Личность

Домой я приехал уставшим и разбитым вдребезги. Было ощущение, что мое тело упало со скалы прямо на пыльную землю. Всеобъемлющее желание помыться преследовало меня еще днем, во время съемок видео. Жара оставила на мне липкий слой пота, а возле носа до сих пор стоял запах городской пыли. Вечером я почти позабыл, насколько ужасно чувствовал себя днем, потому что единственной целью стало завершение съемок. Удивительно, но во время стресса мозг полностью поглощает проблемная ситуация, а незначительные неудобства уходят на второй план. Я вставил ключ в замочную скважину, повернув всего пару раз: Несси уже ждала меня в квартире. Обычно, когда она ночует у меня, то всегда закрывает дверь лишь на два оборота. Запасные ключи от квартиры всегда были у нее, потому что в Москве мне было больше некому довериться. Она — мой самый близкий человек. — Несс! — только ступил на порог, как меня тут же облепили и руки, и ноги подруги. — Ты же тяжелая как слон! — Левина повисла на мне, как мартышка на дереве, ей не хватало только банана в руке и хвоста. — С тобой все хорошо?! — прокричала она мне в ухо, словно глухому. — А если бы я был ранен?! Зачем ты на мне повисла?! Я же сейчас в обморок грохнусь! — наигранно стал возмущаться я, изображая из себя мученика, побывавшего на войне. — При всех обстоятельствах ты еще умудряешься шутить, так что... Я вижу, что ты не умираешь! — и все-таки она слезла с меня и еще раз крепко обняла. — Раздевайся и пошли на кухню. Моя квартира трехкомнатная. Заходя ко мне в дом, каждый гость попадал в холл. Тут находился огромный шкаф-купе, облицованный зеркалами, обувная полка, крючки для одежды, диван, кофейный столик и две двери: одна вела на кухню, другая в коридор. В узком коридоре было еще пять дверей, три из них вели в жилые комнаты, одна в гардеробную, а пятая скрывала за собой ванную. Вся квартира выдержана в белых и серых тонах с редким вкраплением пурпуровых и салатовых оттенков. Яркие акценты в интерьере исполняли вазы, декоративные подушки, ковры, рамки и прочие мелкие и незначительные вещи для уюта. Все в квартире являло собой современный интерьер, состоящий из простых и незамысловатых форм. Не люблю я изыск и вычурность. Пока я снимал обувь, Инесса тараторила о том, как она волновалась за меня и как я ее напугал: — Я себе места не находила, а как перепугалась моя помощница! Ты бы видел ее лицо! Вот же ж черт! Я больше не приму ни один заказ у этого человека! Да как он вообще посмел... — она запнулась и обернулась в мою сторону, стоя в проходе между холлом и кухней. — А что он хотел от тебя? Давай, рассказывай! А то я не знаю, что вообще думать! Боже, помоги нам! — О, Всевышний! Перестань так орать! У меня и так голова на части раскалывается, так еще и ты! — я обулся в тапочки и пошаркал, как старый дед, на кухню. Инесса уже хозяйничала там без всяких стеснений, доставая из морозильника фисташковое, миндальное и клубничное мороженое. Поставила две глубокие чашки на стол и заполнила их до краев мороженым, полила все сверху шоколадом, а потом взялась за бутылку вина, которую, видимо, притащила вместе с собой. В раковине я заметил грязную тарелку с остатками пасты, а на столешнице стоял соус песто. Инесса уже успела напасть на мои запасы еды, которые я готовил сегодня утром на завтрашний день. Ничего страшного в этом не было. Мне не жалко для подруги ничего, а еду можно всегда приготовить снова, просто как факт: Левина слишком много ест на нервах, иногда мне даже кажется, что в желудке у нее черная дыра. Все-таки нам нужно обоим к психологу... — У тебя штопор есть? — Несси быстро выдвигала кухонные ящики одни за другими и громко хлопала ими, закрывая обратно. — Не могу найти... — она нервно хлопнула очередным ящиком. — Посмотри в третьем снизу, где пакеты лежат... — я лениво указал рукой в нужную сторону, и моя подруга тут же, как ищейка, кинулась туда. Я бы тоже искал с таким же отчаянием штопор, будь во мне меньше выдержки, чем есть на самом деле. Но я не мог позволить себе снова скатиться в алкоголизм. Когда-то для меня было нормальным выпивать каждый день по два-три бокала вина, а на выходных напиваться до потери сознания. Инесса вскрыла бутылку легкой рукой и отпила прямо из горла. А потом полезла доставать бокал. — Тебе... — она посмотрела на меня своими золотисто-карими глазами вопросительно, а потом покачала головой. — А, да, тебе нельзя! Значит, все достанется мне! Ну все! Теперь я тебя слушаю! — подруга плюхнулась на стул рядом со мной, заботливо сунула в мою руку ложку и пододвинула чашку с клубничным мороженым. Я вздохнул и приготовился обо всем рассказывать, пока Инесса наливала себе вино в бокал. Не успел я начать, как у подруги зазвонил телефон: ей поступил звонок из FaceTime. — О! Это Маша! — воскликнула Несси, тут же перескакивая от одной эмоции к другой. Она вмиг из серьезной стала непосредственной и невесомой. А внешне будто помолодела на лет восемь, стала похожей на себя в день нашего знакомства. Все-таки время берет свое... — Я отвечу? — Надеюсь, ты не... — я с надеждой посмотрел Нессе в глаза, всем сердцем надеясь, что о моих сегодняшних приключениях никто пока не узнал. Не хотелось бы, чтобы среди друзей начали ходить непонятные слухи. В нашей компании все так и работало: один сказал другому и приписал свои мысли, другой переврал и растрепал еще двум. И так, по цепочке, слухи распространялись среди моих коллег-блогеров, доходили до СМИ и желтой прессы, а после попадали в ленты новостных пабликов. — Нет! Я никому еще не говорила! Ты чего! — последнюю фразу Инесса постаралась произнести наигранно обиженно, но я почувствовал безмятежность и задор в голосе. Мои невысказанные опасения подруга восприняла с долей юмора. Она словила мой взгляд и, удостоверившись, что никаких проблем нет, ответила на звонок. Несс тут же защебетала, как птенчик при виде мамы-птицы. — Машенька! Как дела? Как судебный процесс? — Ты где, блин, шляешься?! Одиннадцатый час! — послышался гневный и