꧁༺ ༻꧂
Шатенка не появлялась около двух дней, но она всё же вернулась, чтобы проведать свою пленницу. — Хюррем, как ты здесь? — «заботливо» произнесла Хатидже с надменной улыбкой и, увидев огонёк ярости в глазах рыжеволосой, тут же добавила: — Я вижу, ты уже полна сил. Стража! Выйдите все! Беспрекословно мужчины выполнили приказ. Девушки остались наедине друг с другом. Неожиданно, шатенка достала какой-то свёрток и открыла его. — Так... что у нас там первое по списку?.. — с широчайшей улыбкой произнесла темноволосая госпожа. «Она, похоже, не шутила, когда сказала, что у неё целая программа для меня...» — подумала Роксолана. — Для начала то, что ты хорошо знаешь, то, что очень даже гуманно по отношению к тебе, — сестра султана взяла длинную верёвку, которую принесла с собой, и привязала руки рыжеволосой к железным палкам, что находились недалеко от жены падишаха, дабы Хюррем почти не могла пошевелиться. Откуда ни возьмись, Хатидже достала длинную палку и начала лупить огненную госпожу по спине, бокам, также изредка чуть поворачивая девушку, чтобы попадать и по животу. Крики доносились из темницы, рыжеволосая просто изнывала от боли. Она была совсем не готова к такому. Сколько бы раз не пытались её сломать, все попытки не доходили до причинения физической боли. Через какое-то время мучительница наконец прекратила свои действия и лишь кротко сказала: — Для первого раза, достаточно. Затем шатенка отвязала Хюррем, убрала вещи для пытки в другой угол и вышла из комнаты. Сейчас рыжеволосая поняла в полной мере, что чувствовали провинившиеся перед Афифе-хатун, которые получали палкой. Правда, их наказание состояло лишь в избиении по ногам, а сестра султана совсем не пощадила, и теперь всё тело в синяках и ссадинах. Хоть эта пытка не была особо долгой, но для Роксоланы она казалась вечностью. Однако сейчас ей большую боль причиняло то, что все эти издевательства совершала её любимая, та, которая так надолго поселилась в её сердце. С какими-то странными и спутанными мыслями, девушка провалилась в сон.────── ※ ──────
Ещё через пару дней вновь вернулась Хатидже. На этот раз был заготовлен горячий воск. Конечно, чтобы не убить пленницу, шатенка использовала небольшие порции. Какой же кайф доставляло это сестре султана: эти красные ожоги на гладкой белоснежной коже, так прекрасно выглядевшие рядом с синими кровоподтёками со дня прошлой их встречи. Осознав свои мысли, Хатидже показалось, что она сходит с ума, что из доброй и милой девушки она превратилась в монстра, жаждущего увидеть боль и страдания, кровь и слёзы. Но она ничего уже не могла с собой поделать. Чувство мести накрыло её с головой, и это заставляло её продолжить свои действия. Шатенка стала всё чаще и чаще заявляться к своей новой игрушке, принося с собой всё новые и новые развлечения. Иногда доходило до того, что сестра Повелителя приходила по два раза в сутки. Она уже просто не могла представить и дня без этого увлекательного дела. Это уже как ежедневный ритуал. С утра – иглоукалывание, вечером – обжигание горячими прутьями да углями, на следующий день – многочисленные порезы или избиения, далее – блокирование кислорода с помощью воды, а может, и веревкой, тут под настроение. Спустя время пытки стали приобретать эротический характер. Темноволосая госпожа без всякого стыда использовала невестку как наложницу. Это уже была игра, в которой есть садист, а есть жертва. Чем дальше шёл процесс кары за смерть мужа, тем больше Хатидже стала задумываться о том, что она уже не хочет потерять Хюррем. Как бы она ни ненавидела эту рыжеволосую бестию, она совсем не хочет, чтобы девушка умерла. Темноволосая госпожа вспомнила свою матушку. «Что бы подумала моя Валиде, если бы увидела меня сейчас?.. — думала сестра падишаха, и на её глазах появились слёзы. — Мой брат – Сулейман – моя семья, что он сейчас чувствует? Я, как никто другой, могу понять потерю любимого человека...» Хатидже посмотрела на обессиленную Хюррем. Та лежала ни живая, ни мёртвая. Шатенка вспомнила ту дружбу, что была между ними. «Хатидже... Мой единственный друг», — султанша вспомнила эту фразу от рыжеволосой. Далее накатили воспоминания, как Хюррем поддерживала её, как спасла ей первого ребёнка. «Я всё это время обвиняла её во всём, даже в том, что она не совершала. Да, она не ангел, но кто не грешен?» — Что же я творю?.. — тихо произнесла Хатидже. — Хюррем! Хюррем, ты меня слышишь? — госпожа пыталась привести Роксолану в чувства. Жена падишаха лишь лежала с закрытыми глазами, не имея сил открыть их ни на секунду. Рыжеволосой казалось, что вот и конец подходит, ведь уже нет особой цели жить: она одна, без детей и мужа, её любимая причиняет ей боль... — Что я сделала!? Неужели, я убила тебя!? Хюррем, очнись! Я не могу потерять тебя, когда поняла, насколько ты дорога для меня! — из глаз темноволосой катились слёзы. Боль от утраты второго дорогого человека. И это она совершила сама, своими руками. Вдруг Хатидже почувствовала, что её ладонь поглаживает тёплая рука, дрожащая, с порезами, но такая нежная. Шатенка открыла глаза и поняла, что ещё не всё потеряно. Что её любимая ещё жива. Стоп... любимая!? Да, именно так... От любви до ненависти один шаг, но тут всё немного наоборот.༺ ༻