***
Визг с горок, кажется, был слышен за километр. Нил зябко поёжился, с неописуемым ужасом наблюдая за очередным опасным виражом вагонетки, наполненной людьми. Даже снизу это выглядело чертовски опасным, а уж представить себя сидящим там, на огромной высоте… А что, если они сорвутся? Вылетят с рельсов? На ум пришёл пресловутый третий «Пункт назначения», что ситуацию определённо не улучшило. Адам, напротив, взирал на аттракцион с возбуждённым предвкушением. — Так… ты серьёзно собрался туда? — склизко протянул Сандерсон, разминая костяшки пальцев. — Давай вместе, один разочек. — Адз, пойми, некоторые не рождены для такого. — Ты встречаешься со мной. — И как же… — …А это значит, что ты автоматически становишься тем, кем никогда не был. Поэтому живее запихивай свою ссыкливость куда подальше и потопали занимать очередь. — Ч-что?! Как это должно выглядеть со стороны? В тёмной ночи, я, смертный человек, перевоплощаюсь в самое величественное существо на планете и запугиваю до смерти панику латексными панталонами? — Хе-хе. Знаешь, меня такой расклад вполне устраивает. Только надень красные, чтобы с темнотой не сливался. — Разумеется, чика, — рассмеялся Нил. — Как ни старайся, я не пойду. — Не капризничай, казанова, твоя принцесса может и обидеться. — Мы точно о тебе говорим? — В ту же секунду Гонтье схватился за его футболку и потянул на себя. Санс неожиданно покраснел, теряясь на фоне. — А за минет? — В каком смысле?! — импульсивно поинтересовался блондин. — Божечки-кошечки, Уэйд, здесь дети кругом. — Тогда чего хочет Крис-с-стофер? — Гонтье выгнул бровь в ожидании, а Нил лишь колко усмехнулся и прошептал что-то на ухо. — Шутишь, что ли? — В ответ последовал медленный кивок слева направо. — Я обещаю подумать, пойдёт? — Более чем.***
Когда Сандерсон закрепил себя последней планкой невозврата, отделяющей его от адского безумия, тело пустилось в дрожь. Поскрипывание соседних кресел ещё больше ломало психику и не давало усидеть на месте. Адаму так вообще было плевать на все казусы. Ну сдохнет и сдохнет, зато красиво — вниз головой. Вот бы он умел передавать своё спокойствие воздушно-капельным путём. Как ни странно, в реальность Адама вернул напуганный взгляд соседа сбоку. — Живой? — Главное не сдохнуть, — зациклено тараторил себе в ключицы барабанщик, когда чрезмерная паника по крупицам вырывалась изнутри. — Для начала, пристегнись, потом глубоко вдохни и расслабься. Отключи в кои-то веке мозг, отдайся моменту с головой, прямо как на концерте. — Транспорт сдвинулся с места, медленно поднимаясь на горку. — Не помогает! Есть что-то ещё в арсенале? В неблагоприятной ситуации сконцентрировать оставшееся внимание гиперболизированного параноика на себя почти что невозможно. Но Адам смог, и не как попало, а инстинктивно сжал руку блондина что есть мощи. Тепло просочилось вдоль руки, прямо к сознанию парня. Нил ничего не ответил, он просто принял именно ту поддержку, в которой нуждался. Гонтье знал его слишком хорошо. Добравшись до пика конструкции, вагон с невероятной скоростью полетел вниз. Крики заглушили весь парк: людей, смех, звуки установок, скольжение металла. Следом за ушами отключился и болевой порог — Нил с ошеломительной силой без остановки дробил хрупкие косточки в ладони вокалиста. Все до единой. Боль оказалась настолько колючей, огромный поток воздуха невероятно пробивным, а позвоночник расплывчатым по форме кресла от давления спереди, что Адам вовсе не смог нормально крикнуть. В такой нелёгкой ситуации оставалось лишь сидеть с каменным лицом и не привлекать внимания уж слишком непредсказуемого Сандерсона, чтобы тот, не дай бог, с перепугу не отстегнулся и не спустился по невидимой лестнице какого-нибудь волшебного небоскрёба. Хорошей новостью стало то, что ужас продлился совсем недолго. У финишного стоп-крана Нил наконец-таки вернулся в сознание и отпустил руку. Чёрт, они и правда сделали это. Нил жадно впился руками в голову, желая как можно скорее покинуть адский котёл из человекоподобных грешников. Уже на привычном уровне от центра Земли он заметил неладное с обеспокоенным Гонтье: брюнет в чересчур подавленном виде достаточно размашисто теребонькал покрасневшей рукой на заднем плане. — Твоя рука… это я