Подарок для наследника

В надвигающихся сумерках автомобиль плавно петлял между кривыми улочками, обгоняя желтоглазые фонари. Водитель вёл машину аккуратно, но, очевидно, был не прочь побыстрее добраться домой, и У Се полностью его в этом поддерживал. На внеочередном собрании Девяти семей главы в панике обсуждали, как так получилось, что гробница в Шаньдуне оказалась похоронена под осколками горной породы. И пусть никто не признавался в этом в открытую, У Се не сомневался — все эти коварные барсуки втайне мечтали наложить лапу на скрытое в пещере сокровище. Его дед и Чжан Жишань, которому всё-таки удалось выбраться из гробницы живым, бросали на него взгляды, полные неприкрытого подозрения, очевидно, полагая, что тот не ушёл с пустыми руками, и У Се не спешил их разубеждать. По большому счёту ему до зубовного скрежета надоели эти закулисные интриги, сейчас его волновали куда более важные и, чего греха таить, приятные дела. И касались они напрямую одного довольно молчаливого, но безумно притягательного юноши, который в данный момент бесшумной тенью возвышался за его правым плечом. У Се слегка повернул голову в сторону и почувствовал, как на плечо опустилась крепкая ладонь, безмолвно поддерживая. По губам невольно скользнула мимолётная улыбка, а сердце затопила оглушительная волна беспредельной нежности. Он бросил нетерпеливый взгляд на часы — хотелось поторопить время и поскорее остаться вдвоём. Автомобиль плавно качнуло на повороте, и У Се хмуро уставился в окно. Встреча семей подошла к концу, как и его терпение. А всему виной стал всё тот же чёртов ошейник. Всё было в порядке, пока Цилин маячил где-то за спиной, и стало гораздо хуже, когда он сидел рядом на заднем сидении — только руку протяни! — а прикоснуться нельзя. У Се снова украдкой бросил взгляд на Цилина в отражении автомобильного окна — стройные ноги, широкие плечи, плотно обтянутые тканью строгого пиджака, длинная шея, стянутая кожаным ремнём... Хотелось грубо ухватить пальцами за ошейник, притянуть к себе и, не давая прийти в себя, впиться в мягкие, податливые губы жадным поцелуем. Он не знал, почему так реагирует и всякий раз испытывал жгучую волну стыда за подобные мысли, но ничего не мог с собой поделать — Цилин в ошейнике возбуждал его до трясущихся коленей и подрагивающих пальцев. У Се вспыхнул, почувствовав, что в паху стало тесно, неловко закинул ногу на ногу в попытке скрыть заметную выпуклость на брюках, и мучительно вздохнул — никогда ещё дорога домой не казалась ему такой длинной. Когда они вошли в комнату, У Се уже был на пределе, поэтому стоило Цилину только переступить порог, как его рывком с силой прижали к двери. Наконец-то У Се мог позволить себе всё, о чём грезил уже долгое время. Он запустил пальцы под плотную полоску кожи и мягко потянул на себя, выдохнул в призывно приоткрытые губы, дразня, но не делая попыток поцеловать. Этим вечером хотелось поиграть, испытать на прочность себя и узнать пределы терпения Цилина. У Се усмехнулся уголком рта и широко мазнул языком по мягким губам Цилина. Тот что-то невнятно простонал и потянулся за лаской, безмолвно прося бóльшего. Борясь с желанием немедленно утопить Цилина в горячих поцелуях, У Се придвинулся ещё ближе, так, что даже через одежду почувствовал обжигающий жар чужого тела, и прошептал, опаляя аккуратное ушко горячим дыханием: — Цилин, это всё твоя вина! Я же просил больше не надевать этот проклятый ошейник. Цилин торопливо облизнул губы, У Се, словно заворожённый, проследил за движением розоватого язычка и с отчётливой ясностью понял, что пропал. Давно и прочно угодил в ловушку своей одержимости, и западня эта давно захлопнулась. Заблудившись в разрывающих его изнутри неясных желаниях, У Се не заметил, как они поменялись ролями. Теперь Цилин без усилий прижимал его к двери, плавно качнулся вперёд, захватывая в плен влажные губы. У Се прикрыл глаза, полностью отдаваясь волнующим ощущениям, запуская ладонь в волосы, лаская и чуть оттягивая пряди. Внезапно Цилин отстранился, и У Се протестующе застонал, но тут же поражённо охнул, увидев, как тот плавно опустился перед ним на колени. — Чт... — начал было У Се, но поперхнулся словами, когда длинные изящные пальцы Цилина легли на пряжку ремня. Тихо звякнула молния, и все мысли и вовсе начисто вылетели из головы. Чжан Цилин взял в руку уже полувозбуждённый член, слегка сжал в ладони, словно вспоминая, как это делал У Се, после чего несмело мазнул языком по набухшей головке. У Се не осмеливался поверить картине перед своими глазами, но ещё больше боялся спугнуть внезапный порыв Цилина неосторожным движением или звуком. Он не смел моргнуть или отвести взгляд, стараясь навсегда отпечатать в памяти этот образ. Чжан Цилин, всегда такой гордый и неприступный, опускающийся перед ним на колени и заглатывающий член — это зрелище того стоило. Лишь от одного этого вида пенис дёрнулся и налился кровью. Цилин несмело огладил языком уже полностью вставший член, помогая себе рукой, облизнул головку, чередуя быстрые движения с медленными и томными. На мгновение он замедлился, скользнул языком в щель уретры, и У Се не сдержал прерывистого вздоха. Довольный, что