возмущенный голос из трубки... Аверина Мария Сергеевна, девушка моей подруги, работает помощником адвоката и параллельно учится на заочном отделении магистратуры на судью. Ее первым образованием стало юридическое. А если быть точнее, то Маша закончила факультет юриспруденции по международно-правовому профилю. Я в этом абсолютно ничего не понимаю, но знаю главное: Маша и ее начальник не вылезают из своей юридической конторы. У них постоянно происходят какие-то суды, вечные клиенты-заказчики, люди, нуждающиеся в консультации, и так далее, и тому подобное. Работы у нее воз и маленькая тележка. Дома бывает она только по вечерам, а когда не находит под боком Инессу, то злится хуже, чем любая мать, звонки которой пропустили больше сотни раз. У Маши стойкий и жесткий характер. С такой, как она, я бы ни за какие коврижки не стал бы иметь дело. По знаку зодиака она лев, что делает ее автоматически убойным человеком, во всех смыслах этого слова. Это тот самый случай, когда созвездие, под которым рождается человек, оказывается роковым. Стереотипный лев, ни больше, ни меньше. — Она у меня, Мань, — вмешиваюсь я в диалог, спасая подругу от мучительной смерти и размазывания по стенке. — Мне нужна сейчас поддержка, очень сложный период... Сама понимаешь... — Ах, ну, да, точно, забыла, извини, — она тут же поумерила свой пыл и сменила гнев на милость. Маша симпатизировала мне, как другу Инессы, и никогда не была против нашего общения, хотя она вполне могла себе позволить запретить Несс общаться с кем угодно. Но дальше бы встал другой вопрос: позволила бы Несси такую наглость в свою сторону? У Инессы и Маши такой род отношений, что моя подруга без раздумий согласится на все, но только не на разрыв нашей, моей и Несс, дружбы. Гордо могу сказать, что я — исключение. Мы дружим уже восемь лет и давно стали друг другу ближе, чем просто университетские друзья. Мать Инессы практически называет меня своим сыном и всегда готова принять у себя в гостях в любое время дня и ночи. А Инесса на первую годовщину нашей дружбы подарила мне самодельный сертификат «братско-сестринских уз», когда я первый раз поругался с родителями из-за собственной ориентации (позже мне удалось убедить их, что это были детские глупости, но через три года этот вопрос снова поднялся, и я уже не смог вернуть все обратно). Инесса тогда объявила меня своим братом. До сих пор реву, когда вспоминаю об этом: сертификат стоит у меня в комнате, на прикроватной тумбочке, поэтому плачу я с завидной частотой. — Ты все еще переживаешь из-за бывшего? — из динамиков телефона Инессы я услышал сожалеющий голос Маши. Она всегда переживала и сочувствовала мне больше всех остальных в силу своей юности и излишней эмоциональности, однако нередко скрывала большую часть чувств, пытаясь их сдерживать. Аверина часто пыталась казаться старше, чем на самом деле, потому что всегда находилась в обществе более взрослых людей. — Тут ситуация посложнее нарисовалась... — протянул я, подсаживаясь ближе к Несс, чтобы видеть лицо усталой не меньше моего девушки: Маша слишком много работала. — Ко мне прицепился какой-то маньяк! — С этого момента поподробнее! — воскликнула Аверина, сменяя локацию гостиной на спальную комнату. — Сейчас, подожди, я свет включу! — послышались какие-то шуршания в динамике, вскрик, а потом у нас с Инессой на экране вновь появилось лицо Мани. — Yebanulas', blyat', мизинцем об косяк! Как же больно! — Милая, — Несси рассмеялась, — осторожнее. Ходишь как слон! Вечно так у тебя! Ладно, ничего страшного... Ян как раз собирался и мне рассказать эту историю, я поддерживала его с самого начала событий, но всех деталей не знаю... На самом деле я не горел желанием рассказывать о произошедшем всем подряд, но Маша давно является для меня доверенным лицом, так же, как и Инесса. Девочки встречаются уже два года, и я был первым, кто узнал об отношениях Инессы. Причем совершенно случайно! Мы с Несси обедали в ресторане на Охотном ряду, и к нам подошла молодая девушка, почти девочка, и поздоровалась. У Левиной не осталось другого выхода, кроме как представить свою знакомую. С тех пор мы нередко отдыхали вместе или часто сталкивались в ателье Нессы. — Ян! Рассказывайте уже! — требовательно поторопила нас Маша. В итоге я пересказал почти все, что смог вспомнить. А память пока меня не подводила, в отличие от рыбки-минутки-Несси. Маша всю нашу историю (но в основном мою) сопровождала комментариями в виде трехэтажных сложений из мата и жестких оров, а еще, между всем этим, междометием и руганием мелькало сленговое английское слово «cringe». Аверина, несмотря на всю свою образованность и воспитанность, при мне и Несс позволяла себе быть настоящим сапожником из глуши. Уж я-то ручаюсь за свои слова! Я видел этого белобрысого ангелочка в компании незнакомых людей и родителей Инессы. Поверьте, я думал, что знаю двух абсолютно разных людей. Среди незнакомцев Маша постоянно строит из себя аристократку, интеллигентку и интеллектуалку высшего уровня. Я не удивлюсь, если кто-то наденет на ее голову корону, сделав из нее королевскую особу. — Господи-боже-мой-копать-не-перекопать, — протараторила в конце концов Маша, чуть ли не за голову хватаясь. — Он же нарушает Уголовный кодекс! Его как минимум можно посадить по сто тридцать седьмой статье! Для вас, несведущих, поясняю: это статья о неприкосновенности частной жизни! И сто девятнадцатая! Преследование! Каков мудак! Богатый ублюдок! Я пробью его, не переживайте! У меня связи с ФСБ! Можно в суд подать! Хотя-я-я... Я не думаю, что мы сможем выиграть дело... Потому что, если этот Валентин достал информацию о тебе, Янчик, да такую конфиденциальную... Вряд ли его испугает суд... Может, он, это... Того! Из верхушки? Превышает свои полномочия? Надо узнать! Несомненно! Какое дело! Какое дело можно состряпать! М-м-м! — Маша мечтательно прикрыла глаза. — Этого она от тебя нахваталась! — шепотом прокричал я Инессе на ухо. — Как ты, выгоду во всем ищет! Никакого уважения к моим