War On Parasites

Хосок вывалился из самолёта с бледным лицом и огромным желанием проблеваться: перелёт занял более 13-ти часов. За это время он пару раз чуть не сошёл с ума из-за проблем с вестибулярным аппаратом и давлением, что скакало как сумасшедшее то ли от перенапряжения и шальных нервов, то ли от самого перелёта и нахождения в воздухе. Автобус должен был подойти с минуты на минуту, поэтому он покорно ждал, зажмурив глаза от взошедшего солнца с небольшим коричневым чемоданом в правой руке: от одной сумки с продуктами он скоропостижно избавился во время поездки. Чон уже однажды летал на самолёте: это была единичная путёвка с родителями, когда бюджет ещё позволял куда-либо слетать. Он не помнил, что это был за городишко, но там жили какие-то дальние родственники и даже неподалёку находилось море — это не могло не радовать. Десятилетнему пареньку доставляло удовольствие плескаться на мелководье со своими новыми знакомыми, детьми этих самых безымянных родственников. Никаких забот: покачивающиеся огромные листья пальм, лучезарное, казалось, в местах ультрамариновое море и звонкий непрерывистый детский смех. Хосок сидел на складном шезлонге, как внезапно подошёл отец и легонько потрепал маленького Чона по мокрым взъерошенным волосам — тот, в свою очередь, пытался отдышаться после изнуряющего барахтанья в воде и игре в «короля тритона» со своими сверстниками. — Тебе здесь нравится, я смотрю. — Мужчина улыбнулся и передал сыну стакан апельсинового сока. Глаза второго засияли; он выхватил напиток обеими руками и мигом его опустошил, параллельно сморщиваясь от кислоты: видимо, напиток был из свежевыжатых недоспелых фруктов, но он всё равно его обожал, потому что дома такой не делали. — Угу, — Хосок тоже широченно улыбнулся и тыльной стороной ладони вытер оранжевые следы со своего рта. — Я подружился с Мином и Ханой. Почему мы не ездили сюда раньше? У меня вот в классе одни выпендрёжники учатся, с ними даже не подружиться… — Ты бы хотел с ними общаться чаще? — Отец присел на корточки рядом с мальчишкой и взял его ладонь своей свободной рукой. — Конечно! Они такие классные! — Чон восторженно посмотрел на отца, затем — куда-то в сторону моря. — Представляешь, пап, кажется, мы нашли ракушку сегодня… Мин сказал, что тут часто такое можно встретить, а вот Хана вообще говорит, что там жемчуг огроменный постоянно попадается. Я ей не верю. — Если мне получится подзаработать денег, то мы сможем переехать сюда. — Мужчина приподнялся и тоже посмотрел на раскачивающиеся волны; морской воздух приятно обдавал лицо прохладой. Он зажмурился и громко затянулся носом, стараясь впитать им весь колорит этого вечера. — Ты хотел бы? — Правда? — Хосок не верил своим ушам, он очень удивился предложению отца, ведь не думал даже о том, что речь может пойти о переезде, так ещё и в место, где он за малое время обрёл комфорт, спокойствие и даже друзей. — Это было бы так здорово! — Правда, мы вернёмся, и я поднажму на работе. — Младший также поднялся с шезлонга — мужчина прижал его к себе правой рукой. — По правде говоря, я уже начал откладывать деньги понемногу. Это сложно, но вместе мы справимся. Мы переедем сюда и устроим тебя в хороший колледж или институт, когда ты подрастёшь. Ты снова вернёшься к друзьям, а твоей маме сможет стать лучше касательно здоровья: здешний климат пойдёт всем нам на пользу. — Я постараюсь! — Хосок искристо засмеялся, когда отец развернулся и начал его внезапно щекотать, чуть не повалив пустой липкий стакан из-под сока в песок. Воспоминания Чона оборвались, когда неподалёку от себя он услышал непрерывистые звонкие сигналки будто бы переговаривающихся