Правда в перечеркнутых словах

– Ты чем думала!? Ты ведь... Слушай, я не представляю, что сделал бы с тобой, если бы профессор Снейп не увёл тебя! Вот чёрт... Сейчас Теодор отчитывал Гермиону, как провинившегося котёнка и... Что она могла сказать? Ну да, она немного оплошала, зато... – Нет. Даже не старайся. Я, конечно, рад за тебя, но на самом деле это не так круто. Пойми, ловец всегда как одинокая мишень, и противнику ничего не стоит вывести тебя из строя бладжером. – Теперь он обернулся к Драко... – А ты что там вытворил!? Поттера привлёк, а Гермиону зачем туда потащил!? О-о-о, да... после того нашумевшего события все вокруг только и говорили, как о двух первокурсниках соревнующихся факультетов, что смогли пробиться "в люди", заняв места ловцов для своих команд. Будто взорвалась часовая бомба, и на ничего не подозревающих детей обрушился шквал вопросов, а также поздравлений. Теперь это было главной темой дня, и Гермиона с Гарри купались в небольших лучах... славы? Ну, если только не выходя за границы Хогвартса. – Я её не тащил! Она сама подлетела и додумалась соревноваться со шрамоголовым, при чём тут вообще я!? – возмущению слизеринца не было предела. Он что, ей в няньки нанимался!? – Да ты не остановил её! Дубина, если мы с Блейзом даже не успели ничего предпринять, то ты вполне мог её увести, но нет! А если бы она пострадала? – У неё есть своя голова на плечах, да, Герм... Слизеринку неожиданно скрутило. Опять пустые порывы стошнить не увенчались успехом, и когда это кончилось, она с облегчением села на пол. После чего почувствовала на себе взгляды. – Гермиона... ничего не хочешь сказать? – говорили они в пустом коридоре после уроков, и громкий голос черноволосого отбивался от стен, превращаясь в небольшое эхо, что заставляло слизеринку чувствовать себя немного виноватой, к тому же это усугублялось взглядом серых глаз. – Я... я... – прочистив горло, она на несколько секунд замолчала, пытаясь понять, что в данной ситуации следовало бы сказать. Но задачу ей облегчил Тео, – Почему ты ничего не говоришь о своём самочувствии? За весь день ты можешь ограничиться каким-нибудь левым бутербродом и водой, а иногда даже не вспоминаешь о еде. Ты недобираешь по весу и росту... У тебя явные проблемы, но за помощью ты не идёшь. У меня вопрос – почему? Ну... Она могла его поздравить, ведь ему удалось ввести её в ступор, а также заставить задуматься над ответом. Небо, а что ей надо было сказать? Она ведь и сама не знает, почему. Хотя нет, знает, просто тщательно прятала это от самой себя... Слизеринка вздохнула. Нет, нет, нет... Эта тема под запретом и она не станет её ни с кем обсуждать. Даже с Тео. – Прости, мне надо подышать, – Дурочка... Снова сбегаешь от проблем. Только и можешь, что бегать от них изо дня в день, но рано или поздно они тебя настигнут... Торопливые шаги скрылись за поворотом, и Тео рукой вцепился в волосы. Откинув голову назад, он несколько раз глубоко вздохнул, давая себе пару минут побыть в спокойствии. Чёрт... Он переживает. За относительно недолгое время они с Гермионой стали друзьями. Нет, конечно они не рассказывали друг другу самые сокровенные тайны и истории, и сейчас он чувствовал, что переступил черту, но... Ей плохо. Гермиона часто прикрывала его тыл, когда это было необходимо, и он хотел не оставаться в долгу, но видимо не судьба... Как ей помочь? Ну не насильственным же путём... Рядом стоял Драко, обдумывая поведение однокурсницы. Между его светлых бровей пролегла неглубокая складка, а всё его лицо выдавало напряжённость. Ему определённо всё это не нравилось, и то, как подруга пытается скрыть сам факт плохого самочувствия, тревожило Малфоя так же, как и Тео. Друг к ней привязался, и это было видно невооружённым глазом, но это могло дать повод другим факультетам подшучивать над ними. Драко нисколько не сомневался, что Тео не даст ни себя, ни подругу в обиду, но вся эта ситуация была сама по себе немного необычной. Чёрт, Драко Люциус Малфой, наследник двух самых известных и богатых чистокровных родов опустился до общения с грязнокровкой – таракана, которого легко можно раздавить, на что постоянно намекал отец. Если он узнает о том, что к ним на факультет попала даже не полукровка, он уверен, начнётся скандал. В первую очередь Люциус проведёт беседу с Драко, приправленную хорошим допросом, а после переключится на Северуса, опять-таки разведывая об этой ученице как можно больше информации. И не дай Мерлин Люциус прознает об их общении, ведь в этом случае ему придётся прощаться с Хогвартсом и перемещаться в Дурмстранг, куда его изначально хотел отправить старший Малфой, так как там уклон на Тёмную магию и, естественно, отсутствие грязнокровок. "Грязнокровка... нет, Грейнджер магглорождённая. Она не... Она не грязнокровка", – такие мысли его в некотрой мере удивили, но... Он не стал этого отрицать. Драко уже достаточное время наблюдал за ней, чтобы увидеть отличия. Чёрт, она слизеринка. Одной этой фразой можно было всё объяснить. Она такая же, как и все они, за исключением корней. Да, у неё не было родителей-Пожирателей, но как казалось самому наследнику Малфоев, это было только плюсом. И с её проблемой надо было что-то делать, иначе в какой-то момент это приведёт к непоправимым последствиям... С таким выводом он направился за черноволосым однокурсником прямиком в гостинную Слизерина.

