Какая разница

Из всей группы Сяо Чжань помнил только одного — невысокого юношу утончённой, почти женственной внешности. Остальные конкурсанты были незнакомы. Пока Чжань разглядывал членов команды, Вей УСянь комментировал увиденное, и приходилось сдерживаться, чтобы не хихикать. Шуточки его были грубоватыми, но очень меткими. На первом отборе он почти не смотрел по сторонам, сосредоточившись на своих действиях. Теперь же предстояло подготовить командный номер, и, если не сработаются, то отсеют всю команду, как сказала наставница. Госпожа Чжоу была решительной дамой лет пятидесяти, выглядела на свои годы, носила короткую стрижку и курила длинные тонкие сигаретки прямо во время репетиции, подкуривая одну от другой. — Из вас любой может дойти до финала, — заявила она, выпуская из ноздрей дымок. — Но, возможно, никто из вас не дойдёт. И всё зависит лишь от вашего желания выложиться уже сейчас. В шоу-бизнесе слава не приходит без пота. Любой айдол пашет тяжелее, чем рабочий на заводе. Вы готовы к этому? — Да! Конечно! — нестройно загудели люди. — Не слышу! — резко оборвала их госпожа Чжоу. — Вы будущие айдолы или сборище тётушек из провинции? Ещё раз! Вы готовы? — Да! — теперь вышло дружнее. Сяо Чжаню это напоминало школьные занятия в младших классах, но он вместе со всеми кричал «Да!», пока госпожу Чжоу не устроило. После этого началась работа. Им объяснили каким должен получиться командный номер, они прослушали несколько раз песню с комментариями по вокалу и сценографии. Сольных партий не было предусмотрено, но их разбили на четыре группы по числу куплетов, чтобы они сменяли друг друга. Пока одни поют, на остальных бэк-вокал и хореография. Чтобы задумка госпожи Чжоу удалась, надо было изрядно потрудиться. Тот женственный юноша оказался с Чжанем в одной группе. В столь стрессовой обстановке уже одно то, что они узнали друг друга по предыдущему этапу, приравнивалось к дружбе. — Хэ ЕИнь, — представился шёпотом юноша. — Соловей? — улыбнулся Чжань. /прим. автора: 夜鶯 /Yèyīng/ — соловей на китайском/ — Тебе подходит. Очень красивый голос! — Спасибо, у тебя тоже, — откликнулся ЕИнь. Обмен любезностями закончился, и началась работа. Госпожа Чжоу не обманула — адский труд. После двух часов репетиции Чжань чувствовал себя на последнем издыхании, а они даже до этапа хореографии не дошли. Представляя, как Ван Ибо прошёл школу трейни и в настоящее время занимается практически каждый день, Чжань понимал, что недооценивал, сколько труда вложено в его карьеру. И что айдол — далеко не только красивое лицо и немного способностей. Даже Вей УСянь притих, последний час его вообще слышно не было. Правда Сяо Чжань это заметил лишь когда репетиция, наконец, закончилась. Не сказать, чтобы это сильно обеспокоило, к настоящему моменту он уже привык, что Вей Ин время от времени уходит «на глубину» поразмышлять. До метро шли с ЕИнем. Тот, в отличие от Чжаня, ехал не домой, а на работу — в караоке-бар. Он оказался старше, чем выглядел, даже старше Чжаня — ему было тридцать два. И «Школа айдолов» была далеко не первой его попыткой попасть в шоу-бизнес. ЕИнь участвовал во множестве проектов, но ещё ни разу не продержался до финала, однако не терял надежды встретить «своего» продюсера. — Хотя… если и в этот раз не выйдет, значит это не моя судьба, — молодой человек развёл руками. — Чем же тогда будешь заниматься? — Чем и всегда, — ЕИнь улыбнулся. — Развлекать людей на вечеринках тоже кому-то нужно. Они простились, расходясь по разным платформам. — СяньСянь! Вей УСянь! — мысленно позвал Сяо Чжань, пропихиваясь в толпе к дверям вагона. — Ты решил меня бросить? — Не драматизируй, никто тебя не бросал, — откликнулся УСянь. — Просто не отвлекал. Оцени мою сознательность! Да и вообще, ты же всё равно сейчас начнёшь проверять, не написал ли тебе Ван Ибо. Сяо Чжань и правда собирался это