Как бы тебе ни было больно, ты всегда должна ступать так, словно идёшь босиком по шёлку. «Мне тебя обещали». Эльчин Сафарли
Тишина комнаты нарушалась глухими шагами и звуком перекладываемых инструментов. Где-то стучали шарики на маятнике Ньютона, будто бы отбивая последние секунды до начала экзекуции. Шаги, к слову, становились все более нервными и нетерпеливыми. Судя по всему, Джо, пребывающая все еще без сознания, действовала на нервы доктору Розамунд. — Пора просыпаться, — с этими словами женщина взяла со стола графин с ледяной водой и опрокину его на голову чародейки. Это было одним из самых ужасных ее пробуждений, ведь из-за того, как резко она открыла глаза и дернулась, острые шипы «стула ведьмы» впились во все тело. Ко всему прочему, туго затянутые наручники с особым мазохизмом вгрызались иглами в запястья. Тоже самое касалось и ног, и даже головы, что приводило Уайт в дикий ужас. Невозможность двигать головой, прикованной к спинке стула, сводила с ума уже сейчас, хотя с момента пробуждения прошли считанные мгновения. — Не проще ли меня просто убить? — Джо хрипло просипела, при этом оглядывая уже знакомую комнату. Было холодно, а на языке ощущался тошнотворный привкус тревоги и страха. На этот раз ей было так просто не отвязаться. — Вы-то уже трупы в любом случае, — даже если Уайт выживет, никому из местных надзирателей и, тем более, так называемых докторов не выжить. Отчего-то ведьма ни на секунду не сомневалась в том, что сам Зейн, лишь заприметив свою истерзанную пару, с удовольствием бы оторвал бы сейчас голову доктору Шоу. Розамунд же прилетит прекрасный подарок в лице Найла. И Джо посмотрела бы на это. — Так самоуверенно, — хмыкнула женщина и подошла к инструментам. Джо успела только заметить тиски, как внутри нее все похолодело. Просто так доктор не стала бы ничего брать, это было слишком хорошо ясно. Страшилки, которые когда-то рассказывали юной ведьме, оживали перед ее глазами. — Ведьмы, как мне сообщили, ворожат при помощи слов и рук. Насколько же ты будешь страдать, если вычеркнуть один из этих пунктов? — Доктор Розамунд явно была начитана или же излишне любознательна, ведь все сказанное было чистейшей правдой. — Неужели ничего не скажешь? Но Джозелин продолжала молчать, не моргая следя за каждым шагом надзирательницы. В эту самую секунду магичка могла только видеть тиски в тонкий руках врача, ощущать боль от игл «стула» и стараться не впасть в отчаяние. Пришлось закусить губу, чтобы больше не проронить и слова. Это был своеобразный конец, который Джози должна была либо пережить, либо пройти с гордо поднятой головой. «Я выдержу», — словно мантру, начала говорить себе девушка, после чего прикрыла глаза. Черт возьми, это было ужасно! Понимать, что время могло тянуться как треклятая пытка. Мерные шаги отбивали набатом в висках, словно щелчок курка пистолета. Вот-вот он должен был выстрелить. Еще эти чертовы шарики, которые не переставали стучать друг о дружку. В первую очередь она почувствовала холод металла, который будто бы обнял один из ее пальцев на руке. Возможно, точно такими же тисками ломали пальцы ведьмам в Салеме. Но эти мысли уж точно не помогали отвлечься. Только не тогда, когда по комнате разнесся звук закручивающегося вентиля, а давление на палец усилилось. Кожу начало тянуть, а острые края механизма неприятно впивались и практически резали ее на живую. — Приятно это делать, когда нет причин останавливаться, — хмыкнула Розамунд, на мгновение замирая. — До этого нам нужно было от тебя всего немного информации о ковенах, но сейчас… — скрип механизма заставил Джо чуть сильнее зажмуриться. Пока было терпимо, — сейчас я просто хочу преподать тебе урок. Берт с Карлосом и Дугласом, сидящие в паре камер от комнаты пыток, вздрогнули от крика, разнесшегося по всему этажу. Звонкого и душещипательного. Слишком уж долго Джо пыталась его сдержать. Медведь, ходящий по камере