Восемьдесят шесть

      Снегопаду не было конца.       Танцующие в угольном небе снежинки окутывали его отчаянием, и это было так же прекрасно как жестокость, как изгнание от всего мира. Слёзы замерзали на щеках, а крик — на губах, и всё, что ему оставалось, это поддаться безжалостному белому холоду.       Кабина джаггернаута лишилась передней стенки, и Асси перевернулся на спину, чтобы напоследок полюбоваться небом. Он смотрел, как во тьме возникали снежинки и падали на его лицо.       — …Джонни.       Асси было 10, когда родился его долгожданный младший брат. Он очень много возился с Джонни — даже больше родителей — так что тот рос плаксивым и даже немного избалованным ребёнком.       Для младшего брата Асси был героем, который всегда находился рядом, умел всё и мог защитить от чего угодно.       Когда Асси было 17, началась война, и его семью перестали считать людьми. Под дулом ружья их загнали в грузовик словно скот, а вещи погрузили на поезд. Всё это время Джонни плакал от страха, а Асси крепко сжимал в объятьях его маленькое тельце.       «Я защищу брата. Что бы ни случилось, от чего угодно».       Лагерь состоял из неотёсанных бараков, завода, колючей проволоки и минного поля. Им сообщили, что республиканское гражданство можно вернуть, если отправить кого-то из семьи на фронт, так что отец вызвался первым добровольцем. «Надо мне хотя бы вас отсюда вытащить», — смеясь, сказал он перед уходом, и больше они его ни разу не видели.       Известие о смерти отца пришло одновременно с повесткой для матери. Обещанное гражданство так и не вернули. Правительство придумало новую отмазку: если на фронт ушёл один человек, то и гражданство, соотвественно, даровалось только одному члену его семьи. А их мать должна была защитить двоих детей. Как бы то ни было, она тоже погибла. Известие о её смерти пришло одновременно с повесткой для Асси.       Он неподвижно стоял в своей комнате, пытаясь справиться с застилающей глаза яростью. Повестка. Их снова обвели вокруг пальца. Сколько это будет продолжаться? Это правительство. Альба. Этот мир. Почему я? Я знал, что так будет, так почему я не остановил маму?! — …Братик.       Джонни. Не подходи. Уйди куда-нибудь. Сейчас не до тебя. — А что с мамой? Она больше не вернётся? Почему?       Я же говорил тебе. Сколько раз можно повторять. Глупость маленького ребёнка разъярила его ещё больше. — Почему она умерла?       И тут в его голове как будто что-то выключилось.       Из-за тебя…       Всё потому, что у мамы был второй ребёнок.       Асси повалил брата на пол и изо всех сил сжал его тонкую шею обеими руками. Сломать. А ещё лучше разломать на куски. Желание возмездия захватило его с головой.       Да, мама погибла из-за Джонни. Она ушла на верную смерть только для того, чтобы снова сделать человеком его тупорылого братца. Как же приятно было высказать ему всё в лицо! Асси хотел сделать ему больно. Хотел, чтобы он погиб в муках. — Ты что творишь?! Асси!       Кто-то схватил его за плечи, оторвал от брата и отбросил в сторону. Только тогда он пришёл в себя.       Сейчас. Я. Что я…       Он с трудом различил спину в чёрной рясе, а за ней — неподвижно лежащего на спине Джонни. Мужчина поднёс руку ко рту брата, дотронулся до шеи и, побледнев, начал его реанимировать. — Святой отец… — Вон!       Асси в смятении переводил взгляд с Джонни на святого отца и обратно. Брат по-прежнему не шевелился.       Асси словно парализовало, и святой отец, бросив на него полный презрения взгляд, проревел: — Или, может, ты хочешь его добить?! Пошёл вон отсюда!       Он был в неподдельной ярости. Асси поспешно вышел из комнаты, словно его оттуда вытолкали, и осел на пол. — Аа…       Проигравшие войну Альбы притесняли «восемьдесят шесть», а те, в свою очередь, издевались над самыми слабыми и немногочисленными своими соплеменниками. Асси всегда презирал эту цепочку насилия. Вместо того чтобы дать отпор своим угнетателям и обидчикам, все просто искали козлов отпущения среди тех, кто был слабее. Что может быть омерзительнее.       Асси сделал то же самое. Смерть родителей, заносчивость республиканцев, несправедливость мира и, в первую очередь, собственное бессилие вызвали в нём настолько сильную ярость и ненависть, что он не смог сдержать это всё в себе и выплеснул на своего маленького и слабого брата. Брата, которого он должен был защищать. Прочувствовав весь ужас того, что он натворил, Асси задрожал и обхватил голову руками. —ААААААААААААААААААААААААААААААААААА! Я. Должен был. Его защищать.       К счастью, Джонни вскоре очнулся, но Асси так и не смог показаться ему на глаза. Святой отец запрещал им видеться, да и сам Асси очень боялся встречи.       Он отправился на фронт, просто чтобы сбежать.       В день ухода святой отец и Джонни вышли его проводить, но он так и не смог выжать из себя ни слова. Испуганное лицо брата, в которое он так и не отважился посмотреть прямо, больно ранило его сердце.       После такого он не мог оставить всё как есть и умереть. Он должен был выжить и вернуться.       С этой мыслью он выходил в каждый бой и продолжал отчаянно сражаться, пока все вокруг гибли.       Но…       Снег всё падал и падал, а сознание начало затуманиваться от кровопотери. Видимо, у него всё-таки не получится. Он заметил выцветшую эмблему на корпусе джаггернаута. Безголовый всадник-скелет. Это была картинка с обложки детской книги. Герой одной сказки.       Асси эта странная история никогда особо не нравилась, но маленький Джонни почему-то приходил от неё в восторг.       Помнит ли он о том, как просил читать её каждый вечер?       Помнит ли, что Асси его любил?       Лицо умирающего исказилось в гримасе. Тот последний день. Он должен был заговорить с Джонни.       Он должен был сказать своему маленькому брату, что тот ни в чём не виноват.       Асси проклял его в тот вечер, а потом просто сбежал.       Он обвинил его в гибели родителей, и Джонни наверняка до сих пор носит в себе этот груз.       Как сильно пострадала его душа после того, как самый близкий человек попытался его убить?       Плакал ли он после смерти родителей и поступка Асси? Может ли он теперь улыбаться? — Джонни …       В глазах Асси стояла белая пелена, но он смог различить серую тень. Легион. Уже здесь?       Боковым зрением он по-прежнему видел всадника без головы. Герой, что борется за справедливость, защищает слабых и бросает вызов врагам.       Асси хотел быть героем, который защищает своего брата.       Он сам разрушил эту мечту, и всё же, несмотря ни на что, он вновь хотел встретиться, и потому протянул руку… Теперь это была его новая форма.