- Ну, я пожалуй пойду. Бывайте, - нарушает тяжелую тишину Чайлд, и, отсалютовав, неспешно уходит.
Дилюк никак на него не реагирует. Просто стоит, смотрит на затихшего Кэйю и понимает, что вообще ничего не чувствует.
Он должен быть зол. И на Кэйю, и на самого себя. За то, что не догадался. Какой из него охотник, если он столько времени провел рядом с ним и ничего не заметил? Если он... Если его так легко одурачили. Ради какой цели? Неужели это было так забавно?
Но вместо праведной ярости в душе лишь груды пепла.
- Пошли, - наконец говорит он и, не оглядываясь, выходит из таверны. Почему-то он уверен, что Кэйа послушается.
Дилюк не торопясь подходит к кромке леса, и, недолго размышляя, скрывается за деревьями. Свидетели этого разговора ему не нужны.
Он разворачивается и видит перед собой Кэйю, который и правда послушно следовал за ним.
Дилюк замечает слегка посеревшую кожу и заострившиеся черты лица, и задается вопросом, как давно тот пил кровь в последний раз. И как он в принципе умудрялся проворачивать это во время их путешествия.
Хотя, вполне возможно, чем древнее существо, тем меньше ему нужно, по сравнению с младшими сородичами.
Существо.
Дилюка тошнит. Слова "Кэйа" и "существо" никогда не должны были встать рядом.
- Ты собираешься говорить? - скрестив руки на груди спрашивает Дилюк, после продолжительного молчания. - Раньше ты никогда за словом в карман не лез.
Кэйа вздрагивает, словно его ударили и впервые за все это время смотрит на Дилюка, но тут же отводит взгляд.
- Что ты хочешь услышать? - наконец спрашивает он. Голос его глухой и безжизненный. Но он всегда был таким, напоминает себе Дилюк. Он мертв уже очень и очень давно.
- Я не знаю, Кэйа! - не выдерживает он. Ему больно видеть Кэйю... таким. В глубине души он хочет, чтобы этой встречи с Чайлдом никогда не было. Чтобы он послушал Кэйю и они спешно уехали сегодня вечером. Куда угодно. В любое другое место, лишь бы подальше. Дилюк никогда не хотел знать этого. Возможно поэтому он и игнорировал некоторые странности в поведении Кэйи? Отмахивался от совпадений.
Но это - слабость. От реальности никуда не деться.
- Можешь начать с того, зачем ты вообще за мной увязался. Было весело, да? Водить меня за нос? - усмехается Дилюк и облокачивается на ствол дерева. Он выглядит расслабленным, но пальцы судорожно вцепляются в сюртук.
- Что, нет! - яростно отрицает Кэйа. - Ну то есть да, может быть, немного в начале, - он замечает, как сильно Дилюк стискивает челюсти, и тут же снова продолжает сбивчиво объяснять. - Я начал это до того, как узнал тебя, и да, тогда эта идея показалась мне действительно забавной! Ну, знаешь, из разряда спрятаться на самом видном месте. Но даже тогда я не хотел вредить тебе, поверь мне! Я лишь хотел узнать, - Кэйа осекается и замолкает, явно не уверенный в том, стоит ли продолжать.
- Хотел узнать что? - подозрительно спрашивает Дилюк, заставляя его продолжить.
- Так ли ты опасен, как твой отец, - признает Кэйа.
- Ты... - шипит Дилюк. - Ты убил его!
Ярость поднимается в его груди, окончательно выжигая то, что не было сожжено до этого. Он сам уже не уверен, останется ли после него хоть что-то, после этого.
Или же он сгорит без остатка.
- Да, но у меня не было выбора! - кричит в ответ Кэйа и падает на колени перед Дилюком. - Я убил его. Убил! Но ты не знаешь, что он собирался сделать.
- Перебить все ваше отродье, что же еще, - выплевывает Дилюк, глядя на Кэйю сверху вниз.
- О, если бы, - грустно шепчет Кэйа. Он поднимает голову и впервые за весь разговор не отводит взгляд. - Он искал древних для того, чтобы они обратили его.
