Школа порока. Часть 1: "Зеркальное отражение"

19 — Что это? — в очередной раз спросил психиатр и передо мной возникла картинка на сей раз уже с огурцами. — Огурец,— сказал я, поражаясь идиотизму теста. — Что это? — как робот, повторил свой вопрос психиатр и перед моим носом возникла картинка, на которой был изображен красочный банан. — Банан, — сказал я и захохотал, вспомнив случай с Вульфхартом. А психиатр, смотря на мое поведение, уже прикидывал в уме какие-то диагнозы. — Хороший имитатор полового члена, — ляпнул я, продолжая хохотать. Психиатр серьезно кивнул, будто бы такие речи доводилось ему слышать каждый день. Как хорошо, что он считает меня шизофреником! Как же это все смешно! Передо мной возникло еще картинок десять с овощами, словно я находился в детском саду. Овощи сменила серия картинок с геометрическими фигурами. Нет, это явно был тест на терпение, которое было у меня ангельским, но и ему пришел конец. — Что это? — опять спросил психиатр. — Треугольник, вы что, сами не видите или вы совсем тупой?! — разгневался я, встав из-за стола. Психиатр моментально прекратил тест и попросил меня успокоится. — Кто вы? — спросил он, когда я успокоился. — Самый обыкновенный вампир, — ответил я, скрестив руки на груди. — Как вы стали вампиром? — спросил психиатр, делая вид, что верит мне. — У меня был брат вампир, — спокойно ответил я. — И я тоже стал вампиром. — Ясно, — ответил психиатр. — И давно вы вампирите? — Около года, — кратко отвечал я. — Ага, хорошо, — поразмыслив, сказал психиатр, — если вы вампир, стало быть, питаетесь кровью? — Да, питаюсь кровью, — ответил я. Психиатр не стал больше мучить меня вопросами. Моим диагнозом стала шизофрения. Я оказался шизофреником, потому что не соврал ни единого слова! Эх, людишки, какие же вы смешные! Я вернулся в палату и заметил линию, расчерченную мелом. — Здесь моя половина, а там — твоя, — пояснил преподобный Лука. — Я не могу находиться в одной палате с диаволом! — А если ты расчертил линию, то, думаешь, мы уже не в одной палате? — спросил я. — Нет, не в одной. Нас разделяет каменная стена, — ответил Лука. — А, вот оно, в чем дело, — сказал я, не задавая больше вопросов. Лука продолжал что-то чертить. Наверное, это были чертежи маятника или какой-то другой ерунды. Пусть чертит, только бы не бубнил всякий бред. Но заснуть я все равно не смог, потому что меня раздражал звук, производимый карандашом по бумаге. Меня вообще стали раздражать всякие звуки. Да, в этих стенах здоровый человек мог запросто сойти с ума. Лука устал малевать и заснул. Я лежал и смотрел в потолок. В палате было включено радио. Играла медленная песня. У меня появилось ностальгическое настроение, очень грустное. Я боялся признаться самому себе, в чем состояла причина этой грусти. Внезапно начались какие-то шумы и помехи. Радио само переключилось на другую волну. Заиграл Моцарт, сороковая. Точно такая же мелодия, какая всегда доносилась из шкатулки Тройда. Я больше не мог игнорировать мысли о брате и тройдомания охватила меня вновь. Все это время я был занят проблемами пропитания и полицией, я делал вид, что ничего не произошло, пытаясь вычеркнуть его из моей жизни, сделать вид, что брата вообще никогда не существовало, потому что вампир, поступивший так, бросивший меня и сбежавший с нашими деньгами, не заслуживает права на жизнь в моем сердце. Я нашел себе даже заменитель — Микаэля. Мне было хорошо с ним и я даже накрутил себе, что люблю его. Но сейчас правда выплеснулась наружу. Услышав музыку из шкатулки Тройда (я даже не задумался в тот момент, почему она вдруг играет по радио), я вспомнил его прекрасное лицо, его комнату, как начинались наши любовно-романтические вампирские отношения и мне стало плохо. Я заплакал. — Почему молчишь? — услышал я голос из радиоприемника. Я обомлел. Неужели я действительно спятил? Я улыбнулся, как идиот. Голос Тройда из приемника... Да, теперь я признаю диагноз психиатра — у меня действительно шизофрения. — Тройд, это ты? — спросил я и захохотал. Я — псих. — А кто же еще? — снова ответил голос Тройда из радиоприемника. — Какой ты молодец! — сказал я, пусть даже и самому себе, чтобы выговориться. — Забрал все наши деньги, драгоценности и смотался. Спасибо тебе, любимый братик! — Я ничего не забирал, — ответил Тройд. — У меня нет ни копейки. Я все закопал под большим деревом, которое виднелось из нашего окна в отеле. Не веришь — возьми лопату и выкопай! Я почесал взлохмаченную голову. Я шизанулся, вот это да! — А ты быстренько обо мне позабыл, с мальчиком маленьким развлекаешься, — с укором сказал Тройд. — Это ты обо мне