***
— Совсем не стоило… — скромно протянула девушка, с кроткой улыбкой развернувшись к парню, чьи густые брови тут же взметнулись вверх. — Стоило, Сакура-сан! — воскликнул Рок Ли даже чересчур громко. — Девушек нужно провожать до дома, мало ли, какие опасности встретятся на пути, — начал рассуждать парень, и Харуно с хитрецой прищурила глаза и даже приблизилась к его лицу, вызвав на нём румянец. — Думаешь, я не способна себя защитить? — с подозрением протянула, и Ли тут же активно замахал перебинтованными руками. — Нет-нет, я совсем не это имел ввиду! — испуганно затараторил, тут же внутреннее виня себя за сказанную глупость. — Я хотел сказать, что о тебе кто-то должен заботиться… — начал объясняться Рок, смущённо отведя взгляд в сторону и почесав затылок, но его прервал тихий смех со стороны девушки, что мило прикрыла рот ладонью. — Я пошутила, — пояснила Харуно, вновь позволяя парню заглянуть в зелёные глаза, что по неизвестной для него причине сияли ярче любой звезды на небе. Он вновь расплылся в широкой улыбке, а сердце забилось чаще, как и всегда в те моменты, когда девушка находилась настолько близко. Ощутил тысячи электрических зарядов, что пробежались по его телу толпами мурашек от одного лишь её аромата: сегодня густые, слегка потрёпанные волосы пахли цветами вперемешку с медикаментами. Ли больше всего на свете ненавидел больницы, но когда видел в медицинском халате Сакуру, трепет в его груди не утихал. Кажется, это было именно то чувство, что люди называют влюблённостью. Быть может, ещё совсем детской, но такой настоящей и искренней, что порой ему казалось: ничего лучше в этой жизни он уже не узнает. — Ну, я, наверное, пойду, — протянула Харуно и уже развернулась, а парень поджал губы, с огорчением посмотрев ей вслед. Он знал, что её сердце принадлежит другому. Понимал, что у него нет шансов заполучить её любовь, ведь чувства не могут быть наградой за победу в соревновании. Но мог ли он отпустить её так просто, опустить руки и потерять надежду? А что бы сказал Гай-сенсей, увидев, как тот поник? Наверное, посоветовал бы ему бороться за своё счастье? — Постой, Сакура-сан! — вдруг выпалил парень, обхватив её запястье не крепко, но достаточно решительно, чтобы та заинтересованно обернулась. — Может, сходим как-нибудь на свидание? — предложил, мысленно скрестив указательный и средний пальцы, а взгляд девушки внезапно сменился на тоскливый, убивая в нём всю надежду. — Прости, — тихо протянула Сакура, смотря на него исподлобья, — моё сердце принадлежит другому, и, боюсь, у нас не получится, — она чувствовала себя виноватой, но просто не могла поступить иначе, предав свою любовь к последнему Учихе. Взгляд парня моментально помрачнел, его густые брови разочарованно опустились вниз, и даже забавная причёска сейчас выглядела как-то трагично, поэтому Харуно, не удержавшись, расплылась в грустной улыбке. — Но я благодарна тебе за всё, — внезапно добавила, приподнимаясь на носочках, и, прикрыв глаза, оставила короткий поцелуй на розовеющей щеке. — До встречи! — её ладонь выскользнула из его так легко, и она лишь ею помахала на прощание, скрываясь в своём переулке с мило приподнятыми уголками мягких и до безумия нежных губ. Рок Ли стоял на месте, словно вкопанный, ещё несколько минут. Его пальцы были прижаты к щеке, которая ещё помнила ощущение её короткого касания. А сердце, казалось, замерло. — До встречи, — проговорил он едва слышно напоследок, хотя знал, что она не слышит.***
— Цунаде-сама? — пару раз постучав по дереву и не дождавшись ответа, Неджи заглянул в кабинет Хокаге. Та мгновенно окинула вошедшего строгим взглядом, сразу подмечая, что вместо формы АНБУ на нём традиционная одежда клана Хьюга: белая рубашка с широкими рукавами, соответствующие брюки и тёмный передник на поясе. А на лице, что прежде было спрятано фарфором, красовался самый обычный протектор, говорящий о принадлежности к Скрытому листу. — Я принёс документы об уходе… — не обратив внимание на нахмуренные брови женщины, проговорил парень и сделал несколько шагов к её столу. Цунаде прервала его тяжёлым вздохом. — Думала, ты доволен своим новым положением, — недовольно протянула Пятая, и тот