Я в чудеса не верю

      Возвращение в магическую школу прошло тихо и спокойно. Всего-то учитель и двое учеников ушли на часа четыре, так что вернулись еще до отбоя. Даже успели сделать домашнее задание, правда, на последних минутах. Да, Поттер и Грейнджер выглядели грустными, но все же дети ходили на кладбище, так что все было весьма объяснимо. И то, что их декан был мрачнее тучи после встречи с тяжелой памятью о прошлом, это тоже было понятно. По крайней мере заботливому директору Хогвартса Альбусу Дамблдору. Ожидаемо.       — Ну как, Северус, свозил сына Лили на могилы родителей? — участливо спросил седобородый маг стоявшего перед ним зельевара. Снейп дернулся и злобно зашипел:       — О да, чудная поездка, чудные воспоминания. Что вы хотите услышать, что могилы заросли травой, что детская кроватка стоит на прежнем месте? Или что чертов Поттер измучил меня дурацкими вопросами? А милая Грейнджер, кладезь детской мудрости, поминутно просила говорить с Поттером вежливо в такой день! С ними что, не могла сходить МакГонагалл?       — Мальчик мой, — Снейп привычно скривился от зубодробительного обращения, — ты же знаешь, что у Минервы на руках свой факультет, — ласково увещевал строптивого зельевара великий человек.       — Я бы отнюдь не возражал о переводе на Гриффиндор нескольких моих учеников, — огрызнулся декан Слизерина. — Именно мне приходится объяснять, почему маглорожденная на змеином факультете, да и Поттеру по семейной традиции ближе красное с золотом.       — Ну-ну, не нам обсуждать решения, принятые распределяющим артефактом. Но возможно, эти два проблемных ребенка могут вскоре покинуть твой факультет, — успокоил Альбус Дамблдор профессора Снейпа.       — Буду рад и весьма обязан за эту услугу. Но надеюсь, это не осложнит жизнь магической школы еще одной инспекцией от лица аврората или родителей, — ответил Снейп достаточно равнодушно и добавил: — Меня не слишком радует повышенный интерес Министерства к Хогвартсу в последнее время. Этот идиот Хагрид со своими контрабандистами и так сильно всех подставил.       — Да, мальчик мой, но что поделать, великаны столь наивны, что любой проблемный ребенок может обвести их вокруг пальца. Да кстати, Северус, эта девочка, Грейнджер, ты не почувствовал, что с нею может быть что-то не то? Эти ее воспоминания… Разве может маглорожденная помнить нечто из столь давних времен? Да и к тебе она на занятия ходит гораздо чаще, чем ученики из старших групп… Ее зелья, что, столь сильно интересуют?       «Простите меня, милая Жанна, — подумал профессор, — но прикрываться от него мне придется вашими добровольно предоставленными мне воспоминаниями и якобы «нашей связью». Это как же удачно я флакон с воспоминанием об Уинн из кармана мантии не выложил. Нет, я побоялся оставить без присмотра доверенное, а вот теперь использую, мерзкий я человек все-таки, или жизнь у меня такая. Как сам выбрал. Кстати, мой изменившийся браслет долга жизни перед Грейнджер может сработать и подтверждением, блеф — дело благородное».       — Я как раз хотел кое-что сообщить, эта Грейнджер — не маглорожденная. Просто возрождение древнего магического рода. И похоже, у меня перед нею родовой долг, — «Главное, держись нервно и недовольно, ты сможешь», — настраивал на нужный лад себя Северус Снейп.       — Что? — остро блеснул очками Альбус Дамблдор. — Расскажи все по порядку пожалуйста, мальчик мой.       — Когда я в первый раз к Грейнджерам в дом прибыл для вручения письма из Хогвартса, то был слегка растерян, получив прямо у двери дома ребенка вот это, — декан Слизерина, расстегнув несколько пуговиц левого рукава, продемонстрировал Дамблдору браслет родового долга жизни. Директор Хогвартса внимательнейшим образом изучил представленный ему реликт древних клятв.       — Не понимаю, откуда это? Северус, и ты молчал?       — А чем хвастать? Хотел разобраться — девочка странная, меня узнает, за книгами левитирует, древние языки знает с письменностью! И родители не удивлены. Совсем, только концентрации учат, и боевым искусствам. Растерялся и пригласил Люциуса Малфоя, честное слово, на консультацию! — Северус Снейп старался выглядеть естественно-растерянным.       — И что?       — Да ничего. У лорда Малфоя сгорел на пороге их дома древний амулет крови, а он сам просидел в «гостях» несколько часов и с жуткой головной болью отбыл в мэнор. Сказал только, что у этой грязнокровной ведьмы ко мне счет… Я не поверил, — тяжело вздохнул Северус Снейп. — Когда Грейнджер распределили на Слизерин, я считал это ошибкой, но нет, ошибались мы все. Мать-Магия возрождает древний валлийский род, жреческий друидский, если точнее. Через несколько дней после открытия ее странного школьного проекта я все же сумел добиться ее доверия и взять воспоминания о прошлом, полные, семисотлетней давности. Вот они, — Снейп достал из кармана хрустальный флакон с серебряным облаком в нем. — Здесь есть на что посмотреть. Пройдем к вашему Омуту памяти, директор? Но предупреждаю, то, что я увидел, и для меня стало неожиданным.       