Круги на воде

Конечно, мне радости мало Такая сулила гроза, Зато я случайно узнала, Какие у счастья глаза… А.Ахматова

Первое, что видит Этери, зайдя в давно знакомое кафе, это полноту радости и совершенно детское счастье на лице Женьки. И счастье это обращено совсем не на нее, а на креманку с мороженым. Все-таки она совершенно еще ребенок. И все-таки она совершенно уже женщина, когда поднимает глаза и лицо линяет в совершенно другие эмоции при виде той, кого ждет в этом кафе, наполняясь счастьем разноцветных шариков мороженого. Что же, она прекрасно понимала, что их ташкентский разговор и расставание не пройдут бесследно. Но, наверное, не осознавала меру боли, которая поселится в этой девочке. Ее девочке. Первой и самой важной после дочери. Женьку любили все в ее семье: мама, Диана, сестры и брат. Солнечную и упрямую. Хитрую и целеустремленную. Ласковую как котенок. Сама Этери привязалась к девочке после нескольких первых месяцев на катке. Женька умела трудиться. А Этери ценила трудолюбие превыше всех иных качеств. И умела держать удар. Даже если удар был от самой Тутберидзе. Отличный признак чемпионского характера. Женька верила в себя. И Этери нравилось верить в Женину веру в себя. И вдохновляться этим. С умилением и насмешкой следила она за попытками создания красоты и наукой власти девичьей нежной силы в своей спортсменке. Всегда поощряя эту истинную женственность, врожденную. От первой косметики до первых мальчиков и, вероятно, первых поцелуев. Так они перекатывались из сезона в сезон до олимпийского 2014, после которого пришел успех и начался разлад с Липницкой, и нервы с каждым днем натягивались струной все сильнее и сильнее. Тутберидзе продолжала делать свою работу. К тому же по юниорам Женька рвала и брала все, что можно. Рядом с ней выдыхалось. Около Медведевой было просто и понятно: вот она, девочка-спортсменка, верящая тренеру; вот ты, ее тренер, которая не нарадуется на свою чемпионку. Словно в живую воду Тутберидзе окунулась в эту простоту, доверие и огромный любящий взгляд, способный дотянуться к ней из любой точки катка. Так они и шли в плотной связке. Рука об руку. Повторяя изо дня в день программы, нарабатывая гладкость проката. Тело к телу. Тренер бережно, но твердо направлял инструмент-спортсмена. Инструмент уверенно и без лишних вопросов следовал за руками тренера. Так длилось до того страшного дня, когда под своими ладонями Этери почувствовала не инструмент, а теплую девичью кожу, мягкую грудь и услышала биение сердца, ударившегося прямо в ладонь. Захотелось замереть, прижаться и дышать этой юностью, прекрасной в любом проявлении. Ронять поцелуи на ее лоб, щеки, губы. Чувствовать под пальцами нежность тела. Будь Женин тренер чуть более верующая, чем носящая крест, она бы рванула после такого дикого озарения на исповедь. Каяться за грешные мысли. Но вера Этери Георгиевны если и была глубока, то следовала канонам опосредованно. Ситуативно. И точно не горела желанием поделиться новым открытием о собственной чувственности с кем-то в рясе. Зато мать в Этери была сильна. И эта мать высекла шлюху, посмевшую глядеть с вожделением на ребенка, по полной программе. И именно мать запретила женщине даже гипотетические мысли о Жене как о той, с кем можно узнавать новые грани страны по имени “Любовь”. Эта же мать-тигрица гоняла от подрастающей спортсменки слишком заинтересованных сопричастных фигурному катанию мужиков. Она же отводила Женины руки после чемпионата России в 2016 и заставляла уклоняться от ищущих губ. А то, что сдалась в 2017, так верно исключительно в качестве первоапрельской шутки. Возле Этери появляется администратор и пытается ее усадить на самое лучшее с его точки зрения место, но уж кому как ни этой женщине знать, что лучшее место сейчас возле вон той маленькой брюнетки с упоением поглощающей мороженое. Интересно, правда так вкусно или это у Жени радость по возможности есть мороженое чаще пары раз в год? - Спасибо,- отвечает Этери на предложение показать столик, где ей будет удобно,- У меня назначена встреча. И я уже вижу ту, с кем ее назначила. Лучше попросите официанта принести еще одну ложку для мороженого к столику, где сидит вон та девушка. Тутберидзе легким кивком указывает на Женю, и сама направляется к спортсменке. Поразительные скорости обслуживания в этом заведении все-таки. Официант с ложкой умудряется материализоваться перед столиком раньше, чем женщина садится за него. - Ну, привет, Женя,- улыбается блондинка, присаживаясь, не задавая ни одного вопроса и не прося разрешения, ныряет своей ложечкой в креманку Медведевой. Довольно щурится от сладкого вкуса десерта. Действительно отличное мороженое. - Я не предлагала поделиться,- слышит в ответ на свои действия голос Жени. - Извини,- женщина улыбается самой лучистой из своих улыбок,- Но у тебя был такой довольный вид, что я не могла отказать себе в удовольствии присоединиться к этой радости. Женя недобро щурится: - Попробовала? Вкусно? - Очень,- и ложка собеседниц второй раз погружается в девичье мороженое. - Давай побыстрее закончим эту встречу, Этери. Уж не знаю, зачем она тебе и вправду потребовалась, но в мои планы на этот вечер общение с бывшими точно не входило. Медведева откладывает ложку, похоже, мороженого ей расхотелось, скрещивает на груди руки и закидывает ногу на ногу. Заперлась на все замки. Ищите ключики, уважаемая Этери Георгиевна. - Не думала, что тебя настолько плотный график, что один вечер в кафе создает брешь, которую будет трудно залатать. Блондинка тоже откладывает ложку. У нее и не было особенного желания есть мороженое. - У меня режим. Он не такой жесткий, как во время тренировок перед стартами, но выбиваться из графика тоже нежелательно,- недовольно поясняет Медведева. И душевное расстояние становится все осязаемее. Этери вздыхает: - Ощущение, что ты хочешь меня побыстрее прогнать, Жень. - А ты ждала, что я кинусь тебе на шею и попрошу никуда не уходить?- горько спросила девушка. - Нет,- светлые кудри качнулись в такт отрицательному движению головой,- У меня есть к тебе предложение, Женька. - Деловое?- губы под яркой помадой кривятся. - Скорее рационализаторское,- улыбка Этери светится лампочкой в двести киловатт и того и гляди ослепит,- Жень, давай познакомимся?