Я в чудеса не верю

      Человек — сам автор своих ошибок и своих кошмаров. Очень мудрое высказывание. Применять его к профессору Снейпу можно было часто, буквально раз в день, каждый день.       Пять дней назад он был готов прибить лично самого себя возле своего кабинета, за поцелуи с Грейнджер. Кстати, это точно было бы мудрым решением и могло избавить всех от лишних проблем.       Четыре дня назад он забрал Грейнджер домой, в Хогсмид, желая скрасить жизнь столь же, как и он, невезучей жены-невесты, которую угораздило влюбиться в Северуса Снейпа в молодости. Зря он это сделал: девчонка честно рассказала ему такое, из-за чего зельевар не без оснований заподозрил ее в косвенной причастности к смерти семьи Поттеров и в гневе вышвырнул из дома в декабрьскую ночь. Пусть катится куда угодно.       Нахальная малолетняя преступница ушла.       На третий день декан Слизерина дал волю своим израненным чувствам и посвятил весь день запойному пьянству, не обременяя себя сложными логическими построениями, к чему… К чему думать: «а вдруг все было не так», ведь тогда придется отвечать на каверзный вопрос, «а как»?       Два дня назад мрачный как дементор и синий как утопленник зельевар Снейп нарисовался в Хогвартсе в туалете Плаксы Миртл, спеша лично проверить, так ли хорошо в прошлом году он изучал Парселтанг под чутким руководством василиска Базиля. Врожденное умение шипеть когда надо не подкачало, уже через четверть часа профессор Снейп достал из ниши под отодвинувшейся раковиной небольшой и практически невидимый сверток, а после велел сантехнике встать на место. И отправился в свои покои за весьма необходимой вещью — думосбором. А после декан Слизерина покинул Хогвартс также как посетил, тайно и не прощаясь. Благо Рождественские каникулы — время относительной свободы. Весь оставшийся день и всю ночь Северус Снейп лично ознакамливался с трофеем Гермионы.       Лже-Директор, как оказалось, любовно хранил воспоминания своих учеников, если конечно они умудрялись серьезно проштрафиться, и судя по всему каждый пузырек был средством шантажа их родителей, беспроигрышная лотерея. Кстати, учитывая когда именно совершила кражу Жанна Гермиона, самым последним трофеем Альбуса Дамблдора было личное признание Джеймса Поттера и Сириуса Блэка, сделанное ими в лазарете, о злонамеренном заманивании Северуса Снейпа в компанию Римуса Люпина в полнолуние. Фактическое признание в планировании и организации убийства. Олень Джеймс и с-с-спаниель Блэк каялись в своем замысле очень подробно, начиная с письма-приманки для заучки Нюниуса от Лили Эванс, до засады Мародеров в тоннеле, ведущем к Визжащей хижине.       Отца Джеймса — Флимонта Поттера, и лорда Ориона Блэка такие воспоминания их сыновей наследников, могли подвигнуть сделать для Лже-Директора практически все что угодно.       Шантаж. Шантаж влиятельных родителей оступившихся деток. Похоже, его практиковали годами. И этот архив воспоминаний определенно еще пригодится. Но к смерти аврора Джеймса Поттера и его жены Лили Поттер это не имело никакого отношения. Так что получалось, в отношении Грейнджер Снейп был не прав, и сильно.       И он пошел в Хогвартс сообщить несносной девчонке, что к смерти родителей братишки Гарри она не имеет отношения. Ну да, успокоить и извиниться за свою излишнюю горячность в том числе. Вот тут-то и выяснилось, что в Хогвартс Гермиона в ту ночь так и не вернулась, а кроваво потемневший браслет долга жизни перед ней намекал зельевару о чем-то очень плохом.       И 28 декабря подозрения обо всем плохом подтвердились. С совой от директора школы, ну или того кто изображал из себя Альбуса Дамблдора, был доставлен приказ для профессора Снейпа немедленно явиться в Хогвартс. Это был как нельзя не кстати. Он уже второй день рыскал по окрестностям в поисках Грейнджер. Успеха в этих поисках добиться пока не удалось. Но срочно так срочно, тем более, там его явно ждали.       