Троллиха с болота

      Вечером Римус отдал Мире карту и выдал зачарованную на неразбиваемость и увеличенную банку, из которой предварительно вынул яйца докси. Ночью Люпин каким-то образом (видимо, пользуясь своим волчьим нюхом) нашел в замке обычную крысу и поймал её. Он отрезал ей палец и повыдëргивал немного шерсти, чтобы придать схожести с Петтигрю, а после умертвил, перекрыв грызуну доступ к кислороду. Утром он передал труп крысы Мире, которой было неприятно класть его в сумку. Но заточение невиновного человека в Азкабане оказалось более неприятным, поэтому слизеринка пересилила своё отвращение.       Сразу после завтрака Гарри подошёл к Парвати и Лаванде, догнав их на пути к классу трансфигурации. Будучи победителем Волдеморта, довольно неплохим магом для своих лет и просто симпатичным подростком, он вполне мог рассчитывать на расположенность Патил к себе.       — Привет, девочки, — сказал он с улыбкой, — Парвати, мы можем поговорить?       Гриффиндорки переглянулись, передавая друг другу, видимо, какие-то тайные послания глазами. Патил мило улыбнулась и кивнула.       — Иди без меня, — бросила она подруге, и они с Гарри оставили Браун.       Стоило им отойти подальше, как Мира проскользнула в коридор и, догнав, Лаванду, произнесла: — Привет. Пойдём, поговорим?       Лаванда удивлённо кивнула, и девочки прошли мимо класса трансфигурации, направляясь туда, где нет посторонних ушей — других учеников, портретов и приведений. Они шли несколько минут, и Мира немного нервничала, боясь не успеть договориться с Лавандой до того, как начнется урок, однако вскоре они всё же нашли подходящий заброшенный кабинет, ведь в замке их было несчëтное количество.       — Мне нужна твоя помощь. Это касается Сириуса Блэка, — сказала она и тут же заметила заинтересованность на лице Браун, — ты могла бы провести меня в гостиную Гриффиндора после трансфигурации?       — Что? Как это связано с Блэком? И зачем тебе туда? — гриффиндорка нахмурилась.       — Не волнуйся, я не буду делать ничего… Разрушительного или противозаконного. Никто даже не заметит, что я там была. И я буду невидимой. Пожалуйста, Лаванда, это очень важно!       — Я не знаю… Что ты хочешь сделать?       — Просто проверю кое-что. Никто не заметит моего присутствия, я ничего не возьму и не оставлю никаких следов. Лаванда, это касается Блэка! Ты же понимаешь, как это серьезно. И… Я должна пройти в гостиную по поручению… Не могу сказать, прости… Но это взрослый человек, он знает, что делает, так ты поможешь?       «Так, это должно сработать», — подумала Мира.       — Ну-у… Это правда так важно? — неуверенно спросила Браун.       — Очень.       — Ладно, только если ты быстро.       — Спасибо, Лаванда! Только не говори никому, пожалуйста, это тайна. Очень серьёзная тайна. Договорились?       — Хорошо.       — После урока приходи к этому кабинету.       Они вернулись к классу трансфигурации как раз вовремя, потому что через полминуты туда вошла и Парвати, смущëнно улыбаясь и сверкая глазами. Она подсела к Лаванде и возбуждëнно что-то зашептала.       После урока Патил упорхнула из кабинета, с трудом дождавшись удара колокола. Гарри уже должен был ждать её на другом конце замка, а Мира отправилась в заброшенный кабинет, где накинула мантию-невидимку, и, выйдя, коснулась локтя Лаванды, давая знать о своём присутствии.       Башня Гриффиндора находилась недалеко от кабинета трансфигурации, поэтому девочки шли всего несколько минут. Остановившись у портрета Полной Дамы, Лаванда назвала пароль, и они вошли в гостиную. Мира сразу же направилась к лестнице, ведущей к спальням мальчиков. Пройдя по коридору, она нашла дверь с табличкой «третий курс» и достала из сумки карту Мародёров и банку, после чего осторожно повернула ручку.       