- Ложь! - кричит Дилюк. - Отец не...
- Он хотел стать сильнее! Он хотел стать одним из нас, чтобы ему хватило сил уничтожить всех. Но если бы его обратил кто-то из низших рангов это заняло бы слишком много времени, чтобы избавиться от... минусов. И его могли в процессе убить другие охотники. Поэтому он выслеживал меня. Потому что знал, что тогда сможет сторговаться с одним из древних. Я не знаю, откуда он вообще узнал...
- Прекрати! Прекрати порочить честь моего отца! - Дилюк хватает его за плечи и несколько раз сильно встряхивает. - Он никогда бы не пошел на это! Не стал бы... этим! Отец не мог...
Дилюк отказывался верить хоть одному слову. Он долгое время путешествовал с Кэйей. Он знает, как складно тот умеет врать. Он не может верить ни одному слову из этого греховного рта.
Как бы ни хотелось обратного.
- Именно поэтому я и хотел узнать, не рассказал ли он тебе, своему сыну, о своем плане. Не выслеживал ли ты меня с точно этой же целью, - тихо продолжает Кэйа, не обращая внимания на Дилюка и не сопротивляясь. - Когда я удостоверился в том, что у тебя в планах нет ничего подобного... я уже не мог уйти.
- Что, настолько весело было смотреть, как я тщетно гоняюсь за тем, кто у меня буквально под носом?
- Нет. Потому что ты - это ты.
- Замолчи.
- Никто не относился ко мне так много, много лет, - не слушает Кэйа. - Никто не заботился, только потому что я это я. Я чувствовал себя как дома, где бы мы ни были. Я боялся лишь двух вещей. Того, что ты узнаешь, кто я. И того, что я не смогу пронести воспоминания о тебе сквозь вечность. Что в конце концов я забуду тебя, как и все остальное. Но я не хочу, потому что я...
- Не продолжай! - Дилюк отталкивает его, заставляя покачнуться.
Ему хочется выть от безысходности. Кричать. Заставить Кэйю испытать ту же боль предательства, которая сейчас ломает его изнутри.
Так не должно было быть.
- Но я правда...
- Не смей говорить это! Не смей! - Дилюк опрокидывает его и прижимает к земле, нависая сверху. Он тяжело дышит и чувствует злые слезы подступающие к глазам. - Не смей говорить это сейчас. Никогда.
- Хорошо, - послушно соглашается Кэйа, не предпринимая никаких попыток освободиться.
- Ненавижу тебя, - шепчет Дилюк и окончательно сдергивает повязку с глаза.
Чтобы напомнить себе, кто перед ним. Потому что пока на нем эта повязка, Дилюк все еще не верит. Он видит перед собой своего Кэйю. Того, кто ласково улыбался ему по утрам и беззлобно подначивал при каждом удобном случае.
Но без нее совсем другое дело.
Без нее на него смотрит незнакомец. Такой же проклятый, как они все остальные. Крадущий чужую жизнь, чтобы продлить собственное существование.
- Я бы убил тебя, - все так же шепчет Дилюк, и слеза все же скатывается у него по щеке.
- Убей, - криво улыбается Кэйа. Рука тянется стереть слезы, но под предостерегающим взглядом Дилюка, он передумывает. - Возможно, это будет не так уж и плохо.
Невозможный.
- Убирайся, - рычит Дилюк и одним движением встает на ноги. - Вон! Богом клянусь, если я увижу тебя еще хоть раз, я вобью кол тебе в сердце.
- Я... - Кэйа поднимается и делает шаг в его сторону, но Дилюк отшатывается от него как от прокаженного.
- Уходи! Ради того, что между нами было, - едва слышно заканчивает Дилюк и отворачивается от него.
Он знает, что ведет себя опрометчиво и крайне неблагоразумно. Потому что если Кэйа захочет, то он может убить его прямо здесь. На месте. Он не успеет даже моргнуть.
Но... он уверен в собственной безопасности. И это злит еще больше.
