Насмешка судьбы

      — Что?.. — задохнулся Бора.       — Вернее, никакой он мне не муж, — нахмурилась Ада. — Столько лет обманывала саму себя.       Бора уже ничего не слышал. В его ушах стоял гул, состоящий из одного только слова «муж, мужжж, мужжжжжжж».       — Я же… — бормотал он, — я же видел твоё резюме… Там не было никакого мужа!       — Да, — подтвердила Ада, — потому что мы не женаты по-настоящему.       — Вы не женаты с кем?!       — С моим мужем.       Боре показалось, что он сходит с ума. С каким это ещё таким мужем Ада «не женаты по-настоящему»? Она бросила на него перепуганный взгляд, и Бора по напряжению мышц ощутил, насколько зверским было сейчас выражение его лица.       — Ада, — постарался выговорить он спокойно, — ответь мне, пожалуйста, на один несложный вопрос. Ты состоишь в браке?       — Да, — кивнула она. — Но на самом деле нет.       Бора вскочил из-за стола, и голова Ады сама собой стремительно вжалась в плечи. Боре и самому показалось, что сейчас он взорвётся, и его возмущённые ошмётки разметает по всему кабинету. «А не перегибаешь ли ты с реакцией?» — родился вопрос где-то на задворках его подсознания.       — Садись сюда и жди меня, — он ткнул пальцем в диванчик для посетителей, стоящий рядом со столом, а сам решительной походкой вышел из кабинета, едва не сорвав стеклянные двери с петель.       Пока Бора мрачной тучей двигался по коридору, сотрудники боязливо отходили в сторону с его пути, прятали глаза и вообще всячески делали вид, что очень заняты своей работой. На офисной кухне патрон занялся приготовлением кофе в кофемашине, но задать прямой вопрос, что случилось, и почему его ассистентка не выполняет свои обязанности, не решился ни один здравомыслящий человек. Сваренный кофе Бора разлил по чашкам, поставил их на поднос и понёс в свой кабинет.       Ада ожидала его на диванчике, сама не своя от волнения.       — Бора бей, зря я вам рассказала всё это, — призналась она наивно. — К тому же, это никак не относится к моей работе, правда. Вот бы вы завтра не вспомнили ничего из того, что я вам тут наговорила!       «Нет, дорогая, — злорадно ухмыльнулся Бора, — это ты завтра не вспомнишь ничего из того, что мне тут наговорила».       Он протянул ей одну чашку с кофе, а сам уселся за стол со второй.       — Выкладывай начистоту, — велел Бора тоном, не терпящим возражений. — Я больше не позволю тебе меня одурачить.       — Бора бей, на самом деле, всё не так, как вы подумали!.. — начала было Ада, но Бора сделал властный жест рукой, призывающий её остановиться.       Она замолчала, сделала глоток кофе и заулыбалась от удовольствия.       — Как у вас получился такой вкусный кофе, Бора бей? У меня в этой адской машинке выходит только горький, да ещё и с привкусом пластмассы!       Бора страдальчески закатил глаза:       — Не меняй тему разговора, Ада! Рассказывай про своего… — его губы дрогнули, но всё же с надрывом произнесли, — мужжжа.       — На самом деле, нечего рассказывать. Чтобы получить гражданство, ему нужно было оформить брак, он предложил мне фиктивно пожениться, а я и согласилась. Думала, он что-то испытывает ко мне, пусть не любовь, но хотя бы симпатию… Думала, со временем сможет полюбить меня по-настоящему, и у нас будет реальная семья. Прошло три года, он получил паспорт и… и…       Ада всхлипнула — Бора машинально дёрнулся, чтобы достать платок, но она сдержала слёзы.       — И он сказал, что нам нужно расстаться. Оказывается, он никогда меня не любил и уже никогда не полюбит! Мою заботу, мою помощь, мои деньги — всё воспринимал как должное! Негодяй! — Ада распалялась всё больше. — Теперь, оказывается, я не дотягиваю до его уровня. Это я-то, которая на трёх работах вкалывала, чтобы он мог спокойно учиться, искать себя, заниматься всеми своими хобби: играть на гитаре, фотографировать, коллекционировать виниловые пластинки… у-у-у, ненавижу его! Конечно же, теперь не дотягиваю, конечно, теперь ему подавай утончённых натур, которые и утюга-то в руках никогда не держали! Конечно. Конечно!       