A Thing of Beauty

      Два дня после тусовки в лагере кочевников Ви бессильно валялся на развороченной постели в попытках не думать про проклятую «белую обезьяну». Периодически сотрясавшие его новые приступы постепенно сходили на нет. Кажется, он изучил затылком изголовье до миллиметра, пока Сильверхенд не сжалился и не заткнул пространство между его башкой и твердым пластиком своей свернутой курткой, попутно, конечно же, - ну конечно же, как же иначе, блять, - посетовав, что Ви мешает ему, сука, читать, да еще он и не заказывал к своей гитарной партии ударных. Однако покруче физических страданий соло начало доводить чувство бессильной болезненности. После того, как Ви снова отведал воздуха свободы, радости движения и почти что полноценности, собственное состояние его не то что удручало – выбешивало до крайности.       Сколько еще ему закидываться как жалкому инвалиду, полагаясь на защиту и калечную заботу рокера?       Надо сказать, с каждым подергиванием мышц наемник зверел все больше. Гнев копился и зудел где-то под кожей, постепенно проникая все глубже – в кости, в нутро, отравляя жизнь и не давая покоя.       С этой ситуацией надо было что-то делать, потому что проблемы были либо с биочипом, либо с энграммой, либо с тем, что Альт так славно покромсала его конструкт, что теперь память напоминала насквозь проржавевшую жестяную кровлю древней развалюхи в Пустошах, истрепанную всеми ветрами и изъеденную кислотными дождями… Неважно. Причина в нынешней ситуации была делом не первостепенной важности. Все вертелось вокруг разработки ебаной корпы и гениальной раннерши, на беду человечества сварганившей Душегуб.       И вот тут-то Ви наконец удалось соскочить с замкнувшей карусели, на которой он крутился на пару с заебавшим до смерти приматом-альбиносом.       Кто разбирался во всей этой хероборе?       Конечно же, Альт. Но это вариант смешной до колик. Во-первых, его нынешнее состояние - её ручонок дело. Да и Ви ни за что не пошел бы к ней на поклон. Нет, не после того, что бывшая Джонни с ним сотворила.       Не его бывшая, старательно напомнил себе соло, а искин с парой ее черт. Наверное. Фиг разберешь.       Да и сунуться ради этой беседы в Сеть? Нет уж, увольте.       При одной мысли о подобном путешествии лед сковывал все внутренности и просачивался наружу ознобом от черепа до копчика, выступал холодным потом на лбу и лопатках.       Ни за что. Нахуй.       В своей системе должна была бы разбираться ебаная Арасака (тм) – рокербой называл японскую корпу исключительно так, и Ви моментально подхватил эту присказку, как заразу, - но вот только все исследования японских дельцов в Найт-Сити по информации телеканалов и убеждениям Сильверхенда были, конечно же, свернуты после того, как наемник устроил там променад с фейерверками и тотальным уничтожением каждой вставшей на его пути к выживанию гниды.       - Послушай-ка… - мысль стукнулась в голову неожиданно, гулко, и Ви даже сам удивился, что не подумал об этом раньше. И почему этого не сообразил рокер? Его-то не раздирает час от часу новыми волнами судорог, превращающих мозг в желе. – А ведь всю эту тягомотину с припадками можно попробовать решить через Хелльмана! Ладно, у меня в черепной коробке все перетрясено, как в магическом шаре предсказаний, но ты-то, если верить твоей же похвальбе, чертов гений!       Ответом ему послужил шелест фольгированной упаковки и изводящий скрежет вечно заедавшей дверцы кухонного шкафа, явно пытающейся сопротивляться старому доброму насилию. Соло видел, как напряглась на миг широкая спина рокера, отрисовались мышцы на руках, когда тот чуть не выдрал пластиковую хрень из пазов. Со своенравной мебелью у рокербоя были особые утонченные отношения, и Ви про себя был уверен, что Сильверхенд не сорвал дверцу нахер только потому, что ему иногда было необходимо вымещать на ней злость. Впрочем, сейчас Джонни будто и не сердился: после традиционного рывка его плечи расслабились, и он небрежно громыхнул кружкой по столешнице, лениво и пластично развернувшись.       - Можешь попробовать, - кивок разлохмаченной после душа головы рокербоя получился серьезным, выражение на смуглом лице вышло задумчивым, сосредоточенным и оценивающим. Наемник даже успел воодушевиться, автоматически начав прикидывать какие-то наметки и обрывки схем. Набрал уже в грудь порцию воздуха, наполненного пряным и резким ароматом кофе, но вовремя уловил одновременно насмешливую и злую искру в прищуренных раскосых глазах Сильверхенда.       Кто другой хрен бы заметил, продолжив на полном серьезе шпарить дальше, но Ви слишком много времени провел с рокером один на один, составляя свой титанический шедевр - гребаный мануал по взаимодействию с нелогичным и непредсказуемым соседом по подвалу.       - Че? – нехорошее предчувствие скреблось, росло и ширилось в груди, но верить ему не хотелось.       - Если откопаешь его среди мусора в каньоне, уверен, он поделится с тобой всей мудростью, которая не вылетела из его черепа вместе с мозгами. Но учти, наберется там максимум на столовую ложку. Так что зубодробительных откровений не ждал бы.       Будто только что они обменялись мнением об утреннем прогнозе погоды на WNS, уебок скрестил руки на груди и расслабленно привалился к холодильнику плечом, вроде как дружелюбно и почти нежно улыбаясь… Только это был пиздеж чистой воды, потому что скрещенные руки в исполнении Джонни – это напряжение и готовность к спору или защите, а в ласковой ухмылке соло прекрасно видел яд и раздражение, которые цепляли рокербоя за потроха.       Но все это – пустое, ерунда… Все это в башке Ви мелькнуло уже намертво впившимися, вросшими напрочь в подсознание осколками, а вот понимание того, что ситуация в один миг стала совершенно безвыходной, что с грохотом и фанфарами только что проебался вроде бы свеженький, гениальный и сияющий план вернуть себе хотя бы подобие нормальности… Вот это пришибло и раскатало Ви тонким слоем. Бултыхнулось тошнотворно камнем в желудке. Оборвалось какой-то звенящей нитью внутри.       Оставило только один подсвеченный неоновыми дорожными указателями прямой путь – к Альт. В ад напрямик по шоссе 666.       Все.       Больше никаких вариантов.       Пусть бы Хелльман даже сказал, что он умирает, как тогда, когда его мозг пожирал биочип, – соло был согласен, хер с ним. Тогда не пришлось бы балансировать, хватаясь за шаткую надежду, что все это пройдет, он восстановится. И Ви бы чудно прожил отмеренное, благодарный за то, что ему не придется обнуляться в отвратном, выворачивающем душу цифровом рабстве.       Но теперь все опять сводилось к бессильной неуверенности, где каждый шаг – прощупывание почвы, каждый день – лотерея, а будущее – непредсказуемая неведомая хтонь.       А наемник не хотел гадать. Он гадал уже слишком долго.       Он хотел, сука, знать!       - Ты. Обнулил. Хелльмана? – с каждым хрипло выдохнутым словом Ви чувствовал, как лопаются внутри стягивавшиеся от постоянных судорог струны. Совершенное рокербоем было чудовищной тупостью. Это не укладывалось в голове, как соло ни пытался приладить этот факт, скомкать и запихать его в сознание. – Нахуя, блять?! То есть… Пиздец, нахуя?!!       Все равно как установить себе имплант в клинике, встать с кресла и послать рипера нахуй. Все равно как нацепить неисправный апгрейд на винтовку и надеяться, что вывезешь бойню с отрядом Тигриных когтей. Все равно как отвоевать Облака и, радуясь собственной невъебенности и героизму, бросить клуб и кукол на волю судьбы – само, дескать, устроится.       Как, сука?! Как можно все рассчитать, провернуть такую фантастическую операцию как воскрешение, но так обосраться под конец?!       - Нет, пацан. Поблагодарил его, денег дал, подбросил до Площади Корпораций и отпустил с добрым напутствием. А ты думал, мой маленький наемник, что этот сучий пиджак до сих пор сидит у меня под замком, трескает за мой счет жареную лапшу и раскидывается указаниями? За кого, интересно, ты меня держишь?       Почерневшие глаза Сильверхенда сузились опасно, поймав голубой отблеск голопроектора. И ухмылялся он теперь уже гораздо шире – наверное, кто-то сказал бы, что блаженно, но нет. Почти скалился по-звериному, даже обнажив край верхнего ряда зубов. Зашипела и заурчала допотопная кофеварка, плеснув темной жидкостью в простецкую белую кружку. Но ни один из них не обернулся на звук. Они сцепились взглядами намертво. Ви чувствовал, буквально слышал внутри страшное звяканье, с которым разлетались последние нити его благоразумия и терпения.       Дзынь, блять.       - Нахуя?! – оторопело прохрипел снова наемник идиотский, но такой логичный вопрос, который теперь затмил собой чертову "белую обезьяну". Но тут же проглотил первый шок и заорал, не сдерживаясь. – Ебанутый ты психопат! ЧЕМ ТЫ, УЕБОК, ДУМАЛ?! Как можно так слажать?! Мы ЕБАНЫЙ набор ЕБАНОГО кода на ЕБАНЫХ щепках!! Любая проблема сама рассосется?! Кривая, сука, вывезет?!! Бля-я-ять… Хотя хули я ожидал от мудака, которому ради своих хотелок не грех и толпу ни в чем не повинного народа обнулить?! Да, чумба?!! Одним больше, одним меньше?! Зато отомстил от души! А дальше тебе, сука, похуй!       Бессилие всех моментов слабости после приступов, всех сомнений в реальности внезапно и разом сдетонировало глубоко внутри. Как беззвучный взрыв сверхновой – сияющий, сносящий все на своем пути, перемалывающий материю, меняющий пространство и время. Издалека, будто из параллельного мира, до Ви доносился его сорвавшийся на крик голос, злой, обвиняющий и больной, свет почти не поступал через окутавшую его пелену ярости. Он утонул в однотонном сумраке, напитался ненавистью до краев. Было страшно. Ужас перед неизвестностью, которой он не мог совершенно ничего противопоставить, и неуверенность, лишавшая воли к жизни, жрали его, голодно и кошмарно урча, вместе со всеми потрохами.       Невыносимый, издевательский и холодный смешок раскочегарил эту ядерную топку только мощнее.       - А ты все ждешь от жизни надежности? – от насмешки и снисходительности, которые наполняли интонации рокера, соло аж скулы свело, а кровь отхлынула от лица. – К мечтам об особнячке в Норт-Оуке вернулся? Поразительный регресс. Приссал? Лапками кверху ебнулся? Разнылся?       Каждый унизительный вопрос вбивался в мозг четырехдюймовым гвоздем. Без сомнений и сожалений вколачивая слова в самые болезненные точки, Джонни щурился презрительно и скалился все задорнее.       - Иди ты нахуй! – нащупав первое, что попалось под руку, Ви стиснул это покрепче, ощутив металлическую прохладу пальцами, и метнул со всей дури. Только бы стереть эту наглую несносную ухмылку с охуевшего ебала! – НАХЕРА ТЫ ЕГО УБИЛ?!       Фиолетовые капли Наранхиты с шипением взметнулись красивой дугой в воздухе, оседая уже совсем не красивыми каплями на бетонный пол, а банка с грохотом врезалась в плечо Джонни и отскочила, с дребезгом проскользывая на кухонной столешнице.       В башке успело мелькнуть идиотское "охуеть, попал же! Кажется, моторика восстанавливается…".       Плотная тишина свалилась молниеносно. И на ее фоне почти кощунственно и как-то глупо и плоско похрипывал из старенького радио испаноязычный рэп на волне Принсипалес. Что-то про тачки, бабки и девок. Как обычно. Господи, какая же херня…       Все замерло, будто артефактный кадр в древнем брейндансе: помятая банка у исходящей паром кофеварки; так и не закрытая дверца кухонного шкафа, в котором виднелись пара упаковок каких-то капсул, потрепанный журнал и почему-то – дохлая навороченная видеокамера; серые джинсы рокербоя, заляпанные темными пятнами газировки; грудь, покрытая каплями, осевшими и на ключице, и на шее, и даже на щетине у уха. И сам Сильверхенд, видимо, в последний момент попытавшийся увернуться с присущей ему ловкостью. Вполоборота – лица за темными длинными прядями не видать.       На миг почему-то стало жутко, но сияющий, всепоглощающий, освобождающий гнев очень быстро перекрыл инстинкт самосохранения.       И несмотря на то что время, казалось, растянулось, будто капля нефти в замедленном режиме, за рывком рокербоя наемник уследить не смог. Искореженная, явно сплющенная с бешенством в мощном кулаке рокербоя многострадальная банка болезненно ударила в ключицу, залив остатками сладкой газировки теперь уже самого Ви, не успевшего даже отшатнуться. Бросок был – куда там лучшим питчерам. С разворота, крученый.       Впрочем, времени восхититься у соло не осталось, потому что под щиколотки врезалась знатным ударом подсечка, и Ви швырнуло спиной на кровать, а глотку сжали безжалостные пальцы.       Сильверхенд, низко склонившись, неровно и безумно дышал ему в лицо, а недавно насмешливое выражение переплавилось в лютую ярость – настолько идеальное отражение перехлестывающих за край эмоций самого Ви, что аж кожа покрылась мурашками. На миг показалось, что наемник глядит в чистейшее зеркало.       Хватка на горле усилилась. Ви захрипел, вцепившись в ладонь рокера и тщетно стараясь подтянуть к себе колени и упереться ими в живот Джонни. Но тот надежно втиснулся меж его ног, прижавшись плотно, навалившись всем весом и безапелляционно подавляя любой ответный маневр.       Блики света от массивных перстней колюче впились в зрачки, и соло только сейчас осознал, что правый кулак рокербоя замер в коротком замахе над его лицом.       - С-с-сука, - массивный кулак дрогнул, опустившись ниже, а поспешно на рефлексах отвернувшийся, чтобы не подставить под удар нос, зажмурившийся Ви автоматически выставил скрещенные руки в блоке. Шипение Сильверхенда сквозь зубы легким теплым дуновением прошлось по челюсти. Теперь к постели его прижимал и вес тела рокера, превосходящий его собственный раза в полтора, из-за чего дышать стало едва возможно. Впрочем, тот и сам испытывал проблемы с дыхалкой, захлебываясь каждым сиплым вдохом и замирая на выдохе. – Объясню один раз, если ты решил бросить думать вовсе!       - Да отъебись ты, мудила! – уловив в кровавом мареве только то, что удара все еще не последовало, наемник попытался выгнуться и сбросить с себя кажущееся свинцовым тело Джонни и одновременно потянулся впиться пальцами в трапециевидную мышцу чисто уличным болевым приемом. Рокербой лишь тряхнул его, стиснув глотку так, что перед глазами поплыли черные пульсирующие пятна, а речитатив про перестрелки на улицах на радиоволне ухнул куда-то глубоко под землю. Обе руки Ви инстинктивно метнулись обратно, чтобы разжать стальную ладонь, перекрывающую доступ кислорода.       - ЛЕЖАТЬ, БЛЯТЬ!       Команды Сильверхенд раздавал отлично – громко, сорванно, повелительно. Даже при всей своей упертости соло на секунду замер, прекратив возню. Но тут же дернулся еще непокорнее и злее. То, другое, настоящее тело Ви, вышколенное тренировками и спаррингами, когда-то работало само, в любой опасной ситуации спонтанно изыскивая способ выдраться из-под противника. И сознание перенесло эти же техничные рефлексы и в новый сосуд, пусть у него и не было прежней формы.       Мудак даже не уселся в фулл маунт, из которого при определенном везении и опыте были бы шансы вывернуться с выходом на рычаг плеча. Но хотя бороться в партере с противником превосходящей весовой категории и было заведомо провальной затеей, а перед глазами уже стлалась серая пелена от нехватки кислорода, наемник все равно упрямо снова дернулся на пределе сил, выгибаясь навстречу, прижимаясь почти интимно, и уперся пятками в узкие бедра рокера с двух сторон, чтобы оформить змейку. Стопы безнадежно проскользнули над поясом джинсов по обнаженной коже Джонни, но со второго раза Ви удалось взять упор как надо, пальцы ног зацепились за шлевки, в глотке хрипело, а вдохнуть и вовсе практически не получалось, но наемник отчаянно рванулся из-под рокера вверх по скатывающемуся в гармошку под ним покрывалу, оттягивая, толкая соперника вниз с себя. Для того чтобы заставить свои вспотевшие руки наконец-то отлипнуть от запястья рокербоя на своей глотке, пришлось знатно поломать инстинкт выживания. Но разум уступил, победив желание дышать, и Ви, захлебываясь от ослепляющего гнева, почти на последнем издыхании уперся правым предплечьем слева в скалящуюся рожу отвратительного мудака, нависавшего над ним.       - Пошел нахуй! – в груди уже горело недоверчивое предвкушение победы, впрочем, может быть, это жгло легкие, и соло выплюнул ругательство хотя и сипло, но с радостно бурлящей ненавистью, стиснув зубы и скалясь криво и по-акульему. Не думал в этот момент, что там будет дальше, когда он сбросит с себя Сильверхенда и возьмет на болевой. Может быть, победа будет недолгой, но – о-о-о, блять, оно того бы стоило!       Да только все закончилось прозаично: в нынешней форме Ви пока ничего не мог противопоставить рокеру. Тот ловко вывернулся, ввинтившись еще плотнее и чуть попутно не отдавив соло яйца, наваливаясь и подтягиваясь обратно, цепляясь жесткими мозолистыми пальцами за его глотку, лицо и плечи.       Понукать себя бесконечно – гребаная фантастика. Обратный армбар, который наметил соло для финиша, с треском, но совсем не с тем, который хотелось услышать, проебался: влажный локоть лишь скользнул по потной коже Джонни, и тот, не поскупившись даже на ехидное злое фырканье, резко и брезгливо вытащил руку из так и незаконченного захвата, жёстко вернув ее на нижнюю челюсть Ви.       - Хелльман, блять! – рыкнул рокербой, склонившись еще ближе, хотя ближе уже было некуда. Его искривленный рот почти касался губ наемника, и каждый рокочущий звук будто проникал в глотку и прокатывался по языку Ви чужим дыханием, отдавая табаком и ментолом зубной пасты. – Скажи-ка, дружочек, что было бы, если бы его нашли и освободили, м?! Или случилось бы чудо, и ебаный Менгеле сбежал бы сам, а?! Думаешь, Андерс осознал бы свою ошибку и пошел в лавчонку у дома пирогами торговать?! Может быть, твоего душевного спокойствия ради, мне стоило насрать не только на будущих жертв, но и на ни хера не светлое будущее, где каждая лопающаяся от эдди свинья в пиджаке может жить вечно?! Заглотили уже все, что могли, и не подавились, так пусть теперь жрут чужие души?! А че? Отличный план! Зато добрый Джонни позаботился о том, чтобы у тупого еблана была лишняя утешалка! Так, Ви?! Завязывай, блять, жалеть себя!!       Было слишком жарко. То ли температура тела Сильверхенда была тому причиной, то ли кондей опять временно отвалился, то ли самого Ви от слов рокера бросило в жар. Они слиплись между собой к чертовой матери от гребаной сладкой Наранхиты, впаялись друг в друга насмерть в идиотской борьбе и звенящей ненависти. Голая грудь рокера впечатала футболку наемника в его же кожу так, что ткань и не ощущалась вовсе. Башка шла кругом от ярости, желания возразить или уебать, слабых проблесков стыда, все еще неоформленных и оттого далеких и тихих. И от запаха. Сука, это было каким-то противоестественным дерьмом, но запах Джонни, когда они находились так близко, ебашил на нервных окончаниях Ви какое-то дичайшее соло вне зависмости от сути наполнявших его до краёв эмоций. Пробирался в нос, в рот, затапливал легкие и живот. Все нутро пропитывалось им до самой последней клетки. Он выступал горячечным потом на верхней губе и висках, прокатывался мурашками по коже и приподнимал волосы на загривке. Будто что-то родное и необходимое, что-то из прошлого, что-то невообразимо приятное, от чего щемит сердце, и все внутри обваливается в пылающую пропасть, выгребающее из подсознания в любой момент – удобный, неудобный, тебя никто не спрашивает, чумба.       Здоровый пот. Никотин. Очиститель для имплантов. Кофе. Простой аромат шампуня. То ли спирт, то ли чух. Кожа. Металл. Что-то особенное, свойственное только рокербою, невыразимое словами.       Искрящая истома волной прокатилась по спине от шеи к пояснице – от позвонка к позвонку, почти болезненно, колюче – и соло почувствовал, как неожиданно дернулся в джинсах, твердея и набирая чувствительность, его хер, крепко прижатый к низу живота бедром Сильверхенда. А самого его тряхнуло, и какое-то животное начало мучительно требовало выгнуться, отираясь членом о рокера в попытке хотя бы немного сбросить нарастающее изводящее возбуждение.       Нахера все это? Нахера барахтаться, думая о каком-то призрачном будущем, если его может и не быть вовсе?       А Джонни – вот он, тут. Здесь и сейчас. Живой, горячий, охуенный, сумасшедше желанный и настоящий. Куда более настоящий, чем все постцифровое мизерное, но все же подобие жизни Ви.       Пиздец!       Только не это. Только не сейчас. Да вообще никогда, сука!       - Лапы свои убрал! – не соизмеряя силу от набиравшей обороты паники, волной заменившей секундную слабость, наемник со всей дури предплечьями сбил ослабевшую хватку рокера. Теперь точно синяки будут – кости бы не переломать о насыщенные хромом конечности. Гребаные гориллы! Гребаное неимплантированное тело! Гребаный Джонни, которого угораздило пахнуть так… быть таким, что от этого даже во время драки хер поднимается! Джонни же, похоже, начинал потихоньку отходить от гнева или, может быть, почувствовал незваную и совершенно неуместную реакцию наемника своим стройным, сука, бедром, и стискивал многострадальное лицо Ви уже не так сильно – но в любом случае это был отличный шанс закончить их дурацкую и позорную для Ви свару. – Отъебись!       