milky boy

С тех самых пор прошёл целый год. Влюблённая пара даже не успела заметить, как быстро зимние холода вновь сменились жаркой весной. Тёплое время года словно перенесло их назад в тот период, когда они познакомились. Тогда телёнок был слишком стеснительным и напуганным, боялся многих вещей в своём новом доме. Но за год произошло столько всего… Чимин уже не представлял своей жизни без Чонгука и этого поместья. Всё для него стало невероятно родным и таким милым сердцу, что омега не переставал радоваться каждому новому дню. Однако сейчас всё немного изменилось… Маленький телёнок был беременным. Эта новость потрясла всех работников поместья и даже самого Чонгука. Но ожидание ребёночка от этого милого омеги быстро стало приятно ему, хотя до этого Чон не горел идеей завести малыша и стать папой. Всё-таки ребёнка нужно планировать заранее, учитывать свою занятость и правильно распределить время, чтобы милый комочек не оставался в полном одиночестве почти на весь день. Но на самом деле, для мужчины всё это произошло слишком неожиданно, чтобы что-то предпринять… В одну из течек Чиминни умолял Чонгука заниматься с ним любовью без презерватива, как это обычно делают настоящие гибриды. В природе не существует защиты, и инстинкты Чиминни так и напрашивались на естественную связь. Телёнок просился на любовь без защиты каждый раз, но в этот он буквально плакал с мольбами. И Чон пошёл на поводу у этого малыша, позволил ему завладеть собой и своим разумом. Как и ожидал телёнок, Чонгук не успел сообразить и случайно кончил прямо ему в матку. Чиминни не хотел хитрить, но он настолько сильно хотел понести детёныша, что не смог себе отказать в такой махинации. И буквально через неделю доктор этого поместья осмотрел омегу и выявил все признаки беременности. Чимин был на седьмом небе от счастья и стал таким ласковым, буквально не отходил от Чонгука. Они проводили время вместе, и Чон даже подстроился под ленивый режим беременного омежки. Из-за того, что он был гибридом, беременность шла сладко и медленно, без токсикоза и других неприятных моментов. Как любая оплодотворённая тёлочка, Минни много спал и нежился в объятиях любимого мужчины. А тот много кормил его и целовал в медленно растущий животик. Омежка только просил всё больше любви с каждым днём, и старший ласкал его много и страстно. * * * — Гукки… Проснись… — тихо шепчет Чимин, легонько бодая любимого в щёку. Сейчас довольно раннее утро, и в их общей спальне в это время принято спать. Но у малыша срочные обстоятельства, с которыми он сам не сможет справиться. С беременностью грудь коровки стала ещё больше, а молоко набегало в неё с невероятной скоростью. Организм готовил малыша к кормлению, но такое огромное количество молока было уже некуда девать. От дойки пришлось отказаться, потому что полные груди болели и ныли при касаниях. Молоко можно было только сосать, и с этим Чимину мог помочь только один человек. И сейчас он сладко спал в груде их одеял и подушек. На их огромной постели можно было играть в прятки, что они обычно и делали. Конечно, заканчивалось это тихими и рваными стонами омежки из-под какого-нибудь одеяла, пока Чон брал его сзади, как послушную тёлочку. Именно так и был зачат плод их горячей любви. Чиминни, почувствовав горячее семя внутри себя, радостно зашевелил ушками и поцеловал любимого нежно и ласково. Тогда они уже предполагали возможную беременность, которая всё-таки состоялась. — Чонгукки… Проснись, пожалуйста… — уже хнычет Чиминни от боли в полной и горячей груди. — Малыш… Что такое? — беспокойно спрашивает Чонгук, приоткрывая глаза после сна. У его телёнка глазки заплаканные и красные… А его состояние всегда очень беспокоит. — Грудь так сильно болит… Нужно пососать… Пожалуйста, Гукки… — тихо просит Чимин, шмыгая маленьким носиком. — Конечно, малыш… Раздевайся, — Чонгук будит себя с неохотой и