туда-обратно, замер, прислушиваясь. Ему на долю секунды показалось, что он услышал хруст раздробленных костей, а в нос ударил запах крови. Впрочем, это показалось и всем остальным. — Выпустят ли ее вообще оттуда живой? — змей недовольно зашипел, сверкая при этом желтыми с вытянутым зрачком глазами. — Они сделали все, чтобы спасти нас, а мы в итоге сидим и не можем помочь одной из них, — если бы Карлос мог, он бы сию секунду обратился и прополз через чертовы решетки в окошке. Ох, как бы он наслаждался, обмотавшись вокруг тонкой шейки доктора Розамунд или Шоу. — Слушаем крики, — себе под нос зашипел Дуглас и запустил руки в волосы. Оборотням тоже досталось от Шоу за содействие подругам, но не так сильно, впрочем, они уже успели почти полностью регенерировать. — Страшно представить, что станет со всеми этими людьми, если сюда все же заявится стая Джозелин и Аляски. — Я бы точно не оставил это место целым, — Берт, слушая новый крик Уайт, поморщился. Он бы не простил себя, если бы знал, что его жена, к том уже еще и ждущая ребенка, могла оказаться в подобном месте. В общем-то, в такие минуты медведь даже радовался тому, что именно его схватили тогда в лесу в то время, когда его субруга и двое детей были в городе у друзей. — Джо справится, — ему хотелось в это верить, хотелось думать, что у всей этой истории будет счастливый финал. Очередной крик сотряс стены. Но как же хотелось быть сильной и безмолвной до самого конца. Где те пресловутые стены равнодушия, которые Уайт умело выстраивала раньше? И если три пальца назад эта задача казалась исполнимой, то сейчас, когда почти все кости на правой руке были сломаны, хотелось только одного — умереть. Пот выступал на лбу, а губы пересохли. — Я уже думала, что мы не услышим тебя, — по-садистски сверкнули глаза доктора Розамунд. — Приятная мелодия для моего слуха, — тиски были сняты с безымянного пальца, после чего в них вставили мизинец. — Пытать ведьм всегда так интересно, вы излишне терпеливы и холоднокровны. Редко злитесь и ведете себя крайне отчужденно, даже если ломаешь вам ребра, — под монотонный скрип шестеренки Розамунд продолжала свой рассказ. Будто для Джо это было чем-то интересным. Хотелось плюнуть женщине в лицо, но сил хватало только на то, чтобы рвано хватать ртом воздух между экзекуцией. Боль, смешанная с упертостью и нежеланием выглядеть слабой, казалась невыносимой. Настолько, что Уайт грызла губы и жмурилась, лишь бы не видеть всего того, что происходило вокруг. — Поехали дальше, — хруст в ушах смешивался с собственным криком боли, а под креслом становилось все больше крови, которая стекала уже по сломанным и изувеченным пальцам. — Как-то мне пришлось выдирать ногти одному чародею, чтобы добиться у него нужной информации. Как оказалось, ощущения от этого такие же острые, как и у тебя сейчас, правда, вышло более грязно, — доктор Розамунд недовольно поджала губы, будто кровь могла ее смутить. — Зачем вы это делаете? — голос ведьмы напоминал скрип старой половицы, а от усталости девушка даже не пыталась держаться ровно на «стуле», отчего в лоб болезненно впивались шипы от крепежа. — Я все равно вам ничего не расскажу. — В этом и прелесть пыток, — хмыкнула врач и сняла тиски. — В данном случае я лишь хочу показать остальным, что с ними будет, если они попытаются только задуматься о побеге. Вы — нелюди такие омерзительные, — на правой руке целым оставался только большой палец. И, насколько могла себе представить сама Джо, это, наверное, был один из самых болезненных. — Я больше удивляюсь людям, которые заводят с вами семьи и боготворят вас. — Я больше удивляюсь тому, какая же ты больная на всю голову сука, — болезненно хмыкнула Джо и сощурилась. Она почти не чувствовала ничего, кроме обжигающей боли, которая волнами растекалась по всей руке. — Не мы монстры. Это вы нас такими сделали, — чародейка хотела еще что-то сказать, однако Розамунд одним движением закрутила тиски на