В квартире всегда стояла тишина, но раньше она не была такой напряжённой. Раньше хоть телевизор работал, а теперь даже и этого нет. Эта ужасающая тишина нагнетает. Становится как-то не по себе.
Фэн Синь стоит у двери комнаты, где находится Му Цин. Прошло всего два, нет, даже полтора дня, а он уже устал от подростка, который как зашёл в квартиру, как закрылся в своей комнате, так и сидит.
— Пошли ужинать.
— Не хочу. — отвечает Му Цин, сидя за рабочим столом.
— Ну и оставайся голодным. — Фэн Синь махнул рукой, после чего направился на кухню.
Трогая ранку на губе, Му Цин зашипел от боли. Не хочет он выходить, потому что тогда Фэн Синь увидит его маленькие раны и позвонит тёте, которую беспокоить нет смысла.
Живот так же, как и в школе даёт о себе знать. Му Цин тяжело вздыхает: всё-таки голодать не лучшее решение. Надеясь, что Фэн Синь ничего не заметит, он решается выйти из крепости.
Стоя у стола, он тупо смотрит на большую горячую пиццу и кружки ароматного чая.
— Это… Это что? — спрашивает Му Цин
— Не видишь что ли? Ужин. — отвечает Фэн Синь, жуя кусок пиццы.
— Но…
— Знаешь ли, я одинокий мужчина, который готовить не умеет!
— Да я и… Ладно… Буду готовить я, ибо питаться этим — себе во вред.
— Я обеими руками за.
Фэн Синь долго смотрел на рану на губе, по которой Му Цин каждый раз проводил языком. Заметив это, Му Цин откладывает второй кусочек пиццы и говорит:
— Дядя, я могу подумать, что вы педофил.
— Ты… — Фэн Синь опешил — Да ты… Да нафиг ты мне нужен! — взяв какое-то полотенце, лежащее на соседнем стуле, он кидает его в Му Цина.
— А, то есть, я не в твоём вкусе.
— Ты что несёшь, вообще? Не нравятся мне дети, отстань! — слышится лёгкий смешок, который сподвиг Фэн Синя вновь кинуть какую-то тряпку в лицо Му Цина.
Обстановка на кухне смягчилась. Успокоившись, Фэн Синь спрашивает:
— Тебе, вроде, сегодня должны были отдать форму? — Му Цин утвердительно мычит, отпивая чай. — Мерил? По размеру?
— Ещё не мерил.
— Пойдём сейчас.
— Но я ещё чай не допил.
— Пошли, пока я в настроении.
Школьная форма состояла из обычного чёрного пиджака, белой рубашки и брюк. Обувь же может быть любой, главное — в тёмной окраске. Из одежды не по размеру оказался только пиджак. Обхват талии не рассчитали. Только не понятно — специально или нет.
— Ну они молодцы. Теперь как минимум три дня ты будешь ходить без пиджака, а это в школьной форме самый главный элемент. — возмущается Фэн Синь, размахивая руками.
— Почему три дня?..
— Да потому что это ателье. В какие бы я не ходил — ждал три дня!
— Я могу сам… — тихо и неуверенно говорит Му Цин, смотря на рукава, которые закрывали половину ладоней.
Наступила тишина. Фэн Синь удивлëнно хлопал глазами, ведь не каждый день встречаешь парня, который умеет шить. Му Цин начал мять рукава, собираясь объяснять, что не это он имел в виду, но слышит непонятный, зато радостный звук.
— Отлично! Тогда завтра сразу после школы мы поедем в магазин, где всё, что тебе нужно, купим. Лучше сам посмотришь и выберешь, ведь ты разбираешься в этом.
Му Цин легко улыбается, кивнув головой. Ему нравится делать что-то своими руками, тем более, когда это касается вещей. Шитью, которое сначала было одним из средств заработка, а после стало любимым делом, научила мама. Он этим делом дорожит.
Му Цин рад, что сможет вновь сесть за машинку, вновь потрогать ткань, ощутить её гладкость или шероховатость, бархатистость или шершавость; внимательно смотреть за тем, ровные ли он делает строчки, нормальное ли расстояние между стежками.
Для некоторых это долгая, кропотливая работа, требующая терпения, для Му Цина же это только в радость, даже если у него что-то не получается, он сильно не расстраивается, ведь можно отдохнуть и вновь приняться за работу.
Дальше вечер прошёл тихо и спокойно. Му Цин смотрел телевизор, где красивые высокие модели ходили по подиуму, показывая одежду какого-то бренда, он даже чипсину в рот забыл положить. Фэн Синь за этим наблюдал в течении 15 минут, но потом плюнул на это дело и пошёл спать.
***
Как и обещал Фэн Синь после школы они заехали в магазин, чтобы Му Цин мог купить всё, что ему нужно, но у последнего глаза разбегались от разнообразия швейных машинок и ткани, пуговиц и лент.
— Ну, выбирай. — говорит Фэн Синь, прикрывая зевок ладонью.
Му Цин молча прошёл к стенду с машинками. Были и менее известные фирмы, и такие популярные как Brother, Singer… На профессиональные машинки Му Цин даже не смотрел, ему нужна была обычная бытовая.
Увидев цены, Му Цин в душе ужаснулся. Хмуря брови, он внимательно рассматривал ткани и нити для начала, в уме просчитывая какую лучше машинку купить, чтобы сильно не разориться.
Фэн Синь отвлëкся от телефона и сразу заметил серьëзное лицо подростка. Не понимая в чём дело, он просто говорит:
— Покупай, что хочешь и сколько хочешь. Мы не обанкротимся. Даже в ТЦ можем заехать, если хочешь одежду прикупить.
Это был зелёный свет для Му Цина, который скупил всё, что когда-то хотел, но мог это делать только в мечтах поздно ночью, сидя за математикой.
«А ещё я киндер хочу…»
— Тяжело… — пыхтит Фэн Синь, таща коробку с профессиональной машинкой.
Да, Му Цин решил, что раз можно всё, то нужно купить всё. И профессиональную машинку, и оверлок, и различные ткани по цвету, и нитки, и иголки разных размеров, и украшения: кнопки, пуговицы, ремни… Шикуем, как говорится.
— Тебе ещë оверлок тащить. — говорит Му Цин с тремя пакетами ткани, где лежали и украшения.
— Ëмаë…
— Ты неси аккуратно. Ещё более аккуратно будешь тащить оверлок. Они хрупкие.
— Они же не из фарфора сделаны.
— У них механизмы сложные. А как заправлять оверлок, то… Чёрт ногу сломит, пока сделает это правильно.
***
Уже приехав в квартиру, Фэн Синь садится на диван, долго выдыхая.
— Ты этого старика в могилу хочешь свести.
— Старика? Тебе всего 27 лет.
— И что? У тебя же инфаркт в 16 лет может случиться.
Цокнув языком, Му Цин открывает один из пакетов, где в глаза бросаются пять или семь киндеров.
— Это зачем? — спрашивает Му Цин, доставая одно шоколадное яйцо.
— В смысле зачем? Тебе. Твои мысли были слишком громкие, пока ты не смотрел, я положил их в пакет. — с закрытыми глазами отвечает Фэн Синь.
Му Цин прижимает к себе пакет с шоколадными яйцами и поджимает губы, сдерживая смущëнную улыбку.
«Потом я буду жалеть, что купил это всё, что позволил себе побыть счастливым. Но это потом. Сейчас я хочу радоваться этому маленькому моменту в своей жизни.»