сделать. — Я же только посмотреть, — смутился он. — Не могу же я прямо в метро с ним переписываться, даже если бы и захотел. Ван Ибо отправил смазанное селфи — отражение в зеркале, засвеченное яркими огнями софитов. «Работаю» — подписал он. «Я же потом позвоню? Планы не изменились?» — добавил Ибо в следующем сообщении. — Ха! — прокомментировал Вей Ин. А Сяо Чжань не стал ему отвечать. Он ответил Ибо: «Жду звонка!» Домой он добрался лишь в начале двенадцатого. Собаки радостно запрыгали вокруг, а на столе в кухне обнаружился пакет с пирожками и записка от Ци ПейСиня, в которой он отчитался, что выгулял и покормил, собаки вели себя хорошо и ни на кого не кидались. Чжань засунул в рот баоцзы и поставил вариться кофе. От усталости глаза сами закрывались, но не дождаться звонка Ибо он не мог. Кофе был допит, всё, что имелось съестного, съедено, а бодрости не прибавилось. Чжань сидел на шатком табурете, откинувшись спиной на прохладный бок холодильника, и смотрел на Ван Ибо. Точнее на постер с его изображением, мечтая снова увидеть его вживую на этом самом месте. — Может, на флейте поиграем? — предложил УСянь. — Тебе не помешает совершенствовать навыки. — Соседей перебудим, — засомневался Чжань, но встал и пошёл за Чэньцин. С того раза, как Вей Ин обратил на это его внимание, он всегда, когда брал в руки бамбуковую ди, покрытую чёрным лаком, ощущал горячее покалывание в пальцах, отзывающееся где-то в животе. Это не было чем-то надуманным, отзыв на инструмент становился с каждым днём всё яснее, отчётливее. Иногда Чжань просто мимоходом клал ладонь на флейту, только чтобы почувствовать этот приятный импульс. — А что будем играть? — Не знаю, — задумался УСянь. — Давай начнём, а дальше, куда мелодия поведёт. Лень вспоминать что-то специально. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, Чжань поднял флейту и прикрыл глаза. Наверняка, его техника исполнения была далека от хорошей, но он ведь не на конкурс флейтистов собирался идти. Главное, сам процесс приносил удовольствие. Он сыграл несколько гамм, перебирая пальцами дырочки, меняя силу выдоха. А потом отдался течению музыки. Один смутно знакомый кусок мелодии сменялся фрагментом популярной песни, тот перетекал во что-то более традиционное, видимо извлечённое из памяти Вей УСяня… Вился причудливый мотив, нежно трогая струны души. И тут Чжань осознал, что струны не души, а гуциня. В его голове эта мелодия звучала богаче — в переплетении напева флейты и глубокого голоса циня. Он внезапно вспомнил, как танцевали над струнами пальцы Лань Чжаня, как вырывался из его груди отчаянный безнадёжный зов: «Вей Ин, вернись!» Сяо Чжань опустил флейту. В глазах защипало. Прежде, чем Вей УСянь успел что-то сказать, он сглотнул комок в горле и произнёс: — Может, лучше почитаем? Вей Ин, к удивлению, промолчал — не радовался его рвению, не возмущался, что прервал игру на флейте, не выдал ни единой шуточки. Посмотрев на лежащую на столе книгу, Сяо Чжань, повинуясь какому-то импульсу, взял другой том. Эту рукопись они с УСянем ещё не открывали. На обложке было выведено: «Трактат о событиях и людях за последние пятьдесят лет. Писано в шестьдесят третьем году от Погашения Солнца» — Это когда? — удивился Сяо Чжань странному летоисчислению. В школе такой период не проходили, там всё было про династии, годы считались от правления разных императоров, а тут — Погашение Солнца. Может, было в древности какое-то солнечное затмение, а Сяо Чжань историю плохо учил? — Так называли большую войну между магическими орденами и кланами. Клан Вень причислял себя к Солнцу, и захватил слишком много власти, пользуясь силой тёмных талисманов. Потом произошло несколько инцидентов, не без участия этого скромного, и остальные кланы встали на войну с кланом Вень и их подчинёнными. — Как я понимаю, вы победили? — Они победили, — подтвердил УСянь. «Они». Не «мы». Это противопоставление заинтересовало Чжаня. Он хотел было спросить, а Вей Ин сам разъяснил: — Я тоже использовал силу тёмных талисманов. Пока у нас была общая цель, к моим методам относились не то, чтобы благосклонно, но на них все, кроме Лань Чжаня, закрывали глаза. А после победы я стал не нужен и даже опасен. Не хочу вспоминать обо всех своих ужасных деяниях, я ими не горжусь, поверь. Хотя, конечно, было и то, за что мне не стыдно. Но в результате я проиграл фактически сам себе. Полагаю, для оставшихся это было наиболее благоприятным исходом. — А как же Лань Чжань? — не согласился Сяо Чжань. Не отвечая ему, Вей УСянь продолжил: — Я умер и оказался здесь. Этот труд написан через шестьдесят лет после моей смерти. Давай посмотрим! Жутко любопытно, что стало с кланами и их главами. Наверняка, А-Чен привёл орден Цзян к процветанию. И хочется знать, кто стал во главе ордена Цзинь. Когда я умер, наследник династии был ещё младенцем. Я виновен в том, что он остался сиротой, и мысль о его горькой судьбе всегда не давала мне покоя. — А как же Лань Чжань? — снова спросил Сяо Чжань, не замечая, что повторяет предыдущий вопрос слово в слово. — Про него тоже, — коротко бросил УСянь. И эта краткость сказала Чжаню о его чувствах куда больше обычной многословной болтовни. а теперь отвечу на вопросы) У меня спросили про Лань СыЧжуя и других мальчиков, про мечи, а также про продюсера, но насколько я поняла из вопроса, речь все же была не о продюсере Лю ХайКуане, а о менеджере Цзи Ли. Давайте не путать, это два разных человека))) Сейчас надо сосредоточиться, как бы вам так ответить, чтобы не раскрыть раньше времени интригу)) Тайны этих людей и не людей откроются позже в сюжете. Лань СыЧжуй, как и предположил целитель из клиники, не совсем из этого мира. Из-за своей неоднозначной природы он не может излечиться от воздействия темной энергии меча, которым его ранил наставник Фэн, да и золотое ядро у него не такое уж и сильное, без должного обучения СыЧжуй не мог в полной мере «прокачаться». Его история в некотором роде связана с появлением души Вей УСяня, исчезнувшей в своем времени и мире, и появившейся в этом. И в дальнейшие события, когда душа УСяня покинет этот мир, чтобы возвратиться назад (это не спойлер, вы же и сами знаете из первоисточника, что он вернется), так вот, это СыЧжуя тоже коснется. А его друзья Лань ЦзинъИ и Оуян ЦзыЧжень просто воспитанники монастыря. Каюсь, я изначально думала дать им свои сюжетные линии, но решила не отвлекаться, можно сказать, поленилась Теперь о мечах. Ну, с ними все просто. Во времена, когда обладатели этих мечей уже покинули этот мир, ордена заклинателей претерпевали упадок. По-настоящему сильных заклинателей стало совсем мало, потому что их некому было обучать. Те, что самостоятельно постигали учения предков, так и жили, и странствовали в одиночку, а реликвии и артефакты зачастую попадали не в те руки и разошлись по миру. Не все, конечно. Кое-что продолжало храниться в тайных комнатах и сокровищницах обнищавших орденов и кланов, ставших теперь маленькими монастырями, разбросанными по стране и почти не контактирующими друг с другом. Да и политические события в Китае прошлого столетия не способствовали их процветанию. Но в последние годы кое-что начало меняться, возможно даже, в лучшую сторону. Таким образом, из-за того, что возрос интерес к истории и сокровищам китайской культуры древние мечи начали всплывать на интернет-аукционах… А вот про Лю ХайКуаня и Цзи Ли, я, пожалуй, рассказывать пока не стану) Оба весьма любопытные персонажи, и у обоих своя история. Кое о чем вы у же начали догадываться, но не все так просто. Надеюсь, я вас не разочарую, и вам будет интереснее читать без спойлеров Спасибо за вопросы! Если будут возникать новые или вы что-то еще вспомните, что хотели узнать, не стесняйтесь, пишите в коментах)