Она всё же расплакалась. Бора встал, отрепетированным движением вытащил из внутреннего кармана носовой платок и присел рядом с Адой на диван.       — Держи.       — Бора бей, — Ада схватила платок и как маленький слонёнок принялась в него трубить. — Бора бей, вы не подумайте, что я какая-то больная, взяла и выложила патрону в первый же рабочий день всю свою жизнь, все проблемы, просто… Я всё держу в себе, ни с семьёй не могу поделиться, ни с подругами толком… Сами понимаете, тема деликатная. Вот оно и выплеснулось наружу, вы только один вопрос задали, я и сама не поняла, как так получилось. Простите, Бора бей, за то, что обрушила на вас все свои переживания. И за обман простите! Вы, наверное, выгоните меня теперь? Я пойму, правда…       Бора тяжело вздохнул. Он мог хоть десять раз выгнать её, но всё равно завтра в две минуты десятого она переступит порог его кабинета с рассказом о том, что Солнышко не хотела заводиться, и они попали в пробку, а какой-то кретин подрезал её на светофоре.       Как же он жалел сейчас, что вообще завёл этот разговор. Что было невыносимее: каждый день видеть просто неумёху-ассистентку или ассистентку, за чьей широкой улыбкой скрывается боль от пережитой личной трагедии? Явно, второе.       Лучше бы Бора и дальше был не в курсе всего этого, лучше бы не знал, что сердце Ады несвободно, потому что теперь ему с этим жить изо дня в день. Из вторника во вторник.       Но какая ему была, собственно, разница, кем были заняты мысли ассистентки? Бора посмотрел в её широко распахнутые зелёные глаза, ещё подёрнутые пеленой солёной влаги: янтарные ближе к зрачку, тёмно-серые по краям… какой идиот вообще мог отказаться от этих прекрасных глаз?! Мысли Боры замедлились, словно слиплись друг с другом. Вязко толкаясь в голове, они перетекли с глаз Ады на её нежно-розовые губы…       — Бора бей? Бора бей, вы слышите меня?       — А? — он растерянно моргал, не понимая, как умудрился выпасть из реальности настолько, что пропустил мимо ушей все её слова. — Конечно, конечно… Я слышу.       Ада выжидательно смотрела на него, словно Бора должен был дать ответ на какой-то вопрос, но он понятия не имел, на какой именно. Ещё ни разу в жизни появление в дверях кабинета Пырыл не делало его настолько счастливым:       — Бора бей, вы велели подготовить для новенькой перечень обязанностей…       — Входи! — вскричал Бора, радуясь как ребёнок тому, что выкрутится из неудобной ситуации. — Входи, конечно!       Пырыл насторожилась и, наоборот, замерла на месте.       — Э-э… — он попытался усыпить её бдительность. — Госпожа Тугче уже пришла?       — Да, она у себя в кабинете.       — Что ж… мне нужно уладить кое-какое дело, а вы тут… занимайтесь.       В который раз за день Бора выскочил из своего кабинета, как ошпаренный. Он стремглав ринулся по коридору, но не в кабинет госпожи Тугче, как могли подумать Ада и Пырыл, а в мужскую уборную. С появлением в штате компании новой ассистентки Бора Дорусоз определённо зачастил сюда, чтобы выплеснуть кафельным стенам самые разнообразные эмоции.       В этот раз он упёрся руками в края умывальника и пристально осмотрел собственное отражение:       — Бора, в чём дело? Что с тобой происходит — глаза, губы и так далее, видите ли… Чем заняты твои мысли, а? Напомнить тебе? Ты застрял, застрял в этом дне! И вместо того, чтобы искать какой-то выход, ты засматриваешься на девушку… да ещё и на Аду. На Аду! Наверное, нельзя упасть ниже, дорогой Бора, но я верю в тебя.       