позабыл. Исчез и все. Ты — всего лишь моя галлюцинация... — Я — не галлюцинация, — с ущемленным самомнением сказал Тройд. — Один профессор изобрел радио, с помощью которого я могу видеть тебя и говорить с тобой как по домофону, только на расстоянии. Я подбежал к радиоприемнику, как ошпаренный. Так это не мой глюк?! Это действительно ты?! — А то кто же! Ты вот думаешь, что я сбежал и забыл о тебе, а ведь это неправда. Я люблю тебя и думаю о тебе каждый день, пока ты с мальчиками развлекаешься! Я снова заплакал. — Прости. Я думал, что ты оставил меня, что больше не любишь... — А ты еще любишь меня? — Люблю. Только тебя. Тебя одного. Все остальное было иллюзией, ты — настоящий. Я понимаю сейчас, что всю жизнь любил только тебя, тебя, тебя.... — я стал стучать кулаком по полу. — Не стучи, разбудишь своего приятеля-шизофреника, — сказал Тройд. — Сейчас я расскажу тебе, что со мной случилось. Меня выследил один ученый, профессор, который увидел, как я смоктаю кровь донора. Он оглушил меня и отвез к себе в лабораторию. Этот профессор изучает мой случай и ставит надо мной опыты. Я у него в плену! — Вот ублюдок! — не выдержал я. — О-о! Он идет... — сказал Тройд и связь прервалась. Теперь я даже не помышлял о сне! Мои глаза возбужденно горели, я должен был спасти любимого брата. Первая мысль, возникшая у меня в мозгу: надо бежать немедленно! Я — мудак. Будь я проклят трижды самыми страшнейшими проклятиями! Я — эгоист, последняя мразь, брехун и недоделок. Я решил бежать сам и оставить вампиреныша здесь одного. Признавая себя мудаком, я, тем самым, очищал свою совесть. Но это был уже другой вопрос. Я пробрался в трупную и притворился мертвецом. Меня вывезли на улицу, где находился морг. Когда я внезапно подскочил на каталке, перепуганная насмерть санитарка упала в обморок. Я помчался через забор и чуть не порвал последние штаны. Конечно, воровать ниже моего достоинства, ведь я — вампир с манерами аристократа, но, признаюсь, пришлось украсть у рабочих лопату. Тройд не соврал — я действительно отрыл деньги и драгоценности. Теперь я смог купить себе одежду и поселиться в приличном отеле под вымышленным именем. Я ломал голову, как отыскать профессора, фамилии которого я не знаю. Искать того, не зная кого? Может он вообще живет не в этом городе? А вдруг в этом? Если этот профессор изучает вампиров, значит, он в них верит, — стал рассуждать я. Иногда мои мозги приносили пользу своими изобретениями. Так случилось и в этот раз. У меня возникла великолепная идея. Я напечатал следующее объявление: "Вампир ижщет научное объяснение своей природе. Кто может помочь в изучении данного вопроса, звоните." И ниже указал номер своего телефона. Объявления я размножил и расклеил по всему городу. На мобильный посыпались звонки с приколами. С меня потешались. И лишь один человек разговаривал вполне серьезно. Может это и был профессор? Человек назвал себя вампирологом и оставил номер своей клиники. — Мистер Эдвард Альтер... — задумчиво проговорил я. Я находился возле клиники. Крутился здесь уже полдня. — Мистер Альтер занят! — раздраженно сказала медсестра. — Мы договорились встретиться с ним по поводу вампирологии, — неуверенно сказал я. Через пять минут ко мне выбежал среднего роста мужчина с большой лысиной на темени, в белом халате и очках, с внешностью маньяка. Увидев меня, он почему-то изумился. — Поразительно... — проговорил он. — Какое сходство, как две капли!.. Ну, проходите же! Я вошел в кабинет. Здесь пахло химией. Я увидел мерзких зародышей, плавающих в колбах. Альтер сел за стол и пригласил присесть меня. — Итак, молодой человек, что вас привело ко мне? Я сделал умный вид. — Видите ли, — начал я, — наши ученые скептически относятся к существованию вампиров, а ведь мы существуем! Я не знаю все свои возможности и свою природу и хочу, чтобы посредством опытов, меня изучили. Но никто не берется за это дело... — Вы пришли по адресу! — вскричал профессор. Через полчаса я уже находился в профессиональной лаборатории Альтера. Альтер что-то писал. Заглянув ему через плечо, я прочел фразу: "Еще один точно такой же. Неужели все вампиры на одно лицо?"