Зельевара ждало с большим нетерпением довольно много народа: сам Альбус Дамблдор, смотрящий на «своего мальчика» укоризненным взглядом поверх знаменитых очков-половинок. Минерва МакГонагалл, чьи взгляды, бросаемые на коллегу Снейпа тоже предвещали мало приятного, один незнакомый аврор и один знакомый, что ныне был в отставке — мадам Августа Лонгботтом. Ее мрачное настроение удачно оттеняла всегдашняя шляпка с грифом.       — Мистер Снейп, вы никак не могли бы прояснить нам, почему ваша несовершеннолетняя подопечная Гермиона Грейнджер была найдена в Хогсмиде и доставлена в Мунго в достаточно плохом состоянии?       — Так она жива?       — Это для вас просто новость, мистер Снейп, или неприятная новость? — сухо спросила его мадам Лонгботтом.       — А это точно разумное решение? Посмотрите, ведь опекун и будущий муж девочки настолько мало интересуется, случившимся с его будущей женой, что это тревожит. Тем более, имеются данные о том, что Северус Снейп ранее примыкал к Пожирателям смерти. И вдруг он учит детей и подписывает магический брачный контракт с одной из школьниц, заметим, малолетних школьниц. У вас это нормальная практика? — вопрос незнакомого аврора был обращен к Лже-Директору.       — Со времени поступления в наш дружный коллектив профессор Северус Снейп ничем не запятнал себя, к тому же, уважаемый сэр Уолтер, он великолепный профессионал, — аврор скептически усмехнулся, выслушав эту характеристику.       — Настораживает, что слишком юная новобрачная потеряла родителей, а ее подпись на магическом брачном контракте не зафиксирована подписями двух свидетелей, как это принято законом. И похоже, одинокая, талантливая и богатая, мисс Грейнджер просто перешла из рук директора школы Альбуса Дамблдора в руки его профессора мистера Северуса Снейпа. К тому же, этот брачный контракт, к сожалению, предусматривает, что если будущая жена умирает, не достигнув брака, ее состояние переходит к семье жениха. Разве нет? — аврор Уолтер явно был дотошным и старался защитить не только закон, но и людей.       — Да, уважаемые, такой пункт в нашем стандартном документе имеется, но нужно отметить, что то же самое сказано в отношении будущего супруга мисс Грейнджер, Северуса Снейпа, — Альбус Дамблдор развел руками, сетуя на бюрократические обороты брачных контрактов.       — А у маглорожденной волшебницы, что, имеются хорошие шансы пережить полукровного мага? Работа профессора в Хогвартсе столь опасна? — аврор Уолтер явно не был дураком, и судя по холодному взгляду, директор и профессор Хогвартса ему нисколько не нравились.       — Мне кто-нибудь скажет, что именно случилось с мисс Грейнджер, и почему она попала в Мунго? — стараясь говорить спокойно, спросил Снейп.       — Прекрасный вопрос, мистер Снейп! Девочку нашли в Хогсмиде четыре дня назад, ночью. У девочки гипотерми́я — переохлаждение, укусы дикого зверя и явная попытка суицида. И все это на фоне нервного срыва. Это никак не могло быть связано с теми баллами? Мой внук Невилл учится на одном курсе и потоке с мисс Грейнджер, и мы были хорошо знакомы с ее семьей. Невилл рассказал, что с Гермионы сняли двести пятьдесят баллов и из-за этого факультет объявил ей бойкот. Жестокость детей и равнодушие взрослых — прекрасная почва для нервного срыва и остального, — мадам Августа Лонгботтом прекрасно умела складывать паззлы из фактов. И факты были не в пользу Снейпа.       — Профессор Снейп, как вы могли? Девочка фактически сирота, вы говорили что защитите и позаботитесь о ней, — высказалась Минерва МакГонагалл. Судя по напускному спокойствию, волшебница была в бешенстве. Обычно за таким спокойствием МакКошки могло последовать нечто по-Гриффиндорски разрушительное.       — Простите, а вид уважаемого профессора Снейпа никак не может быть последствием пьянства? Я хотел бы провести стандартный тест, — много опытный Уолтер явно прекрасно знал жизнь.       К своему счастью, Снейп был великолепным зельеваром и успел выпить несколько составов, снимающих все симптомы и последствия прошлой пьянки. Так что он смело сделал выдох в пузырек с зельем, и оно не окрасилось в синий цвет. Уолтер несколько приуныл при отсутствии желаемого результата.       — Ну и какие наши дальнейшие действия? Девочка жива и уже здорова, ее магический брачный контракт с профессором Снейпом действителен, и он — ее опекун и будущей супруг, но я почему-то не горю желанием помочь воссоединиться будущей семье, — аврор решил предоставить решение вопроса своему бывшему начальству. — Что вы подскажете мне, мадам Лонгботтом, как член родительского комитета и совета попечителей?       — Мою семью и семью Гермионы Грейнджер связывает давняя дружба, и после Мунго, пусть Гермиона побудет у нас в гостях несколько дней, а после отправится в Хогвартс вместе с моим внуком. Но вот дальнейшая судьба этого ребенка, увы, возможно, в опасности. Я буду выносить этот вопрос на совет попечителей и мы подключим юристов, чтобы пересмотреть все ранее заключенные директором Хогвартса магические брачные контракты. Нужно обязательно изучить каждый отдельный случай, их не столь много. Но вот вопросы по ним уже имеются. И вопрос о пребывании Гермионы Грейнджер в доме профессора Снейпа тоже следует рассмотреть. Вы сильнейшим образом изменились, уважаемый профессор, и сейчас мне трудно представить, что вам можно доверить воспитание какого-либо ребенка, не говоря уже о деканате…       Августа Лонгботтом явно намекала, что со времени каникул с семьей Грейнджер с ним произошло нечто плохое. Опять? Очень возможно, уж стараешься на любимой работе не есть-не пить — и все равно! Да, либо Лже-Директор тебя отравит, либо ты сам умрешь от передозировки противоядий и очищающих зелий. О, великий человек уже что-то вещает.       — Уверяю, мы возьмем эту ситуацию под контроль. И, разумеется, жизни мисс Грейнджер ничего не угрожает, школьницы переносят взросление очень по-разному, и да, иногда с нервными срывами… — директору Хогвартса кивали, но чувствовалось: все остались при своем мнении.       Великий волшебник из добрых детских сказок мило распрощался со всеми, включая своего заместителя Минерву МакГонагалл. И только профессора Снейпа он попросил немного задержаться, для дополнительной беседы. Наложив небрежным жестом руки чары на дверь кабинета, его хозяин снял с себя образ доброго чародея как уличную шляпу.       — Ты что творишь, мерзавец? Не можешь уследить за девчонкой — зачем подписывал чужой контракт? Зелья совсем варить разучился, нет, дать ей выпить успокоительного и все, мерзавка Грейнджер уже сидит в углу и проблем не создает! — рассуждения Лже-Директора о Грейнджер подозрительно напоминали его собственные. Или точнее, внушенные ему рассуждения, и автор этих внушений был очень недоволен исполнением своих идей. — Твои оправдания, я жду!       — Пил, много… Пришел в себя — ее нет, искал в Хогвартсе и Хогсмиде… Не нашел… — пряча взгляд, Снейп старательно изображал жертву запоя.       — Пришел в себя! Слава Мерлину, что мозгов хватило похмельное и очищающее зелья принять, мерзавец! От тебя что требовалось? Только полностью контролировать Гарри Поттера, ну и его слишком активную подружку. И как ты справился? И эти баллы! Уму непостижимо, снял двести пятьдесят баллов со своего факультета, естественно твои Слизни стали травить и Поттера, и Грейнджер. У тебя был такой прекрасный момент к ним войти в доверие, стать единственным старшим другом! А ты? Даже не отвечай, мерзавец, единственные дети, с которых ты не должен был спускать глаз, бегали от тебя как от огня! Хорошо хоть вместе… Если твоя невеста вдруг затеет школьный роман с Поттером, не мешай этому! Контролируй, чары брачного контракта помогут это сделать. Но! Не мешать! Напротив, старайся разжечь в детях страсть, любовные зелья и Амортенцию варить не разучился, надеюсь? Пусть пострадают год и станут любовниками, маглокровка все равно одноразовая и то, что измена ее убьет, решит две проблемы разом. Ты, мальчик мой, снова будешь свободен, а Поттера младшего, возможно, будет держать чувством вины за смерть Гермионы. Внушим Гарри легилименцией, что он ответственен за ее супружескую измену и, как следствие, смерть. Что стоишь? Свободен. И приведи себя в порядок, второго января уже учебная четверть. Вон отсюда, — Снейпа отпустили, и прощание ему нечто напоминало.       А уж что ему напоминал план устроить подростковый роман Гарри и Герми!.. Поттера младшего, возможно, будет держать чувством вины за смерть Гермионы — не так ли, во флаконе любовного зелья, вспыхнула твоя, Северус, великая любовь к Лили и чувство вины за ее смерть?       Когда у тебя впервые появилась возможность оценивать и выбирать, ты выбрал, ты лично принял решение расстаться с Лили Эванс, ты сделал это раньше встречи с Жанной. Девочки были уж слишком различны. И в Грейнджер и ее банде, что ни разу не были «Мародерами», тебя очень злило, что это чужая дружба, не твоя.       Но вот ты можешь восстановить свою прежнюю репутацию в глазах Лже-Директора, нужно лишь сварить Амортенцию и любовные зелья для Гарри и Герми и подтолкнуть Жанну Гермиону к супружеской измене. С твоей манерой общаться это будет легко. Ты ведь многое уже понимал про свою страсть к Лили Поттер. Да нет, ты все понимал, и что?       Кстати, а считает ли Сам-Знаешь-Кто тебя настолько сломленным? Может, все это проверка вроде той, на месте ли крестраж Гарри?       О, кажется, удача в кои-то веки на стороне Снейпа: мадам Августа еще здесь, из Хогвартса так просто не аппарировать.       — Мадам Лонгботтом, подождите пожалуйста. Нам обязательно нужно поговорить, — Северус Снейп бросился останавливать давнюю знакомую.       Остановить получилось, а вот настроить даму к себе более или менее благожелательно, получилось далеко не сразу. Скромный учитель зелий Снейп на собственной шкуре узнал, почему совсем недавно эта леди звалась Железной Августой. И отчего перед нею благоговейно трепетал и весь аврорат магического мира в полном составе и случайно неотловленные им преступники.       Августа Лонгботтом была сейчас не в добрых чувствах, да, именно Северус Снейп привлек ее к созданию памятной и весьма действенной коалиции сил против Сами-Знаете-Кого.       И что из этого? Судя по последним действиям этого господина, профессор Снейп просто нуждался в ежегодном абонементе на очистку крови у гоблинов. Ибо его последние поступки были далеко за гранью понимания матери и бабушки мадам Лонгботтом, а уж ее мнение как члена попечительского совета лучше было не спрашивать вовсе.       Но всего полчаса унижений и практически правдивых объяснений ситуации, а также клятвенное согласие пройти повторную очистку крови от вредоносных зелий — и бабушка Невилла согласилась посетить его скромное жилище. Где зельевар с тяжелой судьбой и показал ей хранилище давних воспоминаний и даже продемонстрировал одно к просмотру достойной дамы. А после честно объяснил, что это выкрала Гермиона Грейнджер, только опустил дату кражи архива памяти Лже-Директора.       — И вот после этого я вспылил, — покаянно развел руками зельевар.       