Ладонь рокербоя скользнула по его груди и мимоходом задела затвердевший сосок, чуть не выдавив из сорванной от крика глотки соло низкий алчный стон. Поспешно выкатившись взъерошенным и с внезапно горящими ушами из-под лениво, неохотно и грациозно посторонившегося рокербоя, Ви, пошатнувшись, отпрянул от кровати. Смерил Сильверхенда лихорадочным взглядом и направился к ванной, стягивая на ходу прилипшую к телу мокрую майку, и, не глядя, забросил ее в угол. Барабанные перепонки разрывал ритмичный и оглушающий грохот крови, сквозь который наемнику за спиной почудился тяжелый, сдержанный и злой выдох сквозь зубы. Но он не обернулся – о-о-о, нет, блять, никаких оборотов! Словно прожигаемый взглядом Сильверхенда вслед насквозь, – шевелились волосы на затылке и подрагивали колени - захлебываясь от ярости и досады, Ви позорно отступил с поля боя в душ. Он про себя проклинал рокера, его превосходящую пока что силу, его ебучую правоту, его блядскую притягательность, его чертов ум, свою недостойную слабость и глупость, ненормальную реакцию своего чуждого тела и весь мир в целом - гореть ему в ядерном пламени!       Хотелось разбить Джонни рожу в кровь, стереть с нее это нахальное, снисходительное и бесящее выражение превосходства, заставить рокера замолчать и больше не раскидываться своей безжалостной житейской мудростью. Хотелось проглотить его выдох, ощутить его колючую щетину на своей коже, впиться зубами до боли в узкие сухие губы и вцепиться пальцами в мягкие длинные пряди на затылке, сгребая в горсть. Уничтожить, заткнуть, причинить боль. Вылизать, сожрать, задохнуться от восторга, близости и жадности. Забыть обо всем на свете.       Проявить губительную слабость.       Просрать все, что только можно.       Керри. Зои.       Прохладная кожа штанов под ладонями, а под ней – горячее, стройное, идеально сложенное бедро. И клубы табачного дыма в звездное небо. И насмешливая ухмылка на обветренных губах. И прищур раскосых глаз. И чертов манящий запах, от которого никуда не деться. Из-за которого хочется склониться, зарыться лицом в растрепанные мягкие пряди и вдохнуть полной грудью…       Керри!       Зои!       Здравый смысл, блять!       Еще тысяча сто двадцать восемь баб и мужиков, оставшихся где-то в лохматых годах или существующих в нынешних. Ви был уверен - тоже не особо довольных и счастливых.       Не достаточно ли адекватному чумбе двух таких доходчивых примеров перед глазами и всех остальных - заочно?       Серое вытертое полотенце, топорщившееся по краям ободранными нитями, подходило вполне. Содрав синтетическое чудовище с металлической трубы и обмотав им кисть, соло с размаху всадил кулак в стену – так, чтобы хрустнуло. Так, чтобы до боли. Чтобы ослепило и заткнуло воющее голодное желание внутри.       Тяжело и хрипло дыша, Ви поднес ушибленную руку ко рту, зажмурился и впился зубами в ткань, прокусывая ее почти до плоти.       Не помогало.       Стена, когда он качнулся вперед и прижался к ней пылающим лбом, показалась просто ледяной. Не открывая глаз, ловя под веками яркие разноцветные фейерверки, но видя только непримиримый взгляд сумасшедших глаз, наемник обреченно накрыл ладонью ноющий член в штанах, с усилием потирая его по всей длине, и глухо, почти неслышно застонал в скрученное полотенце.       Ебаное. Невыносимое. Безумие.

***

      Смятая майка валялась все в том же углу у кровати, а на полу подсыхали липкие, мерзкого асфальтового цвета пятна. Из кружки в кофеварке все еще даже поднимались струящиеся языки пара.       Впрочем, дрочить - дело нехитрое. И для молодого здорового мужика - недолгое. Для не особо здорового, как оказалось, тоже почти минутное. Особенно, если при этом перед внутренним взором маячит сияющий образ, а весь ты окутан запахом этого… образа, блять. И еще более простым и молниеносным оно стало для Ви теперь, когда постоянное сосуществование в одном на двоих пространстве в опасной близости от великолепного и мудаковатого рокербоя выжигало его синапсы целыми бескрайними полями. Таких, сука, дрочибельных высот соло еще не брал. Ну только если совсем еще прыщавым и нескладным пиздюком.       Закинув бесконечные идеальные ноги на шаткий журнальный столик и отсвечивая узкими грязными ступнями, покачивающимися в такт тягучей медленной мелодии, Сильверхенд развалился с комфортом на продавленном диване и, знакомо почти полностью отсутствуя в реальном мире, мучил гитару. Табачный сизый дым от зажатой в зубах сигареты клубился над его темноволосой головой, замирая на миг, а потом разрывался на бесформенные клочья и утекал в вентиляцию.       Будто они не пиздились максимум пять минут тому назад. Не елозили остервенело по кровати, пытаясь по возможности придушить друг друга. И не разошлись при диких и странных обстоятельствах.       Обычный, сука, мирный и ленивый день.       Every time that I look in the mirror       All these lines on my face getting clearer       The past is gone       It went by like dusk to dawn       Isn't that the way?       Everybody's got their dues in life to pay.       Музыка будто обвивалась вокруг длинных жестких пальцев рокера, которые он, не глядя, четко ставил на лады, иногда неожиданно добавляя в конце строки длящийся звенящий аккорд, отдающийся эхом.       Тихие слова сначала даже не показались Ви текстом песни. Джонни не пел. Не акцентировал внимание на ритме. Создавалось ощущение – говорил под музыку. Медленно, лениво и задумчиво.       То, что наемник сейчас мог взирать на это зрелище спокойно, было хорошо. Это было отлично, потому что такой рокербой, отрешившийся от повседневности и погруженный в какое-то пространство, Ви недоступное, влек к себе, смешно признаться, даже больше, чем тот другой - порнографичный и берущий за яйца харизмой мудила. Этот творил магию буквально из воздуха и низким глухим голосом извлекал на свет божий истории, для которых кто-то когда-то давно нашел подходящие слова. Тот пошло ухмылялся, за любой промах в споре бил наотмашь язвительными комментариями и выворачивал душу наизнанку, побуждая то ли въебать, то ли выебать.       Как ни странно, но мудила был один и тот же.       Сильверхенд – повелитель, сука, струн.       Сильверхенд, щедро и безрассудно делящийся чарующе красивыми, простыми и искренними словами. Злыми ли, печальными ли, восторженными – все равно.       Сильверхенд - гребаный творческий алхимик, потрясающе небрежно достающий сокровища из собственного разума, сердца и памяти и без всякого почтения рассыпающий их прямо под ноги. Будто это не волшебство, а что-то банальное и повседневное – как дышать. И когда ты наблюдаешь это воочию, ни черта не верится в зубоскалящие древние журнальные заголовки типа «У Сильверхенда нет сердца».       Может, просто они искали где-то не там?       