Still With You

Сокджин поджал губы и спешно направился вниз по улице, ловя неодобрительные взгляды. А как же. Приличная омега должна плыть по улице, как пëрышко, томно вздыхать и время от времени падать в обморок. Но уж точно не топать ногами и мчаться со скоростью ветра. Он отверг его… Черт возьми. Посмеялся и выставил за дверь. Да как он посмел ? Какой-то заезжий профессор со странной внешностью и милыми ямочками… Что он вообще о себе подумал? Что Сокджин пытается залезть к нему в постель? Пффф… Делать ему больше нечего. Ким остановился на мосту и выдохнув, внезапно словил своë отражение в водном зеркале. Глаза лихорадочно блестели, кудри выбились из-под шляпки, помада размазалась. Всë равно, он красивый.Да это же честь, жениться на таком как он. Высокий, красивый, а главное – умный и сообразительный. Прекрасно готовит. Прекрасно говорит. Да он просто мастер красноречия! И не такая клуша – наседка, как его знакомые. Что же не так, а? Сокджин продолжал сокрушаться, когда покупал пару булочек в первой попавшейся кондитерской. Семейное предприятие радовало глаз. Здесь было чистенько и приятно пахло. А сам хозяин просто душка. Ну почему этот Ким Намджун не такой? Омега продолжал причитать и раздумывать над новым планом захвата крепости несносного профессора. Он не заметил, как добрался до своего дома. Не успел он открыть дверь, как тут же был встречен возмущенными воплями. – Явился. Да как ты смеешь позорить наше благородное имя? – клетчатый жилет, под которым скрывалось внушительное брюшко, маячил перед глазами омеги уже продолжительное время. На лице Сокджина не было никаких эмоций. Это все повторялось из года в год. Ничего интересного. Омега размышлял над вариантами падения неприступной профессорской крепости, когда голос отца вырвал его из мечтаний. – Морис Ричмонд согласен закрыть глаза на твой позор и взять тебя под свое крыло. – Седые усы высокого альфы задвигались и омега впервые заметил, как же постарел за последнее время его отец. – Правда нам это будет стоит целого состояния, но так уж и быть… – Какой Ричмонд? Тот свинья, у которого недавно умерла четвертая жена? Не бывать этому. –Сокджин вскочил с места и стиснул кулаки. – Я не собираюсь замуж. – Даже слышать не хочу этот бред, –отмахнулся альфа и потянулся к сигаре на столе. – После твоих «посиделок» у того нищего, двери высшего света окажутся навсегда для тебя закрыты. – Ну и пусть, – сгоряча воскликнул омега. – Мне это не нужно. – А что тебе нужно? Подыхать от голода в той конуре? Я терпел твои бредни насчет учебы, твои «просветительские походы по фабрикам», твои нацарапанные статейки… – Откуда… Откуда ты знаешь? – омега, поправлявший до этого бант на платье, шокировано открыл рот. Мужчина с наслаждением затянулся и картинно выпустил столб дыма. Омега поморщил нос и отодвинулся. –Ты же не думаешь, что каждому омеге позволено придти в редакцию, назваться именем Майкла Свена, а я об этом не узнаю? Сокджин хватал ртом воздух. Да кто посмел? – Готовься к свадьбе, – одним своим взглядом седовласый альфа заставил замолкнуть бунтующего омегу. – Скажи спасибо Стивенсону, который вовремя сообщил о твоих писульках. Ты же не думал, что никто не знает сына начальника издательства в городе? –К…каких писульках? – побелевшее лицо Сокджина по цвету почти слилось с его кружевными перчатками. Он не мог это узнать. Только не это. Омега же был так осторожен и…щедр. Негоже было приличной омеге сквернословить, но Джину впервые хотелось это сделать и не единожды. – Вот же крыса. Поднятые брови и грозный вид отца не внушал ничего хорошего. – Ты ещë и выражаешься как уличная омега. Ничего, брак сгонит с тебя спесь. Никаких больше университетов. Начинай готовиться к свадьбе. Мать