На поляне тихо. Не слышно ни шелеста травы, ничего. Все словно замерло.
Дилюк чувствует себя таким же. Замершим. Пойманым в ловушку янтаря. Весь его внутренний мир, все убеждения, с которыми он рос рассыпаются в прах, а он может лишь стоять и смотреть, не понимая, что ему делать со своей жизнью дальше.
Через несколько минут тишины он оборачивается. На поляне кроме него никого нет.
Кэйа ушел.
***
Следующие дни проходят как в тумане. В основном Дилюк проводит время в комнате в таверне и смотрит в потолок. Запрещая себе думать о чем-либо.
По хорошему, нужно покинуть этот проклятый город. Выбросить лишние вещи, потому что Кэйа ничего не забрал, и уехать куда глаза глядят. Но он не находит в себе сил сделать это. Конечности словно налиты свинцом и первые несколько дней он чувствует себя так, словно его лихорадит.
Местные провожают его странными взглядами в те редкие моменты, когда он выходит из комнаты. Дилюк задается вопросом, что именно они слышали, но решает ничего с этим не делать, пока к нему не лезут.
Он пытается думать о чем угодно, кроме Кэйи. Но получается плохо. По крайней мере самому себе он может в этом признаться.
Пытается понять, на кого он злится больше. На него, на себя, или же на отца.
Когда ураган эмоций стихает, Дилюк вынужден признать, что, возможно, Кэйа все-таки говорил правду. Возможно. Потому что отец перед смертью действительно вел себя странно, в поместье постоянно приглашали крайне подозрительных личностей.
Оправдывает ли цель средства?
Поток его мыслей прерывает нерешительный стук в дверь. Дилюк хмурится и встает с кровати, чтобы открыть. За дверью его ждет одна из служанок, которая, испуганно посмотрев на него, что-то невнятно бормочет, после чего отдает письмо и поспешно уходит.
Дилюк смотрит на знакомый почерк и его сердце начинает биться быстрее. Он поспешно разворачивает письмо, взгляд скользит по строчкам и он радостно, почти безумно улыбается.
Он вышлет письмо с благодарностями информатору позже. И с щедрым вознаграждением. Он почти уверен, что то, что ему удалось раскопать - это местоположение Чайлда.
Хорошая битва сейчас это все, что ему нужно. Чтобы привести мысли в порядок и напомнить самому себе, кто он есть.
Он хватает арбалет со стола, проверяет все боеприпасы, рассовывает их по местам и спешно покидает таверну, не удостоив хозяина даже взглядом. Не замечая, какая тишина устанавливается, стоит ему ступить по главному залу.
Сейчас он видит перед собой лишь одну цель.
Он седлает коня и скачет в отмеченное на карте место.
***
Дилюк ожидает увидеть все что угодно, но не самый обычный добротный деревянный дом, выстроенный в глубине леса.
Хотя, если подумать, то представить Чайлда где-то в сырой полутемной пещере у него тоже не получается. Поблизости никаких вампиров не видно, но они вполне могут быть и в доме. И неизвестно сколько этих тварей может быть под землей, например в подвале.
В доме горит свет, так что Дилюк уверен, что кто-нибудь там все таки есть.
Но никак не может отделаться от ощущения, что это он здесь варвар.
Внезапно дверь открывается и на крыльцо выходит Чайлд. Он одет лишь в полу застегнутую рубашку и свободные, явно домашние штаны. Он сладко потягивается, после чего безошибочно смотрит на кусты, в которых спрятался Дилюк.
- Ты там долго сидеть собрался? Выходи уже, у меня вода вскипела, можем чай попить, - и уходит обратно в дом.
- Ненавижу вампиров, - тихо ругается Дилюк, но все же выходит из укрытия. Смысл прятаться, если противник знает, где ты. Снимает с плеча арбалет и поднимается на крыльцо, ожидая засады в любую минуту.
Но ничего не происходит.
Он заходит в дом и попадает в длинный коридор. Все двери закрыты, кроме одной, откуда падает свет и доносятся звуки. Дилюк хмурится и, не видя других вариантов, идет прямо туда.