сделал? Блинский. Сильно больно? Прости, я не собирался калечить тебя, — оправдывался он, невинно рассматривая конечность. — Нужно приложить что-то холодное. Вокалист резво оттянул конечность с прочных объятий барабанщика, сразу спрятав её в привычный задний карман. — Я в порядке, серьёзно. Но ты можешь загладить свою вину холодной выпивкой. — Вину? Сам затянул меня на это ржавое корыто, а теперь просишь извинений? Логика: десять из десяти. Что дальше по плану? Начнёшь скупать просрочку и нарочно травиться ею? — Ну-с, с твоим маниакальным желанием вычитать всё возможное на бирке, вряд ли. Хотя толк в этом есть. — Адам ещё раз осмотрел свой просчёт, опустив рукав как можно ниже. — Итак, сегодняшний эксперимент показал, что калечить чужую психику не так опасно, как в этот же момент сидеть рядом с тобой. Так и запишем в журнале. — В ответ блондин злобно хмыкнул и дал партнёру лёгкий подзатыльник. Гонтье хрипловато рассмеялся. — Прости.***
Адам, как не в себя, намертво держался за мокрую пачку эскимо. От жгучего холода руку напрочь парализовало, правда боль никуда не делась. Недостаточно хорошо. Он всеми возможными способами старался абстрагироваться от этой ситуации, меняя темы одну за другой, но зная придирчивость Нила — лишь временно отсрочить неизбежное. — Разжать хоть можешь? Пальцы. — Всё нормально, мне… жарко, вот. Ну, знаешь, ясная погода, все дела. — Сандерсон достал мобильник и взглянул на дисплей. — На улице плюс семнадцать. — От услышанного Адам наигранно замахнулся, и Нил не сообразил ничего более адекватного, кроме как попросту смириться. Только когда всё будет в полной жопе, этот человек возможно вспомнит о существовании такого слова, как «помощь». — Надеюсь, твой список самых ебанутых мест подошёл к концу? — Почти. Конечная остановка — колесо обозрения. — Ты и вправду решил убить меня? Вопрос риторический, если что. — Ещё бы, сладенький пирожочек, — парень ласково улыбнулся, после чего бросил в него невообразимо влажный пакет с некой придиркой на лице. — Сандерсон, давай мыслить приземлённо: если горки, как оказалось, не были созданы для твоей болезненно-мучительной смерти, тогда самый медленный «подъёмник на тот свет» тем более. Как таковой очереди на колесо не наблюдалось. Возможно потому, что детское время потихоньку сменялось влюблёнными парочками, выискивающими укромные местечка и красивые виды на закат. Зайдя внутрь, Нил, без лишних слов, компактно уселся на скамейку и моментально приклеился к ней задницей. Вероятно, жир не так хорошо лип к сковороде, как акрофобы к опорным узлам. И Гонтье не делал легче, носясь со стороны в сторону и раскачивая конструкцию. Что ж, он сам согласился на эту каторгу. — Ты можешь сесть? — Нет, за этими ржавыми перилами нихрена не видно. Хочешь увидеть туман на горизонте? — Вокалист принудительно потянул его на себя, отчего Нил не на шутку перепугался. — Перестань меня тащить! Ты делаешь только хуже. — Куда тут падать? Разве что на асфальт… Даже пьяный с трудом перевернётся через эти перила. Ничего с тобой не случится, уверяю. Внезапно колесо остановилось, вместе с ним стабилизировались и кабины. Нил, как чокнутый, ещё сильнее вцепился в кресло. Перед глазами пролетело первое неудачное знакомство с качелями, за ним детская истерика на экскурсии, позорное признание на ветхой равнине, а где-то в закоулках памяти барабанщик откопал глубокий шрам старшей сестры на предплечье, вследствие падения с крыши. Тогда он не преодолел всех этих преград, а в настоящий момент, наверное, просто не оказался бы в таких ситуациях. Сандерсон достаточно долго убеждал себя в том, что «не лезть на рожон — лучший метод выжить» при любых обстоятельствах, но всё изменилось, когда Адам сказал о своих чувствах. Именно тогда Нил осознал, что с этого момента земля пропала из-под ног и вернуть себя прежнего вспять не получится. Выходов из сложной дилеммы было немного: либо он заполнит шар надеждами, тридцатилетней давности, и наконец-таки взлетит в высь, либо спрыгнет с единственного оставшегося островка и упадёт глубоко во тьму. Сандерсон не хотел сводить концы с концами, продолжая прятаться по норам. С того самого момента, он по-настоящему захотел жить. С тем, кто никогда не шёл на поводу у страха, с тем, кто