поднял на неё непонимающий взгляд, пару раз моргнув белёсыми глазами. — Что не устроило? — поинтересовалась, хотя документы забрала и даже оставила печать, решив не убеждать его остаться. Раз уж гений из клана Хьюга решил покинуть подразделение, то никакие доводы не заставят его передумать. — Хината ведь покинула АНБУ, и моя необходимость там пропала, — пояснил Неджи, но Цунаде вдруг подняла на него слегка прищуренный взгляд, что заставил парня поёжиться и даже нервно сглотнуть. Она словно насквозь видела, что тот не договаривает чего-то важного, и парень всё же тяжело вздохнул с осознанием, что не сможет ускользнуть от проницательного взгляда Хокаге. — И мне не хотелось бы отдаляться от своей команды, — признался, сложив руки на груди с недовольным видом, и Цунаде тихо хихикнула, будто снова о чём-то подозревала. — В таком случае, придётся подыскать вам миссию, — с улыбкой добавила женщина, — а пока можешь быть свободен, — откинулась на спинку стула, и Неджи в ответ лишь кивнул, разворачиваясь и покидая кабинет, за дверью которого с ноги на ногу переступала темноволосая, волнуясь от нетерпения. Он заглянул в её карие глаза со всей нежностью, и Тен-Тен, интуитивно желая приблизиться к нему, обхватила пальцами его запястье. Только в этот раз он никуда не уходил, не прощался, не обещал вернуться, а сам сплёл их пальцы между собой, словно напоминая, что теперь он рядом, и у них впереди — вся жизнь, чтобы восполнить утерянное. И им были не нужны объяснения и тысячи слов с признаниями, пока её рука была сжата его, и их губы расплывались в скромных улыбках. Без раздумий они отправились на тренировочный полигон. Тен-Тен с энтузиазмом рассказывала о новом оружии, которое появилось в её коллекции, и с горящими глазами не могла дождаться момента, когда научится с ним обращаться. Хьюга в ответ лишь молча поглядывал на неё, с улыбкой отмечая, каким живым стал румянец на её щеках, как девичий голос стал громче и ярче, как засиял её взгляд. Вспоминая о том, какой поникшей она выглядела в те дни, когда ему приходилось лишь наблюдать за ней с вышки, парень невольно сжимал её руку покрепче. Неджи и сам не замечал, как кроткая улыбка появляется на его губах, когда она находится рядом с ним. Как прежде безразличный холодный взгляд сменяется на нежный и согревающий. Как промёрзлая пустота в груди превращается в тихую гавань, где солнечные лучи решительно пробиваются сквозь тёмные тучи. И вместо беспокойства и раздражения он ощущает лишь безмятежность, что приятно кружит голову. — Тен-Тен, — вдруг обратился к ней парень, вынуждая ту заинтересованно поднять на него карие глаза. Он видел в них ту детскую шалость, лёгкую наивность и доброту, которую не видел ни в ком другом, и от этого сердце невольно пропустило удар. — Я скучал, — выпалил тихо и сдавленно, не привыкший к подобному проявлению чувств, а после смущённо отвернулся. Её тёмные брови взметнулись вверх, румянец коснулся кончиков ушей, и тело даже окаменело на мгновение. Она смотрела на него, не веря, пока счастливая улыбка трогала мягкие губы. Тен-Тен как никто другой знала, как трудно ему порой выражать свои чувства словами и всегда понимала его желание промолчать, никогда не настаивая на разговоре. А в душе сама по себе зародилась надежда, что однажды он, такой холодный по отношению к большинству, вдруг проявит свою нежность лишь наедине с ней. Это казалось несбыточной мечтой, сладким сном, когда не хочется просыпаться, и тоскливой мыслью, что часто посещала её сознание, но Хьюга и правда скромно смотрел в сторону, а уголки его губ были едва приподняты. — Я тоже, — отозвалась Тен-Тен почти шёпотом, вдруг прижимаясь щекой к его плечу и блаженно прикрывая глаза от знакомого аромата, — всегда скучала, — она не заметила, как тот умиротворённо вздохнул, с теплом на неё взглянув.***
