Насмешка судьбы

      Бора стоял перед зеркалом и уже в сотый раз пытался завязать галстук. Проклятый узел никак не хотел скручиваться идеально ровно. Окончательно выйдя из себя, Бора так сильно дёрнул петлю, что чуть не задушился.       — Чтоб тебя!.. А я ведь почти поцеловал её, почти поцеловал!       Несмотря на всю свою злость, он пребывал в каком-то совершенно невероятном состоянии духа: окрылённый, вдохновлённый и… очевидно, что влюблённый.       — Это всё проклятый повторяющийся день на меня так действует, — решил он. — Никакой человек, проживая раз за разом один и тот же вторник, не сможет остаться в своём уме и здравом рассудке.       Как, скажите на милость, можно анализировать собственные чувства, когда независимо от того, какого числа ты лёг спать, проснёшься двадцать девятого июня?       — А я даже не лёг спать! — крикнул Бора в отчаянии и сорвал с шеи галстук.       Воспоминания о том, как их с Адой губы почти соприкоснулись, разгоняли его кровь до крейсерских скоростей. И только ненавистная полночь помешала этому поцелую свершиться, погрузив Бору в кромешную тьму и подарив ему новый вторник.       — И что мне теперь делать? — поникшим голосом поинтересовался он у зеркала. — Нет-нет, ни в коем случае нельзя опускать руки, и дать этим глупым чувствам испортить всё. Буду придерживаться первоначального плана — Ада должна провести идеальный день в качестве моего персонального ассистента. Я не буду её увольнять, ругать и целовать… Я сказал, целовать? Блин, Бора, приди уже в себя, наконец!       Он взъерошил идеально, волосок к волоску, уложенные волосы, и в зеркале отразился странный человек: лохматый, неопрятный, с лихорадочно горящим взглядом и перекошенным, но счастливым лицом.       — Так, Бора, спокойно. Всё под твоим контролем, — он сделал глубокий вдох носом, пытаясь вернуть себе прежний недовольно-надменный вид. — Всё под твоим контролем…       Кое-как восстановив причёску, Бора сменил рубашку на поло, а пиджак оставил прежним. Он проверил внутренний карман, удостоверяясь, что накрахмаленный платок с монограммой внутри. Хоть бы один день обойтись без него! Или же этот платок стал талисманом его бесконечных вторников?       — Ну, с богом!       Вновь доказывая самому себе, что делает это безо всякого умысла, Бора надушился и вышел из комнаты.       Он добрался до офиса без приключений, спешно запарковался, опасаясь внезапных встреч на стоянке, и засел в своём кабинете, как сыч, отгородившись от мира рабочими документами.       Сквозь стеклянные двери Боре были видны вялые вторничные сотрудники компании: и хлещущий кофе Эврен, и полирующая ногти Пырыл, и Рюзгяр, уставившийся пустым взглядом в экран компьютера.       — Ну, погоди ты у меня, — процедил патрон сквозь зубы. — Я найду тебе такую работу, что у тебя не останется времени и сил хватать девушек за руки.       Он настолько глубоко погрузился в продумывание мести ветреному фотографу, что проморгал стремительное вторжение Ады в своё личное пространство:       — Бора бей! Простите за ещё одно опоздание…       — Да-да, — проворчал Бора, стараясь не смотреть на ассистентку. — Солнышко не хотела заводиться, а потом ты попала в пробку, и тебя подрезали на светофоре. Знаем, слышали…       Ада так и застыла на пороге с широко раскрытым ртом, хлопая удивлёнными глазами. Бора попенял себе за несдержанность. Захвативший его вихрь самых разнообразных чувств мешал сконцентрироваться на поставленной задаче и вовлекал то в ревнивую мстительность, то в глупую мечтательность. Ему нужно было взять себя в руки и постараться обеспечить своей ассистентке идеальный рабочий день.       Бора встал, уткнувшись взглядом в документы, которые держал слегка подрагивающими руками, и игнорируя привлекательное красное пятно, в которое расплылась для его зрения Ада, стал протискиваться мимо неё к выходу.       — Сиди здесь и жди Пырыл, — отдал он приказание, — она должна принести перечень твоих обязанностей для ознакомления, а я пока… занят.       Вырвавшись в коридор, Бора первым делом направился к Рюзгяру.       — Как дела? — зловеще поинтересовался он, коварно подкравшись со спины.       Бедный фотограф вздрогнул от неожиданности и быстро закрыл окошко с виртуальной игрой.       — Шеф, вы напугали меня, — натянуто улыбаясь, признался Рюзгяр.       «То ли ещё будет», — мысленно пообещал ему Бора.       — Очень извиняюсь! — он с усилием похлопал по мощным плечам фотографа и присел на соседний стул. — Я тут, знаешь, о чём подумал? Нашему порталу нужен свежий, незамыленный взгляд. И знаешь, чей это будет взгляд? Твой, Рюзгяр. Твой.       Улыбка Рюзгяра стала ещё более несчастной:       — Правда, шеф?       — Правда! — с театральным пафосом воскликнул Бора. — Правда! Сам посуди, кто ещё может привнести струю новой, горячей крови, как не человек, смотрящий на мир сквозь объектив камеры? Мы очень нуждаемся в твоём взгляде, Рюзгяр. Очень нуждаемся.       — Да, шеф, но… — попытался было возразить фотограф, однако Бора перебил его.       — Секретный проект! О нём будут знать только два человека: ты и я. Но когда он выстрелит, Рюзгяр, когда выстрелит… Ох! — начальник задорно погрозил пальцем кому-то неопределённому. — Когда этот проект выстрелит, то произведёт эффект разорвавшейся бомбы! Уж поверь мне, я в этой отрасли собаку съел!       — Приятного аппетита, шеф, то есть, я хотел сказать, конечно, ваш опыт никто не подвергают сомнению. — Рюзгяр замялся. — Но можно ли узнать, в чём будет заключаться проект?       — Конечно, — снисходительно кивнул Бора. — Конечно.       Он придвинулся к фотографу ещё ближе, склонил голову и понизил голос, словно доверял ему секрет всей своей жизни:       — Вот послушай: «Мусорные урны Стамбула»! — Бора сделал эффектный жест ладонью.       — Чего? — уставился на него Рюзгяр.       — Ты поражён? Понимаю тебя. Уникальный фотопроект! Такого ещё точно никто не делал. Тугче потом напишет текст, но фото… Фото — это самое главное! Я хочу, чтобы ты сфотографировал железные кованные мусорки центра, вместительные баки спальных районов, непритязательные урны окраин… Мусорные баки для раздельной сортировки, конечно же, тоже должны быть. Наш портал идёт в ногу со временем. В общем, твори, Рюзгяр! Осветим эту тему, так скажем, изнутри. Слушай, я уже вижу кадр, который пойдёт на обложку! Голубое небо, виднеющееся со дна мусорного контейнера! Гениально! Компания, конечно же, возместит тебе все расходы на одежду и химчистку… Ты, главное, снимай. Раскрой свой творческий потенциал. Возможно, это и есть тот шанс, который ты ждал много лет. Твоё имя будет греметь в сети и печатных СМИ!       От души хлопнув Рюзгра по плечу ещё раз, Бора поднялся и подмигнул ему:       — Я хочу, чтобы ты немедленно приступил к работе. Давай, собирайся. Провести целый день на ногах — это вам не шутки! Нужно начинать с самого утра, пока ты ещё бодр и полон сил.       Спровадив из офиса обескураженного Рюзгяра, обвешанного съёмочной аппаратурой, Бора довольно потёр руки:       — Посмотрим, хватит ли после этого у вас сил на флирт и прочее, господин фиктивный муж.       Он увидел, что Пырыл ведёт по коридору Аду, попутно тыкая во всевозможные офисные предметы и что-то объясняя.       — Хочешь, раскину карты на любовь и брак? — послышался надменный голос Эврена. — С карьерой, предчувствую, не сложится…       — Это ты так на работу в офис вырядилась, милочка? — тут же присоединилась к тарологу высшей категории Тугче.       — Э, нет, — пробормотал себе под нос Бора, — так не пойдёт.       Если он будет держаться от Ады подальше, то её заклюют милые и приветливые сотрудники его компании. Коршуны, настоящие коршуны! Расталкивая случайных зевак, столпившихся вокруг основных участников действа, Бора вклинился в самый центр заварушки, схватил Аду за руку и окинул остальных грозным взглядом:       — Вам что, заняться нечем? Работу найти? Ну-ка, разойдитесь по своим местам! Спасибо, Пырыл, дальше я сам. Эврен, распечатай мои персональные гороскопы на ближайшие двенадцать месяцев — я буду следить за их правдивостью и делать отметки. Тугче, я отдаю распоряжение насчёт персонального дресс-кода моей ассистентки, она будет носить всё, что захочет, включая это платье. Надеюсь, больше вопросов не будет? Вот и отлично. А теперь позвольте нам пройти.       