чувствам! — я заглянул в экран телефона и посмотрел на блаженно распластавшуюся на кровати девушку моей подруги. — Маша! Возьми себя в руки! Цинизм из тебя так и прет! Я даже знаю, о чем ты сейчас думаешь! — О чем же? — собеседница состроила из себя невинного ангела. — Да и так понятно! — рассмеялась Несси. — Ты уже спишь и видишь, как ваша контора выигрывает дело и тебе достаются все почетные лавры и премия! — Неправда! — агрессивно запротестовала девушка и забила кулаком по подушке. — Протестую! Остаток вечера мы перебрасывались шуточками, и мне постепенно становилось легче. Ближе к половине первого ночи я и Инесса завершили видеозвонок и отправились в ванную чистить зубы и умываться. Для девчонок и Андрея, которые любят отдыхать у меня с ночевкой, в ванной я держу все виды умывальных средств для разных типов кожи. Мне кажется, это отличный дружеский жест — хранить смывки для макияжа, даже если они тебе не нужны. Помимо этого, в аптечке над раковиной у меня всегда спрятаны тампоны и прокладки, потому что мои подруги не всегда знают наперед, когда может начаться менструальный период, или они просто-напросто могут забыть взять с собой предметы личной гигиены. Со своим бывшим парнем я съехался спустя полтора года после начала отношений, жили у меня в квартире. Из-за этого я стал реже встречаться с Нессой, но иногда выдавались целые месяцы, когда мы могли отрываться на тусовках и даже не задумываться над тем, что нас кто-то побеспокоит. Мой бывший парень работал переводчиком, знал пять языков и часто отъезжал по работе за границу. Мы могли не видеться по два-три месяца. Возможно, что такие долгие расставания и привели нас к тому, что он стал мне изменять. Наверное, мне изначально был ясен исход наших отношений, удивительно, что они продержались так долго. После водных процедур я и Левина завалились ко мне в комнату. Я, не заботясь о порядке в комнате, смел одним движением все свои мягкие игрушки, декоративные подушки и покрывало с кровати на пол. Инесса, перешагивая через огромную плюшевую гору, подошла к кровати и плюхнулась прямо на середину. Она приняла форму звезды, чтобы помешать мне расстилать постель, отчего я начал злиться и смешно бубнить под нос ругательства. Моя спальная комната была достаточно большой, чтобы вместить в себя широкую двуспальную кровать (при желании в ней могло поместиться три с половиной человека), прикроватные тумбочки с обеих сторон от кровати, шкаф, стол, стул, передвижное зеркало на колесиках и два пуфа. При всем мебельном собрании комната оставалась просторной и незагроможденной. Белые стены, белая мебель, ярко-малиновый ковер, пуфики в цветных чехлах, салатовые занавески и белые шторки «плиссе» на окнах — такой была моя комната. — Как же я устала! — глухо протянула Несси, погрузившись лицом в матрас. — Встань! Я еще одеяло не расправил! — я начал выталкивать подругу за борт образного корабля и отправлять в открытое море пыли на полу на съедение плюшевым игрушкам, пока Инесса активно сопротивлялась, брыкаясь и толкаясь ногами. — Ну, не-е-е-ет! — запротестовала уставшая соня-засоня. Ей было лень даже с места сдвинуться. Через пять минут возни и небольшого плюшевого побоища мы все-таки легли в постель и выключили свет. — Вот же мудак! — зловещий голос Инессы страшным рокотом разнесся в темноте по комнате. Я был на грани сна и реальности, когда она так громко возмутилась, что я аж подпрыгнул от неожиданности. — О ком ты?! Я вообще уже спал! — в ответ пробубнил я, переворачиваясь на бок, лицом к подруге. — Он реально назвал тебя по паспортному имени, без фамилии?! — уж чего-чего, а этого вопроса в час ночи, когда мир Морфея забирает меня к себе в объятия, я не готов был услышать. — Ну, не знает он корейские правила вежливости, что я могу с этим сделать? — за весь вечер мы так и не произнесли имя того маньяка. Между нами он стал негласным Волдемортом или же тем-самым-Царем-России. — Да, оскорбительно, но это не так уж и важно на фоне всего остального... — Красивый, заботливый, но угрожающий и панибратствующий маньяк! Где такое видано? — Нигде! Все, давай уже спать? Тебе же самой так сильно хотелось... — я зевнул, широко разинув рот. — Да, верно... Но... Каков наглец! — Ты не можешь спать без кляпа во рту?! Я вообще не понимаю, как Маша с тобой справляется! — Фу! Только не с тобой! Мы же брат и сестра! Вон! Свидетельство на тумбочке стоит! — Если не хочешь спать с красным кляпом во рту, тогда захлопнись и дай мне поспать! Я с семи утра на ногах! А завтра еще работать! — Все-все! Спокойной ночи! — Спокойной! — кинул в нее декоративную подушку. *** Утро началось в спешке. Противный будильник прозвенел на телефоне ровно в девять утра, а список дел в заметках не постеснялся напомнить, что сегодня в одиннадцать утра состоится очередной запланированный коворкинг с коллегами-блогерами. И на все про все у меня было два часа. Пока Инесса досматривала десятый сон, я носился по всей квартире, собирая вещи: ключи, ноутбук, провода, флешки, карты памяти со всеми вчерашними записанными видео, паспорт, кошелек... сценарий для закадровой озвучки, ежедневник... И мой список всего необходимого продолжал расширяться. Когда сумка была собрана, я отправился в душ освежиться перед рабочим днем. Многие думают, что работа блогеров — сплошное прохлаждение. Но это совершенно несусветная чушь! Я часто говорю об этом у себя на канале. Работа блогера — постоянный труд и самосовершенствование. Я вкладываюсь в работу не только материально, но и морально. За монтажом видео я и мои помощники проводим суммарно не меньше тридцати часов в неделю, а на съемки, идеи и сценарии уходит еще больше времени. Но и оплачивается мой труд достойно. За двадцать минут до выхода я иду на кухню готовить пасту с грибами в сливочном соусе, чтобы Инесса поела перед выходом на работу. Сам я обычно не завтракаю, предпочитаю заменять первый прием пищи кружкой чая или кофе. Но обед у меня всегда плотный и сытный, чтобы дотянуть до позднего вечера, не отвлекаясь