... Теперь я понял, что мне посчастливилось попасть к профессору, пленившему Тройда. Альтер предупредил меня, чтобы я подготовился к предстоящим опытам. Мы находились в кабинете одни. Я злобно оскалил клыки, сказав, что он сейчас и без опытов узнает, кто такие вампиры, если не скажет мне, где мой брат. Альтер побледнел и перепугался, сказал, что немедленно отведет меня к Тройду. Мы вошли в другой кабинет. На кушетке лежал мой брат, он выглядел бледнее обычного. Руки и ноги его были пристегнуты ремнями. Я кинулся к Тройду и это было моей ошибкой — Альтер нажал какую-то кнопку и завизжала сирена. Через минуту в кабинет ворвались бугаи-санитары, которые меня скрутили. — Пусти меня, не трогай! — кричал Тройд. — Будешь плохим мальчиком, останешься голодный, — сказал Альтер. — Я не дам тебе крови. Тройд пассивно присмирел. Я видел, как Альтер надел на него обруч со множеством проводков и подключил какой-то прибор. Раздались вопли Тройда. Его тело начало дергаться, как у больного эпилепсией. Вскоре я и сам испытал это неподражаемое ощущение, когда Альтер надел на мою голову точно такой же обруч. Меня прошибло разрядами тока, я орал и дергался. Наконец-то Альтер отключил свое орудие пыток и вышел. Лежа на соседней кушетке, я развернулся к брату. — Зачем ты сюда пришел? — разозленно сказал Тройд. — Теперь у Альтера ДВА подопытных кролика. — Потому что я тебя люблю, — сказал я. — И мы вместе отсюда сбежим. — Ага, как бы не так! — Ты же всегда был таким оптимистом! — заметил я. — Поваляйся тут с месяцок и тебе уже не захочется быть оптимистом. Вошел Альтер, снова надев на нас обручи. Мы снова стали дрыгаться и орать. Альтер был неутомим. Он так был занят своей работой, что почти никогда не спал. Круглые сутки он пичкал нас всякими таблетками, вкалывал какую-то дрянь, от которой мутило просто до тошноты. Я чувствовал себя мучеником, идущим на пытки ради любимого брата. Я так живописно себе это представлял, что над головой уже должен был засветиться ореол. Бежать, к моему сожалению, не представлялось никакой возможности. Нас уводили и приводили санитары. Наконец-то для нас выдался выходной, когда мы нормально смогли поспать. Мы умоляли старого педантичного мудака положить нас в одной комнате. Он вначале не хотел делать этого, видимо думая, что мы можем сговориться, но мы продолжали его умолять, обещая, что будем покорно пить его таблетки и не сопротивляться опытам. Альтер согласился, предупредив, чтобы мы не думали о побеге, так как это все равно невозможно. 20 Наконец-то мы с братом остались наедине! Я заплакал: — Тройдушка, иди-ка, я тебя обниму, — проговорил я. — Как всегда ноешь, нытик, — вздохнул Тройд, обнимая меня. — Эти опыты нас когда-нибудь убьют! — Что это были за обручи? — спросил я. — Я чуть не кончил, когда меня шибануло током. — Альтер изучает возможности нашего мозга, нашу память, — ответил Тройд. — У вампира память развита намного лучше, чем у обычного человека. Вампир может жить веками и помнить все в деталях. Альтер вкалывает нам инъекции и пичкает таблетками, чтобы проверить, как на наш организм действует тот или иной препарат... — Да он нас замучает! — печально воскликнул я. — Но это еще не все. На нашу голову, этот старый шизанутый урод еще и педик! Его многочисленные комплексы отталкивают его от женщин и поэтому он стал педиком. — Он домогается тебя?! — гневно спросил я. Тройд опустил голову: — Он насиловал меня. Периодически. Я сжал кулаки: — Да я придушу его, этого лысого козла! — Тише, не нужно геройствовать, — сказал Тройд. — Вряд ли ты сможешь что-то ему сделать. Фу, как мне было мерзко, ты не представляешь, я чувствовал себя таким грязным! Я покрепче прижал брата к своему отчаянно бьющемуся сердцу: — Теперь я тебя никогда не покину, и наплевать на остальных, я хочу быть с тобой. Нам нужно всегда держаться вместе, чтобы такого впредь не случалось. Взявшись за руки, мы присели на кровать. Я гладил его волосы и плечи. Мой Тройд... Он — только мой! Я приходил в бешенство, представляяя эту свинью Альтера трахающим моего брата, моего Тройда! Мы обнялись, положив руки друг другу на плечи и с глубокой нежностью смотря друг на друга. — Я соскучился, — проговорил Тройд. Никогда его не покину. И ничего мне не нужно, ни секс, ни кровь. Лучше умру голодною смертью. Он — это я, это моя вторая половина, без которой я никогда не буду чувствовать себя полноценно, без него я никогда не буду счастлив. Как отчетливо я понимал это сейчас! Я так осторожно целовал его губы, словно он был сделан из воздушной паутины и мог сейчас растаять. Тройд горячо обнял меня и сказал, что мы совершали ошибки, за которые платили собственным счастьем. Он сказал, что тоже без меня не может. Я поклялся ему, что, если мы не будем вместе, то я ни с кем другим не буду. Хочу навсегда остаться верным ему. Вот такие патриотические чувства во мне проснулись на тот момент и я приносил Тройду самые горячие клятвы. — Я хочу тебя, — сказал я. — Так возьми! — ответил Тройд. Я уложил его на кровать и стал бережно расстегивать пуговицы его рубашки. Я целовал его и