***
Действительно, после того, как армия с рассветом двинулась в дальнейший путь, небольшая слобода показалась уже через пару часов. Пращники набрали камней помассивнее, остальные поудобнее перехватили дубинки. Армия остановилась в паре сотен метров от границ деревни. Урфин видел, что над кузницей начал куриться дымок, что закрутились бодрее огромные колёса водяных мельниц, что среди зелени замелькали яркие фигурки мигунов. И отправил на захват деревни отряд отборных драчунов. Дальнейшие часы Мигуны сначала запомнили на всю жизнь, а потом прочно забыли, как и бывает, когда срабатывает защита от психологических травм. В Песчаную Слободу ворвалась сотня скудно одетых мужчин, и они, дико крича и гикая, как сумасшедшие, принялись крушить дома и колотить подвернувшихся под руки мужчин. Женщин и детей щадили, но те, перепуганные до смерти, едва добрались до ближайшего оврага, откуда не могли выйти ещё около двух недель. Отходив мигунов кулаками и дубинками марраны пинками выпроводили их за околицу и принялись грабить. О, это было настоящее искусство и в то же время это был истинный хаос. Марраны врывались в дома через окна, двери, крыши, и пытались захватить себе как можно больше диковинных вещей. В слободе было ровно девяносто семь одеял, и все они были порваны ровно на сто пятьдесят три кусочка. Глиняная посуда с алыми цветочками на белой глазури не пережила процесса дележа, как не выжили в нём несколько кафтанов получше и сарай. Марраны так увлеклись, что Урфину пришлось лично отправляться в деревню и вразумлять своих солдат. Увиденное привело узурпатора в ужас. Марраны заняли дома…и не собирались оттуда уходить! — Я буду тут жить! — орал один солдат, пытаясь спровадить на другой порог своего вчерашнего друга. — Ещё чего! Я первый увидел этот шалаш! — орал не тише соперника другой марран. Около суток потребовалось Урфину на то, чтобы втолковать обрадованным дикарям, что дальше их ждут богатство, красота и роскошь. Марраны в упор не понимали, зачем идти куда-то, когда прямо перед тобой — маленький дворец по подобию дворца Бога. Пришлось пригрозить небесным огнём и поджечь от своего кулака сиреневое платье, которым размахивал в процессе спора старшина сотни. Подействовало. Но всё же Марраны взяли очень, очень много трофеев. Горшки с цветами, подушки, вышитые полотенца и вилки — всё марраны унесли с собой. Два особо расторопных ухватили кровать — и тащили её, отдуваясь и ругаясь, позади своего взвода. «Ничего», — думал Урфин, сидя в паланкине и наблюдая за семенящим рядышком князем Тормом. Венценосный марран тащил кузнечные меха — лёгкий, но ужасно громоздкий предмет. — «Ничего, наиграются и бросят». И действительно, вскоре на обочины дороги полетели кровати, котелки и табуреты. В погоне за трофеями марраны не рассчитали своих сил и, к тому же, совершенно забыли о пропитании. К закату животы воинов урчали так, что птицы на деревьях пугливо озирались и высматривали пути побега из опасной области. Пришлось Урфину выбирать отряд гонцов в ближайшую рощу. Не без злорадства он отобрал в этот отряд именно тех, кто сильнее всего мучался вчера несварением. Уж эти точно не повторят ошибки, и утром отряд будет здоров и полон сил… Действительно, гонцы вернулись с самыми спелыми фруктами. Но что такое фрукты для двух тысяч молодых здоровых мужчин? Они не помогли, скорее, усугубили голод, и марраны легли спать с чувством внутренней пустоты. После первой захваченной деревни Урфин выработал чёткую инструкцию по захвату поселений: Марраны должны сгребать все съестные припасы, ловить мелкий домашний скот вроде гусей и баранов и тащить в лагерь. Горцы были неимоверно прожорливы, потому изжаренных на больших кострах баранов и гусей хватало как раз до следующей деревни. Хлеб, печенье и фрукты не доживали до утра. В общем, пока что поход Урфина Джюса выглядел больше как организованный гастрономический туризм, в котором Марраны пробовали неизвестные доселе чудесные яства. Многие солдаты и все поголовно капралы рот и старшие взводов щеголяли отнятыми у Мигунов вещами сочно-фиолетового цвета. Несмотря на то, что птицы оперативно облетели все деревни, лежащие на пути захватчиков, и предупредили жителей, всё же Марраны часто врывались в слободы и деревеньки и грабили, а не просто обчищали пустующие дома. «Пока всё хорошо… Но мы всё ближе к столице…» — думал Урфин, когда его несли в его огненно-алом паланкине по дороге, сразу после первой