на перекусы. Посмотрев на часы по завершении готовки, я понимаю, что через полчаса мне нужно быть в кафе недалеко от Арбата. Ехать пятнадцать минут, поэтому я без излишней спешки пишу сообщение для Нессы: «Завтрак на плите! Хорошего дня!» — нажимаю на кнопку «отправить» с мыслью о том, что я завидую всем, кому не нужно вставать в девять утра. Я бы с радостью поспал еще часочек. Хватаю сумку и выхожу из квартиры. На лифте спускаюсь на самый последний этаж — подземная парковка. Четыре года назад, когда я искал квартиру поближе к центру Москвы, мне было важно найти дом с охраной на входе, а то, что внутри окажется и продуктовый магазин, и парковка, и аптека было довольно-таки второстепенно, но позже, когда я получил права и стал водителем автомобиля, это стало неотъемлемой частью комфортной жизни. Приехал в кафе без десяти минут одиннадцать. На улице было еще прохладно, но синоптики обещали, что погода разгуляется до двадцати восьми градусов к полудню. Я решил припарковать машину в теньке, в надежде, что она не нагреется и я избегу духоты в салоне. В кафе меня уже ждали мои старые знакомые: Алиса Баженова — иллюстраторка и видеоблогерка, Анатолий Сидчинков — книжный блогер, Игнат Черный — создатель контента для Толика aka писатель, Вероника Волкова — художник-комиксист. Вот такое творческое объединение у нас было. Впятером мы бронировали закрытую комнату в кафе на восемь часов и безудержно работали над своими проектами. Администратор провел меня в отдельный зал, где стоял большой круглый стол, пуфики, диваны и стулья — небольшое, но уютное помещение. А главное — тихое. Все мои друзья-коворкеры — ранние пташки — приехали заранее. Кто-то уже начал работать, и был слышен стук клавиш. — Как вы, ребята? — по моему внешнему виду нельзя было сказать наверняка, что вчера случилось. Для всех я оставался свеж и бодр, будто ничего не произошло. Быть идеальным вне зависимости от обстоятельств — вот признак моего профессионализма. — У меня заказ на тридцать пять иллюстраций для детской книги, а дедлайн через три недели. Я сделала меньше половины! Как ты думаешь?! — раздраженно и саркастично ответила Алиса. Вот кто из нас выглядел действительно плохо, так это именно Баженова. Я почти уверен, что она не спала нормально больше двух недель, судя по ее синякам под глазами, которые проглядывают даже сквозь тональный крем. — Не трогай ее, она сегодня бешеная. Хуже собаки, ей-богу! — рассмеялся Игнат, не отрывая взгляда от ноутбука. — Эл, — обратился он к Алисе ее коротким именем, придуманным нами, — может, тебе энергетика хлебнуть? У меня такое ощущение, что ты не видела кровати дольше, чем обычно... — последние слова были сказаны шепотом, потому что Баженова посмотрела на Черного так, будто он перерезал всю ее семью и кровожадно съел их потроха за обедом. — Я, по-твоему, так плохо выгляжу?! — гневно прокричала она. — А-а-агх! Совсем обнаглел?! — Вот разгавкалась... — я достал из сумки свою банку с энергетиком и всучил Алисе. — Пей и приходи в себя! — никто не реагировал негативно на эмоциональные всплески Баженовой, потому что она всегда очень экспрессивна в выражении своих чувств — абсолютно все в ее отношении нужно делить на сто, а может, и на тысячу. У нас в коллективе была дружеская атмосфера, вместе мы работали не первый год, поэтому знали друг друга достаточно хорошо. Собрались мы все вместе благодаря обычному рекламному посту в инстаграме: он был до ужаса прост собой — в комментариях фрилансерам предлагалось познакомиться для создания коворк-групп. Я и мои нынешние а-ля коллеги еще не были — на тот момент — настолько популярны в определенных кругах общества, да и были несколько проще по статусу, чем сейчас. Мы быстро нашли общий язык и создали “семейный” чат для переписок. Все были заинтересованы в совместном рабочем времяпрепровождении, поскольку не могли работать дома. Вероника Волкова до коворкинга всегда работала дома и часто грешила перерывами-походами до холодильника, из-за чего она набрала лишнюю массу, от которой не могла избавиться. Коворкинг ей подходил как никогда, потому что вне дома у нее не было постоянного доступа к еде. С нами она наладила отношения с едой, устраивая перекусы вместе со всеми. Через полгода знакомства с группой она призналась, что страдала РПП, но в нашей компании ей стало легче. Игнат Черный работал когда-то финансистом в небольшой компании, поэтому привык работать среди офисных планктонов под звуки клацающих клавиатур коллег и шумы бумаг. Когда он написал свою первую книгу и стал известным писателем, издательство загребло его в свои руки и потребовало больше интересных фэнтезийных романов, поэтому он ушел с работы. Занимаясь писательством дома, Игнат понял, что не может создавать свои шедевры без особой атмосферы... атмосферы офиса. И когда он узнал, что существуют творческие объединения и коворкинг, то тут же стал искать подобные группы. А у меня, Эл и Толика была другая проблема: невероятная лень и ненависть к постоянной работе за компьютером. Эл страдала прокрастинацией, как и другие фрилансеры-художники. Она постоянно откладывала работу на потом, да и сейчас этим частенько занимается. Если бы не наши постоянные встречи, у нее не было бы столько мотивации работать, а тут ей просто необходимо было приходить и заниматься делами вместе с нами. Некоторым людям нужна моральная поддержка для работы. Приятно видеть перед глазами таких же страдающих работяг, как и ты сам. Меня и Толика также на собственные свершения вдохновляет чужая работа. — Так, кто сегодня будет заказывать напитки? — спросил Тоха, отрываясь от настрачивания отзыва о книге. С тех пор, как в первую встречу с ребятами я оплатил заказ, нашей традицией стал счет за напитки, который мы оплачивали поочередно из раза в раз. — Сегодня могу я! — Вероника поправила очки на носу. — Зовите официанта и заказывайте все, что пожелаете! Я, если что, буду... — девушка заглянула в меню, чтобы определиться с выбором, — жасминовый чай-крем. — Ребят, закажете