плакал. — Жизнь за тебя отдам, — шептал я. Он гладил меня по голове, как глупого ребенка. Я нежно прикасался губами к его телу, к его коже. Я лег на него, обнял и плакал уже навзрыд, не в силах сдерживать себя. — Ты, как всегда, нытик, — сказал Тройд. — Что мне сделать, что тебе будет приятнее всего? — спросил я. — Мне уже приятно от того,что ты просто лежишь рядом, — ответил Тройд. Я овладел им нежно, наслаждаясь каждой минутой, я был предельно аккуратен. Мы продолжали целовать друг друга и ласкать, как морские котики. Как я любил его в тот момент! Мы лежали на двух соседних кушетках и с грустью смотрели друг на друга. Альтер собирался брать у нас пункцию. Раньше я редко обращался к медикам и мало что знал относительно этой процедуры Альтер с озабоченным видом держал длинную иглу, которая через пять минут погрузилась в мой позвоночник. Наверное, все муки ада покажутся райским блаженством по сравнению с той болью, которую мне довелось прочувствовать! Такой зверской боли я не испытывал еще никогда! Мне казалось, что я сейчас отключусь. В глазах потемнело, я закричал не своим голосом, а глаза увлажнились слезами. Но наиболее ужасно было видеть, как подвергают этой пытке моего дорогого Тройда. Вскоре у Альтера было в руке два пакетика какой-то розовой штуковины. Так у нас взяли костный мозг. Альтер похлопал меня по лицу, чтобы я не потерял сознание от боли. — Ну-ну, мой мальчик, сейчас я введу обезболивающее. — А раньше это нельзя было сделать?! — закричал я, как дикий зверь. Он сделал мне укол и боль прошла. Она осталась где-то далеко, как смутное воспоминание. — Придушить меня хотел, обзывал? — ухмыльнулся Альтер. — Так ты еще и подслушивал! — закричал я. — Я хочу тебя сегодня, — самоуверенно улыбнулся Альтер. — Ага, сейчас! — злобно сказал я. — Да я лучше яйца себе откушу! — Что же, порадуй Гиннесса, — ответил Альтер. — А ты бы лучше братика своего любезного порадовал. Смотри, как ему больно, а я специально ему обезболивающее не ввожу, пока ты на мое предложение не согласишься. Я машинально глянул на перекошенное болью лицо Тройда: он так сильно страдал! У меня сжалось сердце. Поначалу, после болезни, Тройд не чувствовал боли, но со временем это прошло... Да, странные существа вампиры! И у каждого индивидуальные особенности организма. Я не мог больше смотреть на то, как мой Тройд страдает. Я дал согласие Альтеру, обругав его такими страшными словами, что сам от этому поразился. Я так любил моего Тройда, что ради него готов был продать даже свою задницу. Тройду ввели обезболивающее и на его лице появилась улыбка облегчения и блаженства. Сейчас он напоминал дремлющего ангела. Я был счастлив от того, что ему стало хорошо, но радость эта омрачилась мыслями о предстоящей ночке со старым отвратительным педиком. Ну почему на мою несчастную долю выпало столько страданий! Альтер сказал, чтобы я принял душ и отвел меня в комнату, оборудованную под спальную, а сам вышел. Я остался сидеть в тягостном ожидании, морально подготавливаясь к предстоящему и убеждая себя, что все это во имя брата и нашей с ним любви. Но в тот момент не помогло даже это. Я ожидал чего угодно, но только не такого! Я даже забыл, о чем думал. Неизвестно откуда появилась музыка. В комнату плавными шагами вошла цыганка. На ней были длинные цветастые юбки, куча всяких побрекушек, огромные серьги. На голове яркий платок, а лицо было вульгарно намазано косметикой. В руках цыганка держала бубен. Она начала свой неистовый танец, кружась передо мной в развевающихся цветастых юбках, из-под которых торчали кривые волосатые ноги. Я обалдел. Цыганка обольстительно мне улыбалась ярким ртом, продолжая безумно танцевать. Начались элементы балета и волосатые ноги цыганки взлетали выше головы. Такого я еще не видел, поэтому забыл обо всем на свете (даже о Тройде!). Вот, цыганка, уже на коленях, страстно потрясала широкими плечами. Ее короткие руки, покрытые отвратительными рыжими волосками, глистообразно изгибались, а браслеты громко звенели. Цыганка резко вскочила и лихо пустилась в неистовый пляс, плавно перешедший в кан-кан, который в прошлом веке плясали проститутки в кабаре. Бубен отлетел в сторону. Я еле успел пригнуться, потому что цыганка, задравшая ногу, запуталась в подоле юбок и едва не заехала мне по голове. Цыганка, продолжая кружиться в танце, легким движением коротких рук сняла свои юбки, завязанные на бедрах. Я увидел пристегнутый к ее бедрам огромнейший искусственный член. — Я хочу тебя, детка! — сказал Альтер. Смотря на него отрешенными глазами, я, как сумасшедший, покачал головой и стал пятиться назад. Я готов был