На круги своя

      Все чаепитие проходило в очень напряженной атмосфере и больше напоминало встречу с дальними родственниками, которых ты видел всего полтора раза в своей жизни, и то в темноте и издалека в двухлетнем возрасте. Гости — если можно было их так назвать — чувствовали себя крайне неловко, сидя за одним столом с тем, кто буквально взял их в плен, отнял их корабль, угрожал их жизням и держал в камере. И если Клара никак не могла найти себе места, постоянно ерзая на стуле, и старалась не отрывать взгляд от чашки, то Доктор бесцеремонно сел справа от Румпельштильцхена и, сложив руки на столе, не сводил с него изучающего взгляда. Что же до хозяина замка, то его столь неловкая атмосфера и предшествующие обстоятельства, казалось, ничуть не смущали. Румпель непринужденно пил чай, осматривая гостей, и периодически обращался к Белль с никак не связанными репликами и замечаниями от «Не забудь протереть доспехи на третьем этаже» до «Я не рассказывал тебе, как один фермер заложил мне свою руку и в итоге не выполнил условий сделки и потерял ее?» Белль тоже вела себя так, будто все происходящее было вполне естественно и подобные вечера они устраивали каждый вторник. Лишь изредка она поглядывала на Клару и Доктора и задавала им вопросы в надежде вовлечь в разговор, но с каждой провалившейся попыткой все больше теряла запал. К концу всего этого фарса она выглядела неловко, будто по совершенно непонятным причинам хотела провалиться сквозь землю от стыда. В итоге девушка сдалась и встала из-за стола, сославшись на дела. Румпельштильцхен проводил ее долгим и задумчивым взглядом, не забыв напомнить про ужин на четверых, и это не укрылось от Таймлорда.       — Она тебе нравится.       Не вопрос, утверждение. Резкое, как удар хлыстом.       Освальд уставилась на друга в недоумении, а Румпель медленно перевел взгляд на мужчину.       — Прошу прощения? — переспросил он.       Голос мага предательски поднялся на одну октаву.       — Она тебе нравится, — также сухо и безапелляционно повторил Доктор.       Крокодил вновь омерзительно засмеялся и презрительно посмотрел на собеседника, скрестив когтистые пальцы.       — Конечно, она мне нравится, — ответил он, — она мой трофей.       От услышанного Освальд, которая старалась максимально абстрагироваться от происходящего, поперхнулась чаем, отчего привлекла внимание говоривших.       — Трофей? — неверящим голосом переспросила она. — В каком смысле «трофей»? Вы же так пошутили, верно?       — О нет, дорогуша, — обратился Румпель уже к ней, — я был предельно серьезен. Милая Белль согласилась оставить прежнюю жизнь и работать на меня в обмен на победу своего королевства в войне с ограми, так что да, она мой трофей, полученный в результате крайне нудных споров с ее отцом.       — Значит, ты у нас специалист по сделкам, и она оказалась здесь именно из-за этого? — решил уточнить галифреец. — Но мы не заключали с тобой никаких сделок, да и вряд ли из нас выйдет хорошая прислуга, так почему ты держишь нас тут?       Румпельштильцхен отставил чашку в сторону и по-хозяйски закинул ноги на стол.       — Верно, не заключали, — на удивление легко и быстро согласился он. — Но это пока. — Увидев нахмурившегося от непонимания Доктора, он объяснил. — Мне нужны не вы, а то, что принадлежит вам — та синяя коробка.       — Исключено, — возмущенно ответил мужчина. — Ты и шагу в нее не сделаешь, чудик.       Освальд моментально почувствовала себя третьей лишней в этой комнате, захотелось слиться со стулом или стать невидимкой. Она не могла даже поставить чашку на блюдце из-за страха создать лишний шум и привлечь к себе внимание. Весь воздух в комнате будто бы резко сжался до маленького сгустка, что вот-вот начнет метать молнии. Мужчины изучали друг друга, искали чужие слабости. Казалось, еще немного, и волна ненависти, что исходила от них, захлестнет не только Клару, но и весь замок, сотрясет его от крыши до основания, и от этого становилось еще страшнее.       Какое-то время в комнате было тихо, лишь свечной воск тихонько шипел и плавился, а нараставшее напряжение можно было резать ножом.       — Значит, отказываешься, — Румпельштильцхен заговорил первым. Доктор кивнул в ответ. — Тогда позволь мне смотивировать вас — вы не выберетесь отсюда, даже шагу из замка не сможете сделать, если не согласитесь содействовать в моих планах.       — Все настолько плохо с аргументами, что решил прибегнуть к шантажу? — усмехнулся галифреец. — А я думал, что такому как ты ниже падать уже некуда.       Темный весь подобрался и слегка наклонился над столом; казалось, что еще секунда, и он вцепится в глотку галифрейцу. Но он лишь по-животному ощерился, давая понять, что подобное заявление было крайне оскорбительным. Доктор же сделал вид, что не видел этого.       — Так зачем тебе моя Тардис?       Румпельштильцхен развалился в кресле, вытянул ноги под столом, и очень медленно объяснил, делая акцент чуть ли не на каждом слове:       — Одним из моих особых умений является прорицание. Я умею видеть не просто будущее в привычном понимании, но и предугадывать возможные варианты развития событий с учетом различных обстоятельств…       — Короче, магическая аналитика, — прервал Таймлорд. — Ближе к делу.       — Мне было видение, — с нажимом продолжил Румпель, намекая, что перебивать Темного — себе дороже, — что появятся люди со звезд в синей деревянной коробке, что могут как разрушить весь мой план, который я выстраивал не одно десятилетие, так и помочь с его осуществлением. Но самое интересное в вашем появлении то, что до нашей встречи вас не было в моем плане. Вас не было даже среди вероятных событий. Вы как аномалия, которая просто взялась из ниоткуда и вмешалась в саму структуру хода времени во всем Зачарованном Лесу. Из-за вас мне придется переделывать все с учетом вашего вмешательства, что довольно затруднительно из-за острой нехватки времени, ибо первоначальный сценарий — как я уже сказал — и без этого занял непростительно много времени.       Таймлорд лишь смотрел на мага неверящим взглядом. Этот с виду страшила, пытающийся создать образ гениального стратега, оказался не таким уж и гениальным. Что это за аналитика такая, если от всего одной переменной весь его грандиозный план может рассыпаться как карточный домик?       Одним словом, жалкая посредственность.       — А без нас никак нельзя? — спросила Клара, чувствуя, что ничего хорошего их не ждет. — Мы можем просто улететь отсюда, и никто ни о чем не узнает, а ваш план будет в силе.       — К сожалению, он стал невыполним ровно в тот момент, когда вы вмешались в ход времени и стали его частью. Да и к тому же, во многом все зависит от излишне импульсивной особы, на которую полагаться — себе же могилу рыть.       — То есть, мы теперь запасной план? — заговорил Доктор.       — Не совсем. Скорее, менее изнурительный и долгий вариант развития событий, в котором теперь мне не обязательно подвергать себя опасности и подставляться, как полнейшему дураку.       Ни Освальд, ни Доктор не понимали до конца, что за игру ведет Румпельштильцхен. Лично для Клары все это звучало слишком запутанно и абстрактно. Сложнейший план на много лет вперед, в который они случайно вмешались, и все из-за ее прихоти. Возможно, если бы она послушала друга тогда и не стала брать его на слабо, то ничего из этого могло и не быть. Осознав все это, она с громким вздохом легла на стол, спрятав лицо.       — Не расстраивайся так, дорогуша, — сказал ей маг. — В конце концов, я же не на всю жизнь вас тут запираю. Успеете вы удрать, просто прихватите нас с Белль, делов-то.       — Мы в личные водители за спасибо не нанимались, — не выдержав, Доктор тихо, но угрожающе сказал Румпелю. — Либо ты рассказываешь, что именно тебе нужно, либо мы просто сбежим и бросим тебя тут на произвол судьбы.       — Ты не в том положении, чтобы ставить условия, человек.       — Но я тебе нужен для твоего дурацкого плана, который ты так и не объяснил. Только я умею пилотировать Тардис, а значит, без меня ты просто останешься здесь и будешь наблюдать, как весь твой «гениальный» план рушится у тебя на глазах.       Темный скривился, будто проглотил лимон. Он не мог уступить этому упрямому смертному, но и не мог отрицать, что тот припер его к стенке. Слишком много было поставлено на карту, он не может рисковать. Реджина рвет и мечет в попытках ускорить процесс, а он только и может, что время от времени сдерживать ее до рождения Спасителя. Ему придется рассказать все Доктору, иначе придется еще и за этим чокнутым следить, а на это времени и сил не было от слова совсем.       — Так уж вышло, — опять заговорил он, — что через несколько месяцев весь Зачарованный Лес — место, где мы сейчас находимся — будет наложено одно заклятье, которое перенесет всех его жителей в мир без магии, попутно стерев им память. Мне же нужно попасть в этот мир до того, как заклятье накроет меня, тогда я останусь при своей силе и памяти, а значит, смогу осуществить вторую часть плана. Для этого мне и нужна ваша коробка — спастись от забвения.       Доктор тихо засмеялся.       — Стратег из тебя действительно никудышный. Ты же половину своей жизни все это планировал, почему же не смог расписать план на случай амнезии?       — Смейся сколько хочешь, дорогуша. План был, но он состоял из пребывания в одиночной камере в тюрьме куда хуже моей, а это меня не особо прельщает. — На очередную усмешку Таймлорда он ответил: — Можешь повторить свою фразу про никудышного стратега, но до вашего появления это был единственный способ. Теперь же я могу спокойно распланировать отступление для всех нас.       — Нас? — переспросила Клара. — А как эта магическая штука касается нас с Доктором?       — Заклятье коснется каждого, кто под него попадет, не зависимо от того, кто вы и откуда. Так что у вас выбор тоже невелик, я всегда могу вернуться к изначальному сценарию, просто заперев вас тут и пропадайте как знали. Доктор сильно сомневался, что запертая дверь стала бы для них помехой, но не мог отрицать того факта, что Румпельштильцхен все же был в чем-то прав. Сейчас их жизни зависели от него. Тардис нуждалась в ремонте, а затем нужно было время, чтобы продумать переход через тот барьер с минимальным уроном для корабля — старушка может не справиться в следующий раз. Если крокодилу просто нужен билет в один конец для себя и подружки-горничной с последующим обещанием никогда не пересекаться ни в одном из миров, то он вполне может обеспечить ему это. Но тому все же придется согласиться на несколько условий.       — Раз уж мы заключаем сделку, то она должна быть выгодной для обеих сторон, верно? — спросил Доктор. — Я соглашусь, но с условием.       Румпель довольно захихикал и взмахом руки создал свиток, перо и чернила.       — Озвучивай, смертный, — сказал он и приготовился записывать.       — Во-первых, обеспечишь нам нормальные условия жизни, раз мы тут застряли на черт знает сколько. Во-вторых, ты не будешь вмешиваться в мою работу. В-третьих, наша встреча и сотрудничество происходят в первый-последний раз; мы высаживаем вас в другом мире и больше никогда с вами не пересекаемся. Устроит?       — Вполне, — на удивление легко согласился Темный, одновременно записывая за Доктором, комментируя все себе под нос и покусывая длинный кончик пера. — Я от себя тоже написал несколько пунктов, не хочешь ознакомиться?       Доктор взял свиток и начал читать. Клара подошла к нему сзади.       — А что значит «работать наравне с остальными»? — спросила девушка.       — То и значит, — спокойно пояснил маг. — Я занят своими делами, попутно защищая вас, Белль убирает и готовит, твой друг ковыряется в своей коробке; у всех работа. Неужели ты думала, что я разрешу тебе просто сидеть у меня на шее, свесив лапки?       — Она будет помогать мне, — вмешался Доктор, увидев округлившиеся глаза Освальд. Девушка была в ужасе от одной только мысли о том, что ей придется намывать это место, в котором грязи было больше, чем чистых поверхностей.       — Вот еще, — усмехнулся Темный. — А вдруг, вы сговоритесь и нарушите условия? Кто вас знает…       — Да зачем тебе такая чистота, ты же все равно собираешься уходить?       — Никогда не знаешь, когда придется вернуться. Если вас все устраивает, распишитесь внизу, — подвел точку Румпель, протягивая перо.       Доктор взял его и спокойно вывел какую-то закорючку в нижнем углу листа.       — Последний вопрос, — не удержался он. — Зачем тебе все это? К чему было устраивать всю эту многоходовую игру, рисковать всем, лезть в чужой тебе мир?       Румпельштильцхен молча принял свиток из рук Клары, которой тоже пришлось расписаться, скрутил его и, отложив в сторону, тихо сказал:       — У меня есть целый ряд причин так поступать, и поверь, ради своей цели я готов и на большее.