большом пальце, прерывая любые дальнейшие тирады от Джози. Охрипший голос ведьмы заставил проходящих мимо на обед нелюдей пугливо оглядываться, не говоря уже о трех оборотнях. Крик Уайт стоял в ушах парней вплоть до того, как они вместе с подносами не уселись за стол. Казалось, он преследовал их. — Она не протянет слишком долго, — почесав макушку, произнес Дуглас и закрыл глаза. — И за это прилетит нам всем от истинного этой ведьмы. — Если он здесь окажется, — с каждым часом надежда на спасение таяла, ведь Аляска и впрямь может не добраться до стаи. — Слишком большой груз ответственности упал на плечи двух девушек, — медведь недовольно покачал головой. Ему было невыносимо думать о том, кто никто до них не пытался сбежать, все только и делали, что жалели себя. Да и он был ничем не лучше всего этого сверхъестественного сброда. — Я пока еще жива, поэтому имейте совесть, — неожиданно для всех магичка плюхнулась рядом с оборотнями на скамью. Ее буквально втолкнули в столовую для того, чтобы вид ее искореженных рук послужил уроком для всех. — В такие моменты я завидую вашей регенерации, — как бы ведьма не старалась, но гримасу боли сдержать невозможно. Каждое движение, каждый гребанный вздох отдавались оглушительными страданиями во всем теле. Словно мешок она осела рядом с медведем и накренилась. Девушку знобило и тошнило, будто нечто пыталось вырвать ее душу через нос. Омерзительное чувство, не шедшее в сравнении ни с чем из того, что когда-то приходилось испытывать на себе. Испарина каплями орошала лоб и виски, а перед глазами то и дело все плыло. — Тебе нужно прилечь, — мужчины были обеспокоены состоянием магички, но даже близко не понимали, как они могли вообще помочь. — Что они… Кот не успел договорить, как Уайт подняла руки и с особой осторожностью уложила их на стол. Хотелось кричать, но вместо этого чародейка лишь что есть мочи сжала челюсть и сощурилась. Если она выживет, то никакие роды уже не будут казаться чем-то страшным. И почему-то именно от этой мысли хотелось смеяться. — Твою ж мать, — протянул Карлос и, судя по всему, затаил дыхание. За все те месяцы, что он провел в этом гребанном месте, он еще ни разу не видел такого ужаса. Здесь либо были относительно искалеченными, либо мертвыми. Злость вспыхнула в мужчинах, хоть они сами того и не хотели, ведь инстинкты оборотней завязаны на защите. Это было странно, да, учитывая, что Джо была им совершенно чужой, к тому же еще и ведьмой. Но, черт возьми, эти психи разрушили то, что для чародейки было одним из самых важных. Буквально отрезали ее от возможности колдовать. — Ничего, не долго им забавляться осталось, — Уайт была уверена, что осталось протерпеть всего пару-тройку дней, а интуиция пока ни разу не подводила ее. — Только как-то плохо, — хотелось укутаться в плед от того, как все тело потряхивало от холода. Температура. Она повышалась, и оборотни это тоже чувствовали. — Не отключайся, тебе нужно поесть, — медведь начал оглядываться, будто хотел найти кого-то. — Вы с Аляской говорили, что ищете здесь кого-то, — закрыв глаза, Джо лишь кивнула на это. — Мы нашли ее. Элоиза, правильно? — снова безмолвное согласие сквозь призму боли. С каждой секундой становилось все тяжелее сидеть, голова становилось невыносимо тяжелой. — Она здесь, но ее редко выпускают из камеры, — голос Берта становился для Джо все тише с каждой секундой. — Волчица так ничего и не рассказала о стае, поэтому ее держат взаперти, но она, вроде, еще жива. — Хорошо, — мужчина еле успел поймать заваливающуюся набор магичку. Болевой шок был сильнее упертости самой Уайт. Это было выше ее сил. Но нужно было продержаться. Вытерпеть каждую крупицу той боли, что ей причиняли здесь. Главное, что ей, а не ребенку. Если она будет сильной, то и он тоже.***