***

Гермиона шагнула за пределы Хогвартса, вглядываясь в Запретный лес. Ноги несли её куда-то, но сама она была далеко – там, где лес собственных проблем. Ноги привели слизеринку к Чёрному озеру, и та присела на объёмный черный камень, отдалённо соображая, сколько людей уже сидело на нём. Теперь Гермиона лишь опустила голову на свои ладони, громко вздыхая. Неподалёку послышался какой-то говор, и тут слизеринка чуть не застонала в голос. Вот почему она никогда не может побыть одна!? Как бы то ни было, эта компания скорее всего шла по направлению к Хогвартсу, но тут, к несчастью, девочка почувствовала на себе чью-то руку. Большую и тёплую руку. Мгновенно развернувшись, Гермиона наставила на неизвестного палочку, но заметив знакомую огненную шевелюру, яркие голубые глаза и всё ещё очень заметные веснушки, замялась, но палочку опустила, с сомнением глядя на гриффиндорца. Фред или Джордж? Их имена запомнить не трудно, так как близнецов Уизли обсуждают буквально каждый день и за каждым углом, а также их новые проделки на уроках. – Джордж? – предприняла попытку первокурсница. – Фред, – парень улыбнулся, сев рядом с ней на камень. – Прости, мы не общались с самого твоего приезда... Ты в порядке? Когдя я увидел тебя, то ты не казалась весёлой, – его голос был мягким, а сам парень, казалось, ни на чём не настаивал и несмотря на её принадлежность к вражескому факультету, всё ещё по-доброму относился к ней. Интересно, надолго ли? – Я в порядке, – Гермиона сглотнула ком в горле. Она устала врать, но и выговариваться не хотела, предпочитая умалчивать обо всём. – Правда, – она сделала неудачную попытку улыбнуться. – Серьёзно? И в это кто-то верит? – слизеринка недоумённо посмотрела на парня, и тот разъяснил. – Ну, ты просто не очень убедительно врёшь. Я не хочу, чтобы ты говорила о том, о чём не хочешь, просто пытайся делать это убедительнее, если не хочешь дальнейших расспросов от других людей. Чёрт. Прокололась. На ответ парня Гермиона лишь глубоко вздохнула, продолжая разглядывать осенний пейзаж. Всё было... так спокойно. Так правильно. Гермиона почувствовала, как Фред поначалу тепло поглаживал её плечо, а позже приобнял её и она лишь прислонилась к нему спиной. Было очень тепло и комфортно. Жаль, это не могло длиться вечно...