- Почему так долго? Да не съест тут тебя никто, - Чайлд поворачивается к нему, как только он проходит в комнату. - Если будешь себя хорошо вести, конечно же, - кровожадно улыбается он, обнажая острые зубы.
- Это угроза?
- Арбалет положи и садись, - вздыхает Чайлд и продолжает разливать чай по кружкам. - Бабушка всегда учила меня, что гостей нужно встречать со всей душой. Души у меня конечно уже больше нет, но не будем же мы с тобой расстраивать старого человека, верно?
- Я пришел сразиться с тобой, а не, - Дилюк возмущенно осматривает накрытый стол. - Чаевничать.
- Веришь или нет, я бы с радостью, - тяжело вздыхает Чайлд, присаживаясь за стол. - Но вы, люди, такие хрупкие. Царица мне потом сама голову оторвет.
- Почему? - спрашивает Дилюк и все-таки садится. Но арбалет пристраивает поблизости, на всякий случай. Потому что совершенно не понимает, что ждать от Чайлда. Он постоянно выводит его из равновесия, делает то, что только в голову придет. И именно поэтому - опасен.
- Вы с Кэйей точно поговорили? - лениво тянет Чайлд, невозмутимо отпивая чай.
Дилюку тут же хочется сломать ему что-нибудь.
- Не знаю, о ком ты говоришь, - сквозь зубы цедит Дилюк. Он пришел сюда, чтобы забыть о происходящем, желательно, в пылу битвы. А не чтобы его тыкали в это носом.
- О, без этого никак. Как думаешь, кто уговорил Царицу дать тебе полную неприкосновенность? Кэйа всегда был ее любимцем, - неодобрительно цокает Чайлд. - А так как она одна из семи Великих, вместе с Чжунли, с которым у нее, по крайней мере в этом веке, альянс... Скажем так, против них никто не попрет, так что. Ты здесь. И как бы я ни хотел свернуть твою милую шейку, это все же не стоит того. Печенье?
- Что тогда мешает мне взять и перебить всех вас? - Дилюк выхватывает висящий на поясе осиновый кол и приставляет его к груди Чайлда. Его раздражает этот снисходительный тон. То, что его не воспринимают всерьез. То, что он, судя по всему, ничего здесь не решает. - Раз вы ничего не можете сделать мне в ответ?
Чайлд даже не реагирует на угрозу. Неторопливо слизывает джем с печенья, после чего невозмутимо смотрит Дилюку прямо в глаза.
- Потому что ты такой же, как и я. Тебе нужна ярость битвы, будоражащая кровь. Ты получаешь от этого удовольствие, Охотник. Ломая сопротивление, убивая того, кто оказался слабее. Доказывая самому себе, что достоин. Я вижу это в тебе, как в зеркале, - усмехается Чайлд, смеряя Дилюка насмешливым взглядом. - Так что да, я уверен в своей безопасности так же, как и ты в своей.
- Я нисколько не похож на тебя! На вас! - выплевывает Дилюк и надавливает сильнее. На белой рубашке отчетливо становятся видны пятна багряной, практически черной крови.
- Докажи, - смеется Чайлд и обхватывает руку Дилюка сверху, помогая вогнать кол еще немного глубже. - Но скажи, какая тогда разница между нами и тобой, если ты убьешь беззащитное существо?
Слова бьют, как пощечина. Дилюк отшатывается от него. Осиновый кол падает на пол, всеми забытый. На губах Чайлда играет торжествующая улыбка.
- Я не... я... - Дилюк не находит слов. Он запутался. Он больше не понимает, что происходит и что ему думать о происходящем. Весь его мир рушится, он в самом эпицентре, все в огне, но он не может сделать ни шагу, чтобы сбежать.
Он больше не знает, во что ему верить.
Раньше все было так легко. Была добыча. Была четкая цель.
Его жертвы никогда не должны были быть... человечными. Обладающими эмоциями, чувствами, разумом.
Он потерян.
Дилюк разворачивается и под безумный смех Чайлда сбегает из этого проклятого дома.