выпрыгнуть с пятого этажа. — Отдайся мне, покорись страсти! — кричал он. Я хотел выпрыгнуть из окна, пробив стекло собой, но он настиг меня прямо возле стены. Альтер распластал меня на стене, как лягушку, и стал нервно стягивать штаны, предупредив, чтобы я не дергался, иначе брату будет очень плохо. Он стянул с меня штаны, и с жадностью схватив мой член, засунул его к себе в рот. Меня не только не охватило возбуждение, меня охватило омерзение. Видя, как раздуваются эти гадкие щеки, смокча то, что доставляло столько удовольствия Тройду, я с горечью вздохнул. Его противный, как у кошки, шершавый язык, лобзал мой фаллос с таким аппетитом, что порой казалось он его попросту откусит. Видя, что это меня никак не возбуждает, Альтер со злостью перестал смоктать и развернул меня лицом к стене. Как он смешон и нелеп был в этой цветной цыганской рубахе, платке, бутафорных побрякушках и со здоровым пристегнутым искусственным членом! В любой другой раз я посмеялся бы с удовольствием, но сейчас это касалось меня лично. Этот нечеловеческих размеров предмет стремительно вошел в меня, будто разрывая на части. Он был такой огромный, что я думал, не выйдет ли он через горло. Я стал орать и звать на помощь, хоть и знал, что мне никто не поможет. Альтер, злорадно лыбясь, орудовал этой чудовищной торпедой. Лучше бы у меня взяли десять пункций! Я обезумел и продолжал звать на помощь. Альтер, которого мои крики возбуждали, стал трахать меня этим чудовищным предметом, как голодный кобель. Единственной моей целью было освободить свое тело от этого страшного и пугающего своими размерами агрегата. Я с остервенением развернулся в полоборота к Альтеру, чем причинил себе чудовищную боль. Мои руки сомкнулись на его шее, а рот произнес: — Если ты сейчас же не вытащишь из меня ЭТО, то тебе наступит КОНЕЦ. И шутить я больше не собирался. Видя мое воинственное настроение, Альтер вытащил из меня гигантский фаллоимитатор, боль была такая дикая, что я чуть не кончил. Озверев и мечтая отомстить обидчику, я погнался за Альтером. Он так улепетывал от меня, что потерял свой член-великан. Хохоча, как ненормальный, я схватил Альтера за ногу, тот упал и я быстро притянул его к себе, сжав в руке фаллоимитатор. Задница Альтера была жирная и волосатая и вызвала у меня нескрываемое отвращение. Я схватил прицепной член и со всей силой и скоростью всадил его в задницу Альтера. Он душераздирающе кричал, а я трахал его прицепным членом с чудовищным воодушевлением, желанием сделать еще больнее, чем есть. Я трахал его до тех пор, пока не заболела рука. Но моя пятая точка и позвоночник после пункции болели куда сильнее и я с озлоблением стал душить Альтера, пока не понял, что он не двигается. — Убил! — с облегчением сам себе сказал я. Это было прекрасно, но что теперь делать, как выйти отсюда? Я стал осматривать комнату и в столике нашел пистолет. "Отлично!" — подумал я. В голове моей созрел идеальный план. Я нажал кнопку вызова и послышался вой сирены. Потом схватил труп Альтера локтем под подбородок (чтобы на его шее не было видно следов от моих рук) и приставил к его виску пистолет. Через минуту санитары были уже в комнате. — Послушайте, сказал я, держа пистолет у виска трупа, — я отключил вашего профессора прикладом по голове и, если вы немедленно нас с братом отсюда не выпустите, то я продырявлю эту голову не задумываясь, мне терять уже нечего! Они стояли и смотрели на меня, как стадо баранов. Потом, посовещавшись и поняв, что шутить я не собираюсь, решили принять мой ультиматум. Через десять минут мы с братом были на свободе, а труп Альтера валялся в грязи. Получил поделом. Даже я, будучи суперкрасавцем, не позволял себе таких извращений. А он в зеркало-то хоть смотрелся?! 21 Мы вернулись в тот отель, где я остановился, по пути поужинав парочкой прхожих. Мы приняли душ, привели себя в порядок, переоделись и выспались. Но долго задерживаться в отеле не стали и наутро двинулись в путь, взяв с собой все сбережения. Этот город мне не нравился. Он был незнакомый и неспокойный. Мы поехали в другой. — Мой Тройд... — сказал я. — Мой Нарцисс... — ответил он. Мы нежно обнялись. — Найдется ли на свете такое место, где мы могли бы быть счастливы? — печально сказал я. — Мы словно изгои. "И не было ему места среди людей, и смерть не улыбалась ему", — вспомнились строки поэта. — Я устал от этих приключений. Я хочу покоя, быть с тобой и быть счастливым... — Вампир никогда не знает спокоя, — ответил он. — Так что, неужели лучше быть такими, как все: состариться, умереть, чтобы тела наши точили опарыши?! — Я не знаю, — ответил Тройд, прижав меня