— Акамару, ты мешаешь! — недовольно воскликнул хозяин, когда пёс начал крутиться вокруг него и звонко лаять, словно пытаясь уговорить ускориться. — Тяжеленная! — устало вздохнул Инузука, ставя новенькую вазу на землю и потягиваясь, чтобы размять затёкшую спину. Лохматый вновь сделал круг вокруг него, счастливо махая хвостом и довольно высовывая язык. — Осторожнее! — Киба попытался строго нахмуриться, но с его разукрашенного лица не сходила кривоватая от волнения, но всё же счастливая улыбка. На горизонте уже виднелся магазин Яманака, и он отчётливо видел у входа пустое место, которое прежде занимала высокая стеклянная ваза. Решительно он вновь подхватил подарок и, ускорив шаг, направился прямиком к двери, на которой красовалась до трепета в груди знакомая надпись. — И правда, — тихо проговорил Киба, в очередной раз пробежав глазами по красиво выведенным буквам. Звон колокольчиков привлёк внимание Ино, что неспешно крутилась у полок с лейкой, а сейчас подняла заинтересованный взгляд на вошедших. Инузука смущённо чесал затылок, Акамару с довольной мордой сидел рядом, а ваза, из горлышка которой выглядывал пышный букет лилий, покорно стояла у его ног. Несколько секунд она с непониманием моргала глазами, а после бросила своё прежнее занятие и сделала пару уверенных шагов в их сторону. — Привет? — неуверенно протянул Киба, увидев, как Яманака с хитрым прищуром складывает руки под грудью и немного склоняет голову набок, отчего длинный белокурый хвост качнулся. — Привет, — ответила игривым тоном, и тот готов поклясться, что увидел в бирюзе её глаз искру. — Что-то хотел? — не стесняясь, Ино мастерски заставила его смутиться и стиснуть зубы, чтобы обдумать свои последующие слова. Никогда в своей жизни он не подумал бы, что именно она заставит его смущаться и стискивать зубы. Это было невыносимо, но до мурашек на коже приятно. — Лилии на языке цветов, вроде как, говорят «извини», — Киба уткнулся взглядом в белые лепестки, всё ещё чувствуя себя виноватым за ту сцену и разбитую вазу, — я поторопился, сказав, что не собираюсь извиняться перед тобой, — на его лице всё же появилась добрая усмешка, а Ино вдруг смерила его высокомерным взглядом. — За что? — поинтересовалась, вскинув подбородок и как-то сердито поджав губы. Парень растерялся на несколько мгновений. — За вазу, — утвердительно кивнул, надеясь, что ответ правильный, но Яманака не унималась, смотря на него выжидающе, словно тот не договаривал, — и… — протянул, вдруг положив ладонь на собственную шею, — за стерву? — взглянул на неё, чуть нахмурившись, но та молчала, и парень всё же устало вздохнул, повернув голову к своему четвероногому другу. — Ладно, и за то, что Акамару снова в магазине, — Инузука даже потянулся к ручке на двери, и пёс издал жалобный звук, но Ино вдруг звонко рассмеялась, обратив на себя две пары непонимающих чёрных глаз. — Шучу, — пояснила Яманака, смахнув появившиеся в уголках глаз едва сверкнувшие слезинки, и Киба с облегчением выдохнул, уже приоткрыв рот, чтобы спросить, куда поставить новую вазу, но та вдруг его прервала. — На самом деле, мне тоже стоило бы подарить тебе лилии, — теперь застеснялась она, скромно убрав светлую чёлку за ухо и даже мягко покраснев, — но, — её взгляд снова заискрился, Инузука почувствовал крылья бабочек, что касались стенок его желудка, — ты знаешь, что на языке цветов означает бордовая роза? — Яманака приподнялась на носочках, приблизившись к его лицу, а уголок её губ был приподнят в усмешке. Взгляд бирюзовых глаз — истинно лисий. — Может, благодарность? — предложил Киба, пожав плечами, но назад не отклонился, пусть и чувствовал смущение, что с головой накрывало от подобной близости. Ино в ответ лишь легко мотнула головой прежде, чем накрыть его губы собственными и спрятать выхваченный из ближайшей вазы багряный бутон за его ухом. Инузука застыл на секунду, осознавая происходящее, а после интуитивно подался вперёд и прикрыл глаза следом, отвечая на поцелуй и чувствуя, как её руки уверенно обвивают его шею, и тонкие пальцы зарываются в непослушных волосах. Он осмелился положить собственные ладони на её талию лишь в тот момент, когда она с ярким румянцем отстранилась и взглянула на него из-под длинных ресниц. — Пылкая и неугасающая влюблённость, — проговорила шёпотом едва слышно, и Инузука расплылся в довольной улыбке с осознанием, что его сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Цветы и правда порой говорят больше слов.***