Мадам Августа дурочкой не была даже в раннем детстве и прекрасно понимала реакцию взрослого человека на подобный поступок ребенка. Взрослого, который трезво оценивает, что именно могут сделать за этот поступок те у кого подобный компромат изъяли без их согласия. Да к тому же Железная Августа сама была девочкой, что бы там ни болтал аврорат, что она зародилась самопроизвольно прямо над стопкой старых законов. Но мадам Лонгботтом понимала и реакцию ребенка, который сначала добыл нечто, что поможет посадить в тюрьму преступника, причинившего вред ее родителям, а после получил воспитательный разнос от взрослого человека за то, что часы назад считал подвигом. Да, поступок Гермионы получил для нее объяснение, и женщина скрепя сердце согласилась прямо сейчас аппарировать вместе с Северусом Снейпом в Мунго для попытки примирения столь странной супружеской пары. Однако заранее строго оговорив, что если девочка не пожелает идти с ним, на то будет ее воля. И трофей, добытый смелой Гермионой невесть когда, Августа Лонгботтом забирала с собой, уменьшив коробку «Минима экстра», — коалиция никак не могла себе позволить разбрасываться подобным компроматом. Снейпа просто заставили взять с собой комплект одежды для Гермионы, ее верхнюю одежду и немного денег, если вдруг семейные переговоры закончатся не в пользу декана Северуса Снейпа.       И со станции Хогсмид они аппарировали прямо к широко известному в магическом мире универмагу «Чист и Лозоход лимитед». Манекен в витрине, проход через стекло — и вот приемный покой магического госпиталя. На втором этаже, в отделении «Ранения от живых существ», уже все было готово к выписке красивой и грустной девочки, обнаруженной едва живой близь Хогсмида несколько дней назад. Обнаружил ее один неравнодушный гражданин магического мира, пожелавший остаться неизвестным. Есть еще в магическом мире порядочные маги.       Едва увидев посетителей, Гермиона побелела и сжалась в комок на постели. Снейп получил от мадам Августы профессиональный аврорский взгляд, обещавший бесплатную путевку в Азкабан, а из-под кровати Гермионы раздалось злобное рычание.       — Сири, прошу тебя, тише пожалуйста, ты тут инкогнито! — принялась кого-то успокаивать Жанна, а из-под больничной койки высунулась длинная черная собачья морда с чутким носом и пеной вокруг обнаженных клыков — лорд Блэк отважно встал на стражу попавшей в беду девушки.       «Сукин сын, Сириус, так вот откуда эти «укусы дикого зверя»! Да твои длинные уши нужно завязать узлом на твоем же затылке», — подумал зельевар. Вот как теперь при этой собаке страшной разговаривать? Лорд Блэк инкогнито, под кроватью чужой юной жены, в образе кокер-спаниеля, как кстати!       Легилименция — далеко не всегда подарок судьбы. Вот сейчас сознание бедной девочки буквально кричало: «Я преступница и тупая дрянь, я виновна перед Гарри и Северусом». Гермиона Грейнджер была совершенно права, описывая иные мысли как крик в пустоту мира. И слышать сейчас мысли Жанны было морально очень тяжело.       А тут еще блохастый лорд, сидя под кроватью, прокручивал в куцых как его хвост собачьих мыслях одно и то же: «Укусить бы Нюниуса за тощую жопу». Вот такие простые и четкие мечты привил простому лорду Азкабан. Мечты благородного лорда о тощей заднице зельевара Снейпа прервала медиковедьма, разносившая обед. Память о диете в Азкабане взяла верх, и под кроватью Гермионы шумно сглотнули слюну. Дождавшись ухода медиковедьмы, Грейнджер умоляюще посмотрела на Снейпа и быстро невербальным «Вингардиум Левиоса» отправила весь поднос под кровать к вечно голодному аристократу. Вскоре снизу послышались звуки ритмичной работы языка, полирующего больничную посуду.       А интересно, Жанна, что, наложила на него чары отвращения внимания или невидимости, но лишь для персонала госпиталя? И сколько уже дней подряд этот с-с-спаниель блохастый Жанну здесь объедает? Ни стыда у Мародеров, ни совести, тем более у Блэка!       