Отчитав себя подобным образом, он умылся, от души окуная лицо в ледяную воду, и это немного привело его в чувство. Словно злоумышленник, прокравшийся на особо охраняемый объект, Бора высунул нос из дверей туалета и осмотрел коридор. Офис жил своей жизнью, сотрудники бродили туда-сюда, очевидно, так выполняя свою работу. Между столов пронёсся чёрный балахон Эврена — порция свеже-правдивого гороскопа спешила к Тугче. Бора кашлянул, поправил отложной воротник пиджака и вышел к людям, готовый во всеоружии встретить косые взгляды подчинённых. Но, вопреки ожиданиям, никому не было дела до странного патрона. И хоть Бора был уверен, что у него была надпись на весь лоб: «этот тип застрял в одном и том же дне, а ещё думал о губах своей ассистентки», на деле же ничего такого и близко не было. Работники воспринимали Бору как обычного раздражительного и вредного начальника, готового цепляться к ним по поводу и без, каким он и являлся.       — Ну же, Бора, — подбодрил он себя сквозь зубы, — ты ведь собирался стать самым лучшим и понимающим патроном в мире. Что же сейчас случилось?       В кабинете уже никого не было — должно быть, Пырыл увела Аду для ознакомительной экскурсии по офису. Нужно было предотвратить их встречу с Тугче, Аде сейчас были совсем не на пользу придирки к внешнему виду.       — Это ты так на работу в офис вырядилась, милочка? — послышалось за спиной.       — Будь проклято! — выругался Бора и поспешил на голос.       Перекинув через руку брендовую сумку, Тугче приняла надменную позу и с презрением осматривала новенькую. Она на голову возвышалась над Адой благодаря росту и каблукам, что давало ей некое преимущество в негласном соревновании по переглядкам. Ада, поджав губы, старалась не отводить взгляда, но Бора заметил, что её лицо приобрело по-детски обиженное выражение.       — Тугче! Ты пришла! — изображая бешеный восторг, Бора вторгся в их сплочённый коллектив, отослал Пырыл, оттеснил немного Тугче от Ады и в целом постарался перетянуть внимание партнёра на себя. Ему это удалось — Тугче захлопала ресницами, стала глупо улыбаться и потеряла нить прежних претензий.       — Ада, иди в мой кабинет, — скомандовал Бора.       В этот раз Ада беспрекословно подчинилась, оставив партнёров наедине.       — Тугче, я попрошу тебя впредь не высказывать моей новой ассистентке замечания в такой некорректной форме.       — Что? — возмутилась Тугче. — Некорректной форме? Бора, ты сейчас несправедлив ко мне, я ей даже полслова не сказала!       — Все мы знаем, какой безжалостной ты можешь быть, Тугче, когда дело касается моды и стиля. Но у Ады не такое финансовое положение, чтобы угнаться за привычным тебе уровнем. Со временем она выйдет на него, я уверен.       — Положение, видите ли… — прошипела Тугче в спину Боре. — Не нужно брать на работу голодранок, чтобы потом не ощущать эту разницу в уровне, Бора джим.       — Ты сейчас ставишь под сомнения мои решения, что ли? — Бора круто развернулся на каблуках и хищно уставился на Тугче. Та попятилась назад с побледневшим лицом. — Тугче!       — Я просто не понимаю, с чего это ты бросаешься на защиту этой пигалицы, которая и одного дня на фирме не проработала?       «Потому что мне нужно, чтобы Ада не расстраивалась за этот рабочий день, ведь, может быть, это поможет мне перешагнуть проклятый вторник и жить дальше».       — Я выступаю за здоровую атмосферу в коллективе, дорогая Тугче, — с непроницаемым лицом обронил Бора. — А пока же она у нас несколько… — он сделал вид, что принюхивается. — Токсичная.       Радуясь, что так удачно ввернул новомодное слово, он направился в свой кабинет, оставляя Тугче одну ловить ртом воздух от возмущения. Ада ждала его на заветном диванчике, в руках она нервно теребила подол красного платья, что подействовало на Бору раззадоривающе, как красная тряпка на быка. Его взгляд непроизвольно переместился с рук Ады на её колени…       — Вам же тоже не понравилось моё платье, Бора бей, — шмыгнула она носом, перехватив этот взгляд.       