— Вызывали? — Нара нехотя заглянул в кабинет Пятой и прикрыл за собой дверь с усталым видом. Он не был в резиденции со дня прихода в АНБУ, но всё казалось настолько обыденным, и он даже на секунду подумал, что сейчас — то самое утро, когда Цунаде предложила ему эту должность. — Ты опять опоздал, — лишь заветное «опять» заставило его убедиться, что всё ранее происходящее — реальность. Шикамару даже коротко усмехнулся от собственных мыслей, садясь напротив Хокаге, что разглядывала его с чересчур строгим видом: светлые брови нахмурены до морщин на переносице, глаза серьёзно прищурены, а женственные руки сложены под грудью. Парень догадывался о причине её недовольства, ведь его фарфоровая маска вместе с формой осталась дома раньше, чем он успел уведомить её об уходе из организации. Сейчас на нём был всё тот же пропахший гарью после битвы зелёный жилет и тёмная кофта с протектором на том месте, где всё же осталась спиральная татуировка. — Послушайте, насчёт АНБУ… — начал парень, пока в голове крутилось привычное «вот же морока», но Цунаде вмиг прервала его не терпящим пререканий тоном, властным и громким. — Ты отстранён от службы, — Шикамару замер, приоткрыв рот и даже удивлённо вскинув брови, но женщина не обратила внимания на его излишнюю эмоциональность, продолжив, — знаю, ты и сам хотел уйти, — в его голове промелькнула единственная мысль: «Тензо». Всё-таки рассказал о его словах, брошенных перед тем, как уйти с миссии раньше дозволенного. Нара тяжело вздохнул, но делать было нечего, возможно, так будет даже проще для них всех. — Но ты отстранён потому, что должен предстать перед судом, — внезапно добавила Цунаде невозмутимо, и парень нервно сглотнул, вновь округлив глаза. — За что? — Шикамару искренне не понимал причину, а от проницательного женского взгляда по коже пробежались мурашки от волнения. — Не думала, что тебе нужно будет напоминать о том, — пришёл её черёд устало вздыхать, — как ты раскрыл свою личность перед шиноби из другой деревни и вдобавок поставил под угрозу её положение, — Шикамару не посмел и шевельнуться, сидя неподвижно и ошеломлённо. В тот вечер он совсем не думал об уставах и правилах, кажется, даже забыв, что они являются ниндзя секретного подразделения. Наверняка за ними проводили слежку: АНБУ ведь и правда находились на каждом углу деревни и, вероятно, смогли спрятаться в лесу клана. Но самым страшным был даже не тот факт, что они раскрыли свои лица и общались, как гражданские. Темари ведь отдала ему документы, те, что принадлежат Суне и вряд ли могли бы попасть и в руки рядового шиноби из Скрытого песка. Что же теперь будет с ней? И как им оправдаться перед судом? Шикамару тут же начал думал, вынув руки из карманов и уже собираясь сложить ладони в привычном жесте, а именно — соприкоснуться подушечками каждого пальца обеих рук, но его размышления в тот же момент прервались тоном, что внезапно стал тише и перестал быть нагнетающе строгим. — Но тебе повезло, — Нара поднял на женщину взгляд, полный надежды, — потому что шиноби, перед которым ты раскрыл личность, уже покинул АНБУ, и Казекаге настоял на том, чтобы суд не проводился, — он с облегчением выдохнул и даже прижал ладонь в груди, успокаивая нервы. Хотя его сознание в тот же миг прошибла новая мысль: Темари ушла из подразделения? Так просто, спустя два года службы, решила уйти в отставку? Это было совсем не похоже на ту девушку, которую он знал, но раз уж она решила это сама, то от своего мнения вряд ли отступится. Шикамару даже невольно усмехнулся. — Рано радуешься, — Цунаде моментально пресекла его спокойствие, парень видел, что та всё же недовольна его опрометчивым поступком. — В наказание я назначаю тебя сопровождающим дипломатического посла, — Нара устало закатил глаза и откинулся на спинку стула, как в старые добрые времена, когда Хокаге выдавала ему типичные чуунинские миссии. — На закате ты должен быть у ворот, и только попробуй опоздать, — женщина угрожающе ударила указательным пальцем по поверхности деревянного стола, отчего парень вздрогнул, но всё же с грустной улыбкой взглянул на неё. — Мне жаль, что подвёл Вас, — признался Шикамару с лёгкой тоской в голосе, — но роль капитана АНБУ всё же не для меня, — он пожал плечами, зная, что будет чувствовать