Однако, дверь не открылась, но Мира достала волшебную палочку и прошептала: — Алохомора.       Прозвучал щелчок, и она вошла в комнату. В три шага она оказалась у прикроватной тумбочки Рона и хотела было накрыть Петтигрю банкой, но тот принюхался и бросился бежать. Он прыгнул на пол и попытался проскользнуть под кровать, но Мира быстро среагировала, наступив ему на кончик хвоста. Он вырвался ровно в тот момент, когда слизеринка села на корточки и протянула руку к телу предателя. Но далеко Питер не убежал, она поймала его и посадила в банку, закрыла её крышкой и вынула из сумки похожую на Коросту мёртвую крысу. Мира положила труп животного на тумбочку и вышла из комнаты.       Спустившись в гостиную она обнаружила Лаванду пританцовывающей от нетерпения и страха. Слизеринка дотронулась до плеча Браун, та дëрнулась от неожиданности и вывела Миру из гостиной Гриффиндора.       Когда они отошли, слизеринка шепнула ей «спасибо» И сняла мантию-невидимку в первом попавшемся заброшенном классе. До кабинета чар девочки дошли в молчании, а там расселись по своим местам. Через несколько минут в помещение с разочарованным видом вошла Парвати и, сев рядом с Лавандой, сердито что-то ей зашептала.       На следующей перемене Мира отнесла Петтигрю Люпину и облегчённо выдохнула — дело было сделано.       — Всë получилось! — радостно объявила она, когда после уроков все собрались в кабинете Римуса, — а у вас как прошло? — обратилась она к Гарри, Невиллу и Гермионе.       — Почти гладко, — ответил Поттер.       — Но пока вы с Лавандой были в гостиной Гриффиндора, Парвати попыталась уйти от Гарри, — сказал Лонгботтом.       — Да, я начал мямлить, а она почему-то попрощалась и хотела сбежать.       По плану Гарри должен был увести Патил, воспользовавшись её влюбчивой натурой, чтобы та решила, что он будет признаваться в чувствах. Перед трансфигурацей он должен был, дико заикаясь и запинаясь, чтобы потянуть время, назначить ей встречу после урока, а на ней тоже говорить что-то невразумительное, но Парвати, видимо, предпочитала более решительных кавалеров, поэтому не стала слушать Поттера во второй раз.       — И я встретил её на лестнице, я там заранее застрял в исчезающей ступеньке. Она сначала пыталась сама мне помочь и очень разозлилась, потому что я не давал ей нормально вытащить мою ногу, а потом она сказала, что сходит за профессором Флитвиком, и я вылез, а она пошла в класс.       — Я с ног до головы обтерлась мелом и встретила Парвати у женского туалета. Я попросила её помочь мне оттереться, и это задержало её на какое-то время… Но я уже думала, всё потеряно, она придёт, не увидит Лаванды, начнёт её допрашивать, когда она вернётся, она все ей выдаст, и! И вся школа узнаёт о нашем плане… Но нет, все прошло довольно неплохо. А у тебя не было проблем?       — Нет, Драко и Блейзу даже не пришлось устраивать переполох у картин. Лаванда, конечно, не сразу согласилась меня провести, но это было ожидаемо. Только в комнате Петтигрю попытался сбежать, мне пришлось немного придавить ему хвост.       — Ничего, это меньшее наказание из того, что его ждёт, — зло сказал Люпин, — дементоры пострашнее боли в хвосте… Да, кстати… Я уже написал мистеру Флинту о Питере, надеюсь, это поможет ходу дела, — сказал он уже мягче.       — Так выпьем же за наш успех! — объявил Блейз, но, конечно, ничего крепче чая ребята не выпили.       