Не, ну на большое и полнокровное сердце, допустим, никто и не рассчитывал, само собой. Но если верить музыке и словам, глубокому искреннему голосу и тому, что тлело, горело, рвалось изнутри… всей этой стискивающей глотку правде, то какое-то чахлое, сморщенное, прокуренное насквозь и непрезентабельное с виду сердчишко должно было кувыркаться в широкой груди и стучать с перебоями?       I know nobody knows       Where it comes and where it goes       I know it's everybody's sin       You got to lose to know how to win       Но потом рокер стряхивал аккорды с пальцев, отставлял гитару в сторону, открывал пасть – и феерический мудак возвращался обратно на сцену.       Слабая мелодия окрепла, сплелась с ритмом и покатилась волной, воспряла, метнулась куда-то ввысь, словно взлетая легко по ступеням. Пальцы Джонни ускорились, но он все так же отвлеченно и расслабленно смотрел в никуда, на исцарапанный край стола и неровное бетонное покрытие ниже, не уделяя явно сложному переходу ни малейшего внимания, не прилагая никаких усилий.       Возможно, подумалось Ви, для рокербоя это было способом медитации.       Half my life's in books' written pages       Lived and learned from fools and from sages       You know it's true       All the things come back to you       Полжизни – в исписанных страницах книг, которые Джонни поглощал поразительно быстро и, мало того, умел удивительным образом оценивать буквально по паре первых страниц. Случалось такое, что рокер пробегал за секунду взглядом текст и припечатывал веским «говно», пока Ви еще только любопытно вчитывался из-за его плеча.       Еще часть жизни – в глянцевых журналах, в хрустящих, пачкающих пальцы газетах, пафосных мемуарах знакомых и на новостных сайтах по древним полумертвым ссылкам.       Да вечный памятник в виде мемориала на развалинах старой Арасака-Тауэр. Длиннющий список имен погибших. И бессмертный символ: для кого-то - свободы и борьбы, для кого-то - горя и безумия.       Тот, кого знали сотни тысяч, если не миллионы.       Но не легенды были интересны наемнику, потому что правды в них зачастую - хуй да нихуя. А человек, внезапно записавшийся ему в чумбы. Саркастичный, жесткий - даже жестокий временами, безжалостный, искренний, но не чуждый манеры припизднуть красоты и стиля ради, пламенный и непримиримый. С охеренно правильными целями. С кошмарно чудовищными отчаянными методами. Верный не людям, но принципам. Иногда кажущийся отчужденным эгоцентриком, почти психопатом. Сумасшедший. Невозможно умный. Невероятно неоднозначный.       Опытный взрослый мужик, прошедший огонь и воду, и идиот, ведущий себя как пятнадцатилетний подросток, застрявший в фазе бунта.       Два года назад соло ценил в музыке либо громкость и ритм, либо перся под испаноязычный рэп об уличной жизни. Хотел загрести гору эдди побольше, чтобы засесть повыше и послать криво сколоченный мир в пизду, чтобы не пришлось больше думать, что купить на последнюю сотку, и не истекать слюнями при виде оранжевого как закат над Пасификой бомбера в сияющей витрине магазинчика на Чартер-Хилл.       Потом в относительно мирном существовании Ви наметился первый крутой поворот. Без предупреждающих знаков. Впрочем, теперь-то он понимал, что хотя удача и улыбается смелым, но дельце пованивало изначально. Смердело, если быть точным. Но уж больно соблазнительной была награда. Он потерял все, но упорно барахтался, заново выстраивая себя. Умудрился записать себе во враги смертельно опасную корпу. Обрел силы в рокерских хромовых запилах SAMURAI. Послал в жопу достаток и открыл глаза, смело взглянув на то, что творится вокруг. Нашел отличных надежных друзей. Закорешился с Керри Евродином. Завел лысого кота. И собственные проблемы показались не такими уж страшными. Даже учитывая близящуюся смерть. Умирать не так страшно, когда ты побывал там единожды.       Но вся былая свистопляска меркла теперь, как звезды в небе на фоне слепящего неона города. Ебанутый и невероятный рокер, обнулившийся полвека назад, восстал сам, воскресил его, открыл ему целый неизведанный мир книжных историй и охерительной древней музыки. Спорил, выхаживал, изводил иронией, был рядом в самые тёмные минуты… Держал реальность. Вел себя как настоящий мудак. Заставлял с ума сходить от мысленной и эмоциональной путаницы в башке. Смеяться. Сопереживать. Смотреть на мир под другим углом.       Sing with me, sing for the year       Sing for the laughter and sing for the tear       Sing with me, it's just for today       Maybe tomorrow the good Lord will take you away       Вот она - правда, которой бросился в него Джонни. Которую запихал ему в глотку десять минут назад. Которую соло знал и раньше, но растерял в страхе и неуверенности, измочаленный последними двумя неделями. Есть ли смысл думать о завтрашнем дне и ужасаться, если он может не настать?       Этой правды, честно говоря, Ви не то чтобы очень хотел. Паршивый голосишко внутри предательски попискивал, что он вполне заслужил свои моменты слабости после всего того ада, через который продрался. Пускай все мудрые учителя стройными рядами отправляются в задницу, а наемник тут уж как-нибудь сам решит, как ему себя чувствовать.       Но это было хреновой дорогой. Откровенно лажовой. И чести в ней было ни на гран.       Оглушительный звон армейских жетонов, когда Ви неосторожно шевельнулся, показался ему не тише какофонии автокатастрофы – серьезно, чуть ли не эхо металлического грохота раскатилось по углам.       Ладонь сомкнулась запоздало на прохладных пластинах в попытке заглушить лязг, и соло поднял взгляд от завораживающих мастерством пальцев на грифе гитары – замерших, но все еще небрежно и легко прижимающих струны к ладам.       Хотя рокербой и смотрел уже на него, а не на угол стола, но выглядел все еще так, будто был где-то за тысячу миль отсюда. Может быть, на Аляске. Или в Атлантиде. Из карих прищуренных глаз Сильверхенда медленно отползал туман, пока не вернулась обычная острая внимательность.       - Кофе, - хрипотца из голоса Ви после недавних игрищ с асфиксией еще не ушла.       При всем своем жизненном опыте наемник совершенно не понимал, как вести себя с чумбой после того, как вы чуть было всерьез не перепиздились. Он был максимально далек от таких ситуаций. Взаимные обидки? Бред какой-то. Послать нахуй? Но не ты ли, еблан, начал закусываться первым? Да и рокер вел себя как законченный ублюдок со своими идиотскими подъебами. Нет, в такие бредовые ситуации Ви еще не попадал. В его мире все было четко – в табло били врагам. С друзьями это было абсолютно ни к чему. Шутливая возня и дружеские спарринги с Джеки были не в счет. И только Джонни доводил его до сумасшедшего исступления.       Причем не только в этом смысле.       Будто бы с рокербоем просто невозможно было иначе – только по самой грани. Только ненависть или восторг. Никакого покоя или безразличия.       - Че?       