к себе. — Нам нужно расслабиться, — сказал я, — мы много пережили и очень устали. Возможно, нужно напиться? Не крови, алкоголя. Мы решили остановить машину возле первого попавшегося ночного бара. Было уже за полночь. Возле дороги светилась вывеска одинокого бара: "Кровавый пир". — О, — засмеялись мы,— и бар будто создан специально для нас. Расплатившись с водителем, мы вошли внутрь. — Вон там, видишь, крайний столик в углу? — спросил я. — Пойдем, присядем туда. Мы присели за столик и заказали два бокала красного вина. На танцполе кто-то танцевал стриптиз, вертясь на шесте. — Слушай, а тебе не кажется, что это вино с привкусом крови? — спросил Тройд. — У тебя паранойя, — ответил я. Я уставился на стриптизершу, наблюдая за ее плавными и грациозными движениями. Я даже хотел запомнить эти движения, чтобы потом преподнести милый сюрприз Тройду. — Мне кажется, что люди здесь подозрительно на нас смотрят. Да и лица знакомые какие-то, — снова сказал Тройд. — Прекрати параноить! — я притянул его к себе и чмокнул в губы. Тройд успокоился. На меня нахлынула волна оптимизма. В конце концов, все закончилось хорошо. Люди, разделяющие нас, уже далеко, может быть, они страдают, но это их проблемы, им же хуже. Я верил, что мы все равно найдем такое место, где будем спокойны и счастливы. Как хорошо быть с ним, с этим милым прекрасным Тройдом! Мы все пили и почувствовали легкое головокружение. Я гладил его руку. Смотря на людей в баре, я тоже начал замечать, что они как-то странно оборачиваются на нас и с усмешкой переговариваются между собой. Неужели это Тройд меня заразил своей паранойей? Смолкла музыка, стриптизерша ушла. На сцене появилась женщина в кроваво-красном платье. — Мы рады снова приветствовать наших старых добрых друзей-близнецов! — не без сарказма сказала она. Я узнал в женщине Флер. — Все возвращается на круги своя, вот и братья вернулись. Вам известно, что один из близнецов убил нами всеми любимого Вульфхарта, о коем мы помним и скорбим. Скажите, какая кара полагается за убийство своего соплеменника? — ее взгляд пробежался вокруг. — Смерть! Полагается смерть! — дружно закричали вампиры. — О-о, попали, — тихонько проговорил я. — Вот видите, — сказала Флер, обращаясь уже к нам, — за убийство вампира полагается смерть. С этой минуты я окончательно поверил в злой рок, который, куда бы мы не поехали, витал над нами неизвестно по какой причине. — За что вы убили этого вампира? — спросила Флер, обращаясь ко мне. Я встал, как осужденный. — Потому что он подлостью овладел мной, применял насилие и хотел разлучить меня с братом, — ответил я. — А вы сильно любите вашего брата? — не унималась Флер. — Да, — с вызовом посмотрел я на нее, но сразу же опустил глаза, — и вам это прекрасно известно. — И вы готовы доказать свою любовь к брату? — Да, готов. — Ну что, дадим им шанс? Если вы докажете, что любите друг друга, если вы нас в этом убедите, мы сохраним вам жизнь. — Да, докажите нам, чтобы мы поверили! На танцпол их, пусть для нас спляшут! — раздались возгласы в толпе. — Что делать? — спросил я у Тройда, сильно нервничая. — У нас нет выбора. — Но я плохой актер! — А играть и не нужно, — ответил Тройд. — Ты же действительно меня любишь, просто будь самим собой. Заиграла нежная мелодия, мы поднялись на сцену. Погас свет, нас освещала только неоновая лампа. — Я не умею танцевать, — сказал я. — Расслабься, ты очень напряжен, — прошептал Тройд. — Абстрагируйся, пожалуйста, сейчас это очень важно. Представь, что этих вампиров здесь нет, что их вообще не существует, что они лишь плод твоего воображения. Мы здесь абсолютно одни, только ты и я. Больше никого не существует в целом мире. Я так люблю тебя, ну же, котенок, подумай обо мне. Я здесь, с тобой, ты можешь слушать мое дыхание, слушать мой шепот, вдыхать аромат моих волос. Обними меня. Двигайся со мной под эту чудесную музыку, это танец нашей любви, вложи в него свою душу... Я слушал, будто бы меня зачаровали. Я медленно положил руки на бедра Тройда, мы двигались, сливаясь с музыкой. Я смотрел на его лицо, на его горящие глаза и словно впал в транс. Я не замечал уже никого, кроме брата. Какое красивое было его лицо сейчас! Я не мог оторвать глаз! Какие чудесные у него были волосы! Как прекрасна была сейчас его белая рубашка с расстегнутым воротом! Я мог видеть часть его обнажившегося обворожительного тела. Мои губы потянулись к его губам. Руки медленно расстегивали пуговицы на рубашке. Все это так гармонировало с музыкой, что я поражался, откуда научился так чувствовать эту музыку, чтобы контролировать свои движения в такт с ней просто до