колонны войска. — «Только бы не наткнуться на какой-нибудь заградительный отряд или что-то вроде…» И наконец смутные предчувствия Урфина оправдались. В один из дней он, как обычно, пошёл в разведку с лучшими солдатами Марранов, они встретили сопротивление. Ну, или подобие оного. В полукилометре от лагеря расположился Железный Керни. Его отправили на относительную передовую — примерно в трёхдневном переходе от столицы он остановился в палатке и, ожидая армию неизвестного завоевателя, развлекал себя тем, что корчевал пни и дробил камни на недалёкой от дороги вырубке. Металлический силач обожал такого рода работу — к тому же, она совсем не напрягала его железное тело. Его боевой топор лежал в пятидесяти шагах от мастера, рабочий молот — в сорока шагах левее топора, а он сам, орудуя толстой жердью, корчевал массивный пень. — Это Керни… — прошептал Джюс. — Железный Керни… Нужно узнать, где его инструменты… Гуамоко, всё это время сидевший на плече у одного из марранов-разведчиков, взмыл в небо. Спустя пять минут он вернулся и доложил: — Топор и молот не менее чем в сорока шагах от хозяина. — Отлично! — прошипел Урфин. — Десять человек — обходите слева, ещё десять — справа. Блокируйте оружие. Остальные — за мной! И он, подавая пример, пополз в сторону мастера Керни. Подсознательно Железный Керни ожидал нападения. Потому, когда на него бросился первый десяток марранов, он взмахнул жердью, расшвыривая нападавших. Но тут же на него накинулись ещё десятки людей. Керни сбросил нескольких с себя, вновь взмахнул жердью, но на место прежних бросились новые атакующие, а жердь стала непомерно тяжёлой от того, что на ней повисли по меньшей мере пятеро мужчин. «К топору!» — мелькнула мысль, но, едва мужчина оглянулся, он застонал от бессильной досады: десять марранов уволакивали его оружие в дальние кусты. Ещё десять волокли в ту же сторону его молот. И мастер Керни рухнул на колени, сражённый, с одной стороны, осознанием своего глупого поражения, а с другой стороны — весом навалившихся на него солдат. Поваленного на землю мастера быстро связали самыми крепкими верёвками, да так, что он напоминал скорее мумию, чем пленника. И лишь тогда Джюс рискнул подойти к нему. — Ты! — едва увидев лицо человека в алом, Керни моментально его узнал. — Как? — Силой магии, — ответил Джюс. — То есть, очень просто. Принесите носилки, возьмём пленника с собой. Керни покосился на небо. Над ними кружили две птицы — одной из них была сама Кагги-Карр. Что ж, и Мигуны, и даже Изумрудный Город будет предупреждён. Хоть что-то. — Не радуйся раньше времени, — процедил Железный Дровосек, когда его укладывали на прочные носилки. — Твои угрозы меня не страшат, — процедил Урфин. — Несите его в лагерь. Выступим с завтрашним рассветом! … Весть о пленении Керни разнеслась по стране со скоростью полёта птицы. И занявшие позиции в полностью эвакуированной слободе ополченцы мысленно приготовились к скорому бою. — Победа или смерть, друзья, — проговорил Лестар за скудным ужином. — За нашими спинами — столица. — Ни шагу назад! — поддержали его товарищи — сплошь молодые мужчины от 18 до 30 лет. — Победа или смерть! — Будьте готовы в любой миг встать к оружию, — добавил Лестар. — После ужина — по позициям! Он сам доел домашнюю лепёшку с котлетой и пошёл на свою позицию — на чердак крайнего в слободе дома, того, что находился практически прямо на большой дороге. Там был его наблюдательный пункт, из которого он видел далеко вперёд. Проходя по слободе, он оглядывал их приготовления. Три линии обороны: третья — из телег, ящиков и бочек, заполненных камнями. Вторая — сваленные в кучу стволы деревьев и камни покрупнее. Первая — остро наточенные колья, сбитые этакими колючими многогранниками так, чтобы острия торчали во всем стороны. И это, конечно, не считая нескольких сотен мигунов, наводнивших небольшое поселение на пятьдесят дворов. До самого рассвета в этом поселении кипела потаённая жизнь. А на рассвете над домом, в котором сидел на чердаке Лестар, поднялось фиолетовое полотнище — сигнал того, что враг показался на горизонте. Войско Урфина остановилось в ста шагах от деревни — этого хватало с запасом, чтобы талантливые пращники смогли стрелять. Мигуны стояли на улицах плотной цепью, десятки других скрывались в домах и сараях, готовые выскочить на улицу, некоторые забрались на сами баррикады. — Эй, вы! — Урфин ради такого случая, как взятие деревни под фиолетовым