между собой машин: Нью-Йорк отлично подавал знаки о том, где парень всё-таки находится. Его хорошенько коротнуло от обещания отца, навеянного из прошлого, потому что жизнь преподносила ему совершенно другие «сюрпризы» и имела на него совсем другие планы. Мистер Чон брал на себя после сказанного слишком много работы: он ездил на срочные вызовы, за которые достаточно доплачивали, заменял своих сотрудников, когда мог этого не делать. В общем, он занимался тем, чтобы приумножить свой бюджет в несколько раз намного быстрее, чем это могло бы быть. В погоне за деньгами, которых было всё недостаточно, никто не думал, что сотни, а то и тысячи спасённых им жизней при пожарах, отберут его, единственную, и отложенные превеликим трудом деньги уйдут не на семейное проживание на курорте, а на его собственные похороны и на самостоятельную жизнь повзрослевшего сына. Психику Хосока пошатнуло, когда он узнал о скоропостижной смерти отца. Это было неудивительно: мужчина работал пожарным, и риск погибнуть был огромен, но проблема была совершенно не в этом: детские мечты обрушились, как стёкла, которые, казались в своё время непробиваемыми. Он забросил учёбу: стал много прогуливать, математические уравнения были для него беспонтовым набором цифр, сочинения на тему: «Как я провёл лето» вообще являлись табу и вспышками агрессии. Парень был неуправляем, полностью повязшим в горе и отчаянии. Педагоги до последнего не хотели его отчислять: прекрасно знали о его тяжёлой ситуации и все проблемы списывали на это; они дотягивали его оценки, чтобы Чон смог благополучно закончить хотя бы школу. Малое можно описать словом «огорчение», это было нечто большее: мать ещё сильнее заболела, квартира, как ранее говорилось, была неприподъёмной, деньги, что были у этой семьи, считались лишь клочками офисной бумаги. И вот, окончив школу, где одноклассники или презрительно, или с сочувствием на него смотрели, Чон с трясущимися руками и аттестатом, где каждый предмет был отмечен как «удовлетворительно», отправился на своё первое собеседование. В двадцать один год, когда школа осталась за спиной, а жизненный опыт, приобретённый на работе, полностью перевернул его мировоззрение, он понял, как тяжело отцу доставались деньги на полное обеспечение семьи и чего ему стоило их заработать: собственной жизнью. Ему было паршиво: каждый день, приходя на нелюбимую работу, он тосковал о том, что был недоноском: он не хотел смотреть правде в глаза и думал, что отец оставил их специально на произвол судьбы, не давая ни шанса на светлое будущее. Сейчас же парень прекрасно осознал, что сам всё оборвал на корню, и вместо того, чтобы усердно учиться и думать о том, что отец не напрасно пожертвовал собой, Хосок потратил время на агрессию и обиды, на свой никуда не вписывающийся юношеский максимализм. Парень хотел дать себе шанс: шанс того, что он чего-то стоит, поэтому единственное, что ему оставалось на данном этапе — сесть в подоспевший лакированный чёрный автобус, отпуская тяжёлый груз прошлого и оставляя долю надежды на будущее. Шатен погрузил чемодан в нужный отсек и уселся на последний ряд, где никого не было: не хотелось ни с кем разговаривать, а уж тем более знакомиться после затяжной поездки. Он еле развязал запутанные наушники и включил свой подготовленный «дорожный» плейлист. Хосок прикрыл глаза и откинул голову на спинку сиденья, отдаваясь музыкальному сопровождению и стараясь отвлечь себя от мыслей, что загрузили его с утра пораньше. Он почти что уснул, пока его уши не обдал лай какой-то собаки: «Неужели, кто-то додумался притащить с собой в Нью-Йорк пса?» Чон усмехнулся со своих