тоже поддерживает меня. А как же иначе… Его мать привыкла всю жизнь лебезить и пресмыкаться перед отцом, а потом и перед старшими братьями. Но он не собирается быть таким. Он будет бороться. – Нет, – зашептал омега, вцепившись рукой в мягкую бордовую обивку кресла. – Ещë как посмею, – старший Ким протянул свою холëную руку к столу и поднял колокольчик. Дверь открылась и угрюмый высокий дворецкий появился перед глазами хозяина дома. – Всë готово, Джордж? Экипаж прибыл? – Вещи собраны. Экипаж ожидает, сэр, – вышеупомянутый Джордж, сверкая залысинами, сделал очередной поклон. – Какой экипаж? –Сокджин попытался вскочить с кресла, но запутался в складках платья. –Я никуда не поеду. – Спасибо, Джордж, – кивнул старший альфа и, проследив за закрытой дверью, повернулся к омеге. – У тебя неврастения, мой милый. Отсюда твоя паника, странные выходки и неуравновешенность. Побудешь под присмотром доктора Суинтона, поправишь здоровье, а там и свадьба через месяц. – Я не поеду! – закричал Джин и подбежал к двери. –Ты не имеешь права. Я же твой сын.Как ты можешь упечь меня в психбольницу? Я же здоровый. Ким устало потер пальцами переносицу и позвонил в колокольчик. – Джордж, проводи Сокджина в экипаж. Омега в ужасе попытался вырваться, но цепкие пальцы дворецкого крепко сжались на его руке и потащили наружу. – Я здоровый. Почему я должен ехать в больницу! – надрывался Джин. –Я тебе этого никогда не прощу! Я тебя ненавижу! – Это для твоего же блага, Сокджин, –альфа подошел к окну, наблюдая за тем, как все еще сопротивляющегося сына наконец-то подхватили под руки двое бет в белых халатах и вбросили в экипаж, закрывая дверь. Розалина, светловолосая горничная, передала заранее собранный чемоданчик и тут же всхлипнула, закрывая лицо краешком белоснежного фартука. И за что Бог послал ему такое несчастье? ***** Серые заросли заняли, казалось, всю равнину, прямо до самого горизонта. Красноватые лучи солнца медленно расползались по небу. Птица яркого желтого цвета перепрыгнула с ветки на ветку, наклонила голову и с любопытством посмотрела вниз. Там тлели остатки костра, а серый дым медленно поднимался вверх. Вода или золото всегда были целью тех одиноких мечтателей, которые решались пересечь почти голую равнину. И много было тех, которые так и остались в этих местах и кости их никогда не будут похоронены, потому что животные давно разобрали их на части. Новые и новые люди все приходили и приходили в поисках сокровищ, но условия этой местности вряд ли соблазнили б жадного торговца или оправдали надежды фермера.Растительность этой местности была убогой и неприветливой. Земля местами твëрдой и сбитой. Мелкие ростки зеленой травы пробивались между пожухлыми желтыми кустами. Лошади, недовольно фыркая, время от времени все же опускали голову вниз и лениво щипали зелень. Даже голод не мог заставить их долго жевать такой непривлекательный корм. Перепрыгнув выше, птица встряхнула своим хохолком и, зачирикав, снялась с места. Один из спящих путешественников зашевелился. Раздувая ноздри и морща нос, он втянул в себя утренний воздух и недовольно заворчал. Назойливый комар продолжал кружить по лицу. Юноша поморщился и взмахнул рукой, пытаясь сбросить пришельца, но тот продолжал назойливо жужжать, раздражая писком. Только его лапки примостились на мягкой коже, а носик в предвкушении потянулся, чтобы испить свежей кровушки, как костлявая длинная ладонь превратила его в лепëшку. – Вот же сволочь! – Хосок схватился и сел, потирая шею. – Искусал меня, зараза. – Зевая в очередной раз, онперевëл взгляд на друзей, которые ещë спали и с удивлением заметил пустое место и скомканный плащ под деревом, где должен был находиться омега. Таки сбежал. Чего ему не сидится? Наглый костлявый омега в упор не видит, как на лице одного альфы расцветает идиотская улыбочка, когда он выдает в очередной раз какую-тот колкость. Тоже мне. Было бы из-за чего стелиться. Ну и пусть бежит. Упав опять на своë место и заворочавшись, пытаясь улечься поудобнее, Хоби почесал нос и уже было закрыл глаза, когда его мочевой пузырь решил напомнить о себе. Недовольно застонав, он поплелся в заросли, почесывая причинное место.