знаменем, покинул свой паланкин. — Перед атакой предлагаю сдаться добровольно! Лестар, услышавший знакомый голос, выбрался на крышу и, помахивая раскопанным в дальней кладовке мечом, закричал: — Не дождёшься, проклятый Урфин Джюс! Стоим до конца! Победа или смерть! И в тот же миг десятки камней были выпущены первой цепью марранов. Они полетели в людей и дома, врезались в стены домов и окна, точным ударом перебили древко фиолетового флага, и цветная ткань скользнула вниз, на дорогу между домами. Один из камней, особенно увесистый, ударил точно в висок Лестара, и мастер, выпустив меч из руки, покатился с крыши вниз. И ополчение, стоявшее прежде крепко и нерушимо, как камень, дрогнуло. А первая линия марранов, расстреляв свой запас камней, бросилась в деревню, открывая поле для обстрела следующей линии. Кто-то кричал: «За смерть Лестара мстим!», «Кровь за кровь!», но всё же мигуны не действовали так слаженно, как могли бы. Через час всё было кончено, и Урфин вошёл в деревню, победно подняв голову и без всякого внутреннего борения переступая через лежащих на земле мигунов. Лишь перед первым из них, в котором с трудом можно было теперь узнать мастера Лестара, Урфин приостановился. Глядя на залитое кровью лицо мигуна, Джюс почувствовал в душе какой-то необычный трепет. — Так будет с каждым, кто встанет у меня на пути, — проговорил он хрипло, делая шаг через мигуна. У города не было и шанса. Нартин это понимал. Но была надежда, что армия не пойдёт дальше на север — именно туда спешно отбыли пожилые мужчины, женщины и дети. Как донесла птичья разведка, армией командовал Урфин Джюс — тот самый волшебник, ожививший деревянных людей. Если предположить, что Урфин снова питает надежду стать повелителем, он вряд ли остановится в Фиолетовой Стране надолго, любого в такой ситуации манил бы Изумрудный Остров… Потому Нартин приказал на всякий случай эвакуировать все слободы на дороге в Изумрудную Страну. Просто на всякий случай. — Теперь мы — последний рубеж и пункт назначения, — говорил он на совете. — Но мне кажется, мы не сможем удерживать город долго. — У нас в достатке провизии и оружия, — возразил один из мастеров. — Мы можем держать осаду месяц. — Если нас не перебьют в первые два дня, — подала голос Фрегоза — некогда личная служанка Бастинды, а теперь — лучшая повариха города, старшая гильдии поваров и представительница этой гильдии на совете. — Сколько людей погибнет, пока мы будем держать город. А если они решат держать нас в осаде? За продуктами они домой не пойдут. — Фрегоза права, — раздались голоса. — Они пойдут в окрестные слободы! Нужно защитить их, не пустить прыгунов дальше города. — Мастера, старшие гильдий, — Нартин оглядел собравшихся. — Я думаю, будет мудрым решением сдать город. Повисла тишина, оглушающе-громкая, осуждающая, давящая. — Мы отойдём в слободы и займём оборону в ключевых поселениях, — продолжал Нартин. — Мы сможем рассеять армию на сотни и десятки. Если они захотят истребить нас — им придётся постараться. — А город? — спросил молодой часовщик, выходец из народа рудокопов. — Они его уничтожат? — Если останемся в живых — отстроим город и лучше, — Нартин придал голосу уверенности. — Самое главное — не оставить в городе ни крошки, ни зёрнышка. Судя по докладам птиц — главной добычей на хуторах является еда. С пустым желудком они далеко не уйдут, и станут слабее. Тут-то и будет наша очередь нападать. — Если бы всё так и вышло… — Фрегоза вздохнула. — Сейчас нам бы не помешала помощь Волшебников… — Их нет, — ответил резко рудокоп. — Они покинули Волшебную Страну и не вернутся. Мы справимся без них. Сделаем как сказал мастер Нартин. Оставим им пустой город, каменные коробки. Пусть узнают вкус голода! А потом ударим! За слободы и за мастера Лестара! На том и порешили. … Начался Великий Переход. Были быстро определены слободы, в которые эвакуируются городские жители, и начались сборы. Мигуны бросали кованые подсвечники и пейзажи страны — но выметали начисто чуланы, чтобы не оставить ни щепотки муки захватчикам. До последнего работали пекарни — Фрегоза снабжала уходящие обозы сдобными булками и сытным хлебом, пуская в ход уже замешанное тесто. В слободах сараи и мастерские превращались в склады продуктов. Дома на семью превращались в общежития на пятьдесят человек. Дороги загораживали поваленными деревьями и искусственными валами. Мигуны готовились к приходу Урфина Джюса в город. И он пришёл.Часть 6.