мелочей. Мы словно слились с этим танцем, словно сами были самим танцем. Тройд обнажил мой торс. Мы были обнажены уже по пояс. Мы гладили друг друга и целовали, плавно двигаясь в танце, который должен был решить, жить ли нам вместе, или вместе умереть. Почему-то сейчас я был уверен, что мы не расстанемся с Тройдом даже после смерти. Наша любовь сильна. Руки переплелись, губы соединились в поцелуе, тела были так близко, они дышали агоническим танцем. Музыка уже смолкла, а мы все продолжали танцевать, пока не включился свет. — Ну что? — спросила Флер. — Решайте: жизнь или смерть? — Жизнь! — закричали вампиры. — Мы никогда еще не видели такого красивого и поразительно гармоничного танца! Мы поражены и сохраняем им жизнь. Большинство вампиров жили в благородные времена и были настоящими эстетами. Флер злобно и недовольно сверкнула глазами. — Будь по-вашему! Но это еще не конец. Последний сюрприз. Я устраиваю аукцион. Кто хочет поразвлечься с этими очаровательными братьями? Покупайте их и они ваши! На сцену полетели деньги и началась настоящая суматоха. Меня за ноги стащили со сцены все те же роковые старухи, а кто принялся за Тройда я уже не помню. Старухи поволокли меня в небольшой темный зал, несмотря на мое отчаянное сопротивление. Они свалили меня на пол и прижали своими костлявыми телами. Одна гнилозубая морщинистая старуха склонилась над моим лицом, едва не доведя до инфаркта. Другая ласкала своим мерзким языком соски и живот, ну а третья, соответственно, потянулась к ширинке и стала ласкать кое-что другое. Давно я не испытывал подобного омерзения. Чтобы я не дергался, они привязали мне руки к ножкам стола, раскинув их в разные стороны, словно распяли. Я видел, как в этот же зал четверо вампиров, любителей красивых мальчиков, притащили Тройда. В этот момент мне хотелось, чтобы нас приговорили к смерти. Я видел, как они обладали Тройдом каждый поочередно, потом начали второй круг, а потом третий... Я стал кричать, но одна из старух заткнула мне рот своим языком. Я укусил ее за язык, но это меня не спасло. Старуха задрала подол и начала прыгать на мне, как семнадцатилетняя девочка! Они расчленяли меня в прямом смысле этого слова. А две другие в этот момент решили заняться лесбийским сексом, лаская друг друга руками и языком. Я видел их полуобнаженные морщинистые тела. В следующей жизни обязательно напишу пособие для сексопатологов или "Как я стал геронтофилом". Старухи менялись между собой и прыгали на мне поочередно. Одна в это время ласкала мое тело, вернее, верхнюю его часть, а другая ласкала старую уродину, ласкавшую меня. Такого нелепого секса у меня не было еще никогда. Над Тройдом тоже извращались. Пока им овладевал один вампир, двое других, чтобы чем-то заняться, начали совокупляться друг с другом, потом пары менялись Я представил, как если бы они, все вчетвером, начали совокупляться по цепочке паровозиком. Я обреченно ждал, когда эти три старые бледные поганки присытятся моим несчастным телом. Наутро нас вышвырнули из бара, как двух ненужных использованных проституток. Мы были помятые и потрепанные. — Меня удовлетворили на десять лет вперед, — сказал Тройд. — Тебе понравилось?! — ревниво спросил я. — У меня был какой-то выбор? — вопросом на вопрос ответил он. — Просто я пресытился сексом. Он потрепал меня по щеке: — Эх, Нарцисс, неужели мы с тобою и впрямь такие неудачники! — Наши вещи! — закричал я. Из бара высунулась рука и в нас полетели наши чемоданы. Как я хотел, чтобы все это оказалось страшным сном! Так мерзко было на душе... Я чувствовал себя использованной вещью, но нужно было как-то жить дальше. Мое сердце обозлилось и жаждало мести. Я пошел вперёд. — Куда ты? — крикнул Тройд. — Сейчас приду, — перекинув через плечо пиджак, сказал я. Недалеко находилась заправочная станция, где я смог приобрести канистру бензина. Тройд внимательно наблюдал, как я тщательно поливаю бар бензином и кидаю горящую спичку. Мы медленно пошли прочь. — Интересно, — сказал я, — а вампиры горят в огне? — Не знаю, — ответил Тройд. — Во всяком случае, проблемы ты им уже создал. 