Какая разница

Бутылка байцзю лежала на полочке в холодильнике, отблёскивая стеклянным боком. — Тебе не кажется, что после такой ночки не помешает выпить? — невинно поинтересовался Вей УСянь. Чжаня и самого тянуло накатить рюмочку, но он знал, что УСянь не даст ему ограничиться одной. А вставать, между прочим уже через три часа. И на работе нужно будет работать! С трезвой головой и ясным взором. И вечером ждёт не отдых, а репетиция в «Школе айдолов». — Завтра тяжёлый день, — Чжань отдёрнул руку от байцзю и взял минералку, а потом с сожалением захлопнул дверцу холодильника. — Как считаешь, человек в подворотне — это из тех, кто преследовали нас, или сталкер Ван Ибо? — А почему думаешь, что за ним не те же самые наблюдают? — У айдолов всегда хватает своих преследователей. Продюсер Лю прибыл очень быстро. Возможно жил где-то недалеко, но уже через полчаса после звонка Ибо неприметный минивен остановился прямо напротив подъезда. Он даже заехал на тротуар, так что расстояние сократилось до минимума. Заранее предупреждённый Ибо ждал внизу, подглядывая в тонкую щёлку приоткрытой двери. Он снова был в своём «камуфляже», только чёрные очки пока не надевал, чтобы иметь возможность что-то видеть. Чжаню совсем не хотелось его отпускать, но он знал, что ему и так достался кусок незапланированного счастья. Такая удача вряд ли снова выпадет в ближайшем будущем. Под слоями одежды фигура стала бесформенной и неузнаваемой, и руки чесались залезть под все эти шмотки, чтобы нащупать твёрдые мышцы, гладкую кожу и убедиться — он всё ещё там, его Ибо. Чжань вздохнул, и поймал на себе взгляд из-под козырька бейсболки. Ибо нашарил его ладонь и переплёл пальцы. Подбородок задрожал, и пришлось прикусить губы, чтобы удержаться и не расклеиться. — Ой, ну только зарыдать осталось, — внезапно прорезался Вей УСянь, и Чжань едва не вздрогнул от неожиданности. — Мог бы и подождать, пока мы простимся, а потом возвращаться, — проворчал он мысленно. В этот момент в тишине ночи послышалось урчание мотора, и Ибо сжал пальцы. Он обернулся к Чжаню и свободной рукой снял с уха одну петлю маски. Было и без слов понятно, зачем. Они одновременно подались друг другу навстречу. Ибо наклонил голову, чтобы не ткнуться в Чжаня козырьком, и их губы сомкнулись в быстром поцелуе. Так сладко и так коротко. Едва машина начала притормаживать, Чжань выпустил его руку, и Ибо стремительно вернул на место маску, напялил очки и сказал: — Спишемся! Я не прощаюсь. Дверца минивена поползла в сторону, Ибо рванулся вперёд, она ещё даже не успела открыться полностью, а он уже нырнул в салон. Машина тронулась, и через несколько секунд улица снова была пуста. Ничто не напоминало о том, что произошло. А ещё через минуту в вичат пришла фотография с рукой, сложенной половиной сердца, прижатой к знакомой куртке. Чжань собрался было сделать селфи, но не рискнул — наверняка физиономия вышла бы не самая привлекательная. То, что Ибо целовал его, именно такого, всего пару минут назад, ему как-то не пришло в голову. Он выбрал для ответа стикер с кроликом, показывающим такой же жест — половинку сердечка. Возможно, Сяо Чжань всё себе придумал, но ему казалось, что постель ещё пахнет Ибо. Стоило бы, конечно, сменить бельё, но он решил, что сделает это завтра, а пока закутался в одеяло и прижал к животу вторую подушку. Мышцы бёдер на все движения отзывались слабым тремором, и в заднице слегка саднило. Но это всё было последствиями неибически прекрасной ночи любви, поэтому скорее приносило некое удовольствие, чем дискомфорт. Возможно утром уже не будет приятно, но думать об этом не хотелось. Чжань надеялся, что «волшебная» заживляющая мазь из Юншеня и небольшой отдых всё исправят. Мазь, конечно, помогла, но не до полного исцеления, да и трёх часов сна оказалось недостаточно для отдыха. Но от суровых будней деваться было некуда. Стараясь держаться ровно на подгибающихся ногах, Чжань, почти не открывая глаз, обошёл с собаками квартал по обычному маршруту и похромал на автобус. Перед обедом в двери офиса заглянул Ван ЧжоЧэн, кивнул на приветствия, но