себя гораздо лучше на старой должности. — Знаю, — ответила Цунаде с предельно понимающим видом, и парень даже вопросительно изогнул бровь в ответ. — Твой ленивый вид, конечно, раздражает, но без тебя тут приходилось плохо, — призналась Хокаге, и Шикамару даже почувствовал, как в груди становится теплее от осознания собственной нужности в родной деревне. — Но даже не думай расслабляться! — её тон снова стал сердитым, и Нара в очередной раз тяжело вздохнул, поднимаясь с места и направляясь к выходу. Его ладонь уже потянулась к ручке на двери, и он слышал, как Хокаге зашуршала бумагами, приступая к работе, но вдруг остановился. — Обещаю, тут я не подведу, — вдруг выпалил парень напоследок, скрываясь в коридоре и оставляя уверенную улыбку Пятой незамеченной. Без раздумий Шикамару направился по привычным коноховским улицам в сторону дома. До заката было ещё много времени, и ему стоило сдать форму, занести нужные документы об уходе из организации в резиденцию и, в конце концов, немного отдохнуть. В последние дни он совсем не мог спокойно спать, постоянно вспоминая о роковом дне, который перевернул его жизнь с ног на голову, и сейчас ему оставалось надеяться, что привычный ритм и загруженность работой вернут его в прежнюю колею. По дороге он успел приветливее, чем обычно, помахать Наруто, что так неожиданно крепко сжимал ладонь краснеющей Хинаты, заметить Неджи, тренирующегося на полигоне вместе со смеющейся Тен-Тен, и даже встретить Ино, около которой по неизвестной ему причине вертелся и махал хвостом Акамару. Шикамару не было до этого никакого дела, но мысли в голове появлялись сами собой: разве джинчуурики раньше замечал чувства застенчивой Хьюги? Неужели Неджи не должен быть сейчас на посту, будучи одним из шиноби отряда «Ру»? В какой момент Яманака успела сдружиться с Кибой? И сколько ещё всего изменилось в Скрытом листе за то время, что он служил АНБУ? Во дворе его встретила мать, что развешивала постельное бельё. Йошино уже привычно сначала окинула сына строгим внимательным взглядом, а уже после кротко улыбнулась, говоря, что отец пьёт чай в гостиной, и тот может к нему присоединиться. Она просто не могла быть разочарована в его отставке, искренне радуясь, что тот будет находиться в безопасности в такое нелёгкое время, как и любая другая мать. Но чем-то она всё же отличалась от всех: несмотря на потерю дорогого ему человека, всё же напоминала ему об обязанностях по дому, вроде уборки в комнате. Шикамару в ответ лишь горько ухмылялся, зная, что мать только пытается отвлечь его от нагоняющих тоску мыслей. Он привычно бросил обувь в углу прихожей, проходя в гостиную и наблюдая до жути знакомую картину, ту, что наблюдал каждое воскресенье: отец, чьё искажённое шрамами лицо было полностью сосредоточено на строчках из газетных статей, делал короткие глотки дымящегося напитка, словно пытаясь растянуть это занятие. Заметив вошедшего сына, он поднял на него заинтересованный взгляд и улыбнулся, замечая, как тот посвежел. — Пап, — обратился к отцу Шикамару, садясь напротив него в мягкое кресло и нервно сглатывая, как и всегда перед серьёзным разговором. Шикаку положил газету на журнальный столик, внимательно взглянув на сына, что по непонятной причине волновался, несколько секунд бегая глазами из стороны в сторону и обдумывая свои слова. — Меня отстранили от службы, — выпалил и тут же поджал губы, наблюдая за реакцией отца, — извини, — добавил и отвёл взгляд в сторону. Это ведь он порекомендовал взять сына в секретное подразделение и даже обсудил это с Цунаде, наверняка рассчитывая, что тот будет добросовестно выполнять свои обязанности. Но лицо Шикаку вместо нахмуренного вдруг стало весёлым, и на его лице отразилась улыбка. — Почему ты извиняешься? — поинтересовался мужчина, делая ещё один короткий глоток чая. Шикамару с непониманием смотрел на него в ответ несколько секунд, а после пожал плечами с облегчением, что тот не сердится. — Думал, ты рассчитываешь на меня, — в голосе младшего проскользнула неуверенность, он почему-то был уверен, что Шикаку его проступок не поощрит. Всё же за подобными ошибками, которые могли дойти до суда, должно следовать наказание. — Конечно, рассчитываю, но