверен, что дом с красной черепичной крышей — то место, где она прячется. Тут же вихрем посыпались вопросы: как она связана с Ладисполи? Стоит ли её искать там или подождать, пока она вновь появится? Захочет ли она его видеть?
Несколько секунд Дамиано сомневался в себе — вновь не был уверен, что Марлена существует. Кусая до крови сухие губы, он сжимал руки в кулаки, заворожённо смотря на разбитые костяшки. Запёкшаяся алая кровь словно была подтверждением его внезапно появившейся слабости.
Августовская ночь вступила в свои права резко, сменяя золотистый тёплый вечер. Сквозь открытые окна в кухню попадал холодный воздух, остужая горячую грудь и спину Дамиано. Вновь осушив стакан с проточной водой, он без эмоций посмотрел на оставленную Сандрой белую чашку с недопитым горьким кофе. След алой помады будто впечатался не только в керамику, но и в его память.
Отбросив мысли о брюнетке, которой обещал прийти в бар на встречу, Дамиано внезапно решил для себя — прямо сейчас он поедет в Ладисполи, чтобы увидеть Марлену. Или же убедиться, что её не существует. И он практически стопроцентно был уверен, что сможет её увидеть там; точно так же, как и найти дом с крышей из красной черепицы, как и ощутить холодные касания песка, в лунном свете выглядящего чёрным.
Дамиано не желал прощаться со старым чёрным шевроле — подарком от родителей. Когда он завёл двигатель, понял, что в его сне — или же видении, он ещё не разобрался с этим — на этой же машине он вместе с Марленой отправился в Ладисполи. И даже музыка, хранившаяся на старых кассетах, была той, которую Дамиано предпочитал слушать.
Внезапный стук в окно отвлёк его от выбора рок-группы. Сандра мягко улыбалась, скрывая своё разочарование. Стекло опустилось, впуская в салон ночной воздух, смешанный с ароматом её приторно сладких ванильных духов.
— Ты не пришёл в бар, — тёмные карие глаза, в ночи казавшиеся чёрными, с едва заметной грустью буравили Дамиано. — А теперь куда-то уезжаешь. В чём дело?
— Мне нужно… — он пытался подобрать слова, рассматривая кассету. — Нужно уехать. Не знаю, когда вернусь.
Сандре Дамиано почему-то доверял. Не настолько, как Итану, Томасу и Вик, но был готов посвятить её в свою жизнь и доверить свои переживания. Ему хотелось рассказать ей абсолютно всё — выплеснуть, что накопилось тёмным тяжёлым грузом в душе, но он медлил, не желая смешивать ощущения от видений с Марленой и мгновений рядом с Сандрой.
— Я с тобой, — брюнетка села на пассажирское место, удобно устраиваясь и совершенно не обращая внимания на выражение лица Дамиано. Незаданный вопрос так и повис в воздухе. — Мне нужно отвлечься и перестать делать вид, что мне на всё плевать, когда это не так.
Чётко очерченные губы, накрашенные алой помадой, сжались в тонкую полоску. Сандра заломила пальцы на руках и поправила тёмные волосы, вновь стирая со своего лица выражение едва ощутимой мерзкой боли и презрения к себе.
Дамиано кивнул, включая музыку. Салон заполнился рок-музыкой семидесятых, и машина тронулась с места, тут же набирая скорость. Рычание мотора сливалось с текстами песен, которым Сандра тихо подпевала, смотря в окно, и Дамиано почувствовал невероятное спокойствие рядом с ней, чему сам удивился.
Слишком похоже было на видение с Марленой. Только разные ощущения — рядом с ней он чувствовал лёгкость, воодушевление, вдохновение, готовность свернуть горы ради неё одной, парящую влюблённость и любовь, разливающуюся внутри медным согревающим, но не обжигающим теплом. Рядом с Сандрой было только спокойствие; молчать было комфортно и уютно.
Сигналы светофора сливались в яркое бесконечное нечто. Дамиано закурил, наполняя салон сигаретным дымом, и Сандра, достав из маленькой сумочки пачку сигарет, последовала его примеру. Едва чувствующийся ментоловый запах смешался с горьким запахом сигарет и ванильных духов. Цвета встречных машин невозможно было разобрать из-за ослепляющего света фар.
Дамиано направлялся интуитивно. Он не знал дорогу, не сверялся с картой или навигатором — чувствовал, где нужно свернуть, а где проехать прямо по перекрёстку. Сандра молчала, изредка бросая взгляд на его разбитые костяшки, но не спрашивая о случившемся.
Жёлтые фонари рассеивали ночную темноту, соединяясь в единую полосу. Сандра, несколько минут неотрывно смотревшая, как Дамиано сжимает руль до побеления пальцев и даже не хмурится от боли на разбитых костяшках, снова начинающих кровоточить, резко убавила громкость музыки.
— Останови, — карие глаза с не свойственным ей беспокойством следили за его поджатыми сухими губами.