мне латте на соевом молоке, когда официант подойдет? — Игнат очень стеснителен по отношению к незнакомым людям и часто заикается, когда говорит с незнакомцами. Первое время, когда мы только организовали нашу группу, Черный всегда молчал, даже в чате ничего не писал, но стоило ему только получше нас узнать, так он вообще стал болтать без остановки. Порой мы его вообще не можем заткнуть! Я лично Черного никогда не осуждал, потому что и сам не слишком доверчивый, а вот Анатолий однажды обмолвился, что стеснительный Игнат гораздо лучше болтливого. — Я буду американо с мятным сиропом, — высказался я, устраиваясь на диване рядом с Эл, — а ты? — я повернулся лицом к все еще вспыльчивой иллюстраторке. — Эм... Воду. Мне энергетика пока хватает. Возможно, позже. — Хорошо, тогда я зову официанта! — подытожил Анатолий. Когда принесли напитки и мы подзарядились, работа закипела, словно вода в чайнике. Девочки погрузились в свой творческий процесс, помогая друг другу и советуясь абсолютно на каждом этапе своей работы: они обсуждали рисунки друг друга, помогая найти недочеты. Игнат тем временем дописывал очередную главу фэнтезийной новеллы. Я доделывал нарезку из видеоматериалов, чтобы потом отправить нужные фрагменты своему помощнику-монтажеру. А Толик превращал готовый отзыв о книге в сценарий для будущего видео, параллельно монтируя два ролика, которые выйдут на следующей неделе. Работа Сидчинкова вообще не была постоянной, его внимание все время рассеивалось, и он нуждался в смене деятельности как минимум раз в два часа. Поэтому в какое-то время он мог заниматься написанием сценариев, в другое — монтажом, в третье — редактированием фото для обложки к видео. Так и прошел наш день: активно и плодотворно. К семи часам мы полностью закончили свои запланированные дела и начали расходиться. На выходе из кафе ребята стали договариваться о следующей встрече, пока я оплачивал зал, который мы бронировали на весь день. — Предлагаю завтра посидеть в парке, арендовать беседку, подышать свежим воздухом... — высказалась Алиса. Ее голос уже не был таким бодрым из-за усталости. По виду она стала напоминать зомби, готового упасть в обморок в любую секунду. — А я предлагаю тебе выспаться, — пошутил Игнат, указывая рукой на нездоровый вид девушки. — Я сама могу о себе позаботиться! Ребята вели диалог, а я слушал их одним ухом, ожидая, когда меня попросят приложить карту для оплаты. Девушка медлила, разбираясь с кассовым аппаратом. — Простите, почему так долго? — не выдержал я, наблюдая за работником кафе. Девушка выглядела озадаченной. — Видимо, ваше время в зале было оплачено кем-то другим, — промямлила она, сверяясь с информацией в компьютере. — Вы в этом уверены? — я озадаченно посмотрел на... Евгению — так гласил бейдж на форменной одежде девушки. — Да, — закивала головой та. — Странно, ладно. В таком случае, всего вам хорошего! — попрощался я и присоединился к друзьям, продолжающим какой-то спор. — Ян, сколько нам перечислить тебе на карту? — спросила Вероника, прерывая обсуждение группы и фокусируя общее внимание на мне. — Нисколько! Кто-то оплатил наше время по ошибке, — я радостно оповестил всех о неожиданном и удачном стечении обстоятельств, однако сердце отчего-то было не на месте. — Вот нам везет! — счастливо рассмеялся Игнат, выставляя ладонь вверх. — Дайте «пять»! — никто не смог устоять перед этим рыжим солнышком, и мы одновременно столкнули наши ладони с громким хлопком и поморщились от резкой боли. — Ребят, хочу напомнить, что завтра и послезавтра меня не будет в Москве. Я уезжаю в Питер по работе, — я не поленился повторить данную информацию в десятый раз за последние несколько недель, боясь, что кто-то об этом точно забудет и станет названивать мне прямо во время лекций, чтобы узнать, где я. — Да мы помним все! Заладил! Как попугай! — Эл закатила глаза. — Не волнуйся, мы переживем эти два дня без тебя! — О, я смотрю, к тебе вернулась бодрость! — парировал я, шевельнув бровями вверх-вниз. — Потому что ты меня бесишь! Это не может не придавать энергии! — Алиса насупилась, сморщилась, да так, что слово, видать, не выговорит. — Да тебя все бесят! — Игнат задиристо толкнул Алису плечом, та немного пошатнулась. — Вот поэтому она и не спит! — громко рассмеялся Анатолий. — Сон для слабаков, — буркнула Баженова, скрестив руки на груди. Мы еще какое-то время постояли на улице у кафе, подурачились не хуже звериных детенышей и разъехались по домам. Я пришел домой и завалился прямо в обуви на диван в холле. После такого плодотворного дня стоило бы отдохнуть и подготовиться к следующему. Последние недели выдаются плотными и забитыми делами. Сейчас я могу только с упоением ждать своего заслуженного отдыха, но для того, чтобы он настал, мне нужно закончить все свои дела и обеспечить наличие контента на месяц вперед. Моя блогерская тактика была очень простой: потратить пару недель и немного (много) нервов на съемку и монтаж роликов, а потом выпускать их с некоторой периодичностью по мере актуальности. Ванная — это отличное место, чтобы расслабиться и отдохнуть. Особенно ванная комната хороша собой, когда ты живешь один — никто тебя не беспокоит — плескайся в своей воде столько, сколько хочешь, пой песни, раздирая горло, под струями душа, и трись мочалкой до посинения (п.