Он повёл Аду на кухню, а гудящий людской затор старался стремительно рассосаться.       — Ох, спасибо, Бора бей, — Ада посмотрела на патрона с такой благодарностью, что у того заныло в груди. — Вы — мой спаситель!       — Ничего, Ада, ничего, — проворчал Бора, розовый от смущения. — Ты освоишься, нужно только немного времени. Совсем немного. Итак, кхм-кхм… я покажу тебе, как готовить кофе, который я пью.       Её близость заставляла его нервничать. Каждый раз, когда его взгляд падал на мелькающее в вырезе платья плечо, на локон, струящийся по открытой шее, на пухлые губы, чуть тронутые розовой помадой, Бора чувствовал себя так, будто кипятку хлебнул.       Ада смотрела на него во все глаза открытым и доверчивым взглядом, и Боре становилось неуютно от неподобающих помыслов в своей голове. Но он уже не мог вернуть себя прежнего: того, который не испытывал смешанных чувств, глядя на её прекрасное лицо, который не выслушивал её душевные излияния о неразделенной любви, который, в конце концов, не пытался её поцеловать… Откинув условности, Бора понимал, что по-прежнему хочет этого всей душой. Хочет, чтобы Ада всегда была рядом с ним по собственной воле, хочет иметь полное право прикасаться к ней, хочет, чтобы она продолжала смотреть на него так, как смотрит сейчас.       — Бора бей? Бора бей, вы с нами? — ассистентка пощёлкала пальцами у его лица. — Вы зависли, Бора бей.       Он и сам понимал, что завис, а его процессор горел, дымился и плавился.       — Да-да, прости, я… задумался.       Бора оторвался, наконец, от созерцания прелестных губ Ады и вернулся к кофемашине.       — Итак, вода должна быть залита сюда, зёрна засыпаны сюда. Вот контейнер для молока. Этот отсек нужно чистить от жмыха…       Он потянулся к ручке выдвижного ящика, и Ада сделала то же самое. Их пальцы соприкоснулись, заставив обоих вздрогнуть от неожиданности и неловкости. Ада сразу отдёрнула руку, а Бора снова завис, растирая подушечки пальцев, по которым словно прокатился разряд электричества.       — Ой, — пошептала ассистентка. — Бора бей, вы… вы сегодня какой-то странный.       — Почему же?       — Не знаю, — она вновь посмотрела на него своим особенным, тёплым и доверчивым взглядом. — Но вы совсем не похожи на себя вчерашнего.       С этим утверждением трудно поспорить, подумал Бора, потянувшись к воротничку поло, чтобы расстегнуть верхнюю пуговицу.       — Ладно, — бодро воскликнула Ада, решив, должно быть, перебороть всеобщее замешательство действием, — попробую сварить вам кофе! Минуточку…       Она сняла с запястья тонкую резинку и принялась стягивать свои роскошные волосы в хвост. Бора с усилием сглотнул и расстегнул вторую пуговицу. Его нос уловил тонкий аромат её шампуня. Бора расстегнул третью пуговицу и с удивлением обнаружил, что пуговицы на поло закончились.       — Э… Ада… — он в панике обернулся, ища, куда бы сбежать. — Я буду ждать свой кофе в кабинете. Скоро должен позвонить Серкан бей, так что…       Она резко обернулась, и кончик её хвоста задел Бору по лицу. Он вытащил из внутреннего кармана самый востребованным платок мира с монограммой «BD» и вытер им пот со лба.       — Как прикажете, Бора бей. Что с вами? Стали такой бледный… Вы нехорошо себя чувствуете?       — Нехорошо! — ухватился за подсказку Бора. — Да! Нехорошо себя чувствую!       И стремглав бросился в кабинет. Из нижнего ящика он достал бумажный пакет, припасённый для особо впечатлительных сотрудников, которых бессердечный патрон имел обыкновение распекать, не отрываясь от своих дел, и принялся судорожно в него дышать.       — Нет… Нет. Ну нет же! — воскликнул Бора, когда его мозг немного насытился кислородом. — Разве это может быть влюблённость? Я никогда прежде не чувствовал себя так странно! Температура скачет, кажется, вместе с давлением. Бросает то в жар, то в холод. Ещё и такое странное ощущение, вот тут, — он приложил руку к левой части груди. — И тут, — рука скользнула ниже, к животу, — и ещё вот здесь…       Бора опустил взгляд и неистово покраснел.       — Всё это глупости! Меня лихорадит от усталости этого дня, вот и всё! Не может быть такое состояние тем, что люди воспевают на разные лады столько столетий подряд!       — Бора бей, — на пороге кабинета, лучезарно улыбаясь, появилась Ада с подносом в руках, — ваш кофе.       Бора вымученно улыбнулся. Он не был уверен, что сможет сделать хотя бы глоток. Ада осторожно поставила поднос на стол, Бора аккуратно, двумя пальцами, взял чашку и отпил дымящийся напиток. Кофе был чересчур сладким и отдающим пластмассой — таким же, как в тот день, когда Ада была уволена.       — М-м-м, — растянул губы в неискренней улыбке Бора. — Неплохо, неплохо, но надо ещё попрактиковаться.       — Правда? — просияла Ада. — Неужели получился? На самом деле, я эти машинки терпеть не могу!..       Раздался телефонный звонок.       — Это Серкан бей! — вскричал Бора, вскакивая и хватая телефонную трубку. — Я сам отвечу, а ты пока отнеси поднос на кухню.       — Хорошо, — Ада пожала плечами и вышла из кабинета.       Разговор с крупным рекламодателем, господином Серканом, как-то сразу не задался: Бора обмахивался бумагами, косился на остывающий кофе, следил через стекло, как Ада ходит по офису туда-обратно, и не мог сконцентрироваться на сути беседы.       — Я вам позже перезвоню, господин Бора, — кашлянул Серкан бей, отчаявшись добиться от собеседника конкретики. — Завтра, например.       — Да-да, завтра, — совершенно глупо хихикнул Бора. — Всего хорошего.       Он пару раз сбегал в туалет, чтобы умыться ледяной водой, и старался держать Аду в поле зрения, не слишком приближаясь к ней. Но как бы он ни старался, ему пришлось вмешаться в процесс обучения ассистентки работе на копировальной технике. Пырыл вышла из себя уже на второй минуте объяснений.       — Ну, чего, типа, тебе не ясно? — громко чавкая жвачкой, поинтересовалась она на повышенных тонах.       — Пырыл, вернись на ресепшн, — Бора, в лучших традициях конкретно этого вторника, словно из ниоткуда бесшумно возник за спиной офис-менеджера. — Я сам разберусь.       — Удачи вам, Бора бей, — проворчала Пырыл.       — А тебе — поучиться бы вежливости, — нахмурился патрон.       Ада стояла у ксерокса с растерянным видом.       — Пырыл правда не виновата, Бора бей, — посетовала она. — У меня, на самом деле, техническая бестолковость. Всё, что удалось освоить, это собственный ноутбук. Но ничего, я обязательно приложу все усилия и запомню, что куда нажимать.       Ну вот, отметил про себя Бора, если не кричать и не выходить из себя, даже не очень способный сотрудник постарается вникнуть в то, чего не понимает. Оказывается, хорошое отношение тут является определяющим…       — Бора бей, Бора бей! У меня получилось! — Ада с счастливым видом подпрыгивала на месте, потрясая двумя одинаковыми бумажками. — Смотрите, это ксерокопия! Настоящая!       — Я горжусь тобой, — заявил Бора без тени иронии.       Глядя на довольную ассистентку, он до зуда в кончиках пальцев захотел её обнять. Бора не знал, как прекратить собственные мучения, и принял единственно верное, на его взгляд, решение.       — Что ж, Ада, — словно после непродолжительного раздумья, с безразличным видом сообщил патрон, — я думаю, на сегодня достаточно. Можешь идти домой. Ты прекрасно справилась в свой первый рабочий день.       — Правда, Бора бей? То есть, вы не шутите?       — Я абсолютно серьёзен.       Он и правда не кривя душой мог заявить, что сегодня Ада проявила себя как отличная ассистентка, не считая немного сомнительный кофе в её исполнении.       — Тогда я пойду, Бора бей?       — Конечно.       — Вы точно не заболели, Бора бей?       «Заболел, — подумал Бора, — кажется, я очень серьёзно заболел». Но вслух ничего не сказал. Уверив Аду, что ему уже гораздо лучше, он стал терпеливо дожидаться вечера, чтобы завтра, наконец, встретить долгожданный новый день.