далеко не в этом плане, — мужчина отрицательно мотнул головой, заставив Шикамару приподнять тёмные брови. — Я только хотел, чтобы ты чему-нибудь научился и вынес жизненный урок из полученного опыта, — парень откинулся в кресле, замечая, как проницательно на него глядит отец. Каким понимающим и добрым выглядит его взгляд. Как его улыбка наполняет всё тело приятным теплом. — И я вижу, как ты взрослеешь, Шикамару, — ему даже захотелось прикрыть глаза ладонью и вздрогнуть от вновь возникшего кома в горле, но он не посмел, не желая разрывать зрительного контакта с отцом, — ты становишься истинным шиноби, который способен сам приходить к важным решениям, — его голос прозвучал хрипло и тихо, и младший не шевелился, вслушиваясь в каждое слово. — И мы все гордимся тобой, что бы ни случилось, — одинокая слеза всё же проскользнула по его щеке к приподнятому уголку губ, но Шикаку словно не обратил на неё внимания, лишь по-доброму склонив голову набок. Шикамару знал, что именно этих слов ему не хватало. На секунду задумался о том, что был бы рад, скажи подобное Асума, но тут же осёкся, понимая, что помимо дорогого сердцу сенсея в его жизни ещё множество людей столь же ценных и, несомненно, важных. Когда солнце уже плавно пряталось за горизонтом, он подставлял его последним лучам лицо и прикрывал глаза, с жадностью вдыхая свежий воздух. Как и обещал, Нара покорно ждал загадочного посла, плечом облокотившись на ворота деревни, и всматривался вдаль, где уже виднелся тёмный силуэт. Что странно, Цунаде даже не упомянула, что это за гость и с какой целью он прибывает в Коноху, судя по всему рассчитывая, что Шикамару с ним заведомо знаком. Мысленно он перебирал множество вариантов от торговцев до советников других деревень, но силуэт вдали вдруг обрёл женственные формы, уверенную и непоколебимую походку и четыре забавных хвостика, что отливали золотом в последних лучах закатного солнца. — Темари? — не удержавшись, Нара сделал несколько шагов ей навстречу, не веря собственным глазам. Но та и правда по-детски широко улыбалась, смотря на него в ответ с хитрым прищуром и довольным выражением лица. Он не заметил, как мурашки пробежались по его спине мелкой дрожью, как нечто приятное и трепещущее появилось в груди, как его пальцы взволнованно сжали ткань в карманах. Бывший капитан и не рассчитывал на такую скорую встречу, хотя мог признаться самому себе, что был бы совсем не против проводить с ней больше времени, несмотря на её смешки, ехидную ухмылку и общую проблемность. Всё же она оказалось той, что словно позволила ему сделать глоток свежего воздуха, пока он утопал в пучине страха и ненависти в себе, протянув ему ладонь в перчатке с призывным взглядом изумрудных глаз. И Нара знал, что с особенным удовольствием ухватился бы за неё. — Не ожидал, плакса? — её руки сами собой сложились на груди, когда он приблизился достаточно, чтобы оцепеневшим взглядом окинуть её с головы до ног и заметить вместо тёмного плаща кимоно с красными лентами на поясе и плечах. Шикамару хотелось о стольком спросить, но он элементарно не знал, с чего начать, поэтому лишь стоял с приоткрытым ртом, наблюдая за тем, как девушка тихо хихикает, и даже чувствуя, как румянец едва касается его щёк. — Да, я ушла из АНБУ и стала официальным представителем Суны, — опередив один из вопросов, ответила девушка, и Нара уже поднял указательный палец, судя по всему, собираясь ещё о чём-то спросить. — Почему не было суда? Потому что я, в конце концов, старшая сестра, — Темари словно читала его мысли, самодовольно отвечая на неозвученные вопросы и заставляя его лишь изумлённо хлопать ресницами. — А ты, видимо, мой сопровождающий? — поинтересовалась, и Шикамару в ответ только коротко кивнул, потирая шею ладонью. — Не удивлена, если Цунаде назначила тебя на эту должность в наказание, — она пожала плечами, вдруг делая уверенные шаги вперёд и наконец пересекая границу Конохи, пока Нара поспевал за ней, мысленно отмечая, насколько же она всё-таки проницательна. А после Скрытый лист охватили сумерки. Темари, решив прогуляться с ним перед уходом в гостиницу, опустилась на холодную траву рядом с парнем на том самом