Маска

      Жан не очень хорошо помнил как его вели по коридорам Гнезда в первый раз, представляли команде и показали новую, точно его на ближайшие лет десять, минимум, комнату. Зато в память врезался взгляд голубых глаз, плавные движения рук и нахмуренные брови. — Ну, это уже какой-то произвол, — пробурчал тогда рыжий парень себе под нос.       А потом Жан оказался с этим рыжим наедине, и оказалось, что недостаток сна в ближайшее время, ему обеспечен, потому что: «Многое нужно дорабатывать».       В какой-то степени Моро был не против всего этого. Если б и был против, действительно выслушать его был способен только один мальчишка с нарисованной маркером тройкой на щеке. К сожалению, только выслушать.       Даже напарнику, с недавнего времени, француз не жаловался. Учил японский, улучшал английский, тренировался до изнеможения, выполнял приказы, продолжал терпеть побои и никогда не жаловался Натаниэлю. Веснински и так все видел. Он замечал даже самые мелкие детали, изменения в характере и поведении, новые шрамы, за одно продолжая учить новым швам. Мало ли что может пригодиться.       Мальчишка, что был ниже большинства в вороньем гнезде, начал присматривать, помогать, учить и защищать его. С убийственным спокойствием и небывалым терпением Натаниэль гонял Жана по полю ночью, выслушивал всё, что только Моро ни говорил, и вместо звания: «очередной сокомандник» приобрел — «друг».       Оборачиваясь назад, Жан продолжал не понимать одного факта: откуда у Веснински столько терпения, силы воли и еще чего-то, на чем Нат держался день изо дня? Какая у этого человека мотивация, в принципе? Жан однажды пытался задать эти вопросы, но Веснински ответил: «Не парся» — будто мурча на французском.       Неожиданно, даже нашлись темы для разговоров с Кевином. Неожиданно, но они все-таки немного подружились, и, пока где-то в сторонке одна мелкая зараза смеялась, Жан учил Кевина французскому. И если Моро предложат выбрать одного из его учеников, Жан точно укажет на Натаниэля. Веснински оказался весьма понятливым, быстро проводил аналогии и запоминал, получилось почти убрать акцент, а Кевин… это Кевин. — Ну, не думал же ты, что все будет так легко? У Кевина не на языки мозг заточен.       Рыжий продолжал жевать яблоко, отрезая от плода по кусочку с помощью одного из ножей. У него была разбита губа, на коленке красовался синяк, а на левой руке белели мелкие шрамы. — Только не продолжай, Нат…       Натаниэль фыркнул, отрезал кусок от яблока и дал его собеседнику. — Ладно, не буду.       В ответ на помощь, тихие посиделки в комнате и ночные дополнительные тренировки, жизнь без которых Моро не особо представлял, он мог лишь выслушать парня, забинтовать, зашить очередную рану и посмеиваться от попыток шутить в их положении. Со временем шуточки становились все лучше, раны глубже, а японский с французским, на которых они и болтали в их комнатке, понятнее.       Когда их знакомству пошел третий год, случилось не поправимое. Для воронов было не секретом с каким спокойствием Натаниэль мог огрызнуться на старших, на тренера, на Рико, в частности. Для всех было не секретом, что младший Морияма рос жестоким человеком, а Веснински кто-то попросил присмотреть за Первым — кто это сделал для большинства остается тайной. Все знали, что будущая Тройка дает себя избивать Рико, так же народ знал интересный факт: рыжеватый мальчик может и убить с закрытыми глазами, хотя этого не делает публично.       А сейчас Жан сидит у больничной койки Натаниэля. Веснински спит, отдыхает, а его правая нога в гипсе. Врач повторяет снова, как мантру, одно и то же последние несколько часов.

Не сможет. У юноши не получится бегать так же быстро, как раньше. Натаниэль Веснински не будет больше играть в экси. Боль не даст, это я вам говорю, как врач.

      У Моро на глаза наворачиваются слезы, а Кевин сидит, уставившись в одну точку. — Это конец? — Жан так и не понял, кто из них задал этот вопрос. — Видимо, да, — кто-то из них двоих ответил.       И будем честны, если они будут играть в «Я никогда не.» в компании самых обычных в меру адекватных людей, Веснински будет самым трезвым под конец игры, потому что он много чего никогда не делал. И видимо уже не сделает.       Младший Веснински никогда не сыграет больше в экси, не получит медаль или не побывает на интервью, язвя и смеясь. Он никогда не получит тройку на щеку и не начнёт спортивную карьеру. Натаниэль не сможет даже побить свой рекорд по скорости.       Конечно, Веснински проснётся — факт. Он будет морщится и не понимать, какого тут происходит. Натаниэль выслушает врача, поболтает с семейным доктором и как-нибудь отреагирует на отвратительную новость. Больше всего Жан боится реакций друга.       Но единственное, что скажет Натаниэль Веснински будет: «Ясно.» А потом посмотрит каким-то странным взглядом, натянет улыбку и словно не своим голосом выдаст: «Смотришь так, будто мертвеца увидел, Жан.» Натаниэль действительно на мертвеца похож: бледный, осунувшийся, синяки под глазами, а глаза-стеклышки смотрят в никуда.       После прихода Лолы, именно так её назвал Натаниэль, мальчишка станет ещё бледнее, если такое вообще возможно. На вопрос от Кевина, что же женщина сказала, Веснински лишь нервно смеётся. Такого смеха Жан ещё не слышал от него, в Гнезде, в жизни. Такой смех отдаёт обреченностью.       Больше Натаниэль не жил в Гнезде. Но появлялся. Заходил к Жану, говорил с Кевином, шутил при воронах и бесил Рико. Парень до сих пор помогал Жану чем мог. На вопрос: «Почему…?» — ответом оставалось: «Не парся.»       Не заметить изменений в поведении Моро не мог. С недавних времен Натаниэль — полноправный актёр. Он ходит в костюмах, входит в ближайший круг главы клана и носит чёрные перчатки, потому что руки вечно грязные. Парень действительно пытается их оттереть, зрелище это не самое приятное. Для Жана, точно.       Дальше, больше. Чего только стоит один приказ, который Нат не мог не выполнить. Кто вообще мог подумать, что сбежит не только Мэри, но и Натан Веснински?       При Жане Натаниэль все чаще морщится, жить без кофе не может и вскоре становится параноиком. На Веснински в четырнадцать свалили много отчётов, а попытки разобраться в махинациях отца сжигают слишком много сил.       Когда Натана убивают, Веснински заботу о теле берет на себя. Из новостей Кевин, Жан и Рико узнают, что полиция тело нашла и доставила семье, а единственный сын горюет по «папе». Когда Натаниэль говорит это на камеру, то Рико фыркает точно так же, как и Нат, когда увидел татуировки на лицах трио. Но Веснински играет слишком убедительно, Жан отчего-то словам чужим верит. А когда Рико и — кто, вообще, мог подумать, госпади, боже — Морияма позволяют им съездить в Балтимор и проверить Веснински, Двойка и Тройка переглядываются, нервно хихикая. — Окей, мне до сих пор не верится, что вы тут.       Видеть домашнего Веснински немного странно. Без перчаток, в мешковатой футболке и чёрных шортах до колен Натаниэль выглядел… побито. Он немного покашливал: «Простудился.» Начатая бутылка алкоголя заканчивала образ… — Хотя знаешь, забудь всё что я сказал до этого… Ты — злобный дух, душа с незаконченным делом.       Нат отпил немного воды из своего стакана. — Кое-кто пересмотрел сверхов…