***

– Тео... Тео! Теодор, проснись! – чёрт, если этот кто-то бессмертный, то явно осознаёт то, что прямо сейчас с ним случится. Повернувшись на спину и ладонями потерев лицо, он открыл глаза. Через несколько секунд более-менее адаптируясь к темноте, он видит рядом расстрёпанные волнистые очертания волос, а также голос, – Тео... пойдём... Ну конечно... Гермиона Грейнджер собственной персоной. Кто бы сомневался. Только она может посреди ночи разбудить тебя и куда-то потащить. Конечно, они ещё не полностью знают и привыкли к некоторым заскокам друг друга, но Теодор был явно не против. Позволив почти бегом вывести себя в гостинную, он обнаружил очень и очень взбудораженную подругу. В её глазах было что-то... странное. Он бы сказал, фанатичное. Она была взвинченная, и казалось, будто прямо сейчас взлетит от эмоций. Всё ещё потирая один глаз рукой и приглушённо зевая, слизеринец всё же спросил, что случилось, и ответ не заставил себя долго ждать. – У меня... Я сама только проснулась, и у меня какое-то очень странное предчувствие, которое не даёт мне покоя. Что-то опасное, может... Это "что-то" должно случиться за пределами гостинной, а первым на ум пришёл ты, – речь Гермионы была немного сбивчивой, и она едва не тараторила, но основной смысл понять удалось. Предчувствие. Опасность. Азарт... Ну да. Как же он сразу не догадался. Ну, наверное потому, что всё ещё в состоянии полууснувшего человека. Так или иначе он обречённо взглянул на слизеринку, присаживаясь в кресле... Мерлин, она серьёзно. – Гермиона, напомни мне, почему мы с тобой дружим? – Ну, может потому, что нас обоих всегда тянет на приключения? На одно место... Ну, её ответ был исчерпывающий, поэтому выдохнув, он через несколько секунд встал, проскальзывая глазами по настенным часам, древним, словно Распределяющая Шляпа. Час ночи. – Ну, идём, – ему оставалось только повиноваться натуре взбалмошной однокурсницы, и ох, чувствовала его задница, он не раз об этом пожалеет...

***

Тишина. Звуки их шагов отдавались эхом по широким коридорам школы. Железные рыцари молча смотрят в никуда, порой заставляя тело покрыться мурашками. Слышно похрапывание портретов, да и только. А звёзды сияют ярче прежнего. Ночь в Хогвартсе всегда обладала особой атмосферой, но сейчас слизеринка не обращала внимания на это. Проблема была в том, что она совершенно не знала, что делает. Ноги сами шли куда-то, указывая путь, понятный только им. Ребята миновали лестницы, пролёты, заворачивали за углы и прятались в нишах, но никто с самой гостинной не произнёс ни слова. Всё происходило в немом согласии – Теодор следовал за своей спутницей, держа палочку наготове, а та в свою очередь одёргивала его от опасных выступов. И вот, они остановились. Везде было настолько пыльно, что дети неожиданно чихнули. Везде паутина... Это местечко явно было заброшено. Со стороны Теодора послышался нервный смешок. Да уж... – Чего мы ждём? – ребята остановились и стояли просто так уже на протяжении нескольких минут. – Честно? Не знаю... Но скоро всё будет. Помни – палочка наготове. И что бы не происходило, защищайся сам. У меня тоже найдутся заклятия... Так они недолго простояли в пыльном тёмном коридоре, не давая друг другу уснуть. Оба уже клевали носом, как послышались звуки шагов, а точнее к ним кто-то бежал... по слуху так человека 2-3. Они сейчас завернут за угол... – А вы ещё здесь откуда? – ох... это... неожиданно. Перед ними встал сам Поттер и Уизли, как раз и задавший вопрос. И... С ними была одна гриффиндорка, но имени той Гермиона не знала. Их волосы сильно растрепались, а сами львята глубоко дышали после ночного забега. Хотя, чего тут неожиданного, они всегда ищут приключения. Некоторое время их голоса сливались в грозной перпалке, но вскоре их заставило напрячься кряхтение Филча и знакомое мяуканье... – Алохомора, – теперь наиближайшая дверь была открыта и пятеро детей – трое гриффиндорцев и двое слизеринцев, вжали её обратно в стену. Кажется пронесло... Опять странное пыхтение, только оно... из комнаты. Позади них. Все синхронно обернулись, а у Гермионы кровь застыла в жилах. Перед ней стоял просто огромных размеров пёсель, плотоядно наблюдая за каждым... И эта собачка к несчастью всех присутствующих, имела три головы. Небо, и надо было идти сюда... больше ни за что не поверю своему предчувствию! Через секунду послышался крик парней-львов и той неизвестной девочки, после чего те выбежали за дверь. Гермиона осталась стоять с раскрытым ртом, ведь она оцепенела. Она могла только наблюдать за исполинской собачкой, дожидаясь, пока та начнёт... Тут слизеринка чувствует, что её за капюшон мантии кто-то тянет, и они чудом успевают закрыть дверь, прежде чем зверюга набросится на них. У Гермионы подкосились ноги и она опёрлась о холодную каменную стену. Слишком много адреналина. Она издала несколько тихих нервных смешков и опустила взгляд на очень злого Теодора. Нет, серьёзно, кажется он готов её убить. – Это и было твоё предчувствие? – кажется, она лишится жизни прямо сейчас... Он голову выкинет, и скажет, что так и было. Змеи могли только завидовать отменному шипению Теодора в этот момент. Гермиона могла бы и пошутить, что вот он уже парселтанг выучил, но благоразумно решила смолчать. Не следует его злить ещё больше, иначе ей точно конец. Наигранно виновато потупив взгляд, слизеринка вздохнула полной грудью и поплелась вслед за Теодором, в надежде, что он забудет эту ужасную историю... Но люк, на котором стояла та милая собачка, всё не давал ей покоя.