11 июня 2023 г. в 10:40
Известие о появлении на этом берегу реки чего-то, крайне похожего на организованное ополчение — после инцидента с Урфином Лестар одолжил у Дина Гиора старинные летописи о войнах и всё прилежно изучил, потому разбирался в этом и видел, что до армии пришельцам далеко — встревожило мигуна. Уже около семи лет не было в жизни Волшебной Страны того, что как-то само собой начало называться Великими Потрясениями. А это было, похоже, что-то в этом духе. Причём со знаком «минус» — последнее Великое Потрясение относилось к Исходу народа Пещеры на поверхность, и нельзя сказать, что это было плохое потрясение. Наоборот, рудознатцы наверху здоровели и отъедались, наладили быт и контакты с другими странами, их небольшие сообщества появлялись уже не только у самого входа в Пещеру, но и довольно далеко от неё, даже в Жёлтой Стране. Возможно, они слишком расслабились…
— Нужно созвать Совет Мастеров, — проговорил Лестар вслух, для себя самого. И, надвинув откинутую за спину фиолетовую накидку на плечи, пошагал в зал Совета.
Совет собрался за неполных полчаса — несмотря на то, что подобных ситуаций не случалось уже давненько, мастера не успели забыть, как это — быть порабощёнными. Правление Бастинды наложило слишком глубокий отпечаток, чтобы какой-то десяток лет стёр его.
— Нужно начать эвакуацию наших юго-восточных деревень, — предлагали мастера. — Необходимо подготовить город к осаде и попросить помощи у Изумрудного Города. Мы помогли им однажды, и они не оставят нас сейчас.
— Почтовая ворона уже улетела, — кивнул Лестар. — Я взял инициативу в этом на себя. Гудвин предупреждён.
— Кто ведёт этих солдат к нам? — спросил Керни, по привычке сидящий в углу обширного зала, сложив руки на рукояти своего рабочего молота. Он уже три года входил в Совет, и сейчас, едва заслышав об экстренном сборе, прибежал прямо с рабочего места — с дороги к лесоповалу у границы с владениями Виллины, которую мостили силами железного эксперта, способного раздробить любой камень играючи.
— Достоверно неизвестно, но это мужчина, темноволосый, средних лет, одетый в алое, — проговорил Лестар, пожимая плечами. — Вряд ли выскочка из народа Болтунов, хотя исключать нельзя.
— Необходимо подготовить город к осаде, — председатель этого месяца, мастер Нартин, стукнул кулаком по столу. — Вилы метать в них будем, из кос мечи слепим, но не отдадим своей свободы! Подготовить город к осаде, эвакуировать деревни и хутора в окрестностях и на пути этой толпы завоевателей.
— Разрешите добавить, — Лестар поднял руку и, дождавшись кивка, продолжил: — Нам стоит занять оборону на некотором расстоянии от столицы, например, в одной из слобод на пути армии. В случае нашего поражения у остальных будет время укрыться.
— Отличная идея, друг Лестар, — кивнул мастер. — Приступаем прямо сейчас.