Всë же у реки думалось лучше. Отмахиваясь от назойливой мошкары, юноша тем временем в нетерпении развязал шнурок, поддерживающий его рваные заношенные брюки, и с наслаждением приступил к делу, довольно прикрывая глаза. Заправив запыленный край рубашки в брюки, Хосок уже было решил сократить свой путь через камыши и вернуться на стоянку, когда его ухо уловило всплеск и визг. Утка? Любопытство вынудило его подойти ближе и присмотреться. Берег реки с обеих сторон был усеян следами животных. Мелкие низины были усеяны охапками жесткой старой и рыжей травы. Хосок внезапно подумал, что эта странная местность напоминает ему бурлящее море вовремя шторма. Вот волны поднялись выше, а там – ниже. А там, вдали, одиноким маяком виднелось черное безлистое дерево, которое своими крючковатыми пальцами, казалось, пытается достать небес. Мокрые отпечатки застыли в песке и грязи, образовав ямки, в которые то и дело попадала нога подростка. Сердито пнув ногойчертополох, который чуть не выколол глаза, юноша вынырнул из высокой травы и тут же присел, открыв рот. Такое зрелище он никак не ожидал увидеть. Из-под воды вынырнул, отплевываясь от воды, омега. Его белоснежные тонкие руки пригладили мокрые черные волосы, которые змеями расползлись по обнаженным ключицам и маленьким темным… Черт возьми. Хосок нервно заерзал, устраиваясь поудобнее, следя за тем, как омега спешно начал подходить к берегу. Внезапно сильная рука сжала рот юноши и он чуть не завизжал от испуга, когда вторая рука закрыла его глаза. – А теперь ты медленно…не оборачиваясь и не говоря ни слова… возьмешь свои ноги в руки и быстро смоешься отсюда. – Запах табака от Тэхëна буквально давил своей мощью, а голос его сочился злостью. – Ещë раз поймаю за подсматриванием, я тебе кое-что оторву, поганец. Не шути со мной. Ты понял меня? Не слышу. Ах, да. – Альфа медленно отпустил голову Хосока. – Так бы сразу и сказал, что сам хочешь посмотреть, – заржал мальчишка, играя бровями. – Вон, паршивец, – прошипел Тэхëн, краем глаза замечая, что озябший омега уже надел нижнюю сорочку. – Наслаждайся,– хохотнул Хосок, отползая в кусты. Видел бы омега, каким взглядом смотрел на него один альфа, когда он, одетый в прозрачную облегающую рубашку, отжимал длинные волосы на берегу реки… Тэхëн потëр ноющую от удара посиневшую щеку и вновь перевëл взгляд на омегу. Да. Сегодня солнце было на его стороне. ***** Юнги будто оказался между временами. Что это было? День или ночь? Что он забыл в этом странном месте? Бог пока не решил, что с ним делать. Кто он теперь? Где он завтра будет? Пустыня. Прерия? Его жизнь закончена? Колючие ветки акации то и дело цеплялись за одежду и волосы омеги. С трудом вырвавшись из зарослей, он с тревогой осмотрелся. В паре метров от него блестела вода небольшой реки. Прекрасно. Хоть что-нибудь. Потоптавшись еще пару минут в нерешительности на месте, Юнги неуклюже начал сбрасывать с себя пыльную и грязную одежду. Вновь воровато оглянувшись, он быстро подошел к воде, стыдливо прикрывая руками интимные места и тут же зашипел от того, как его кожу пронзило ледяными иголками. Черт возьми. Что там проползло? Все существа здесь странные. У них зубы, клыки, шипы. Юнги посмотрел на свое отображение в воде и ужаснулся. Облезлый нос, взбитые в колтун грязные