холме, где они говорили в прошлый раз, только сейчас на нём не было той формы, что не скрывала спиральный рисунок на коже, а на её плечах покоилось давно забытое ею оружие в виде веера вместо осточертевшего плаща. Его выражение лица выглядело более сосредоточенным, когда он наблюдал за гаснущим во множестве окон светом, на впалых щеках давно высохли слёзы, и губы, кажется, даже трогала совсем не горькая, а самая настоящая улыбка. Темари вновь притянула колени к груди с шорохом, и услышала, как Шикамару сделал глубокий вздох, словно собирался с мыслями. Она готовилась слушать, хотя не знала наверняка, будет ли он говорить. — И всё же, — его хрипловатый голос заставил её улыбнуться, — почему ты ушла из АНБУ? — он повернул к ней голову и они невольно столкнулись взглядами, но почувствовали вовсе не неловкость, а словно сотни электрических разрядов, что пробежались по всему телу, заставляя приятно вздрогнуть. — Меня бы всё равно отстранили, как и тебя, сам ведь знаешь, — Темари пожала плечами, словно это было очевидно, но Шикамару отрицательно мотнул головой, отчего её светлая бровь вопросительно изогнулась. — Я не об этом, — он на мгновение засмотрелся на её вопросительное выражение лица, почувствовав лёгкий трепет в груди. — Ты ведь знала, что тебя отстранят, когда показывала мне своё лицо, — нервно сглотнул, поджимая губы. — Я не знала, что за нами следят, — возразила Темари, и Шикамару чувствовал, что та невольно пытается ускользнуть от его вопросов, судя по всему, не желая этого обсуждать. Но он не хотел вновь жалеть о несказанном, поэтому продолжал, несмотря ни на что. — Но шла на такой риск, — непоколебимая принцесса Суны всё же отвела взгляд в сторону, словно тот отчитывал её за ошибки. — Раскрывать наши лица было ведь совсем необязательно, — сумрак не скрыл лёгкого румянца на девичьих щеках, и это не ускользнуло от взгляда Шикамару, что продолжал внимательно за ней наблюдать и пытался найти ответ в её выражении. — Ты могла отдать мне документы и уйти без разговоров, могла вообще ничего не приносить и не следовать за мной, — она нервно сглотнула, заправляя выпавшую из одного хвостика светлую прядь за ухо. — Так почему ты всё же сделала это, Темари? — его голос внезапно стал тише, и она осмелилась решительно поднять свой взгляд на него. В нём отражался целый океан, и Шикамару, как заворожённый, наверняка мог бы наблюдать за ним целую вечность. — А что насчёт тебя? — девушка ловко метнула стрелки, и парень тяжело вздохнул, словно ожидал, что она так поступит. Слишком скрытная, чтобы позволять другим заглядывать в её сердце и душу. — Почему ты разрешил мне снять с тебя маску и обратился по имени? — пришёл её черёд щурить глаза, но Шикамару не стал отворачиваться. — Потому что тогда я уже решил, что уйду из подразделения, — не колеблясь ни минуты, ответил Нара, и Темари стиснула зубы с осознанием, что тот самый парнишка, который опередил её на экзаменах на чуунина, вдруг смог найти ответ на важный для него вопрос и даже осмелился его озвучить, а она — нет. — Мне было всё равно, есть на мне маска или нет, — он снова пожал плечами, хотя, конечно же, не упомянул, что момент касания её пальцев всё ещё хранится в его сознании, как важный и трепетный для него жест с её стороны. — И почему же ты решил уйти? — песчаная принцесса не унималась, словно желая раскрыть все секреты ленивого гения Конохи, и тот впервые за весь разговор отвёл взгляд в сторону, вновь рассматривая вид, открывшийся под ними, будто пытался найти среди сотен окон квартир нужное. — Чтобы оставаться с близкими мне людьми и больше не покидать их, — его голос прозвучал сдавленно, оставляя жгучую полосу на её сердце. Они молчали ещё несколько долгих, томительных минут. Между ними, сидящими в полуметре друг от друга, вдруг повисла напряжённая тишина. Шикамару не хотелось давить на неё и выманивать ответ, а Темари боялась, что тот не поймёт, и лишь наблюдала за тем, как пронзительный взгляд устремляется в одну точку в своих размышлениях. А после она, ощутив, как вина за молчание начинает поглощать её изнутри, вдруг выпалила неизбежное. — Мне хотелось вновь почувствовать себя живой, — Нара с интересом вновь