каждый день переступал через себя, с тем, кто никогда не сомневался в своих решениях. Несмотря на беспощадный страх в голове, панику, перерастающею в приступы микроагрессии, в нелепом сопровождении всеразличных писков и скрипов вокруг, от которых разум ещё больше обострялся морозом по коже, не взирая ни на что, его взгляд всё так же чётко глядел на вокалиста. Звучало запутанно, а выглядело… странно. Спустя какое-то время Адам наконец-таки понял, что весь вечер и был тем самым раздражителем. — И какая проблема, вселенского масштаба, у тебя сегодня? — будто видя его насквозь, спросил Гонтье. — Если не секрет. — Мне… сложно сконцентрироваться и пустить всё на самотёк. Без планов, без возможностей представить завтрашний день. — Стечение обстоятельств не определить даже со сверхспособностями. Оно либо случится, либо нет. — Мы изначально не планировали идти сюда! Это спонтанное решение, от тебя. Я-я чувствую себя беспомощно. Ничего не зная, переться в парк аттракционов, которым два дня назад здесь и не пахло. У нас вообще-то сегодня концерт, а ты… — Решил оторваться со своим парнем, какой я плохой. В чём смысл знать обо всём наперёд? Это тебе сильно поможет? И правда, на кой хер нам новые впечатления? «Истинное счастье в неведении»? Пф, враньё. Может, тебе всё же стоило остаться в гримёрке и продолжить дрочить на свои барабаны, как и миллион раз до этого? — Санс вопросительно раздвинул руки, пытаясь не взбеситься от сказанного. — Окей, извини. Не стоило начинать в таком тоне. Ты должен понимать: для меня свидание — это всегда что-то незабываемое, фактически идеальное. Не знаю, как ты, а мне нужно пройти минимум три священных ритуала перед тем, как высказать вслух всю ту бредятину, которую я в течение недели расписывал на листочке. — Какой-то заурядный подход. Между ними яро накалялся градус непонимания. Всё произошло так внезапно. Не прям спонтанно, нет, дорожку уже раз шестьсот истоптали туда-обратно ещё на зачатках пубертатных гляделок и мелких обострений, но решилось всё за каких-то пару минут. Так… просто. До этого ни первый, ни второй толком не заявляли или как-либо намекали на отношения. Одно дело — сказать в шутку, другое — совершить чистосердечное признание. Всё так быстро закрутилось, и Нил этому не рад. Да, блондин давно мечтал получить тот самый заветный шанс в виде какой-нибудь случайности. Вот только когда его мечты сбывались, он начинал ставить под сомнение их реальность. Ему было некомфортно выворачивать искренность наружу на открытой локации, где с любой стороны может подуть шумный ветер и Нил не услышит самых важных слов, но врать о собственных переживаниях — в последнюю очередь. Он хотел услышать всё, увидеть другую сторону монеты. В эту минуту. Над этим закатом. В этой жизни. Гонтье давно заприметил частые запинки Сандерсона в голосе, из-за чего предположил следующее: — Попахивает откровенностями и слезливыми балладами. — Почему ты раньше не отвечал взаимностью? — Ну, я… Будем честны. Ты никогда не показывал эту призрачную «взаимность», по крайней мере передо мной. И-и я, скорее всего, тоже. Сегодня, спустя столько лет, глупо на серьёзных щах спихивать друг на друга миллион и одну претензию. Важно не это. Мне не всё равно. Тебе не всё равно. Нам обоим не всё равно. Тем не менее, что ты, что я — дуо неудачников, которые за двадцать лет крепкого общения так и не удосужились толком поговорить о своих чувствах. Зато в этот прекрасный вечер можно смело заявить, что наша связь почти без изменений прошла проверку временем, — весело подытожил вокалист. — Слушай, сложно перебороть себя в одиночку, я понимаю. Но вся жизнь строится на этом, ты каждый день делаешь то, до чего мог в принципе никогда не дойти. В этом вся её прелесть — пожинать плоды нелёгких решений. И если ты уж выбрал этот путь, будь добр, не просри его. Ну, или хотя бы попытайся. — Даже если всё пойдёт по пизде, мы останемся друзьями? — Куда деваться, — заурядно подтвердил тот. — Как-нибудь прорвёмся. Через пару секунд механизм вновь запустили. Контролёры неторопливо помогали всем желающим спуститься с нижних кабин. Такими темпами очередь до них дойдёт не скоро. Волнение поубавилось, конфликт на время исчерпал себя, а прохладный ветерок принёс