к Чжаню не подошёл и на его активные махания рукой не ответил. Это было нехорошим признаком, однако срочная работа не позволила побежать за ним, чтобы всё выяснить. Да и, честно сказать, Чжань побаивался, что А-Чэн вернётся к тому, на чём закончили вчера — разговору о «Школе айдолов». Не иначе, его теперешнее поведение — метод психологического давления. Чжань с одобрения Вей УСяня решил не поддаваться. Куда больше, чем ЧжоЧэн, их обоих беспокоила предстоящая репетиция. А вдруг там придётся не только петь, но и танцевать? Даже просто активно двигаться казалось чем-то вроде пытки. Вей Ин ругался, что Чжань совсем себя запустил и не думает о своём теле. Тренированные ноги так бы не болели. Чжань вяло оправдывался, мол, всего несколько дней назад он лазил по горам, а тут снова нагрузка, да ещё на непривычную группу мышц, но УСяня это не убеждало. За весь день Ван Ибо написал только одно короткое сообщение, когда доехал до дома. Впрочем, Чжань писал ему сам и не ждал от него многого. Сегодня у Ибо в расписании стояли репетиции и съёмки для рекламы. Как Чжань теперь уже знал, телефон чаще всего был выключен, чтобы не отвлекать. Да и в перерывах не всегда была возможность побыть без лишних свидетелей. Обязательно где-то неподалёку околачивались сталкеры, которые норовили сделать снимки, а потом фанаты вычисляли, что айдол просматривал в телефоне по отражению в тёмных очках и даже в зрачках, если позволяло разрешение фото. Вспоминая, как сам жадно прочитывал фанатские расследования, Сяо Чжань теперь краснел от стыда, однако не мог безоговорочно осуждать сталкеров. Он понимал, что ими двигало. Чтобы не думать только об Ибо, в обед Чжань сходил в офис дирекции и записался на приём к директору Ци. Он не очень верил, что его авантюра увенчается успехом, но вдруг? СиньСинь был слишком славным парнишкой, чтобы никак не попытаться ему помочь. Тем более, что сам он с готовностью согласился выгуливать собак пока Сяо Чжань будет занят на «Школе айдолов». Немного боязно было за него из-за слежки, но на улице ПейСиня будут сопровождать собаки, а Вей УСянь потратил кучу времени изображая охранные и сигнальные талисманы везде, где только можно — и в квартире, и на лестнице, и вокруг дома. Из-за того, что до места репетиций ещё нужно было добраться, пришлось отпроситься с работы на час раньше. Сюань Лу была в курсе дела, поэтому согласилась прикрыть Чжаня, если что. — Ты же не единожды задерживался, когда все по домам расходились, — Вей УСянь решил оказать моральную поддержку. — Ничего страшного, если один раз уйдёшь до срока. Никто и не заметит. И всё же угрызения совести продолжали грызть, пока их не вытеснил мандраж. Сяо Чжань внезапно снова заволновался перед предстоящей репетицией. Да, в день отбора у него как-то получилось пройти испытания, но это же не гарантия, что и в этот раз всё пройдёт удачно. Сейчас как опозорится! И голос сядет в самый неподходящий момент, и танцевать он не умеет, двигается как деревяшка, и вообще таланта не достанет. Вей УСянь всё это уже слышал ещё на первых этапах отбора, так что только хихикал и ехидными шуточками подливал масла в огонь. От него жалости и поддержки было не дождаться. Чжань вдруг пожалел, что не решился рассказать Ван Ибо. Пусть бы прислал дурацкий стикер или простое пожелание удачи… Эх… И тут телефон, предусмотрительно переведённый в беззвучный режим, завибрировал в кармане. Чжань дрожащим пальцем никак не мог попасть на сенсор, чтобы разблокировать экран. Наконец, сумел, открыл вичат и расплылся в блаженной улыбке. Ибо сообщал, что начал скучать по нему с самого утра, скучал весь день и думает, что продолжит скучать вечером, а ночью не сможет заснуть, если не удастся поболтать хотя бы пять минут. Он спрашивал, не будет ли слишком поздно, если он позвонит около часа ночи. Обычно в это время Чжань уже давно спал, но ответил, что это, конечно, вообще не поздно. Где-то в районе лопаток зачесалось, это, похоже, выросли крылья. Теперь ему было всё нипочём. Репетиция — с удовольствием! Танцевать — пожалуйста! Не получится — да и пофиг!