***
Мона потерялась где-то в череде бесконечных уроков, и единственное, что более-менее приводило ее в чувства — разговоры с Люмин, сидя на подоконнике школьного туалета. — И как у вас дела с Тартальей? — Мона сделала затяг, но не HQD, а PUFF'а, который Люмин купила первый раз на пробу. Одноразка как одноразка, пар такой же, разве что вкус приторный. Однако это не особо кого-то волновало, никотина везде одинаково. С одной стороны, Мона могла бы накопить денег и купить себе собственную электронку, это же не сложно. Но с другой стороны, она была ярой противницей всяких зависимостей (ключевое слово — была). И если она купит себе — внимание! — свою собственную электронку, то не сможет остановиться. Ведь если она парит чужие… то это не зависимость, верно? Даже звучит смешно. Мона и сама это понимала, но размышлять об этом бессмысленно и точно не нужно. — Да все в порядке. Мы не занимались ничем, э-э, ну, короче, ничем таким, — внезапно смутилась Люмин, хотя обычно говорит без смущения. И это во второй раз! Кажется, слово «обычно» больше неуместно. — Все еще потому что боишься? — Да. Чайльд сказал, что готов ждать сколько понадобится, поэтому пока мы обходимся, ну, лишь петтингом и фотографиями. Как хорошо, что подруга сама начала этот разговор, и Моне не придется выпытывать подробности ее половой жизни. — Фотографиями? — она прекрасно поняла о каких снимках идет речь. — О, да, это прикольно, — Люмин помахала руками, чтобы рассеять пар, стоявший в туалете, — Вы же такое не практиковали со Скаром? — Мы еле-еле начали встречаться… о чем ты? — Мона закатила глаза и сделала еще затяжку. Последнюю. Ей хватит, а то будет тошнить. — Мне больше всего нравится реакция Чайльда на нюдсы, он иногда так мило смущается, — девушка хихикнула. «Можно было бы поспорить чей парень милее смущается», — подумала про себя Мона, но идею с фотографиями взяла к себе на заметку. А не слишком ли это? Люмин с Тартальей встречаются уже довольно долгое время, поэтому для них такие штучки естественны, а Мона…? Впрочем, какая разница, прошла уже пару недель их отношений, хотя по ощущениям вся жизнь. — Классно. — А ты знаешь как делать такие фотки? — явно ожидая утвердительного ответа, спросила Люмин, но увидела лишь недоуменное лицо подруги. — Типа красивое белье и ракурс? — Нет! — она слезла с подоконника и встала прямо перед Моной, намеренная говорить что-то очень серьезное, — Это очень важно, и есть несколько правил. — Правил? — Правило первое: не показывай полностью лицо на фотографиях, желательно вообще не показывать. Даже если ты доверяешь Скарамучче, я тоже ему доверяю, но существуют взломы и бла-бла-бла. И ты же не хочешь, чтобы твои фотографии разлетелись по всему свету? Мона понимающе угукнула и пригладила волосы. — Правило второе: замазывай все шрамы, родинки, любые следы на теле, просто поверь — так нужно, — словам Люмин невозможно было не верить, — Правило третье: следи за словами, чтобы не было казусов. — Все? — главное ничего не забыть. И вообще, Мона не уверена, что ей придется пользоваться этими правилами, но все же… запомнит. — Да, урок закончен, и… — но речь Люмин прервал звонок. Кажется, урок только начинается.***
Кто-то может сказать, что рутина изматывает, а расписание дня наскучивает, но Мона точно бы так не сказала. Она встает рано утром, идет вместе со Скарамуччей в школу, после обеда уже домой. Но теперь после учебы Мона не всегда шла к себе домой (и не всегда одна), а иногда все-таки к Скару. Это стало настолько привычным, что иногда казалось, словно Скар и Мона уже давным-давно съехались и проживают вместе в… двух квартирах. Бывает к девушке закрадывались мрачные мысли о том, что когда-нибудь эта чрезмерная близость надоест ее парню, но грусть сразу проходила, когда Скар поднимал ее и сажал на кухонную тумбу, попутно целуя. Со стороны может показаться, что Мона забыла про всех остальных друзей — ничего подобного! Она все еще ходила гулять с Люмин по выходным, переписывалась с Альбедо и возила гостинцы Кли. Но Скарамучча… — Так когда твоя мама вернется? — уточнил Скар, пока она