помогает мальчику развязать шнурок на его спальной сорочке. На ткани даже остались пятна, потому что молочко уже сочится через сосочки от напора. Чиминни быстро оголяет свою большую грудь и аккуратно ложится на специальную подушку. Он укладывает на неё свои груди и кладёт ладошку Чону на затылок, приглашая к соску. Мужчина пододвигается ближе и обхватывает его сосочек своими губами. Он ловко тянет его на себя, и молоко брызгает ему в рот горячей струйкой. Разработанные соски послушно поддаются сосательным движениям старшего и буквально таят от тепла. Крупные горошинки скользят меж губ Чона туда-сюда, создавая приятнейшее для Чимина трение. У омежки облегчение с удовольствием кружат голову, и коленочки подкашиваются от ощущений. Чон сосёт его грудь по-особенному… Он вылизывает соски с громкими чмоками, делая их чистенькими и набухшими. Сосочки тёлочки очень чувствительные и отзывчивые, поэтому от одного движения сразу же увеличиваются и краснеют. Горячее молочко сочится через них быстро, выступая мелкими капельками на красной коже. — Ах~ — стонет Минни приглушённо, поглаживая затылок Чонгука своей маленькой ладошкой, призывая его сосать больше и интенсивнее. Он любит кормить своего мужчину перед сном или утром перед завтраком. Обычно Чонгук сам просит его грудь, потому что знает, что тёлочка не сможет отказать. Мальчик быстро освободит горячие груди от ткани и преподнесёт их любимому. Чон очень любит его молоко, он буквально зависит от него и иногда подкладывает малышу в еду стимуляторы для обильной лактации. Порой бедный мальчик не понимает, почему его грудь почти разрывается от молока, а Чонгук сосёт его почти целый день без остановки. Старший лакает горячее молоко с такой жадностью, будто малыш принадлежит не только ему, а ещё целому кругу таких же голодных мужчин. У телёнка даже есть грязная фантазия… В моменты сильных скачков либидо мальчик думает о том, что было бы здорово кормить своей грудью и других мужчин, чтобы в конце его опустошали до последней капельки, а потом пускали по кругу. Но Чимин любил только Чонгука, поэтому в каждом из выдуманных самцов он мог видеть только его. К счастью, у Чиминни он единственный мужчина, и никто этому мальчику больше не нужен. Коровка не может и слова против сказать, а только послушно позволяет себя сосать. В эти моменты он чувствует себя по-особенному нужным и привлекательным. В его молоке нуждаются, и инстинкты омеги только и рады кормить этим молоком человека. — Такое вкусное… Моя милая тёлочка несёт столько молочка… — шепчет Чонгук, не отрываясь от груди. Он подхватывает его сосочек снова и продолжает сосать, громко глотая горячее молоко. Оно стекает Чону в глотку, согревая изнутри, и малыш от таких звуков всегда пылает и становится мокрым, а в грудь от возбуждения набегает новая порция молока. Тем более, запах Чонгука действует на организм Чимина всегда одним образом: он хорошеет и благоухает, и без того высокое либидо достигает своего апогея, а грудь наливается молоком. Чонгук ласково обводит ареол большого соска пальцами, гладит и стимулирует, потому что знает, как работают эти груди наизусть. Стоит немного приласкать соски, и мальчик уже не сможет удержать молочко, оно послушно потечёт само без усилий. Чон лакает без единого вздоха, выпивая практически залпом около литра этого молока. Он слизывает с сосочка выступившие капельки и громко его целует. У мальчика от действий Чонгука между ножек мокро и жарко, а он только дразнит его ещё больше. — Гукки! Мх… — сладко стонет телёнок, когда любимый начинает интересоваться вторым сосочком. Малыш смотрит на него сверху вниз и подрагивает, тогда Чон решает переместить свою маленькую кормилицу. Он укладывает пухлое тельце на мягкую подушку, позволяя ему облокотиться и остаться в полусидячем положении. Телёнок раздвигает ножки, и Чон устраивается между ними, снова прилипая