***

Гермиона провела очередную бессонную ночь в попытке понять, что может быть спрятано в том злосчастном люке. Догадки приходили и уходили, но к утру ничего путного в умную девичью голову так и не пришло. Сокрушённо покачав спутанной шевелюрой, черноволосая не сдавалась, предпринимая глупые попытки раскрыть эту страшную тайну, но и в этот раз потерпела поражение. После проживания дома в практически постоянном недосыпе, у девочки всегда с собой был тональник, который мог придать коже здоровый оттенок, при этом скрывая последствия еженедельного недосыпания. И сейчас как раз этот самый тональник пришёлся весьма кстати, маскируя последствия странной , даже пугающей ночи. Но самым пугающим был скорее Тео. Лучше бы он кричал, размахивая руками, но его очень и очень злое молчание настораживало, как ни что другое. Если бы он умел убивать взглядом, первой бы гроб пришлось заказывать черноволосой. Когда она спускалась в гостинную, то просто молила самого Мерлина о том, чтобы Тео был где-нибудь посапывающим в своей спальне, иначе ей конец. Не ночью, так сейчас. Так нет, к сожалению Гермионы, молитвы никак не спасли её от уже поджидающего друга, позже буквально заставившего её впихивать в себя еду, попутно причитая о том, что совсем себя извела. Он ей невольно напомнил бубнящую себе под нос старую бабушку, и не сдержалась от смешка, когда представила слизеринца в платочке с круглыми очками, как у Поттера. Поттер Гермиона тут же обернулась на стол Гриффиндора, выискивая своими тёмно-карими глазами как всегда расстрёпанную шевелюру ненаглядного золотого мальчика, но не обнаружила даже шестого Уизли, известного своей любовью к жареной курочке. Через секунду её глаза сами наткнулись на неугомонных близнецов, но мысли вернулись на первокурсников. Ах, да... Это же гриффиндорцы, чего удивляться. Хотя насчёт Рональда она явно забеспокоилась, ведь как он мог пропустить завтрак? Но тут же отложила эти мысли в сторону, завидев идущего в их с Тео сторону Драко. Неуверенно улыбнувшись ему краем губ, слизеринка отодвинула от себя тарелку с недоеденнй яичницой, хватаясь за воду. С неё достаточно. Завидев красноречивый взгляд друга, она лишь показала ему язык, на что тот закатил глаза, сказав что-то наподобие того, что она ребёнок. Тут к ним подсел светловолосый, и так получилось, что сел он слева от неё. Теперь она была практически зажата между двумя слизеринцами, и осознание этого не очень доставляло удовольствие свободолюбивой девочке. Перебросившись парой фраз, Драко заметил уж слишком худое телосложение Гермионы, и та, не выдержав, молча встала и с недовольным пыхтением вышла из-за стола, получая непонимающий взгляд от самого блондина и уставший от Тео. Этот день обещает быть долгим.