А вот в поведении Сильверхенда не было никакого неудобства, смущения или запинок. Словно шел обычный серый непримечательный денек – в правый Кироши светило солнце, а из левого, блять, торчала термокатана.       - Кофе забыл, говорю. Стынет.       - Хуй с ним, с кофе, - первой мыслью, когда соло заметил, что рокер снова пялится в пустоту, было: все, этот все-таки сломался, несите нового. А спустя секунду соло заметил оранжевый блеск в зрачках Джонни. Тот то ли коннектился с кем-то, то ли завис в операционке. – Хватай ствол и не отсвечивай.       - Что случилось?       - Не тайное логово среди Пустошей, а какой-то дрочильный переулок за Чпок-Стрит.       Ясности раздраженное ворчание Джонни не прибавило. Ви все еще не понимал – звонок, сообщение, сигнализация? Что заставило рокербоя так подобраться?       - Ты нормально сказать можешь?! Четко и без этой херни?       - Камеры, - запрокинув голову к потолку так, что пряди красиво, будто в ебаной рекламе, рассыпались по плечам, Сильверхенд указал взглядом вверх, что, видимо, говорило о том, что он установил систему слежения в мастерской на поверхности. – Знакомый из личной стаи Бестии. Хер его знает, зачем прикатился. Думал, что свалит, но теперь этот уебок начинает шуметь.       - Если знакомый, то чего напрягся? – вопросы вопросами, но наемник все же сгреб с расшатанной прикроватной тумбы мунклип, щелкнул барабаном Овертюра и одним движением забил все шесть сорок вторых в цилиндр. В этот раз даже не сплоховал, попал с первого раза. Похоже, моторика, и правда, возвращалась.       - Наемники, - оскалился рокер криво и ядовито, и, склонившись, не глядя ткнул в переполненную пепельницу окурок. Тот чихнул еще одним дымным языком и задохнулся среди собратьев, а Сильверхенд сунул узкие ступни в ботинки. – Всегда готовы продаться тому, кто отвалит больше эдди. Не самые надежные чумбы, не так ли?       - А не оху…       Стоило соло вскинуться и агрессивно прищурить глаза, как рокер фыркнул весело, обернулся у ступеней и усмехнулся уже иначе – мягче, веселее.       - За редкими исключениями в виде тупых ебланов. Но, подозреваю, причиной тому просто хуевые способности к математике. И выживанию.       Ответить Ви не успел, потому что Джонни с Малорианом, крепко зажатым в левой руке, уже скрылся из виду.       Впрочем, заскучать в попытках тщетно прислушаться к тому, что происходило наверху, наемнику не довелось. К тому моменту, как поношенные казаки рокербоя вновь появились на ступенях, а после возник и он сам, прошло не более двух минут.       - Да Джонни, блять! Да послушай ты хотя бы…       Грубый звучный голос, доносившийся из мастерской, судя по всему, принадлежал молодому мужику. По говору – американец минимум в третьем поколении. Ни намека на акценты, свойственные Когтям, Валентиносам, Мусорщикам или японцам. Скорее, типичный низший класс из обычных рабочих трущоб. Возможно, уроженец Санто-Доминго.       - Уебывай нахуй, Акс, пока цел. Предупреждал не светиться тут? - тяжелая створка люка скрипнула на массивных петлях, когда Сильверхенд ухватил ее за ручку и рванул на себя вниз.       - Как еще прикажешь тебя выудить, если ты по всем каналам недоступен, мудака ты кусок?! – дверище грохнула со стальным звоном по чему-то крепкому и застыла в десяти сантиметрах от проема. – Хули мне еще было делать?! Сигнальные ракеты над городом запускать?       В образовавшейся щели между полом-потолком и дверью утвердился металлический пыльный носок тяжелого панковского ботинка.       Рокер застыл в расслабленной, казалось, позе: одна нога ступенью ниже, вторая красиво полусогнута в колене; правая рука, поднятая вверх, удерживает створку, левая, небрежно опущенная вниз, сжимает кастомный Малориан Армс. На удлиненном небритом лице – абсолютное спокойствие. Ледяное. Криогенное. Абсолютный, сука, минус.       И глядя на это воплощение беззаботности и отрешенности, Ви остро почуял, как воздух сгустился и в нем отчетливо запахло пиздецом.       В голосе невидимого собеседника Джонни угрозы вроде бы не ощущалось. Скорее не то чтобы мольба, но явная просьба. Мирная, со смутными нотками отчаяния.       Ситуация была двоякой, но в свете надвигающегося истинно рокерского шторма наемник все же перехватил Овертюр поудобнее, привычно положив его на бедро, и взвел курок – с норовом рокербоя уверенных ставок на разрешение конфликта он бы делать не стал.       - Ногу убрал, мальчик, пока ее тебе не вырвал и не запихнул в задницу, - Сильверхенд не развернулся и не повысил голоса – наоборот, будто бы даже раззадорился. Но вот только выражение рожи у него было таким… почти довольным, что ли, что лучше бы панковатому наемнику было ботинок свой, и правда, прибрать.       - Если я вернусь к Бестии, не встретившись с тобой, она меня за яйца подвесит в Посмертии вверх ногами и глотку перережет! Так что лучше уж ты меня отпиздишь, но мы потолкуем, чем прилюдная казнь в невеселой и вполне реалистичной перспективе.       Мужик был, и правда, неплох, потому что когда рокер с наслаждением глубоко вдохнул и развернулся, одновременно сунув Малориан на кухонную полку справа, щель между створками сразу расширилась, и в нее ловко нырнул, буквально спрыгнул через пару ступеней крупный, высокий и мускулистый парень. Проворный нырок Ви щедро оценил бы в десятку. Финал копчиком об ступени – не больше, чем на пятерку. И то только за артистизм.       - За решительность хвалю, – страшно и азартно рыкнул Джонни, все еще мертвой хваткой вцепившийся в лодыжку наемника. И алчно рванул добычу за штанину к себе, явно метя подтащить поближе и ухватить уже за глотку. Мышцы торса рокербоя сократились от усилия, и кобра, обвившая женщину с завязанными глазами на украшающей его бок татуировке, будто заплясала, опасно раздувая капюшон.       - Да погоди ты, блять! – как на взгляд соло, Акс при его-то комплекции вполне мог бы вывернуться как минимум двумя достаточно травматичными для рокербоя способами, но делать этого не стал, лишь вцепился руками в его запястья, чтобы не дать взять себя в опасный захват. – В Стейтлайне пизда размером с Техас! Кюри вляпалась так, что я хуй знает, жива ли еще! Тишина по всем каналам третий день! Бестия рвет и мечет!       - Не соблазнил. Предпочитаю пизды поуже. Ощущения ярче, - на автомате огрызнулся Сильверхенд, выдав оглушающе похабную усмешку. Впрочем, все еще не выпустив наемника. – Говорил, что мое дело закончено. Дальше сами. Хули теперь? Вот и вытаскивайте Кюри. Или значков на форме не хватает, бравые бойскауты? С каких пор Бестия без меня и шагу ступить не может?       - Все завязки только на тебе, Джонни. Больше никто туда сунуться не может, ты сам знаешь, - наконец-то выдернув чудом оставшуюся целой ногу из смертельного капкана, Акс поднялся, распрямившись во все свои добрые два метра и чуть не вписавшись башкой в потолок над лестницей, поддернул черные джинсы и провел татуированной пятерней по макушке, взъерошив короткие модно стриженные русые волосы. – Одной грубой силой, даже если мы туда командой и завалимся, на чужой территории нихуя не решишь. Надо ехать, чумба. Тебе.