Уши Боры стали малиновыми от смущения. Он прочистил горло, стараясь смотреть в потолок.       — Мы уже поговорили насчёт твоего платья, Ада, и пришли к консенсусу, верно?       — Больше никогда его не надену! — в сердцах воскликнула Ада.       «Ну да, конечно», — хмыкнул Бора про себя.       — Лучше бы после ваших слов я его вообще сняла и бросила в туалете!       Бору мгновенно бросило в жар, едва он представил эту картину. Чтобы как-то продышаться и сбросить образовавшееся напряжение, он принялся вспоминать индекс роста акций компании в прошлом месяце.       — Ну что ты такое говоришь, Ада? — спросил он, немного придя в себя. — Оставь ты уже этот вопрос с платьем, ради Бога! Можешь носить его хоть каждый день, я разрешаю. Скажешь Тугче, что это моё персональное распоряжение.       «Оно очень даже миленькое, — чистосердечно решил Бора, скосив один глаз на ассистентку, — и очень даже ей к лицу».       — Спасибо, Бора бей. Значит, вы не выгоните меня за то, что я вас обманула? — Ада посмотрела на него с огромной благодарностью в огромных зелёных глазах.       Всё было такое огромное, что Бору накрыло непередаваемым чувством радости с небольшой примесью страха за то, что он может не вынести такого огромного размера свалившихся на него благ.       — Ну что ты, Ада, во-первых, абсолютно не за что. А, во-вторых, я просто хочу создать для всех комфортные условия, чтобы мы уже, наконец, приступили непосредственно к работе.       — Конечно, конечно, Бора бей, простите! Я готова выполнять свои обязанности. Хотите кофе?       — Горький и с привкусом пластмассы? — усмехнулся Бора.       Ада засмущалась:       — Я постараюсь в этот раз ничего не испортить.       Когда она вышла, Бора прошептал:       — Я тоже постараюсь, Ада.       В тот день, когда он уволил её, — в самый первый, ещё обычный, вторник, — Ада едва не сломала кофеварку, прикладывая свою недюжинную силу, чтобы вжать сенсорную кнопку в панель, чего та, естественно, делать никак не хотела. Затем — Бора ума не мог приложить, как так получилось, — она рассыпала молотые зёрна по всей кухне. Ну и в качестве завершающего аккорда собственного бенефиса чуть не ошпарилась, когда, наконец, сварила самый ужасный кофе в его жизни.       — Ну нет уж, Бора! Не могу поверить тебе, не могу поверить! Ты опять отправил её на кухню совсем одну. В её самый первый раз! Молодец, что тут скажешь. Молодец!       Теряя остатки самообладания, он снова до неприличия стремительно выскочил из кабинета. Хоть бы Ада ещё не успела ничего испортить или сломать!       Длинный офисный коридор оканчивался кухонным уголком. Бора увидел силуэт Ады — она колдовала, склонившись над кофемашиной. Внезапно обзор ему закрыл нелепый гавайский принт на рубашке Рюзгяра, местного фотографа. Он подошёл к Аде близко, очень близко. Намного ближе, чем просто коллега может подойти к новенькой сотруднице. Бора нахмурился и замедлил шаг. Они начали о чём-то зловеще перешёптываться, слов было не разобрать, голоса сливались в единый драматичный гул.       — Что происходит? — проворчал Бора под нос и окончательно остановился.       Тем временем, Рюзгяр склонился к Аде и начал что-то шептать ей на ухо. В момент, когда его щека коснулась её волос, кровь ударила Боре в голову, в глазах потемнело, а кулаки сжались сами собой. Ада отстранилась и оттолкнула Рюзгяра, но наглец-фотограф не отступил, а, вместо этого, схватил Аду за руку и потащил куда-то в угол кухни, за кадку с декоративной пальмой.       Пазл в голове Боры сложился. Единственное логичное объяснение всему происходящему — фотограф компании Рюзгяр Акджан и был фиктивным мужжжем Ады…