а. можно до покраснения, но имеется в виду просторечие aka «до потери сил»), все в свое удовольствие. Я люблю находиться в ванной, тут я становлюсь самим собой, нет никого, кроме меня и моих мыслей в голове. Там, за пределами стен, покрытых плиткой, и горячего пара, меня ждет ноутбук, работа, телефон и грязная посуда в раковине... Если бы была возможность, то я бы жил в ванной комнате. Выйдя из душа, я пошел в сторону гардеробной комнаты, намереваясь собрать небольшой чемодан в дорогу. Завтра, в десять утра, мне предстояло сесть на Сапсан и уехать на полтора дня в Санкт-Петербург. В первый день, по приезде, у меня была запланирована частная лекция на тысячную аудиторию, посвященная секретам великой женщины Коко Шанель, а на второй день у меня должна состояться общая лекция о моде девятнадцатого века для исторической конференции. Предстоящие два дня я собираюсь осветить у себя в блоге в формате классического влога из жизни. Уверен, что подобное видео должно привлечь больше людей ко мне на канал. На свою личную лекцию я собираюсь одеться так, как привык выглядеть в блоге: белые брюки, пиджак, фиолетовая полупрозрачная блузка, куча жемчужных побрякушек и подвесочек — мои любимые цацочки — желтые кроссовки и микросумочка Jacquemus им в тон. Мои подписчики, которые купили билеты на лекцию, должны быть в восторге. Я ожидаю, что они начнут снимать кучу сторис с этого события, привлекая ко мне еще больше внимания. Паблики начнут постить мои фотографии с гомофобными подписями в духе: «Оделся как pidor», — а люди, поддерживающие ЛГБТ и гендерную нейтральность, будут меня защищать. Ничего специфичного, просто наделаю немного шума. А вот для конференции я надену все тот же белый брючный костюм, но вместо фиолетовой блузы надену черную водолазку, а кроссовки заменю черными лоферами. На конференции будет много скептиков, снобов и приверженников традиционных ценностей. И поскольку это не мое мероприятие, я лишь являюсь приглашенным гостем, мне придется выглядеть «серьезно» и «сдержанно» специально для коллег, чтобы не нарваться на ненужный негатив. Ко всему прочему, в обычные дни, свободные от съемок и вылазок в общество, я выгляжу примерно так же — абсолютно серый и невзрачный, а главное — «прямой» гражданин РФ. Во время сборов чемодана мне позвонила Инесса: — Прости, прости, Янусь, я правда забыла! — подруга оправдывалась минут пять за невымытую после завтрака посуду. На самом деле мне несложно было помыть тарелку за подругой, потому что потом я получал максимум удовольствия от ее извинений. Не знаю, может, это какое-то психологическое отклонение, но мне правда нравилось, когда кто-то извиняется передо мной за какие-то пустые косяки. Возможно, будь я родителем, я бы стал одним из тех «токсичных пап», которые ругают детей, чтобы услышать от них извинения и потешить свое жалкое эго раболепием ребенка. Я посмеялся над ситуацией, возникшей у меня в голове, и в который раз проговорил: — Да хватит уже! Понял я, что ты забыла! Какая разница? Тарелку-то я уже помыл, — сквозь улыбку говорить было сложно. — Не парься! Лучше посоветуй мне, какие выбрать лоферы?! — мы всегда разговаривали по видеосвязи, вне зависимости от ситуации. — Мне нравятся с золотой пряжкой в центре, под них можно надеть те часы, что я подарила тебе на прошлый день рождения. И лук не будет выглядеть пустым. — Согласен, я как раз не мог определиться с аксессуарами, — улыбнулся до самых ямочек щек, выражая искреннее счастье, а глаза сузились до того, что я не мог видеть. — Ты как поработала, кстати? Вышла небось в половину первого? — Завидуешь? — Инесса рассмеялась, подмигивая мне. — Я только к часу проснулась, на самом деле. — Вот везучая! Я тоже хочу иметь кучу миньонов, которые за меня всю работу сделают! И вообще! Я жду, когда люди придумают устройство, которое будет делать мои собственные копии, тогда мне не придется ездить в другие города, снимать видео и ходить на разные мероприятия! Все будут делать мои копии! — А кто ж о таком не мечтает... — ​​тяжело вздохнула Несс, прикрывая глаза. — Кстати, чтоб ты знал! Иметь своих сотрудников чрезмерно дорого, они же не бесплатно свою работу делают. — Я похож на глупого человека? Я тоже плачу монтажерам и операторам, когда они мне нужны, и это правда бьет по карману... Оп! Слушай, у меня Андрей на второй линии. Перезвоню тебе! — не дожидаясь согласия подруги, сбрасываю звонок и отвечаю на другой. — Андрей! Моя помощь уже в пути? На меня через экран телефона уставился Его Высочество Дитцель, такой весь деловой, с дрэг-макияжем, прилизанными волосами, упакованный в бренды и с тонкой электронной сигаретой возле накаченных губ. Единственное чего ему не хватало — света софитов и тусовки на заднем плане для полного антуража. — Отправил курьера пять минут назад, — известил меня друг. — Завтра по видеосвязи, прямо перед твоей долгожданно-о-ой лекцией, проконсультирую тебя, что со всем этим делать. Поверь, ты не посмеешь меня опозорить. Если ты сделаешь все это из рук вон плохо, то я лишу себя звания лучшего онлайн-преподавателя по макияжу! Ты понял меня? — А ты куда так раскрасился? — я все это время смотрел на умопомрачительный и шокирующий макияж и не мог оторвать глаз, даже по меркам Андрея это было too much. — Ты же вчера только видео записывал! — для меня было странно думать, что Андрей может работать чаще, чем два-три раза в неделю. Он, так же как и я, предпочитал выделять несколько дней на съемки видео и передавать весь материал монтажерам, чтобы не напрягать себя. В остальное время он занимался разработкой курсов и сюжетами для новых роликов. — Я только приехал с интервью, — объяснил Андрей, — прошлый скандал с тем придурковатым рэпером разросся до таких масштабов, что стали появляться слухи, мол, я его изнасиловал. Какой же бред! С меня, собственно, потребовали объяснений, а я не против. За последние сутки на канал подписалось больше ста тысяч человек, а на instagram и того больше! У меня там почти шесть миллионов! Такими темпами на меня сама Ариана Гранде подпишется! — А я смотрю, ты только сливки и снимаешь! — рассмеялся я. — Хватит красоваться, Дитцель! Этот скандал вряд ли выйдет за пределы СНГ, поэтому можешь не надеяться на внимание своей крашихи, — я все еще сидел в гардеробной, складывая вещи в чемодан. Вести разговоры и параллельно собирать вещи — отличное времяпрепровождение. — Ты лучше скажи, во сколько мне завтра встать? — послышался шорох, а потом друг прокричал куда-то вглубь квартиры: — Гриша! Тащи сюда свою задницу! Щас будем планы на завтра корректировать! Нужно выбить примерно час! — Мне иногда кажется, что мне тоже стоит завести помощника... — пробурчал я. У Инессы Пэрэцовны