Однако, Фадж не спешил включать мозг. Он не желал верить, что Блэк невиновен, не признавал ошибку министерства, всячески упрямился, чем вызывал раздражение Алоизиуса и Люциуса, да и Римуса, Маркуса, Миры, Гарри, Блейза, Драко, Гермионы, Невилла тоже… Один только Питер был рад сложившейся ситуации, но все же предпочел бы жить у Рона, а не в кабинете старого друга, хоть и в новой зачарованной клетке, которую прислал Люпину Маркус.       Время тянулось медленно, дни лениво сменяли друг друга, Мира всё реже получала послания от Маркуса, и в каждом из них было одно и то же — Фадж не поддается на манипуляции, но в один из холодных ноябрьских вечеров сова принесла слизеринке радостную весть. Авторитета Люциуса и ораторского искусства Алоизиуса, а так же их совместных манипуляций хватило, чтобы Фадж наконец начал задумываться о том, что может потерять гораздо больше, если над Блэком не будет проведён суд. Мистер Малфой, похоже, угрожал урезать финансирование, а мистер Флинт, умело играя словами, почти убедил министра в том, что он вполне может вывернуть освобождение Блэка в свою пользу.       «Нужно ещё немного на него надавить, и он точно согласится на эти многострадальные тренировки», — писал Маркус, по-прежнему называя министра кодовым именем Тренер, а суд — тренировками.       Наступил декабрь, земля замёрзла, а Фадж оттаял. Суд над Сириусом был назначен на двенадцатое число, и Римус убежал в неизвестном направлении, чтобы сообщить об этом самому Блэку. Фадж, видимо, думал, что он узнает об этом из газет, а может, и не узнает, и тогда он не придёт, и от министра наконец отстанут. Но Люпин отправился к Блэку, а ребята — в Хогсмит, чтобы отметить событие. Отмечали, правда, тихо, чтобы никто ничего не заподозрил. Они сидели на окраине деревни, попивая сливочное пиво, и смеялись, радуясь скорой победе справедливости.       На суд их, разумеется, не пустили, это было бы подозрительно — с чего шести тринадцатилетним подросткам приходить на суд над предполагаемым маньяком, тем более, что хоть какое-то отношение у нему имеют лишь Гарри и Драко?       Мире казалось, что кто-то заколдовал замок, потому что рассветы и закаты были удалены друг от друга на гораздо большее время, чем обычно, а все часы в замке были явно испорчены, потому что стрелки на них не желали двигаться с места. Спасали только тренировки, на которых Мира забывала о Блэке и думала лишь об игре. Однако, возвращаясь на землю, она снова замечала, что время ползет медленнее флоббер червя. Но спустя вечность наступило десятое декабря, и в газетах появилось объявление о суде над Сириусом Блэком.       — Они что, специально так поздно напечатали об этом, чтобы он не явился? — вопросил Гарри рассерженно, — вот чем вчерашний выпуск был важнее этого?! Фадж же сам согласился на суд, а теперь даёт Сириусу всего два дня! Конечно, это не имеет значения, ведь он уже знает, но если бы Римус ему не сказал?       — Гарри, он согласился, но это все ещё кажется ему не очень выгодным вариантом. Он понял, что не согласиться на суд невыгодно, но и устраивать его тоже не хочет. Для него было бы идеально, если бы Сириус не явился. В таком случае получается, что он и не отказал отцам Миры и Драко, и не опростоволосился, показав всю некомпетентность Министерства. Понимаешь? — объяснила Гермиона.       — Да… Но разве если бы его план сработал, отцы Миры и Драко смирились бы с этим?       — Не знаю… Не факт, что им бы удалось уговорить его на второй суд. Это было бы в разы сложнее, и Фадж придумал бы тысячу аргументов, чтобы отказаться. От реакции общественности и до явки Блэка. Например, раз он не пришёл в первый раз, то и второй только вызовет у него больше подозрений, и он точно не поверит, что ему дают шанс.       — Ничего, Сириус явится! — Гарри был зол и поражëн поведением министра, — неужели репутация ему важнее жизни и свободы человека?! Провести двенадцать лет в окружении дементоров за преступление, которого не совершал, просто представьте, двенадцать лет!       Вся школа, узнав про суд, заговорила о нём. Ходили самый разные слухи, кто-то говорил, что Блэка решили заманить в Министерство, дав ложное объявление о суде, а на самом деле его схватят и вернут в Азкабан, кто-то полагал, что Фадж просто имитирует деятельность, тогда как в реальности никто понятия не имеет, где Блэк и как его ловить, некоторые считали, что никакого побега вообще не было, и это все правительственный заговор, что шумиха вокруг побега из азкабана создаётся, чтобы скрыть что-то важное, например, возвращение Тёмного Лорда, а Блэк на самом деле сидит себе в Азкабане, играет в карты с дементорами.       — Какая чушь! — сказал один рейвенкловец другому, тому, что распространял слухи о заговоре, — дементоры чувствуют эмоции, а значит, мигом узнали бы, хорошие у Блэка карты или плохие. С ними невозможно играть!       Лаванда же придерживалась мнения, что Сириуса будут судить за побег и приговорят к поцелую дементора, чтобы тот не смог рассказать другим заключëнным секрет своего побега, когда его отправят обратно в тюрьму. От Гермионы Мира узнала, что Падма Патил придерживается того же мнения. Гарри и Невилл рассказывали, что мужская половина третьего курса Хаффлпаффа, за исключением самих Поттера и Лонгботтома, уверена, что Блэк, воспользовавшись тёмной магией, взял под контроль министра и намерен добиться своего освобождения. На змеином же факультете все придерживались наиболее логичных версий. Многие слизеринцы считали, что Блэку устроили ловушку.       Время снова вернулось в свой обычный темп, и два дня прошли быстрее, чем Мира успела запомнить все версии происхождения суда над Блэком. А когда он все же прошёл, Мира с друзьями собрались в своём тайном месте — заброшенном классе. Разложив на столе карту Мародёров, они ожидали появления на ней точки отмеченной именем Римус Люпин.       Но время шло, а она всё не появлялась, и Гарри предложил: — Может, пока попросим у домовиков что-нибудь поесть? Сколько мы тут уже сидим? Час? Два?       — Чуть больше часа, — ответил Невилл, бросив взгляд на висящие на стене часы, — можно и перекусить.       — А вы знаете, как вызвать эльфа с кухни? — спросила Гермиона.       — А-а… Нет, — сказал Гарри, — хм… Эльф Хогвартса? — ничего не произошло, — Хогвартский домовик? — снова ничего.       — Не наглей, — улыбнулся Блейз, — пошли, сходим на кухню, — и Поттер с Забини вышли из класса.       Вернувшись через пятнадцать минут, они принесли корзину, доверху наполненную пирожными и другими сладостями, они поставили её на стол и тут же на дубовой столешнице появились чайник и шесть чашек. Так ребята и сидели ещё пару часов, запивая сладости некончающимся чаем, болтая то о мелочах вроде эссе по рунам, то о Блэке и суде, пока Драко не объявил, указав на карту, что Римус вернулся в замок. Ребята вышли из своего теплого уютного класса и направились к кабинету профессора Люпина.       — Оправдали?! — воскликнул Гарри, игнорируя наколдованный Римусом стул перед рабочим столом.       — Пока нет, — ответил профессор, но на лице его была лёгкая улыбка, — после Рождественских праздников будет суд над Питером. Сириуса пока взяли под стражу, но сейчас его держат на верхних ярусах Азкабана, там почти нет дементоров, а потом будет ещё один суд. Фадж просто тянет время, пытается выйти сухим из воды, но Сириуса оправдают, это вопрос времени!       Уже на следующее утро друзья прочитали в газете статью о суде, и Мира отметила мастерство Риты Скитер.       «Вчера состоялся так удививший наших читателей суд над Сириусом Блэком, двенадцать лет назад осуждённым за пособничество вы-знаете-кому и жестокое убийство тринадцати человек, двенадцать из которых были невинными магглами, и один — его лучшим другом Питером Петтигрю. Признаться, любой был бы в ужасе, увидев Блэка, в сопровождении дементоров входящего в зал суда. Он и сам походил на дементора, только без балахона. Вёл он себя так же ужасно, как и выглядел — крики, агрессия, резкие смены настроения, оскорбления, — вот, что вы могли увидеть, придя на суд. Итак, явно неадекватный Блэк утверждал, что тот самый Питер Петтигрю на самом деле жив, но скрывается от правосудия в облике крысы. Разумеется, никакого Петтигрю в реестре анимагов нет, и каково же было всеобщее удивление, когда Алоизиус Флинт — чистокровный волшебник, во времена войны с вы-знаете-кем сохранивший нейтралитет, — достал крысу и на глазах у всех превратил её в Питера Петтигрю! Мерзкий человечек, проведший столько лет в облике грызуна, и в своём истинном облике оказался похож на крысу. Выпирающие острые жёлтые зубы и мелкие бегающие глаза предавали ему сходство с звериной формой. Незаконного анимага тут же связали и поместили под стражу. Суд пришлось на время остановить, чтобы разъярённый Блэк, рвущийся убить старого друга, пришел в себя и смог рассказать свою версию событий двенадцатилетней давности. Когда безумный Блэк, не без помощи целителей, успокоился, он поведал залу историю. Двенадцать лет тому назад Лили и Джеймсу Поттерам — родителям Гарри Поттера, победившего того-кого-нельзя-называть, — стало известно, что за ними охотится вы-знаете-кто. Блэк придумал план — наложить на дом Поттеров заклятие доверия, а хранителем сделать Петтигрю — тихоню-подпевалу Джеймса Пожиратели Смерти, ищущие хранителя, заподозрили бы в последнюю очередь. Но, как вы могли догадаться, он оказался предателем и продал лучшего друга, его жену и их сына-младенца вы-знаете-кому. Сириус, которому передалась отличительная черта тёмного семейства Блэк — безумие, выследил предателя, но тот перехитрил его, отрезав себе палец, он инсценировал собственное убийство, а Блэка, истерично смеющегося и повторяющего «это я виноват» посадили в азкабан. Петтигрю же поведал абсолютно противоположную историю, в которой хранителем был Блэк, а он сбежал, превратившись в крысу, потому что знал, что заклятый друг вернётся и будет мстить. Однако, все сомнения развеяла чёрная метка — клеймо, которое вы-знаете-кто ставил на предплечья своим последователям, — обнаруженная на руке у Петтигрю, в то время как руки Блэка портили лишь маггловские татуировки. Тем не менее, они оба были отправлены на верхний ярус Азкабана до следующего суда, который состоится четвёртого января. На камеры обоих были наложены заклинания, блокирующие трансфигурацию, потому что Блэк оказался таким же незарегистрированным анимагом, как и Петтигрю. «Это совершенно точно единственный случай. Разумеется, как только я получил информацию, что Блэк может быть невиновен, я сразу же распорядился назначить суд на ближайшее время! Конечно, прошло несколько лет с момента заключения Блэка, но лучше поздно, чем никогда! Мне не безразличны судьбы граждан магической Британии, поэтому я исправил эту ужасную ошибку, допущенную столько лет назад», — прокомментировал ситуацию министр магии Корнелиус Фадж» — писала Рита Скитер.       — Нда-а, — протянул Драко, — понятно.       — Что понятно? — спросил Гарри, — его оправдают?       — Скорее всего, — пробормотал Малфой, — а Фадж пытается смягчить удар, который прилетит по его репутации, когда это случится. Может быть, он даже останется министром.       Оставалось лишь ждать.