к сладкой груди. Он ловко хватает губами второй сосочек и продолжает сосать прекрасное молочко. Чиминни чувствует, как молочные железы внутри освобождаются и словно журчат от бурлящего молока. Чувство облегчения затуманивает мальчику разум, а боль перестаёт мучать нежное тело. Чонгук гладит его бочка и уже крупное пузико, продолжая медленно посасывать измученный сосочек. У телёнка возбуждение достигает пика, и он совсем больше не может терпеть. Чимин цепляет кромку спальных штанов Чона и еле заметно тянет вниз, прикусив губу. Малыш словно надеется, что любимый не заметит его ловких и хитрых действий, но он сейчас такой беспомощный и разбитый от удовольствия… Невозможно не заметить его подрагивающие пальчики. — Малыш… — Чонгук отрывается от груди и ругает взглядом маленького телёнка, наказывая за непослушание. — Гукки… Пожалуйста… — хнычет Чимин, стирая с щёчек слёзы от дикого возбуждения. — Доктор сказал, что на этом сроке нежелательно. Давай будем соблюдать правила, — Чон сам старается не терять контроль, потому что запах естественной смазки телёнка заводит его всё больше с каждой секундой. — Пожалуйста… Мы аккуратно, Гукки… — чуть ли не воет измученный желанием омежка. Его либидо с беременностью стало ещё выше, и капризы по поводу секса было невозможно слушать. Чонгук целует телёнка нежно и одним движением накрывает их с головой одеялом. Поцелуи продолжаются в темноте их постели, и телёнок от одних только прикосновений к своей нежной шее или груди начинал сладко стонать и просить о большем. Старший только ловко уложил его тельце на мягкие подушки и, аккуратно раздвинув пухлые ягодички, протолкнулся в горячую узость. — Ах! Чонгукки… — пискнул от мгновенного удовольствия Чимин, прикрыв глазки. Чувство заполненности было таким долгожданным, что телёнок не мог поверить в реальность происходящего. Гладкие стеночки плотно натянулись вокруг крупного члена и обильно смазали его естественными соками. Головка глубоко протолкнулась, и Чон стал медленно двигаться. Они делали это несколько раз в день до того, как доктор сказал, что не стоит перенапрягать организм омеги. И Чон был бы рад их спокойному отдыху, но Минни сам хотел больше секса. Он буквально не отставал от любимого мужчины, пока не получит долгожданное удовольствие. Омежка был таким любвеобильным от природы, и ничего с этим сделать было нельзя. Он любил ласкаться в постели, в саду во время безобидного пикника, в сауне и даже на кухне, когда они с Чоном по какой-то случайности оставались там одни. Чимин хотел всегда быть желанным и нужным, хотел, чтобы любимый не пренебрегал им и всегда-всегда любил. И сейчас Чонгук показывал свою любовь, нежно и трепетно двигаясь в лоне тёлочки. Чимин стал до жути чувствительным, поэтому иногда даже переживал целых два оргазма за их недлительный заход. От удовольствия на ножках поджимались пальчики, а ушки мелко дрожали. Телёнок с каждым новым толчком понимал, что долго не сможет продержаться. Длительный перерыв в две недели даёт о себе знать, Чимину даже непривычно. В один момент Минни неожиданно кончает, как обычно изливаясь себе на животик и крепко сжимая плоть любимого внутри. Чонгук, делая последние движения, кончил в горячее лоно и упал рядом с удовлетворённым тельцем. Он прижался к спинке мальчика своей грудью и поцеловал в шею. — Доволен, малыш? — Чонгук нежно вытирает нежное тело и накрывает его излюбленным одеялком. — Угу… Так хорошо… И грудь совсем не болит, — словно в бреду бормочет телёнок и ласково бодает Чона в плечо. — Твоя грудь… Я бы сосал тебя вечно, тёлочка, — Чонгук сгребает груди в свои ладони, наблюдая за их хаотичными движениями из-за спины мальчика. Тот смущается сильно, позволяя любимому откровенно лапать его. Телёнку это безумно нравится. Чонгук не забывает ласково зацеловать крупный животик перед тем, как они оба сладко заснут до самого обеда.