волосы, поцарапанные ладони, опухшее лицо. И это он? Чем дальше они отдалялись от цивилизации, тем больше они не придерживались правил. Стирались ограничения. Омега зачерпнул ладонями воду и плеснул на лицо, тут же чувствуя, как тысячи иголок впились в его тонкую кожу. Ты продался за кусок говядины, Юнги… Чëрт возьми. Говорила же покойная мамочка, что ты слишком доверчив. Если бы не был таким размазней, то не связался бы с аферистом. Надо было все бросать и самому бежать с того места. Быть седьмым ребенком в семье разорившегося и овдовевшего фабриканта – то еще счастье. Бледный от голода, он с дикой завистью разглядывал витрины, где более зажиточные граждане крутили носами перед булкой хлеба, придирчиво перебирая. Да если бы он мог работать в таком месте, тот даже запах бы держал его на плаву. Но в такие места его не брали. Не смотря на живой ум и безупречные манеры для его положения, омега все же оставался вышвырнутым из общества. Здесь встречали по внешнему виду. По деньгам, которые ты мог потратить на увеселительные развлечения. А у него были лишь перешитые собственными руками платья матери, заштопанные перчатки да долги отца, которые настолько выросли, что старший альфа вынужден был продать последний магазин тканей. И что было делать единственному омеге в семье? Мин Гисок почему то решил, что омега должен найти себе богатого мужа или на худой конец покровителя. Юнги решил сбежать с первым же встречным и более-менее привлекательным незнакомцем, позволив увезти себя в богом забытый городок. Кто же знал, что этот паршивец бросит его без гроша в кармане спустя некоторое время?А его утащит с собой невоспитанный мужлан, который имеет наглость за ним подсматривать, перекатывая тонкую травинку между зубами и нагло ухмыляясь? Омега пытался не показать, как страшно волнуется. Тайком рассматривая наглеца, Юнги только хмуро бурчал себе под нос проклятия и тут же отворачивался, видя ответный любопытный взгляд. Ну и что, что он высокий? Проклятый олух. Что же ты так пялишься? Подсознание молчало. Что с ним не так? Тебя утащил здоровенный альфа, перебросив через седло к двум таким же альфам, а ты все еще продолжаешь идти в неизвестность с ними. Не истеришь, не сбегаешь. Юнги зло ударил ладонью по воде. Нет. С ним, похоже, что-то не так.О,если бы только его матушка знала, что его сердце буквально готово выскочить из груди, когда он видит кривоватую квадратную улыбку. Ты такой жалкий омега. Тэхён криво улыбнулся, заметив, что его рассекретили и, поклонившись в старомодном поклоне, обернулся к нему спиной, по направлению к стоянке. – Доброе утро, мисс. Не задерживайтесь. Через час будем отправляться в дорогу. Ах, да. Будьте внимательны. Здесь могут быть не только степовые, но и водные гадюки. – Довольно улыбаясь, Ким побрел дальше, слыша за спиной сердитое рычание. Совершенство. ***** – Готов чай? – женщина отворила край палатки и посмотрела на младшую омегу.Тот держал самодельный веер из куска картона и махал им над открытым грязно-зеленым чайником. – Нет, Сати,– омега округлил глаза и начал махать сильнее. – Нет ещë. Отец уже пришел? – Что за ленивец! – покачала головой женщина, блеснув почерневшими зубами. Она быстро подошла и забрала с рук омеги самодельный веер.