Взвизгнув шинами, шевроле затормозил, останавливаясь на обочине. Дамиано, глядя на Сандру тяжёлым взглядом медовых глаз, напрягся, поворачиваясь к ней.
— Объясни, куда мы едем? — её голос тонул в звуках двигателей проезжающих автомобилей.
— Уже не важно, — он вновь завёл двигатель, бросая взгляд на зеркало заднего вида. Тёмные круги под медовыми глазами со следами от растекшегося чёрного карандаша заставили Дамиано яростно сжать челюсти. Его голос звучал металлически холодно. — Мы возвращаемся.
— Ты хочешь увидеть девушку, верно? — Сандра с каким-то болезненным принятием ситуации выдохнула, вновь желая занять руки зажигалкой и сигаретами. — Поэтому ты перестал заходить в бар, в котором я тебя часто видела. Раньше ты уходил каждую ночь с новой девушкой, и я уверена, что ты бы воспользовался случаем. Но твой взгляд выдаёт тебя, — она закурила, открывая окно и судорожно вдыхая холодный ночной воздух. — Ты смотришь и ничего и никого не видишь перед собой. Только её.
— Откуда тебе знать? — хриплый голос Дамиано был отстранённым, словно не он гнался за девушкой из своих видений. — Ты не можешь быть уверена наверняка, что дело в какой-то девушке только потому, что я не переспал с тобой.
— Тогда в чём дело? — Сандра взмахнула тёмными волосами, резко поворачиваясь к нему и выдыхая горький сигаретный дым в салон машины. — Ты же знаешь, что проще довериться и открыться незнакомому человеку.
— Не лезь ко мне в душу, ясно? — он выплюнул слова, смотря на брюнетку с неприязнью. — Я сам разберусь, кому довериться.
Сандра вжалась в сиденье. Тяжёлый взгляд Дамиано будто пригвоздил её к месту, и она, сглотнув, вновь отвернулась, кончиками пальцев касаясь стекла.
— Найди её, чего бы тебе это ни стоило, — она смотрела на него сквозь отражение. Дамиано, опустив голову и до крови закусив губу, о чём-то лихорадочно думал, взвешивая все за и против.
Автомобиль сорвался с места, вновь следуя по пути в Ладисполи. Рим оставался позади — Дамиано решил последовать своему плану, оставив свою неуверенность. Сандра едва заметно улыбалась, хоть на душе было тяжело. Ей хотелось вытащить Дамиано из его состояния, помочь ему справиться, но она была уверена — он будет отрицать свою слабость и ни за что не примет помощь.
Небольшие постройки, освещаемые жёлтыми фонарями, оповещали, что автомобиль въехал в Ладисполи. Дамиано выдохнул, сильнее сжимая руль и ускоряясь, наплевав на ограничения скорости. Интуитивно лавируя по пустым от машин узким улочкам, он едва дышал, чувствуя, что близок к Марлене.
Салон вдруг наполнился запахом абрикосов. Сандра словно не обращала на это никакого внимания — или же просто-напросто не чувствовала его. Она старательно делала вид, что занята изучением ленты соцсетей, но то и дело бросала взгляд на Дамиано, удостоверяясь, что в его медовых глазах горят искры надежды.
Когда он увидел старый дом с красной черепичной крышей, стоявший на побережье, он едва справился с управлением. Освещённый несколькими фонарями, дом был единственным жилым помещением у морского берега. Едва заметное свечение окна, завешенного тяжёлой шторой, свидетельствовало, что в доме кто-то есть. И Дамиано был уверен — там точно находится Марлена.
Автомобиль остановился у границы асфальта и песка. Заглушив мотор, Дамиано крепко сжимал руль, пытаясь успокоить волну переживаний, сжимающую его внутренности ледяными руками.
— Я буду на пляже, — Сандра, словно обожглась, выскочила из машины, быстрым шагом направляясь к кромке моря. Дамиано благодарно посмотрел ей вслед, закуривая и покидая автомобиль.
Тяжёлые чёрные ботинки покрылись тёмным песком. Дамиано, сгорбившись и чувствуя себя так увереннее, шагал к дому с красной черепичной крышей. Солёный воздух был наполнен сочным запахом абрикосов, сплетённым с горьким сигаретным дымом. С каждым шагом его уверенность таяла, и стоило ему подойти ко входной двери и занести руку, чтобы нажать на звонок, в голову тут же пришла мысль убежать. Пересилив себя, Дамиано позвонил, ожидая худшего.
Услышав лёгкие шаги внутри дома, он неуверенно переминался с ноги на ногу, а после застыл на месте, как только дверь открылась.
— Дамиано? — Марлена удивлённо смотрела на него, укутываясь в вязаный кардиган, словно скрывая свою кожу. Её малахитовый взгляд потемнел, стоило увидеть Сандру, зашедшую в море по колено. Пляж пустовал, и Марлена, сложив увиденное, поняла, что брюнетка приехала с Дамиано. — Ты не вовремя. Уходи.