за собой приятное осознание того, что ещё вся жизнь впереди. Хоть приторное желание решить всё здесь и сейчас не угасало, Сандерсон держал себя в руках. Он прав, спешить некуда. В преддверии лучшего вечера за последние несколько месяцев, Адам совершенно случайно наткнулся на Уолста, который буквально секундой позже додумался поднять голову и встретиться взглядом с негодующим Гонтье. Брюнет был уверен, что его кислую мину можно лицезреть из самого что ни на есть центра луны. Конечно, идеально-правильный басист просто не мог оказаться где-либо ещё в таком «маленьком» городе и пройти мимо, потому сразу полез в карман за телефоном. — Как он постоянно нас находит? — пробубнил про себя Гонтье, недовольно фыркая. Вместе с мистическим появлением друга пришло сообщение Сандерсону на смартфон. — Откуда Брэд знает, что мы в парке аттракционов? — тут же отписываясь, спросил он. — Догадался. — Чёрт, если не объявимся через двадцать минут, он засунет гриф в задницу сначала тебе, а потом мне. — Один и тот же или… — Какая разница? В довесок дюжину разъярённых смайлов прикрепил зачем-то. — Это те, что с рожками? А с виду такой адекватный, — ехидно потешил себя Гонтье. Даже на высоте двадцатиэтажного небоскреба он толком не сумел побыть наедине с Сансом. Адаму очень хотелось послать эту склизкую проныру куда подальше, что в итоге он и сделал, вытянувшись стильной буквой «Г» вдоль кабины и со всем пафосом направив средний палец на тридцать градусов вниз. Вторая же покалеченная рука именно в этот момент решила мерзко соскользнуть, безбожно предав парня и его координацию. На странное выёживание молниеносно среагировал барабанщик, бойко потянув партнёра за смачный клочок ткани назад и усадив прямиком на себя. — Кошачьи объятия? Что-то новенькое. А погладить? — оптимистично выпросил Адам. Нил мягко провёл пальцами по выразительной причёске мужчины, стремясь хоть немного уложить страшный сон любого парикмахера. — Как ты там говорил, даже пьяный… — Ой, да пошёл ты. Всю романтику свёл на нет. — Адам оскорблённо забросил ногу на ногу, ожидая лестных извинений, в то время как барабанщик с виноватым лицом осмотрел его опухшую руку. — Я тут видел неподалёку один травмпункт… Ну, знаешь, если вдруг станет хуже. Это не значит, что нужно обязательно идти туда, но… — Хорошо, заглянем. После концерта, — от последних слов Нил мало не проломил крышу в кабине. Ничего смертельного, подождём, пока воспалительный процесс не увеличит руку раза в два, ближе к размеру надувного матраса, а в дальнейшем можно и в травмпункт, не в больницу, нет, кому она нужна вообще. Как ни старайся, а подавить возмущение он не смог. — Спасибо, что… — Почему ты такой упёртый? — …Блядь, четырёх секунд не прошло, четырёх, Нил. Может, начнёшь жить со своей правильностью? — под оживлённый разговор парочка неторопливо спустилась с аттракциона обратно вниз. — Я не… Да господи! Кто ещё будет думать о твоём здоровье, если не я? — Действительно. Идём, у нас вроде как концерт через десять минут. Вместо того чтобы решить проблему по-мужски, здравый смысл решил сыграть по тактике Гонтье и двинуть напролом. Нил ловко подхватил зажатого партнёра, не намереваясь опускать на пол в дальнейшем. Адам вмиг потерял дар речи и наконец-то обратил на него внимание. Он добился своего. — Конца света не произойдёт, если мы задержимся на пять минут, — манерно прикинул Сандерсон осипшим голосом. После стольких лет сомнений на пылких углях под задницей, заботливый Нил, готовый пойти на всё, лишь бы впечатлить образом «доброго самарянина», напрочь онемевшее тело, мысли о безмерном счастье в любом мгновении и, ко всему прочему, утерянное время не дали сосредоточиться на чём-то конкретном. Жалкие попытки скоротать время в компании таких же алкашей, как и он сам, теперь казались бессмысленными прятками. Зачем, когда рядом Нил. Сейчас всё, что его волновало — как растянуть букетно-конфетный период надольше. И-и недалёкое будущее неплохо бы тоже. Судьба идеально подсобила тому, чтобы Адам насладился этим моментом сполна. Почти подсобила. — А могли бы просто покататься на хую, взамен пережитому кошмару. — Кому что, — хмуро процедил Гонтье, не полагая, что он настолько быстро вернётся в старую добрую реальность.