открывала дверь. — Ну-у, у нее сегодня корпоратив, так что думаю ближе к одиннадцати-двенадцати. … это совсем другая история. Кстати, надо бы рассказать родителям про их отношения. Обычно во время таких «дружеских посиделок» Скара и Мону что-то отвлекало, будь то раннее возвращение матери или куча домашнего задания… или доставка роллов? Но сейчас ни одно из этих обстоятельств им не помешает — ее мама на корпоративе, а про домашку вообще желательно забыть — каникулы уже. И Мона забудет, но только на время. С новой четверти она будет стараться, она поклялась себе в этом и не имеет права нарушить клятвы. — Может сначала покушаем? — Мона, разувшись, поставила сумку на прихожую и обернулась к парню. Но Скар не дослушал и, положив руку на ее затылок, притянул к себе. — Я слишком соскучился, поэтому ничего не говори. — Ты… — Ничего не говори. Опомнилась Мона, когда вновь восседала на чужих коленях, а Скарамучча уже не высказывал недовольство, даже наоборот. Сегодня за окном была пасмурная погода, ветер свистел в старые деревянные окна, а за обогревателем в кладовку было идти лень. Мона никогда не верила красивым рассказам Люмин о «жаре между двумя людьми», о том, что «отношения правда того стоят», пока не осознала насколько она была права — Мона таяла от каждого прикосновения Скара, забывая о погоде за окном. Еще она осознала, что ее эрогенная зона — уши, и когда Скарамучча едва закусил мочку уха, Мона впервые сдержала стон. Это щекотно… непонятно… приятно? Как бороться с такими ощущениями и не выглядеть глупо? Как девушки в мелодрамах и порнофильмах умудряются выглядеть такими эстетичными и красивыми — однажды Мегистус посмотрелась в зеркало после длительных обжиманий и увидела лишь раскрасневшееся, растрепанное чудище. Но неважно, совсем неважно. — Ты хочешь ее снять? — отпрянув, спросил Скар, указав взглядом на руки Моны, которые последние несколько минут теребили пуговицы его рубашки. — Можно? — на одном дыхании спросила она. — Если так сильно хочешь… — юноша выпрямил руки, чтобы потом удобнее стянуть рубашку. — А может не хочу? Скарамучча вопросительно изогнул бровь и вернул руки на свое излюбленное место — бедра. Только на этот раз Мона в джинсах. — А что тогда хочешь? — этот вопрос поставил ее в тупик. Возможно если бы она могла бы сейчас чуть лучше соображать, то придумала бы уйму вариантов. Но мозг не работал от слова совсем, а вся кровь приливала к ушам и щекам. — Хочу… — тем не менее она не боялась своих слов, — Поцеловать тебя. — И все? — слегка расстроенно спросил Скар. — Ну-у, если это для тебя так мало значит, — наклонив голову в бок, медленно протянула Мона. — Очень много значит. Делай что хочешь, — многозначительно сказал Скарамучча и отвел взгляд, чуть улыбнувшись. Мона до безумия любила эти кроткие улыбки. И поцеловала в уголок губ. Потом в щеку, потом ближе к виску и потом вновь в губы — долго, мокро, чувственно. Так, как всегда хотелось и захочется снова через пару секунд. Они целовались намного лучше, чем в первый раз. Она инстинктивно двигалась на его коленях, забывая на чем именно сидит, и если быть точным, то это вовсе не колени. Внизу живота вновь порхало что-то тяжелее бабочек, и, вообще, эти фразы с насекомыми уже неуместны. Все внутренности словно связывались в один тугой узел и жарились на медленном огне, но это до одури приятно. Мона прекрасно понимала что с ней происходит — возбуждение, затмившее все остальные мысли, не дало бы солгать. И нужно не забыть потом сменить нижнее белье. Теперь она полностью верит Люмин. Поцелуи — это то, что невозможно передать ни на одном языке, лишь касаниями. И Мона опять выгнулась в спине, горячо выдохнув прямо в чужие губы, а Скарамучча заерзал под ней. Сначала он сдвинулся в одну сторону, потом в другую, а затем вовсе отодвинул девушку, отдышался и быстро протараторил: — Мне… нужно в ванную, — он выглядел таким испуганным и паникующим, что Моне пришлось тут же слезть. — Э-э, да, знаешь же где она, — юноша в ответ быстро кивнул и скрылся где-то в коридоре. «Что это было?» Скарамучча просто взял и убежал, оставляя