– И ещë собирается замуж. Как ты мужа собрался ублажать то, Чимин? Омега смущенно поправил платок на голове, скрывая покрасневшие щëки. – Мне ещë очень рано замуж… Да и жениха нет… – Так уж и нет,– фыркнула Сати и край еë черного платья зацепился за низкий столик. – Дамир давно положил на тебя глаз. Да и никто кроме него не даст калым больше, а тем более – бросит вызов. Пухлые губы задрожали он негодования. – Я его боюсь. – Даже не вздумай говорить это отцу, – Сати закрыла чайник крышкой и наклонилась ниже к омеге. Еë морщинистое лицо перекосило. –Ты здесь и так по милости. Думай, что говоришь. А ну покажи-ка мне свои руки. Чимин испуганно попятился назад, но женщина схватила его за локоть и обнажила короткие пухлые пальцы. – Почему ты не начал до сих пор шить? Что ты собираешься подарить жениху на помолвку? Вот же ленивый. Надо сказать папе. – Я сегодня же начну, – омега испуганно вцепился пальчиками в темную ткань. – Не говори ему. – Смотри мне. Ты уже знаешь, что будет на платке? – женщина подхватила простой металлический поднос и кивнула с благодарностью, когда Чимин открыл часть палатки. Сухой горячий воздух обдал лицо микрочастицами песка и омега быстро заправил край платка, чтобы были видны только глаза. – Наверное… Работа не шла. Золотые нити путались, а стежки получались кривыми. Омега отбросил неинтересную ему вышивку на ближайший камень и подтянул колени к груди, лениво наблюдая за тем, как его любимая черная козочка щиплет сухую травку, которая кое-где виднелась между песком. – Это так ты работаешь? – вездесущая Сати тихо подкралась сзади и перевела взгляд на брошенную работу. – Ты выбрал черный цвет платка. Почему? – Не знаю, – пожал плечами брюнет. –Так захотелось. Должно выйти красиво. Конечно черный. А как же иначе… Как цвет крови жертовного барашка, которого отдают на заклание. – Тренируйся, – довольно похлопала по омежьему плечу женщина. –Отец тобой будет доволен. А когда будет доволен сам омега? Чимин подождал, когда шаги стихнут, а потом воровато огляделся и достал из широкого рукава одеяния небольшой кусочек синей ткани. – Цветок здесь будет выглядеть лучше?Ммм…Айли, что думаешь? Козочка на секунду оторвалась от сена и посмотрела на задумчивого омегу. – Вот и я так думаю. Это будет наш с тобой секрет. ***** – Вы слышите? Этот странный шум. –Хосок прищурился, но в высоких травах прерии почти ничего не было видно . –Может, это буйволы резвятся? – предположил Юнги, тоже стараясь рассмотреть хоть что-нибудь. – Земля странно дрожит. Они что…прыгают? – Прыгают? Может это стадо? – Или индейцы, которые их преследуют! Тихо!– воскликнул Чонгук и достал оружие. Техëн последовал его примеру. – Может они проедут мимо? – заголосил мальчик.– Я не хочу, чтобы с меня сняли скальп. – Я тебя обрадую, – прошипел Тэхëн, крепко сжимая поводья одной рукой. –Они претендуют не только на твой скальп, а и на наши. Мы мужчины на их территории. Да ещë с нами омега. – Прячьтесь в траву, – приказал Чонгук , быстро слезая с лошади. – У нас почти нет патронов, на лошадях мы не сбежим. Они молча последовали его примеру и настороженно наблюдали за тем, как сером лунном свете медленно появлялись фигуры всадников, что летели прямо на их убежище. – Да их не менее сорока, – прошептал Тэхëн, переглядываясь с Чонгуком. – Чëртовы Сиу. Не высовывайте головы. Мы не знаем их расположение. – Мне бы в кустики сейчас, – заныл Хосок.– Я скоро не выдержу. Я слишком перенервничал. –Молчи,– Юнги скривился и быстро отдвинулся от него. – Чëрт возьми, они возвращаются,– Чонгук медленно поднял голову и заметил возвышение, на котором индейцы, казалось, собрались советоваться, но неожиданно поскакали врассыпную. – Это разведка. Они в ярости. Омега облизал пересохшие губы и сделал то, что говорила ему интуиция– зарылся лицом в траву, максимально растворяясь на местности. –Я больше не могу терпеть, – Хосок двинулся было ползти в сторону, чтобы хоть как-нибудь освободить мочевой пузырь, но крепкая рука Чонгука рванула его обратно. Тут же Юнги услышал свист и вскрик, полный боли. – О Боже, Чонгук. Их нашли. ***** –Ай, – огромная капля крови расползлась по синему шелку и Чимин расстроено выдохнул. Вышил цветочек, называется.