***

      Рокер метался из угла в угол. Не панически. Бешено, изнемогающе, как умел только он – из угла в угол, по идеально повторяющейся траектории. Поглядывал по-волчьи то на Ви, то на Акса, явно прикидывая что-то в своей безумной темноволосой голове. Курил по-солдатски, пряча уголек в ладонь, и яростно выдыхал дым к потолку. На переносице залегла знакомая двойная горизонтальная морщинка, свидетельствовавшая о крайней степени злости. Верхняя губа подергивалась, иногда приподнимаясь в подобии оскала. Матерился отрывочно, но изобретательно, понося отлично известную Ви Бестию, совершенно незнакомую Кюри, далекий и неизведанный Стейтлайн, все знания соло о котором базировались исключительно на чужих описаниях, слухах и зубодробительных разудалых рассказах Джонни. Забитому почти с ног до головы наемнику-переростку из личной гвардии королевы Посмертия тоже перепадало нехило. Но тот не огрызался. Только отступил к кухне, чтобы дать рокербою место для маневра, да иногда кивал согласно или вставлял краткую возмущенную ремарку. Мудро пережидал ураган и не совался в эпицентр. И наблюдал за Сильверхендом с каким-то знакомым выражением лица. Нет, не тем, с каким на рокера смотрела Зои, а таким… Наверное, похожим на взгляды Сола, в которых Ви видел если и не доверие, то уважение. Или на взгляды суровой Кэрол, которая в ответ на шутейки Джонни хотя и хмурилась, но губы ее так и норовили разойтись в улыбке.       Кажется, тоже успел привыкнуть к изматывающей сумасшедшей энергетике Сильверхенда. Или подсесть на нее.       Попал, сука, на орбиту.       А как же иначе, блять?       - Да сукапиздец! – застыв на миг, рокер затянулся, уронив очередной серый столбик пепла на пол, и мстительно уткнул отчаянно зашипевший окурок в раковину. – Лучше времени, чтобы вляпаться, эта сучка, конечно же, не нашла!       Высоченный громила посторонился еще немного, будто чутко считав изменения атмосферных волнений, в этот раз уже в сторону кровати, поближе к Ви, глянул на наемника исподлобья и неожиданно подмигнул ярким синим глазом, расплывшись в широченной беззаботной улыбке. На чисто выбритых щеках внезапно проявились задорные ямочки, отчего сам здоровяк мгновенно растерял всю свою свирепость и стал казаться чертовски милым и добродушным чумбой, несмотря на куртку, украшенную панковскими патчами, шипастый клепаный ремень, белую майку с изображением смерти в балахоне и с косой и лютейший ствол Тектроника RT-46 Буря советского производства в видавшей виды потрепанной кобуре на бедре.       - Ви, да? – ладонь для приветствия мужик протянул тыльной стороной вверх, будто привык сразу подавлять собеседника не только жестом, но и демонстрацией татуировок и массивных рокерских перстней. На вторых фалангах пальцев резким угловатым шрифтом были выведены цифры «2023» - год подрыва Арасака-Тауэр, а все пять колец были то ли стальными, то ли титановыми: скалящийся череп, голова кобры, конечно же, с яркими алыми камнями вместо глаз, лого группы SAMURAI – маска Они, знак анархии – А, вписанная в круг, и скелетированный фак.       - А что, похож? – на сияющую открытую улыбку парняги невозможно было не ответить, но соло, все же несколько удивленный, приподнял брови, ничуть не таясь, перехватил Овертюр в левую руку, а правую протянул в ответ ровно, заставляя мужика развернуть ладонь и принять его правила.       - Ага. Видел тебя в Посмертии год с лишним назад. Я тогда по делам мотался, в городе мало времени был. Но разок довелось, - крепко сжав кисть Ви, Акс склонился к нему чуть ниже, обдав запахом Пустошей, мятной жвачки и какой-то острой химии. – А еще я Джонни помогал с лабой. И в Стейтлайне. Так что краем уха кое-что слышал. Ну и сложил два и два. Не теория квантовых полей же, хули! Хотя и знатный пиздец, конечно, – без двух десятков литров Большевика не разберешься. Я – Акс.       - Ну что же, - несколько оглушенный потоком информации, зараз вываленной улыбчивым коллегой, наемник усмехнулся и сжал его руку. – Раз уж так похож, да еще и учитывая твои познания, то, наверное, он и есть. Ви.       - Бля, не жизнь, а эпическая повесть! Никогда не думал, что за один год встречусь с целыми двумя легендами, в честь которых в Посмертии коктейли названы. Такими темпами скоро на пороге и Блэкхенд нарисуется, точно говорю!       - Ну не такими уж и целыми… Погоди-ка, коктейль? – ах, да. Он же обнулился в походе на Арасака-Тауэр. Влетел в самую Высшую Лигу. В которую заходят, выбивая дверь с ноги, только посмертно. Интересно, а как в клубе поступают с такими вот противоестественными случаями, как они с Джонни? Убирают пойло из меню? Или добавляют до кучи второй вариант? А-ля V-2. С легким привкусом шизы и нотками кривого кода. – И какого месива меня удостоили? Кто вообще дал рецепт?       - Так Джонни же!..       - Завязывайте там вылизывать друг другу все чувствительные места, а то блевать тянет, - прервав их на самом интересном месте, рокербой пихнул Акса в сторону дивана и безапелляционно указал на место по центру, будто учитель нерадивому ученику. В пальцах Сильверхенда была зажата очередная, вероятно, уже пятая или седьмая по счету сигарета. Не такой уж и большой подвал постепенно наполнялся густым маревом табачного дыма. С таким потоком не справлялась даже работающая вытяжка. – Сядь. Рассказывай четко и по делу.       - Не вопрос. Слушай, а пивка холодного не найдется? Жара - пиздец.       - Найдется виски. Но не про твою честь. Ты через пять минут дельтуешь к Альдекальдо, а потом водятлишь со мной до Стейтлайна. И не трать, блять, мое время!       Отшатнувшись от вызверившегося внезапно под конец рокера, Акс примиряюще поднял руки и про пиво, видимо, предпочел мгновенно забыть.       - В город прикатили ребятки с охеренным товаром – новые разработки из Союза. Шпионское оборудование. Говорят, ничем не опознается пока. Бестии оно было нужно. Но стоило непомерно дорого. Серьезно, тупо не отбилось бы. Ну и Кюри прознала, как все это дело можно провернуть.       Прикурив, великан уперся локтями в колени и потер ладонями гладкие щеки. Продолжать ему, судя по всему, хотелось не очень. Повисшая пауза свидетельствовала об этом достаточно доходчиво. Он выпустил густое облако дыма и вздохнул как-то по-детски, будто подросток, познавший внезапно тяжесть бытия. Дескать, вот же пиздец, какая же хуйня случается!       Спектакль, впрочем, Джонни не впечатлил от слова «вовсе». Он только нетерпеливо несколько раз пристукнул каблуком об пол, раздраженно и с отвращением поджал губы, фыркнул и пихнул Акса носком казака в лодыжку.       Тот вскинулся, глядя на рокербоя снизу вверх.       - Перед смертью не накуришься. Уговаривать не буду. Дверь там – и пиздуй на все четыре. Мне и без вас есть чем заняться.       