22 Мы не знали, что нам делать и где искать счастье. Сердце тяготело к дому. Туда, где мы росли вместе, где были счастливы. Мы решили попытать судьбу. Не выйдет помириться с родителями — уехать можно всегда. Мы отправлялись домой. Как там сейчас? Все было тихо. Мы постучали, а мать спросила: — Кто? Мы ответили, что это мы, сказав, чтобы она не пугалась. Она открыла дверь и смотрела на нас такими глазами, будто бы мы воскресли из мертвых. Мать сказала, что нас считали едва ли не трупами. Мы предупредили, что нам уже по двадцати одному году, что мы совершеннолетние и вправе сами нести ответственность за свою жизнь. Если они не хотят мириться с нашими запретными для общества отношениями, это их проблемы и тогда они нас никогда не увидят. Мать обещала поговорить с отцом. В общем, нас приняли обратно в семью такими, какими мы были (ну, о вампирах никто не знал конечно). Мы вернули украденные деньги и помирились с родителями. Нам самим еще хватало драгоценностей, доставшихся от вампиров. Мы начали оборудовать совместную комнату и родители прекрасно знали об этом. Но они решили, что лучше уж видеть нас такими, какими мы были, чем потерять совсем. Мы обставили комнату по своему вкусу. — А почему это ты не поставил сюда свое любимое огромное зеркало? — спросил Тройд. — Ты больше не будешь любоваться своим зеркальным отражением, Нарцисс? Я провел рукой по волосам Тройда: — Ты — мое зеркальное отражение и я тебя очень люблю. — Теперь я знаю, где есть на свете место, в котором мы будем счастливы — это родной дом, — ответил он. Я обнял его за шею и повалил на кровать. Мы лежали рядом и наслаждались счастьем. Как же хорошо, что мы наконец-то его обрели! Ночью мы выходили промышлять, пить вкусную сладкую кровь и целовать друг друга красными от крови губами. Один раз, постучав в нашу комнату (без стука она туда не входила), с очень озадаченным видом вошла мать. Она сказала, что ко мне пришел мой сын. Я побледнел. Мать спросила, что это еще за сын и я сказал, что это мой названный сын и наплел ей всякой ерунды. В комнату вошел Микаэль. — Ну, здравствуй, папочка! — злобно сказал он. — Как ты меня нашел?! — изумился я. — Зов крови, — цинично усмехнулся вампиреныш. Я опустил голову, боясь смотреть на Тройда. Только все закончилось, только мы обрели с ним свое безграничное счастье, как все снова рушится, все начинается сначала. Это безумие не закончится никогда! — Что же ты бросил меня на произвол судьбы, любимый папочка? И я уже знаю, что навсегда останусь мальчиком. Я встретил старого вампира, который рассказал мне истину. Спасибо тебе, любимый! Ты брехун и лицемер! Я не смел поднять на него своих глаз, так стыдно мне было. — Прости... — только и смог проговорить я. Я попросил его выйти, чтобы я мог поговорить с Тройдом наедине. — Я не знаю, что с ним делать, — сказал я, — но терять тебя и наше счастье ни за что не хочу. Пусть я останусь последней сволочью, но тебя ни на кого не променяю... — Ты не можешь покинуть его, ты сотворил его, навсегда сделал таким. Ты за него в ответе, братик. Он навсегда останется мальчиком-вампиром, куда ему идти? У него никого нет! — И что ты предлагаешь? — спросил я. — Пусть живет с нами, в этой комнате, — ответил Тройд. — Нам же нужна семья, дети? — С нами?.. — растерянно проговорил я. — Но тут только одна кровать! — Так и что? — ответил он. Мы наплели чепухи родителям и поселили Микаэля с нами. Поначалу ужиться было сложно, но потом мы привыкли. Теперь у нас была своя семья. Мы лежали втроем на постели. Мы с Тройдом ласкали Микаэля с двух сторон и он прикрывал глаза с пушистыми ресницами от удовольствия. Мы все были такими красивыми! Прекрасные лица, волосы, тела. Мы целовали Микаэля и были с ним очень нежны, как с ребенком. Мы по очереди занимались с ним сексом. Вначале я, а потом Тройд. Микаэль был в буйном восторге. Мы его больше, чем удовлетворяли. Потом мы занимались любовью с Тройдом, пока Микаэль отдыхал от оргий. Микаэль был великолепен, но так, как своего Тройда, я никого никого никогда не любил. Поэтому заниматься сексом с ним для меня было высшей степенью удовольствия. Я знал каждый миллиметр его тела, каждый его заветный уголок, я изучил тело своего брата, как ученый, защитивший докторскую степень. Но все равно, каждый раз с ним казался будто бы первым. Сколько ощущений переживал я! Как я любил сладкое! Один раз я накупил много-много мороженого и вымазал тело Тройда с ног до головы, пытаясь слизать всю эту прелесть. Микаэль слизывал быстрее и я стал ворчать на него, чтобы он оставил хоть немного мне. Мы стали слизывать наперегонки. Как хорошо иметь такую семью! Микаэль поначалу ненавидел Тройда, но потом они подружились и вампиреныш стал считать его своим наставником. А еще он сказал, что Тройд лучше меня в сексе и это меня весьма задело. Но ведь Тройд — это мое отражение. Всегда буду его любить. Что-то совсем с вами заболтался и забыл, что не вкушал пищи целые сутки. Где там Тройд с Микаэлем? Снова в нарды играют! — Ребята, кажется, я хочу есть, ну-ка, где тут у нас людишки? Удачной нам охоты! А вы что, до сих пор еще живы? Наверное, у вас невкусная кровь.