было целое ателье с помощницами и личная ассистентка Наргиз, у Андрея был Гриша — практически правая рука, у Марка Павлова — целых два офиса, один в Америке, другой в Москве, а у меня только наемные работники и фрилансеры. — Януся, тебе только мечтать о таком можно! У тебя на одни съемки и поездки выходит по нескольку лимонов в месяц, а ты, как блогер, еще не особо продаваемый. Говорю тебе, смени уже направление своего контента, похайпись, устрой несколько скандалов... Конечно, твои выходы в свет не остаются без внимания, но это только малая часть, которая может сделать тебя действительно медийной личностью, — это не первый и не последний такой разговор. То, что я смог набрать два миллиона подписчиков на YouTube-канале — сплошное везение. Образовательный контент вроде моего очень редко становится популярным, поэтому чаще всего я выезжаю за счет своих скандальных обзоров на ковровые дорожки и показы мод, а также на влогах из личной жизни. — Андрей, мы уже это обсуждали! У меня идеальная блогерская репутация, и я не хочу ее портить какими-то скандалами, — я бы никогда в жизни не смог участвовать в скандальных разборках только ради раскрутки, потому что это все не для меня. Я неконфликтный человек и трудно переношу негативные эмоции. Я, отрываясь от складывания блузки в чемодан, посмотрел на экран телефона и заметил, что Гриша, ассистент Андрея, уже сидел в комнате, поэтому немедля сказал: — Я приезжаю примерно к половине третьего в Санкт-Петербург, потом мне нужно будет заселиться в отель и ехать на лекцию. Не знаю даже, в какой промежуток времени заниматься макияжем... — У тебя целых четыре часа в поезде! Там и сделаешь! Что голову морочить? Короче, я позвоню тебе в начале двенадцатого и сделаю с тобой самый простой макияж... — по-деловому заговорил Андрей, решая всю проблему за меня. — А я вот не по-о-онял сейчас этой ремарочки по поводу «самый простой макияж»! У меня руки на месте, и я вообще-то рисовать умею, так что руки у меня не крюки! — на слова Дитцеля я отреагировал наигранно обиженно, можно даже сказать, шуточно. — А это мы и проверим! Гриша, что у меня по планам на двенадцать дня? — Андрей все свое внимание обратил на помощника, худенького мальчика лет двадцати с темными волосами. — Ничего, у тебя окно в это время... — Точно, я собирался устроить онлайн-поход за продуктами и бытовыми штуками. Значит, эта обязанность возложится на твои плечи, друг мой. Посмотришь, чего не хватает в доме, сделаешь заказ, примешь и расплатишься, — манерным тоном давал указания Дитцель. В этот момент, когда я почти собрал чемодан, а друг уже переходил к следующим требованиям, во входную дверь настойчиво позвонили. — О, наверное, это твой курьер! Нужно открыть, — я поднял телефон с пола и пошел на выход из гардеробной комнаты, но Андрей меня остановил одной лишь фразой: — Это не мой курьер! — я в недоумении уставился на телефон, вздернув бровь. Вот что действительно нехорошо, так это звонки в дверь от неизвестных людей, учитывая вчерашние обстоятельства. — Моему от Сити до твоего дома еще пятнадцать минут переться по всей Москве, если не больше, учитывая пробки, — для уверенности он потыкал пальцем в экран телефона и что-то проверил. — Да, я угадал. Приложение пишет, что курьер в пути. Ты точно никого не ждешь? — Странно... Слушай, Андрей, повиси на телефоне, пока я посмотрю, кто там, — я нервно подергал волосы за концы, намереваясь вырвать хотя бы пару розовых волосинок. Так я пытался снять стресс и отвлечь мозг на постороннее движение. Из узкого коридорчика я прошел в холл, а затем в прихожую, надеясь, что не увижу двух охранников-шкафов в дверном глазке. Был какой-то иррациональный страх снова встретиться с тем маньяком из ателье Инессы, поэтому я автоматически стащил из ящика в прихожей перцовый баллон. Помолившись всем богам на свете, я посмотрел в глазок и заметил курьера с какой-то коробкой. Как он прошел, не позвонив в домофон, мимо вахтерши и охраны — будет загадкой для меня еще долгое время. Встряхнув хорошенько баллон, открываю дверь и приветливо улыбаюсь: — Здравствуйте, а вы к кому? — самым елейным голосом, что у меня есть, спросил я. — Ан Унчон, верно? Адрес... — парнишка, стоящий передо мной, скороговоркой проговорил мой адрес и назвал телефон, а я стоял, удивленный донельзя, и не мог понять, что, собственно, в коробке. — Если это вы, то распишитесь, пожалуйста. — Что? От кого посылка? — я лишь мог хлопать глазами. — Имя сказать не могу, но могу продиктовать номер телефона отправителя, — нашел выход курьер, желая мне угодить. Он как-то примолк и стал чего-то ждать. Я спустя пару секунд понял, чего добивается этот мальчишка — чаевые. Я протягиваю купюру в пятьсот рублей и вздергиваю бровь, состраивая лицо а-ля «я жду». Курьер лениво смотрит в бумажку и начинает диктовать номер, а я тем временем записываю каждую цифру в заметки на телефоне. — С вами приятно иметь дело! Всего хорошего! — быстро захлопнул дверь, придерживая тяжелую коробку — весила она точно не меньше килограмма. — Хей! Что в посылке? — послышался голос Андрея из динамика телефона. — Бомба, что непонятного? — я нервно посмеялся, просматривая входящие звонки и сверяя с номером, который мне продиктовали, надеясь всем своим сердцем не найти соответствий со звонком, который поступил мне вчера от Валентина Степановича. Как и рассчитывал, номера не совпали. Мужчина мог вполне себе позволить купить множество SIM-карт, чтобы не светить свой основной номер. — Я серьезно, Ян, — раздраженно ответил друг, поэтому мне пришлось вернуться к звонку, чтобы увидеть лицо друга. — Ну, сейчас посмотрим... — я протопал до низкого столика, стоящего в холле, положил телефон на зеркальную белую поверхность столешницы и поставил рядом коробку. Принес нож из кухни, варварски вскрыл коробку и удивленно посмотрел внутрь. — Тут книги, чувак... Что? Типа... Кому нужно присылать мне... — я насупил брови, хватаясь за первый том, который попал мне в руки, покрутил его, посмотрел на обложку