Заняться – это бесконечное сидение с Ви в подвале, ага. От которого оба они уже на стенку готовы были лезть. Возня с перекосоебленной кукухой соло, отчего уже и самый сдержанный чумба плюнул бы на такие развлечения и взвыл от безысходности. И постоянное балансирование на грани то ли дикой ебли, то ли взаимного убийства. Охуенная вечерняя программа. Заверните две.       - Они на обмен согласились. Им антиквариат был нужен. Ну Бестия и дала Кюри отмашку, пока они товар на восток не слили…       - Бля-я-ять… - на удивление, но тут Сильверхенд даже не стал яриться, как, казалось бы, должен был. Но зато от его тяжелого вздоха повеяло отчуждением и какой-то безнадежной усталостью. Склонившись, он уперся ладонями в колени, оказавшись с парнягой почти лицом к лицу. И Ви очень не хотелось бы, чтобы сейчас сверкающие, потемневшие почти до черноты, сузившиеся глаза пялились вот так вот пристально на него. – Я предупреждал - не связываться с антиквариатом? Бестия сама в курсе этого расклада. То есть она от жадности слила Кюри, а Джонни теперь беги помогай?       Нахмурившись, соло выдернул из пачки сигарету и прикурил.       Такими изворотливыми и безжалостными были все фиксеры. Правило, известное каждому наемнику – знай, что при необходимости тебя прикончат сразу после заказа.       Это он выяснил на своей шкуре, вступив в сделку с роскошным делом от знаменитого Де Шона. Сто пятьдесят килограмм живой, сука, легенды.       Щелкнул, снова отрубившись, кондей, но рокербой даже не взглянул в его сторону, все еще гипнотизируя Акса, будто змея - жертву. Перфоманс прервало плотоядное урчание старенького морозильника. Наемник Бестии, явно радуясь поводу, глянул на порыжевшее от времени, подрагивающее в сонных пароксизмах устройство и снова отчаянно разлохматил русые густые волосы.       - Джонни… Это ж Кюри. Хрен с ней, с Бестией, ты ее характер знаешь… Но Кюри ж надо вытащить! Она - своя. Команда.       - Чтобы Бестия ее потом опять безразлично в жопу запихала? – хмыкнул ядовито Джонни и сгреб со спинки дивана майку, не постеснявшись чисто по-панковски ее обнюхать, чтобы убедиться в относительной свежести. – Че заткнулся-то? Валяй дальше.       - Кюри нашла каналы. А потом в город завалились какие-то наемники с ребятами в костюмах. Тот, из таможни, с которым ты по пятницам все стойки обтирал и баб в Сладком переулке трахал, скис, с лица как-то сбледнул и вписываться отказался. А потом – вот…       От нового тяжелого бычьего вздоха Акса, кажется, шевельнулась смятая салфетка, забытая кем-то из них на столе.       - Хуй вам в рот, - огрызнулся в рифму рокербой, натягивая черную майку с потертым рисунком мозга, крутящегося в барабане стиралки. – Пиздуй с глаз моих к Альдекальдо. Привезешь сюда Митча. Скажешь, что настал тот случай, о котором мы говорили.

***

      Глядя на то, как собирался Сильверхенд, наемник испытывал острое беспокойство за его жизнь в перспективе и оторопь от внезапно свалившего осознания того, что рокер уезжает. И пока Джонни приспосабливал на бедро тяжеленную технологичную кобуру под Малориан, снабженную клипами под сменные обоймы, в голове Ви крутились попеременно только две мысли: о том, что брать с собой на такое дело только ствол, самурайку и сигареты – пиздец какое "шикарное" и очень характерное для похуизма рокербоя решение; и о том, что он совершенно не может представить себе, что случится после того, как Сильверхенд выйдет за дверь. Где-то внутри все переворачивалось, как на американских горках или как при падении с высоты – ухало внезапно вниз, обваливалось, вызывая головокружение. Все схлопнется в сияющую точку и погаснет, как только рокер сделает шаг за порог? Или подождет до того момента, как он пересечет границу?       - Хоть гранаты возьми, пизданутый. Если там группа, неплохо бы и автоматическую винтовку. И фарму, - голос предательски просел, но соло откашлялся и делано весело хмыкнул, хотя настроение его диким галопом катилось в пизду. Вкус никотина на языке не спасал, а казался затхлым и каким-то излишне едким. – Лед есть?       - Спасибо, мой заботливый маленький профи. Не первый раз замужем, - Джонни все еще бесился и исходил ядом, а беседовать с ним в таком состоянии – это был отдельный вид специальной олимпиады. Тратить время на пререкания и состязания в остроумии Ви совсем не хотелось. – Маршрут до законсервированного тоннеля маглева помнишь, амнезийный?       - Само собой. У меня проблемы только с определенными частями памяти, склеротик, - блять, выходило все равно по накатанной. Стоило, наверное, заткнуться и не реагировать на подначки рокербоя.       - Ну тогда поднапряги серое вещество еще немного и запоминай код от хаты в М10 – 1988. Лучший альбом Metallica. Забудешь – у Керри не спрашивай. Он соврет, что 1986. Квартира оплачена на год. Вся снаряга осталась там. Колеса, что не продал – в гараже. Эдди нет, но обратишься к Бестии. Скоро должны постепенно начать капать. Пусть переводит тебе. Порше останется в гараже наверху. Внес твои сигнатуры в систему. Должен вернуться через сутки. Пусть будет запас в пять. На всякий случай. Если не вернусь – вали.       Что за металлика – соло не знал. Но этот вопрос волновал его сейчас в последнюю очередь.       - Собрался остаться в Стейтлайне? Сладкий переулок зовет?       Удержаться от шпилек было положительно невозможно. Особенно, когда Сильверхенд с таким вот непривычно серьезным ебалом раскидывался завещаниями.       Нет, наемник прекрасно понимал, что все это было мудрыми предосторожностями, но от нехороших мыслей это нихера не спасало. Хотелось язвить.       - Скучать будешь? – но рокер тут же вернул привычную атмосферу, похабно осклабившись. Взгляд его уже скрылся за авиаторами, а Ви подсознательно пожалел, что не успел еще разок взглянуть ему в глаза. Глупо, пошло, слащаво. Но уж как есть.       Ответить очередным подъебом на тему того, что таких, как Джонни, даже предварительно оплаченные шлюхи не ждут, соло не успел. Вновь скрипнула дверь в подвал… и Ви узнал еще одну интересную черту о рокербое.       Джонни не прощался.       Вообще.       «Привет, Митч!», короткий небрежный взмах рукой – и рокербой без малейшей задержки, решительно и споро скрылся наверху, оставив их с механиком несколько недоуменно пялиться вслед.       Сильверхенд, конечно, был козлом, эгоистом и гандоном с непомерно острым языком, но пожелания удачи на прощание заслуживал даже он. Однако, как оказалось – без шансов.       Стены подвала будто разошлись, пространство щедро раздалось во все стороны, став неуютным и пустым. Наемник поёжился, словно ощутимо похолодало.       - И чьи это тут кровавые следы?       Андерсон озадаченно поскреб небритую щеку кибернетической рукой и ткнул пальцем в серый пол. Глубоко вздохнув, Ви ответил не сразу, но все же через пару секунд, несмотря на внутренний душевный дискомфорт, неожиданно и криво улыбнулся, разглядывая отпечатавшиеся на так и не помытом бетоне очертания стоп Сильверхенда.       - А ты как думаешь, Митч?