добился реакции, Цилин, осмелев, заглотнул член глубже, помогая себе рукой и огладив яички. Двинул головой вверх и вниз, крепко сжимая губы, пока кончик языка старательно ласкал крепкий член. У Се тяжело сглотнул, изо всех сил сопротивляясь постыдному желанию положить ладонь на затылок Цилина и направить, чтобы тот принял член целиком, до самого горла. Теснота и жар чужого рта уже почти заставили его потерять рассудок от удовольствия, несмотря на несмелые и аккуратные движения, когда Цилин старался не задеть нежную плоть зубами. Цилин втянул щёки, вбирая член ещё глубже, и У Се протяжно застонал. Чувствуя, что ещё немного и он не сможет сдержаться, У Се опустил подрагивающие ладони на чужие плечи, чуть отстраняя, и взмолился: — Стой... П-подожди! Я хочу... по-другому. Он не хотел, чтобы всё закончилось слишком быстро. У Се поднял Цилина с колен, торопливо стягивая с него одежду и раздеваясь сам, одновременно подталкивая к кровати. Когда на юноше из вещей остался только чёрный кожаный ошейник, У Се замер, раздумывая, не нанесёт ли он Цилину оскорбление, если решит оставить его. Цилин сам принял за него решение, толкнув на кровать и устраиваясь сверху. Растянувшись на матрасе, У Се вскинул взгляд и шумно сглотнул — этот вечер оказался богат на сюрпризы. Чжан Цилин упёрся ладонями в живот У Се, приподнимаясь, потянулся к тумбочке за тюбиком смазки. Изнывая от желания прикоснуться к себе, У Се ошалелыми глазами наблюдал за открывшимся перед ним видом, когда Цилин, обильно смазав ладонь, завёл руку за спину, растягивая себя. Не отрывая взгляда от чужого лица, У Се жадно пил чужие эмоции, член уже истекал естественной смазкой, требуя внимания. Цилин тем временем чуть запрокинул голову, открывая длинную изящную шею, и У Се не выдержал — приподнялся, вгрызаясь, словно дикий зверь в кожу горла, проведя носом вдоль кромки ошейника, языком вылизывая нежную кожу под ним и одновременно опуская руки на ягодицы Цилина. Чуть раздвинул упругие полукружия, проскальзывая пальцами внутрь уже растянутого ануса, переплетаясь в танце вместе с чужими длинными пальцами. Цилин сдавленно застонал от невероятного ощущения наполненности, мягко толкнул У Се на кровать, приподнялся и, помогая себе рукой, плавно опустился на чужой возбуждённый член. У Се растерянно охнул, чувствуя, как эластичные стенки медленно раздвигаются ему навстречу, полностью принимая в себя. Тишина спальни наполнилась короткими вздохами и протяжными стонами. У Се устроил руки на упругих бёдрах Цилина, лаская и поглаживая в такт чужим движениям, глядя на него жадным голодным взглядом, пока юноша плавно двигался на нём. Не выдержав, У Се приподнялся, поймал чужие искусанные губы своими, медленно раздвигая языком и скользя внутрь. Он изучал горячий рот, скользил кончиком языка по кромке зубов, тягуче сплетаясь с чужим влажным языком, целуя нежно и неторопливо. У Цилина голова шла кругом, он полностью растворился в поцелуе, подчиняясь, покорно следуя за движениями чужого языка, но не прекращая размеренных покачиваний бёдер. Когда У Се разорвал поцелуй, он не сдержал разочарованного стона, но тот прижался своим лбом к его, не отрывая одурманенного взгляда. — Цилин... я люблю тебя, — еле слышно выдохнул У Се в чужие губы. Он убрал руки с гладких бёдер и обхватил горячими ладонями порозовевшие щёки. Подушечками больших пальцев медленно огладил нежную кожу: — Хочу тебя... Хочу, чтобы ты всегда был со мной. Губы Цилина тронула нежная улыбка, прекраснее которой У Се не видел до этого дня. — Я всегда буду с тобой, — прошептал Цилин. Сердце У Се заполнила нестерпимая нежность, и он нетерпеливо потянул Цилина вниз, чтобы утянуть в очередной трепетный поцелуй. Тот хрипло застонал, бёдра мелко подрагивали от мощных толчков, отзывающихся в сознании ослепительными всполохами удовольствия. Предчувствуя надвигающуюся разрядку, Цилин с силой стиснул чужие бёдра и прерывисто выдохнул, струйка мутной белёсой жидкости брызнула на чужой подрагивающий живот. Кончая, он непроизвольно сжал член внутри себя, У Се зажмурился, почти теряя рассудок от горячих волн удовольствия, несколько раз резко толкнулся в обмякшее, податливое тело и беспомощно всхлипнул, обильно кончая. Придя в себя от оглушительного оргазма, У Се откинулся на подушку, крепко прижимая обессиленного от блаженной неги Цилина к груди и довольно жмурясь. Рука зарылась в волосы, ласково перебирая влажные от пота пряди, ладонь нащупала грубоватую кожу ошейника. Но на этот раз он не вызвал привычного неприятия, потому что впервые настигло осознание — собачий поводок работает в обе стороны. Не только Цилин подчиняется ему, но и сам У Се стал полностью зависим от Цилина и больше не представляет свою жизнь без него. А ещё в глубине души он понимал — если бы Чжан захотел уйти, его не остановила бы даже стальная цепь, что уж говорить про тонкую полоску дублёной кожи. У Се и сам давно добровольно нацепил на себя собственный ошейник, пусть тот и скрыт от посторонних глаз. Он повернул голову, чтобы взглянуть в умиротворённое лицо разомлевшего от ласк Цилина, и нежно улыбнулся человеку, крепко державшему его за поводок. — Спасибо... За то, что выбрал меня.