и застыл в недоумении. —... коллекционные издания с историями созданий модных брендов? — это были очень дорогие книги, в кожаных переплетах, на языке оригиналов — французском языке — с золотыми буквами на обложке. Я бы не стал тратить деньги на подобные книги, но мне всегда хотелось их заиметь в свою небольшую домашнюю библиотеку, которая располагалась в моем кабинете (по совместительству — съемочная студия для блога). — Может, это от твоих фанатов? — Дитцель звучал неуверенно, потому что знал, как я неиронично помешанно оберегаю свою конфиденциальность. — Нет, я уверен, что это не мои фанаты, — я взял телефон в руки и показал другу одну из книг, история итальянского бренда GUCCI. — Твой любимый логотип, — посмеялся я. — Скажи, что этот подарок настолько дорогой, что название выложено кристаллами Сваровски! — Возможно, что это не они, а что-то подороже, — с сомнением ответил я. — Несс часто обшивает сваровскими камнями свои платья, я уже тысячу раз их видел, эти немного другие, хотя сразу так и не скажешь. Нужно будет пробить ISBN номер, чтобы узнать, что снаружи. Обычно в описании к коллекционным книгам, подобным этим, пишут, из чего сделаны украшения для обложек. — А если работа ручная? Их же могли сделать под заказ, — был поздний вечер, поэтому Андрей перешел к своей ежедневной рутине в ванной, сменяя локацию. Он нанес гидрофильное масло на лицо и стал массирующими движениями растворять толстые слои макияжа. Фактически он снимал свое второе лицо. — Нет-нет! — я открыл форзац и просмотрел информацию о книге, чтобы убедиться наверняка. — Это коллекционное, очень редкое французское издание. Я уже видел подобные. Такие книги стоят целое состояние. — У тебя появился богатенький папик? Sugar daddy? — игриво спросил Дитцель, посмеиваясь. — Подарочек вон какой, и имя скрывает. Сюрприз, наверное, решил устроить? — Да нет у меня никого! — гневно запротестовал я, надувая губы, делая их еще пухлее, чем они есть на самом деле, а щеки толще и круглее. — Господи, у тебя такой baby face, что я не сомневаюсь, что твой папик получает полнейшее удовольствие, наблюдая его! — продолжил издеваться этот придурок, раздражая меня и при этом вводя в краску. — Все! До завтра! Смывай уже свой макияж и иди спать! — сбрасываю звонок, откинув телефон на диван. Я закрыл лицо руками и усердно его потер, сопровождая сие действие приглушенным криком бессилия. Откидываюсь на спинку дивана и упираю взгляд в потолок. «Что же делать? — думаю я. — Эти книги (их было пять), очевидно, прислал Валентин Степанович, мой личный маньяк. Зачем он это делает?» Раздраженно топаю тапками об пол и заставляю себя лениво подняться на ноги, а в руки взять коробку с книгами и отнести все это добро в свою мини-библиотеку. Расставляя свои подарки по полкам, я занимал себя мыслями о дарителе и его мотивах. Сумасшедших и поехавших людей очень трудно выделить из толпы, если они выглядят как все и ничем не выделяются на первый взгляд. Я не был психологом, однако мог понять элементарные вещи — нарушать чужие границы и при этом не испытывать чувство вины — естественные признаки отклонения от нормы. Здравомыслящие люди всегда руководствуются своей совестью и внутренним «божественным» даром «правильности и неправильности». Мне неловко и странно получать такие подарки, потому что ничего дороже MacBook-а мне еще не дарили. Все свои дорогостоящие вещи я покупал самостоятельно. Хотя сам я привык дарить дорогие подарки друзьям, например, на недавнюю годовщину Маши и Инессы я обеим подарил парные дизайнерские туфли ручной работы. Еще более странными для меня становятся дорогие подарки, сделанные «просто так», в рамках ухаживания. В моих глазах это выглядит как подкуп. Ко всему прочему, я почти никогда не принимаю дорогие подарки, потому что боюсь, что потом меня будут этим попрекать: «Я вот вручил тебе такой дорогой подарок, а ты даже не можешь что-то сделать для меня», — в общем-то, в таком духе. Я так считаю не без основания, со мной такое случалось, и не раз. Многие думают, что если они делают какое-то добро со своей стороны, то могут потом спросить с человека «долг» или какую-то услугу, хотя изначально это не было оговорено. Зачем тогда дарить подарки, если делаешь это с целью получить что-то взамен? По-моему, эта акция должна быть безвозмездной. Когда я достал последнюю книгу со дна коробки, то заметил белый запечатанный конверт, слишком тонкий, чтобы положить туда что-то значительное. Я недолго думая вскрыл его одним движением руки, оторвав боковую часть. Внутри лежал белый лист, сложенный вдвое, по гладкой бумажной поверхности были выведены черными чернилами строгие и угловатые буквы. «Мой Ян, я приношу извинения за свое нетактичное поведение. Надеюсь, что этот скромный подарок порадует тебя. Всего наилучшего. Валентин.» Прочитал записку и заулыбался. Теперь он называет меня моим именем, а не тысячей уменьшительно-ласкательных глупых слов. Хоть какой-то прогресс. Продолжал выражать все счастье этого мира своим личиком еще около минуты, безудержно пялясь на резкий почерк маньяка, а потом резко сморщился, как лимона проглотил. О чем я вообще думаю? Какой, к черту, прогресс? Он назвал меня «своим». «МОЙ». Вот что там было написано. Никакого прогресса. Все оказалось еще хуже, чем я думал. Валентин не собирается меня отпускать, потому что уже обозначил меня как свою собственность. Это катастрофа. Я написал сообщение Инессе с просьбой меня успокоить, она тут же ответила голосовым сообщением: «Забей. Не обращай на это внимания. Просто постарайся успокоиться, живи дальше. Если что, то Маша уже работает над выяснением личности этого Валентина. Пока никакой точной информации нет. Лучше иди спать, тебе завтра на поезд нужно успеть». Слова подруги мало помогли мне, однако я не привередничал. После получения доставки от Андрея я прошел на кухню, выпил успокоительные таблетки, постоял на одном месте еще пару минут и пошел спать. Завтра меня ждал тяжелый день, полный новых впечатлений и работы.