Заинтригованный, великий человек подошел к своей каменной чаше, поправил очки и стал внимательно следить, как Снейп вливает в нее клубок тумана с серебряными отблесками. Когда туман заклубился и поднялся над чашей, Дамблдор опустил в него голову. Декан Слизерина стоял рядом, со спокойным выражением лица, и старательно держал защиту от вторжения в его мысли. Ждал, рано или поздно директор закончит любоваться мучительной казнью юной девочки, вот тогда можно будет и поговорить. Но не сейчас, сейчас он насыщается чужой смертью. Ты очень выручишь Жанну Гермиону, Уинн, если заинтересуешь его… И верно, через какое-то время Дамблдор, подняв голову от Омута памяти, произнес:       — Весьма занятно. Это многое объясняет, мальчик мой. Похоже, магия указывает, что ты, последний в роду Принц, в долгу перед ней, первой в возрожденном роду Грейнджер. Грейнджер — что за имя, надо поискать тот уничтоженный род в хрониках друидских родов и родов валлийских королевств. Семьсот лет, однако… Мальчик мой, ты же понимаешь, что это резко меняет дело? Потерпи эту надоедливую маглорожденную у себя на факультете еще несколько лет и постарайся защитить ее от одноклассников. Все же Мать-Магия считает, что у тебя родовой долг перед девочкой. А если магия признает тебя предателем крови, будет нехорошо, я беспокоюсь о твоем будущем.       Директор с доброй хитринкой улыбнулся и, словно мягко упрекая, заметил:       — Кстати, я не ожидал найти в твоем роду христиан, да еще доминиканцев фанатиков.       — А уж я-то как не ожидал, — злобно прошипел Снейп, ярко демонстрируя неприязнь к текущим событиям. — Все же можно я пойду, директор? День и без того был нелегким.       — Иди, мальчик мой. Отдохни, и помни, что забота о детях — наш важнейший долг, — напутствовал простого учителя великий человек и директор магической школы.       «Идиллия, если не знать всех предыдущих событий и подтекста», — раздраженно подумал Снейп, когда уже вышел в коридор.       Было достаточно мерзко после вынужденной откровенности, но… «Два проблемных ребенка могут вскоре покинуть твой факультет»?       Как, собственно, покинуть? Перераспределение, несчастный случай с полной потерей магии, памяти, жизни? Мордредова «полоса препятствий», заботливо сооруженная в подвалах, игра на выживание для детей младшего возраста? Отсрочка приговора для Грейнджер получена или нет, это все же вопрос жизни и смерти. Что ты задумал, сволочь старая?       Следовало поговорить с девочкой и предупредить, чтобы она очень четко проконтролировала действия мальчишек. Сейчас, когда Альбус Дамблдор изволит детально обдумывать свой план на их счет, подставляться нельзя. Никак, любая крошечная неосторожность и великий человек может счесть, что его план в опасности. А нарушения своих планов он не терпит.       Кстати, смешно, стайку слишком активных детей контролирует другой ребенок. Его агент влияния. И ничего, справляется, и что самое плохое — он привык думать о Грейнджер как о подчиненной, младшем спецагенте. А она все же ребенок, чрезмерно развитый, но ребенок. И если ты, Северус Снейп, из своих жутких игр ее не исключишь, то даже до юности ей дожить не дадут. Готов ли ты вечно оплакивать еще одну жизнь? А ведь умница Грейнджер ходит по лезвию бритвы. Случись что, и он будет вынужден наблюдать за ее смертью, не имея возможности помочь. Быть равнодушным наблюдателем — и все это для «пользы дела». Но это лирика, а сейчас нужно найти Грейнджер и поговорить, ибо младший спецагент явно что-то сообразил во время визита в дом Поттеров. Просто там поговорить не удалось. Значит, к седьмой башне. Есть такое слово у шпионов: явка.       Было около двенадцати часов вечера. Еще подходя к точке рандеву, опытный тройной агент Северус Снейп интуитивно почувствовал, что явка провалена. Что-то неуловимое говорило об этом опытному в тайной жизни зельевару. То ли яркие октябрьские звезды, то ли нежный детский голосок, громогласно исполнявший один за другим шлягеры магловской эстрады под аккомпанемент лютни. То ли четверо незапланированных ценителей современной музыки, что наслаждались сейчас неповторимым концертом мисс Грейнджер.       Сейчас на башне под звездами уходящего октября, юная кудрявая поп-дива, громко, с полной самоотдачей исполняла красивый хит 1980 годов. «Take on Me» группы «a-ha».       