Мону сидеть на диване в недоумении. Из ванной послышался шум воды. Если он хотел попить, то мог бы просто пойти на кухню или сказать, зачем же пить из ванной? Или Мона сделала что-то не так, и Скару понадобилось срочно помыть руки и лицо? Да что же, блин, произошло? Мегистус приложила ладонь тыльной стороной ко лбу, жарко. Все тело горело, каждый сантиметр кожи пылал. Даже под одеждой. — Хей? — спустя пять минут он обратно зашел в зал, словив на себе вопросительный взгляд. — Все нормально? — Да, все нормально, да, — Скарамучча не решился сесть на диван, — Может пообедаем? — Я поняла — ты пытаешься сменить тему, — Мона поднялась с места и прищурилась, — Опрометчиво. Она сделал еще шаг в его сторону, он сделал еще шаг назад, уперевшись в стену. Но он не выглядел сейчас растерянным, скорее напряженным. От чего? — Нет, я просто помню, что ты хотела кушать. — Какой ты заботливый, — что-то раньше его это не волновало, — Но, говори честно, я сделала что-то не… так? И теперь запнулась Мона. Действительно, она не знала многих тонкостей, не знала как сделать лучше и как сделать приятно партнеру. А вдруг она просто не заметила как перегнула палку и переступила через личные границы Скара? — Что? Блять, нет конечно! Я… — Обычно парни не убегают во время поцелуя. Я же прошу отвечать мне честно. Тебе что-то не нравится? — по-видимому ему не нашлось что ответить. Поэтому Скарамучча положил руки на талию девушки, отодвинул ее и с новой силой всем телом прижал ее к стене. От неожиданности Мона даже пискнуть не успела, а зубы уже клацнули, губы сомкнулись второй раз. И она податливо закрыла глаза. Скар двигался слишком резко и рвано, будто действительно был зол на что-то. Но Мегистус это нисколько не пугало, только интриговало — Скарамучча пытался что-то доказать этим поцелуем или же просто заткнуть свою девушку. Оба варианта ее удовлетворяли. Через секунду юноша резко двинул свое колено вперед, заставляя Мону немного развести ноги и чуть ли не свалиться. Слишком близко, слишком тесно — голова идет кругом. К стене ее, по крайней мере, еще не прижимали. — Ты говоришь, что мне не нравится? — его волосы были взлохмачены, а взгляд расфокусирован, — Блять, да как мне может это не нравится, ты себе представить не можешь как мне все нравится, — шептал он, но Мона все прекрасно слышала. Через секунду Скар отодвинулся от ее лица и поджал губы. — Тогда что… — Дай сюда руку, — и она протянула ладонь. Скарамучча сразу же схватил ее за пясть и потянул к… к паху? — Думаю, не нужно объяснять что это такое. О да, конечно не нужно. Это же просто эрекция, просто стояк, просто реакция организма… просто. Мона неуверенно опустила взгляд вниз, будь она чуть внимательнее, то сразу бы заметила. — Прости? — она не знала, что нужно говорить в такие моменты. «У тебя пистолет в кармане или ты так рад меня видеть?» — единственная фраза, крутившаяся в ее голове. Абсурд. — И ты говоришь, что мне не нравится? Я в ахуе… не извиняйся, — помотав головой, сказал Скар, — Просто забей. Если тебе неловко, то я могу пойти домой. «У Скарамуччи стоит на меня». Информация никак не хотела усваиваться, и Мона все еще не понимала что делать. Она чувствовала себя испуганной (по неизвестной причине), восхищенной и гордой (по известной причине). — Нет, не уходи. Мне нужно…? — Нет! Тебе ничего не нужно делать, дура, — Скар посмотрел куда-то в сторону, — Просто, я не хотел, чтобы тебе было некомфортно и все такое. — Хорошо, — Мона никак не была готова к осознанию, что от поцелуев возможен стояк, это же просто поцелуи. Хотя их обжимания на диване никак не вяжутся с «просто поцелуями». — Мне комфортно, когда тебе комфортно, — внезапно дополнила девушка, а Скар отчаянно пытался сдержать смех. — Тогда, может обратно на диван? — А как же кушать? Скарамучча посмотрел на Мону, как на глупую. — Потом покушаешь. Я даже сам приготовлю. Но в последний раз. Причин отказываться не было. Мона поняла, насколько сильно любит Скарамуччу — за его осторожность, за его честность и просто за то, что он такой, какой он есть. За то, что он Скарамучча.