предположений, не придавая этому особого значения, и повернул голову к окну, но собака снова начала лаять и отвлекать от расслабляющего мотива песни. Он распахнул глаза и увидел, как какая-то девчонка неподалёку от него игралась с щенком, периодически хватая его то за уши, то за бока. Его позабавила эта картина, так как собака удивлённо хлопала тёмными маленькими глазками и вилась на её коленях: видимо, была совсем маленькой и ещё очень игривой. Девушка заметила, что Чон за ней наблюдает, и показала указательным пальцем на своё ухо. Хосок сначала ничего не понял и удивлённо на неё посмотрел, но вот, она вновь показывает на то же место, шевеля пальцем, и до него доходит, что она имеет в виду, чтобы он снял наушники. «Ну, вот и приехали, а хотел ведь ни с кем не разговаривать», — вздохнул Чон, вынимая устройство из ушей. — Привет, меня Мия зовут. Тебе нравятся собаки? — Девушка заулыбалась, и Хосок сразу подумал о том, что эта улыбка ей очень идёт и вообще выглядит она достаточно необычно, даже на кореянку мало смахивает: лицо всё было усыпано веснушками, глаза были с каким-то янтарно-жёлтым отливом, кожа была слегка загорелой, а тёмные короткие волосы на концах легонько завивались. От неё исходила аура доброго жизнерадостного человека, который едет кататься на доске по волнам или писать картины на природе — в общем, что-то более одухотворённое, чем игра в стрелялку для людей ничего, кроме этого не умеющих. Она также показалась ему достаточно маленькой, будто бы школьницей, и у Хосока в голове с этого произошла ещё одна несостыковка. — Ты едешь на игру? — Хосок решил не отвечать на вопрос про пса, его интересовало совершенно другое. — Выглядишь маленькой для путешествия одной на самолёте. — Да, типа того, — девушка кивнула. — Мне 18 недавно стукнуло, а тебе… Оппа? — Мне 21. — Парень закашлялся: давно не слышал к себе этого обращения, в клубе все общались неформально и это звучало даже как-то неловко. — Можешь звать меня просто Хосок. — Можно я буду называть тебя Сок? — Девушка захихикала. — Скажи, круто звучит. Я вот своё имя до Мии сократила, вообще меня зовут Сонми. Не люблю полные имена, они звучат скучно. — Самовыражаешься? — Ухмыльнулся Хосок, вспоминая себя в её возрасте. — Как хочешь: мне не принципиально. — Как ты сюда попал? — Девушка приподнялась и пересела поближе к Чону, ему стало не по себе от того, что диалог перетёк в другое русло. — В каком плане? — На всякий случай уточнил парень. — Откуда ты? Почему играть собрался? — От Сонми сыпались вопросы, а Хосоку всё меньше хотелось на них отвечать: он боялся, что раскроет все карты и его выпрут прямо из автобуса, не давая ни одного шанса поиграть. — Из Кёнсана. — Чон сглотнул, обдумывая как выйти сухим из воды и ответить максимально нейтрально, не давая о себе чересчур много личной информации. — Просто хорошо играю в паразитов, узнал недавно о конкурсе и вот — я здесь. — А у моей матери своя ветклиника в Нью-Йорке, но сама я живу в Сеуле. В-о-от… Хочу отдать на лечение щенка и заработать денег. — Девушка о чём-то задумалась и отвела взгляд в сторону. — Не знаю, получится у меня или нет: я не очень хорошо играю. «Вот, пожалуйста, ещё одна, хочет распиарить и без того, наверняка, успешную клинику матери, чтоб висеть у родителей на шее, и даже играть не удосужилась научиться, а я-то подумал, что она из другого теста», — сделал вывод про себя Хосок. — Хочу эти деньги на обучение в ветеринарии потратить, уж больно животных люблю. — Мия вновь начала тискать щенка за уши. — Мама у меня сама себя на ноги поставила, это так восхищает, если честно… Хотелось бы ей помогать. «Чёрт. Я идиот», — Чон прикусил