Мы говорим, Я не знаю, что еще       Мне сказать. Я все равно скажу это       Сегодня еще один день, чтобы найти тебя,       Уклоняясь от всего, Я приду за твоей любовью, хорошо?       Ее авторскую интерпретацию внимательно слушали три кошки: ее серый фамильяр Грей, декан Гриффиндора Минерва МакГонагалл и короткошерстная Миссис Норрис в сопровождении своего хозяина Аргуса Филча, завхоза школы. Так что присоединившийся к ним декан Слизерина Северус Снейп был уже пятым слушателем импровизированного концерта под открытым небом.       «Молодец, девочка, — одобрительно подумал зельевар, — нашла способ предупредить. Но баллы снимать все же придется, да и отработки за нарушения режима вам, младший спецагент Жанна, не избежать. А кавер хорош, хорош, есть у вас, мисс, и музыкальный слух и голос. О, вот песня и кончилась, теперь мой выход». Фигура профессора зелий, облаченная в длинную черную мантию, шагнула вперед из тени стены, и Северус Снейп захлопал в ладоши, аплодируя для поп-звезды.       — Браво, мисс Грейнджер, выступление на все минус десять баллов со Слизерина. А я наивно считал, что слух меня обманывает. Кто-то еще из благодарных зрителей хотел бы что-нибудь добавить юному дарованию с моего курса?       Добавить хотела гроза Гриффиндора декан МакКошка, еще минус десять баллов. Даже завхоз школы магии Аргус Филч был добрее после хороших песен. Отработок со шваброй силами младшекурсницы сквиб не желал, просто посетовал, что девочка может простудиться, распевая песни в одной пижаме на открытом воздухе. Злостную нарушительницу режима оставили Снейпу, на перевоспитание и доставку в подземелья Слизерина. И они вместе с Грейнджер смотрели, как две кошки сопровождают завхоза в ночном обходе школы.       — Как же вы попались, Грейнджер, вы все же легилимент, а приближение разумного существа выдают его мысли? Были так сильно заняты своими размышлениями? — почти по привычке поддел Северус школьницу.       — Именно так, сэр. Все думала, куда же дели тело убитого Темного лорда эта пара магов и кто именно их самих спугнул, когда они забыли вот этот свой артефакт. Я на время выпросила его у Гарри, вот он, — девочка протянула декану опаловый рунный браслет.       Тот самый, взятый из дома Поттеров, с вырезанными на опале рунами: Эваз — прогресс, движение; Ингуз — новое начало; Кано — трансформация, огонь: Соулу — жизненные силы, новая жизнь, целостность.       — У меня плохое подозрение, что Сами-Знаете-Кто не мертв, а в плену, и эти двое убийц семьи Гарри его использовали. Сильный маг и эта няня…       — Так, отсюда подробнее, но только пойдемте ко мне, Грейнджер, здесь все же прохладно.       Кошмар продолжался, кто бы поверил, услышав, что Ужас подземелий Снейп уводит ночью в свои покои юную первокурсницу и ужасно боится ее и того, что она ему может рассказать.       Логическое мышление, буйное воображение и интуиция, щедро перемешанные в кудрявой голове Грейнджер, местами пугали, несмотря на результат… Эх, ей бы романы писать детективные, кстати, возможно оттуда и все познания девочки…       «Второй раз эта школьница в моих покоях и что-то подсказывает, что не в последний, а если кто-либо заметит эти странные визиты, что тогда? Тогда все, конец — и для меня, и уж для Грейнджер точно, особенно после того как Дамблдор поймет, что девочка имеет иммунитет к Обливиэйту. Возможно, ее смерть повесят на меня, чтобы знал».       — Проходите, Грейнджер, — девочка явно чувствует, что Снейп весь на нервах. Или это она сама держится из последних сил? Малышка просто дрожит.       — Сэр, простите, у нас будет очень тяжелый разговор, — едва шепчет первокурсница.       — Видимо это судьба. Как вы помните, Грейнджер, подобный стиль общения у нас сложился буквально с первой встречи. У вас есть что сказать о сегодняшней поездке?       — Сэр, я так поняла, вы были в доме Поттеров после их убийства, но до авроров? — шепчет Гермиона.       — Да, понимаете правильно. И что? — Снейп садится в любимое кресло, нервно постукивая пальцами по подлокотнику.       — Когда вы обнимали маму Гарри, она уже была мертва, — тихо шепчущая девочка не без испуга смотрит на резко вскочившего с кресла мужчину, но несмотря на его болезненно-яростное выражение лица продолжает говорить: — Степень трупного окоченения ее тела и температуру в комнате вы случайно не помните? И посторонние запахи, особенно запах гари, точнее, горелой плоти?       У мужчины в черном непроизвольно случился резкий лицевой спазм, но вот он закрывает глаза и несколько раз глубоко вдыхает. А после без сил опускается обратно в кресло.       Все как ты любишь, Снейп: неприятный разговор на ночь.