Мадам Лонгботтом оценила всю странную ситуацию и, пожав плечами, предпочла аппарировать домой, поцеловав Гермиону в лоб и шепнув на прощание, что если нужно, мадам Августа всегда пришлёт за ней эльфа и остаток каникул она проведет в комфорте среди друзей.       — Я был не прав в своих предположениях, мисс Грейнджер, вы ни в чем не виноваты, — начал разговор Снейп, преодолевая неловкость. Но его прервали.       — Вуфф! — «Укусить бы тебя, Нюниус, за тощую жопу» — ррыф! — лорд Блэк счел интересы дамы первостепенными и оторвался от вылизывания дочиста чужой миски.       — Жанна, нам очень нужно поговорить, у меня дома. Вернись со мной, пожалуйста, — Снейпу хотелось поговорить, но мешал Сириус, любовно пестовавший одну-единственную мысль: «Укусить бы Нюниуса за тощую жопу». Достал уже!       — Да достал уже! Заткнись! — сунулся под кровать зельевар. Но через секунду вылетел оттуда, когда возле длинного носа Снейпа смачно щелкнула пасть, полная острых зубов. Спаниель бдил.       Спонтанное противостояние лорда Снейпа-Принц и лорда Блэк закончилось быстрой и убедительной победой Блэка-Азкабанского, которую он отметил торжествующим «Вуфф!»       — Жанна, прости меня. Давай вернемся ко мне домой. Просто я… — Снейп не знал как закончить мучительную для него фразу. Прежде извиняться ему не приходилось. Но тут ему помогли.       — Черпак Нюниус дело говорит. Валить из Мунго нужно и спокойно о делах перетереть на воле, крошка. Его хата на отшибе и как раз пойдет, я там книги для тебя, лапочка, как раз и заныкал, а вдруг уведут инкунабулы ценные. Шмот дорогой, а тебе, крошка, он очень нужен, — лорд Блэк-Азкабанский явно советовал юной мисс Грейнджер воспользоваться раскаяньем супруга.       О да, последний раз новую и неповторимую манеру общения Сириуса Блэка Снейп слышал давно, еще в августе, когда все подробно расспрашивали Бродягу о его попадании в Азкабан и о роли Питера Петтигрю в истории гибели семьи Джеймса Поттера. Отвык простой учитель Снейп от неповторимого стиля ведения светской беседы, что теперь практиковал лорд магии из рода Блэк.       — Прислушайтесь к совету, мисс Грейнджер. Правда, вам придется немного подождать меня, у меня еще, похоже, процедуры на пятом этаже, где лечат «Недуги от заклятий», — со вздохом сказал зельевар, — надо снять кое-что, явно чужое.       — Опять проклятье? — охнула Жанна.       — Как блоху выкусить, это его собственный начальничек прищучил. Вот никому ты, Нюниус, не нравишься, кислый как твои зелья, — Сириус издал короткий смешок, похожий на фырканье.       — Сири, пожалуйста, вернись в анимагичекую форму, тебя все ищут! Мы вас подождем, профессор Снейп, я рада что вы меня простили, — Жанна Гермиона все еще выглядела усталой и какой-то погасшей.       — Шевели мослами, черпак, я за крошкой присмотрю! Всем гадам горло перегрызу если что. Будь уверен, — и Сириус, видимо, снова вернулся в анимагическую форму: из-под больничной койки раздалось: «Вуфф!»       — Я скоро, мисс Грейнджер, вы следите за этим сукиным сыном, пожалуйста. Никакой надежды на его благоразумие у меня нет. И пожалуйста, переоденьтесь, на улице прохладно.       — Что же ты, сука, об этом раньше не вспомнил! Крошка в домашнем платьице в слезах от него ушла, чуть аваду сама в себя не кинула, а он типа не при делах. Чет я тебя такого правильного не видел рядом, когда зубами палочку у детки выхватывал и на горбу в бессознанке ее до Хогсмида пер. Выискался тут, вали, Нюниус, крошку надежный зверь охраняет, — и из-под кровати снова послышалось: «Вуфф!»       «Благородный лорд Сириус Блэк на страже юной девы», — с иронией подумал Снейп и осекся. А ведь он ее спас при попытке самоубийства, а ты, умственный инвалид, до самоубийства Жанну едва довел. Не тебе его судить, Снейп, оба вы отбыли огромный срок, он — в Азкабане, ты — в Хогвартсе. И еще не ясно, на ком этот срок страшнее отразился.