обернулся к ней, пока Темари смотрела на него неотрывно. Нутром он чувствовал, как тяжело ей даются эти слова. — Я видела, как ты переживал о своих товарищах, как плакал, когда твой сенсей погиб, как искренне говорил, не скрывая своих эмоций, — её тон вызывал дрожь в теле, и Шикамару даже нахмурился, вдумываясь в каждое сказанное ею слово. — Все эти два года я только выполняла приказы, пряталась в тени и не имела права менять выражение лица, — он видел, как она кусала собственные губы между слов, — а тут появился ты, — сердце ускорило свой привычный ритм, когда она наверняка безвольно приблизилась к нему, пытаясь заглянуть в глубину чужих глаз, — который спас меня, наплевав на все уставы, — властный голос дрогнул, и Шикамару повторил за ним, — мне казалось, что это сон, — она едва заметно мотнула головой, пока её губы кривились в горькой усмешке. — Я совсем забыла, что люди способны что-то чувствовать и на эмоциях совершать необдуманные поступки, — пожала плечами, словно осознавая, насколько глупыми и простыми оказались её оправдания, — и мне так захотелось вспомнить, каково это, что я не придумала ничего лучше, чем поговорить с тобой, — румянец дотянулся до кончиков её ушей, но она даже не обращала внимания на щёки, что горели огнём от подобных откровений. — В тот вечер я поддалась эмоциям впервые за несколько лет, — с тоской добавила девушка, вспоминая незваные слёзы в своих глазах, и, не выдержав на себе изучающего взгляда, отвернулась снова. Но Шикамару заставил её изумрудные глаза непонимающе приковаться к его бездонно карим в тот момент, когда его пальцы вдруг коснулись её ладони, прижатой к холодной земле. Нара даже не подозревал, что её холодный и резкий взгляд способен смениться на такой чарующе нежный. Что её отточенные донельзя резкие движения станут плавными и свободными, как взмах крыла вольной птицы. Что её голос, прежде разговаривающий только по делу, изменится на такой беззаботно нежный. С непониманием она наблюдала, как парень сплетает их кисти между собой, в ответ покрываясь багряным пунцем, но она не имела ничего против, не смея одёрнуть руку после тех слов, тех мыслей, тех чувств, что разрывали грудную клетку изнутри. — Темари, — он вновь произнёс её имя с особенной нежностью, в этот раз точно зная, что это не подвергает её никакому риску, — хочешь вспомнить ещё одно чувство? — девушка улыбнулась, не ожидая, что тот и правда воспримет её слова всерьёз. Но в его глазах не было и намёка на шутку, ведь теперь, когда он познал боль утраты, бесцельно тратить время было просто невозможно. — Не отказалась бы, — в её голосе проскользнул смешок, она словно пыталась сгладить повисшую между ними напряжённость, хотя толпа мурашек всё же прошлась маршем по бледной коже. — Только пообещай, что не ударишь меня, — попросил напоследок Нара, сначала заставив её с непониманием нахмуриться, а после с тяжёлым вздохом согласно кивнуть. Она не заметила, в какой момент вдруг смогла настолько ему довериться, но была совсем не против. И Шикамару медленно приблизился к её лицу, неуверенно опаляя её бледную кожу горячим дыханием и почти соприкасаясь с вздёрнутым носом, а после прикрыл глаза, решительно касаясь её мягких губ собственными. С упоением вдыхал знакомый с детства запах песков, чувствовал, как та подаётся вперёд в ответ, а её пушистые ресницы щекочут его щёку. Казалось, весь мир вокруг замер, и даже ветер, приятно ласкающий её светлые пряди, внезапно стих. Голова кружилась от трепета внутри, в ушах эхом раздавался сладкий и манящий звук их первого поцелуя, а пальцы сжимали чужие всё крепче, отчаянно пытаясь согреть. Теперь им не нужно прятать свои истинные чувства под масками, не нужно смотреть на других с холодным безразличием, не нужно притворяться теми, кем они совсем не являются. И приятный уху шум листьев в лесу позволит им сполна насладиться трепещущими эмоциями, не скрывая их, а искренне показывая в жестах, улыбках и словах, сказанных с теплом и нежностью. А в их душах наконец исчезнет пустота, рассыпаясь, словно песок, и сливаясь в сотни бабочек, что будут приятно щекотать рёбра в те моменты, когда его непроглядно тёмный взгляд столкнётся с её изумрудным.