***

Гермиона сидела в комнате, прислонившись спиной к холодной стене и скрестив ноги в позе лотоса. Всё прошло по плану, и уже как несколько дней ей было 12 лет, а однокурсники остались в неведении. Когда ей в тот самый день пришло письмо, слизеринка не смогла скрыть удивления, что мама смогла отправить письмо сама. И где она взяла сову!? Они на дороге, между прочим, не валяются! Но сейчас любопытство, как всегда, пересилило девочку, которая уже вскрыла конверт, читая текст, написанный маминым почерком.

Здравствуй, дорогая. Как ты? С самого твоего отъезда от тебя ни строчки и я начинаю беспокоиться. Я очень надеюсь, что правила остаются ненарушенными, хотя зная тебя это маловероятно. Расскажи про друзей, про факультеты. Пожалуйста, не игнорируй моё письмо, и помни, что я всегда тебя выслушаю.

Твоя мама.

Гермиона некоторое время просто смотрела на это письмо, иногда перечитывая, а иногда просто смотря сквозь него. Она скучает... На душе оставался противный осадок собственной вины, ведь она сама как-то сказала, что напишет маме, как только сможет. И вот теперь уже сидя за столом и закусив губу, слизеринка писала матери обо всём. Рассказала некоторые забавные моменты – например, когда Блейз чуть не заснул прямо во время урока Макгонагалл, и когда был разбужен толчком вбок от Панси, совершенно случайно перевернул на себя чернила. При этом его лицо выглядело так, словно он сова в дневное время суток, которую беспощадно разбудили, и сейчас она потерялась во времени и прострации. Настроение начало подниматься, поэтому идя в совятню, еле сдерживала улыбку, чтобы потом не было слухов о том, что слизеринская грязноковка слишком весёлая сегодня. Наконец, войдя в помещение, всё же улыбнулась красивым пернатым созданиям, воззрившимися на неё. Пригладив перья нескольких птиц, девочка подошла к своей, нежно почесав за ушком. Но как только Гермиона начала давать указания питомице, послышался громкий скрип двери, после чего вошла Панси. Её красота за месяц не изменилась, и сейчас слизеринка направлялась к своей сове, столь же чёрной как волосы обладательницы, и грациозной, словно это была не обычная птица, а аристократка с высокими манерами. Девочки отпустили птиц в одно и то же время, и сейчас воздух разрезали две маленькие точки, почти растворяясь на расстоянии. Слизеринки за прошедшую неделю всё-таки смогли найти общий язык и точку опоры, что порадовало Гермиону, иначе последствия их взаимной ненависти могли быть весьма плачевными. Уже не кривясь при виде друг друга, девочки начали даже более-менее комфортно себя чувствовать, находясь в одном и том же обществе. Когда присоединялась Дафна, то становилось ещё лучше, ведь она обладала удивительной способностью сглаживать все острые углы их характеров. Именно поэтому девочки не чувствовали ни малейшего дискомфорта, находясь рядом друг с другом. На обратном пути они разделились, ведь Гермионе надо было ещё заскочить в библиотеку. Она преодолевала лестницы на удивление быстро, но завернув за угол нечаянно задела какую-то девочку. Судя по чёрно-жёлтому галстуку, пуффендуйку. Неясно пробормотав какие-то извинения, эта самая пуффендуйка помогла ей встать. И только сейчас Гермиона смогла рассмотреть её получше – красивые платиновые волосы были собраны в конский хвост, и несколько прядей были закреплены двумя белыми заколками. Одежда была просто пределом аккуратности – ни единой складки замечено или выявлено не было. Глаза... Глаза были самой отличительной чертой. Яркие зелёные глаза шли ни в какое сравнение с тусклой листвой Поттера, нет... Обрамлённые чёрными ресницами, они взывали... к чему-то. Это было немного непонятно, поэтому слегка встряхнув головой и высказав извинения, Гермиона направилась... А куда она шла? Теперь она была в замешательстве. Куда. Она. Направлялась? Несколько минут простояв в раздумьях, Гермиона не придумала ничего лучше, как направиться обратно в гостинную. Её глаза то и дело натыкались на фальшивых летучих мышей и маленькие тыковки. До Хэллоуина целый месяц, но подготовка уже шла полным ходом. Гермионе нетерпелось наконец побывать на первом празднике в Хогвартсе, но одной фразой она попыталась поумерить свой пыл. Скоро.