губу и мысленно дал себе по голове за своё неверное суждение о малознакомом человеке. — А ты не очень разговорчивый, да? Где остановишься? — Девушка достала из малого кармана яркого жёлтого рюкзака телефон и несколько раз тыкнула, что-то в нём высматривая. — Нам осталось ехать десять минут. Говорят, мы там сегодня подпишем договора о неразглашении или что-то в этом роде, а играть нас отправят только завтра: по времени пролетаем, у них там технические обновления какие-то. — Что? — Хосока перекосило: он не сразу понял, о чём речь, адреналин в крови хлынул быстрее, чем мозг успел что-то сообразить. Не может быть такого: он должен играть сегодня, нет, ни в коем случае не завтра! — Что значит: «Завтра»? — А вот так, я тоже удивилась. — Девушка пожала плечами: было видно, что её это не заботило: мать ведь работает и живёт в Нью-Йорке, может взять и перекочевать, если нужно, так ещё и в отличных условиях. Только вот Чон знать не знал, что ему делать: даже при всём желании в самом задрипанном номере в отеле не получится остановиться: гроши не позволяли. Это ему ещё повезло, что автобус был включён во всю эту переправу для игроков и ему самому не пришлось за него платить. — С одной стороны, это было вполне ожидаемо… «ДжиДжи» ведь нас оповестили об обновлении. — «ДжиДжи»? — Парню было тяжело осознавать действительность происходящего: он был полностью ошарашен внезапными новостями. — Ты чего так помутнел? — Мия испуганно посмотрела на Хосока и свободной рукой потянулась к его плечу, следом встрепав его, чтоб второй очухался. — Тебе воды дать? Укачало? «ДжиДжи» — название канала Хёнджина и Джисона, забыл? — У меня. — Чон хотел было сказать «нет денег», но вовремя остановился, придумывая в момент отличную авантюру, надеясь на то, что его навыки убеждения сработают. — У меня панический страх остаться одному в чужом городе: я не рассчитывал находится здесь в одиночку. Что же мне теперь делать?.. Мия, я даже не знаю: есть ли тут метро, как мне и куда добираться. Я ведь с ума сойду! Боже, лишь бы в живых остаться… — В драматизации вранья этот «гений» точно был беспроигрышен. — Что ж ты сразу не сказал! — Сонми выдохнула. — А напугал-то как! Это ведь надо… Оставайся у меня, думаю, родители не будут против от того, что ты ночку проведёшь у нас. Скажу им, что ты мой друг Сеульский: они всё равно всех моих знакомых в лицо не знают. «Есть», — подумал Хосок, но в ту же секунду почувствовал неловкость за то, что ему приходится обманывать незнакомого человека ради своей выгоды, а также из-за своей невнимательности. — Да что ты… Не стоит. — Чон наигранно опустил взгляд, будто ломаясь перед выбором, чтобы надавить на жалость. — Пусть меня лучше Нью-Йорские волки сожрут, чем я незнакомцам дискомфорт буду приносить… — Это ты выдумал конечно! — Мия заливисто засмеялась. — Волков у нас в районе, кажись, не водится, зато в доме есть ещё один терьер… Но он не кусается: совсем старый уже для подобного. — Девушка закрепила на шее собаки ошейник для того, чтобы прицепить его к поводку, и поспешно поднялась, собираясь доставать багаж с верхних полок. — Вставай, Сок, выходить пора, а то реально повезут тебя дальше в тайгу какую-нибудь, там я тебе помочь ничем не смогу уже. — Спасибо, я в долгу не останусь. — Чон привстал рядом, помогая девушке достать сиреневый чемодан с брелком в виде косточки. — Обещай, что не будешь мне поддаваться, и я зачту тебе это. — Мия вытянула язык, глядя Хосоку в глаза. — Думаешь, что очаровала меня? — Усмехнулся Хосок, подтолкнув девушку плечом. — А разве нет? — Сонми, выходя из автобуса, ослепительно улыбнулась и подмигнула своему новому знакомому.