— Удивительно, насколько живучи ведьмы, — шел новый день, когда Джо откровенно говоря, хотелось проклинать каждого, кто находился с ней в комнате. — Но так ли ты будешь молчалива, если привести сюда вампира? — взгляд светло-зеленых глаз в это же мгновение обратился к доктору Розамунд. — Строго под нашим контролем, конечно. Мы же не хотим, чтобы ты умерла, — такой лживо заботливый голос, что тянуло блевать. Омерзительно. Какая жалость, что никто не спрашивал мнения самой магички, а дверь со скрипом отворилась. — Его кормили пару дней назад, — сдавленно просипел один из охранников, когда ввел в комнату высокого, но довольно худощавого молодого человека. На вид ему было не больше восемнадцати, но внутренний голосок подсказывал Джо, что по факту ему было на пару-тройку десятков лет больше. — Но довольно покладист. — Я все еще тут, — недовольно отозвался юноша. — Просто отпустите, и я сделаю все, что вы хотите, — да уж, он был молод по вампирским меркам, служил этим людям, лишь бы получать столь необходимую ему кровь. Но это ничерта не помогало Джо, его покладистость была ее врагом, а кончики клыков — практически смертоносным оружием. С кем ведьмы не ладили больше, чем с оборотнями? О, это точно были вампиры. Существа, наделенные таинственной темной магией, благодаря которой и живут сотни лет. — Приятного аппетита, — с осторожностью доктор Розамунд раскрыла наручники, после чего сделала несколько шагов в сторону от вампира. — Но не увлекайся. — Как прикажете, — следующие мгновения для Джозелин стали настоящим адом, в котором она плавала, как брошенная кувшинка в разъяренную реку. Ее швыряло из жара в холод, а оттуда обратно в жар. И выхода не было кроме как терпеть. — Удивительно, — юноша отстранился спустя какое-то время и заглянул в полуоткрытые ведьмины глаза. Однако если первым порывом было улыбаться в лицо магички, то сейчас он был шокирован. — Скажешь хоть слово, и я клянусь, буду преследовать тебя после своей смерти, — хрип, который смог услышать только вампир, был очень убедительно угрожающим. В общем-то парень даже поверил Джо, несмотря на то, что она была в полуобморочном состоянии. Но видят боги, клыкастый давно запомнил, что связываться с ведьмами опасно, тем более с беременными ведьмами. И уж тем более с ведьмами, которые были беременны от волка. Ох, знал бы Найл, что даже тут без своего личного присутствия спасал свою пару, может, даже бы улыбнулся. — Я все, — с этими словами юношу вывели, при этом оставляя Джо снова один на один с доктором Розамунд. Снова была лишь эта комната, «ведьмин стул», оглушительная боль, которая только сильнее раздирала тело после укуса, и женщина в халате. — Пожалуй, я тоже все, — Уайт заметила то, как врач беззаботно пожала плечами. — Это начинает надоедать, так что оставайся пока тут. Увидимся… как-нибудь потом еще.***
Хоран подскочил на кровати посреди ночи, как впрочем это и было в последнюю неделю. Только вот голос в очередной кошмаре был слишком настоящим, слишком живым, слишком принадлежащим Джо. От этого крика хотелось закрыть уши, но волк мог только перематывать в голове все те сны, которые он видел, и приходить в исступление. — Я скоро приду, обещаю, — в отчаянии чуть ли не завыл Хоран и спрятал лицо в ладонях. Мужчина чертовски устал, не мог нормально есть и, тем более, спать. Сотни эмоций разрывали его изнутри, однако сильнее всех все равно оставался страх. Беспомощное ощущение страха не давало закрывать глаза по вечерам и пробуждало рано утром, когда даже солнце еще не успевало взойти. Хорошо, если Найлу удавалось поспать часов пять-шесть. В противном случае, это были какие-то жалкие три-четыре часа, которые банально позволяли ему встать с кровати. И пока он поднимался с постели и спускался вниз на кухню, крик боли и мольба о помощи голосом его пары буквально оглушали его. Внутренний зверь бесчинствовал всегда. Он не замолкал ни на минуту за последнюю неделю. — Потерпи еще совсем немного, Джо, молю, — оборотень устало опустился на стул на кухне. — И я убью каждого, кто прикоснулся к тебе, к нашему ребенку.