Верный путь

В городок они вернулись без происшествий, но всё ещё переполненные впечатлениями. Заселились в тот же гостевой дом, поели. Их вновь накормили бесплатно в благодарность за уничтоженную нечисть. Ничего в их быту не изменилось, из-за чего возникало чувство, что всё случившееся было лишь сном. — Не хочешь вина? — Хм... Можно. С сосудами в руках они поднялись в комнату. Сун Лань разлил вино по пиалам, и Синчэнь нащупал одну, случайно макнув в неё пальцы. Хихикнул и облизнул их. — Осторожнее, — усмехнулся Сун Лань. Синчэнь выпил вино, медленно, чтобы оно проскользнуло по поверхности языка, давая прочувствовать весь букет, и только потом опустилось дальше. — Вкусно. — Это точно. Нужно будет запомнить его. — Ещё. — Синчэнь ткнул в сторону Сун Ланя пиалой, и тот подлил ему и, судя по звукам, себе вина. Так, понемногу выпивая, они разговаривали на всевозможные темы, которые постепенно становились откровеннее. — Сун Лань? Знаешь, хоть ты и перестал быть запретным, но я всё равно хочу тебя касаться. И мне понравилось обниматься с тобой... — вертя в руках пиалу, смущённо пробормотал Синчэнь, красный то ли от стыда, то ли от вина. — Я совру, если скажу, что не испытываю того же. Кто бы мог подумать? В голову вдруг пришла одна из их прошлых бесед, и Синчэнь поник, сжав пиалу пальцами. — Как жаль, что тебе не нравилось касаться меня до того, как богиня «исцелила» тебя. — Почему? — Это значит, что мы не родственные души... — Нет, я не об этом. Почему ты так решил? Да, было неприятно, но ты единственный, чьи касания я мог вытерпеть. — Хм?.. — Синчэнь повернул к нему удивлённое лицо. — Не вру. Просияв, Сичэнь с интересом склонился к Сун Ланю. — Тогда, может, и родственные? — Может, и родственные, — с улыбкой в голосе ответил тот. Синчэнь рассмеялся и, поставив локти на столик, подпёр подбородок сцепленными пальцами рук. Почувствовав движение, он понял, что Сун Лань повторил за ним, о чём и сказал. — Так и есть, — хмыкнул тот. — Зачем? — Синчэнь склонил голову набок и услышал подозрительный хруст. Кажется, это была шея Сун Ланя. Он тоже склонил голову? — Просто. — Сун Лань легонько щёлкнул его по носу, отчего Синчэнь возмущённо отпрянул. — Эй! — Чтоооо? — Ты чего творишь? — А нельзя? — Тёплый голос Сун Ланя был лучшим свидетелем его хорошего настроения и лёгкого опьянения. — Нельзя. — Надулся Синчэнь. — Ладно, больше не буду твой нос трогать. — Нееет... — Синчэнь надулся сильнее. — Я тебя не понимаю, что ты хочешь? — Не знаю... — Тогда я продолжу тебя тыкать. — Необязательно ведь именно тыкать... — пробормотал Синчэнь. — Гладить нос как-то глупо. Он маленький. Гладить щёку надо. — Погладь. — Где? — Везде. — Везде нельзя, мы не мужья, — усмехнулся Сун Лань. — А?.. — на лице Синчэня была заметна тяжёлая работа мысли. Из-за вина мысли текли медленнее, чем обычно, а странные желания становились сильнее и высказывать их было гораздо легче, чем на трезвую голову. — Думай. Ты сообразительный, поймёшь. Подумав, Синчэнь кое-что понял и сказал: — Везде, где не закрыто одеждой. — То есть только лицо и кисти рук? — Получается так. Сун Лань придвинулся к нему чуть ближе и коснулся щеки. Синчэнь чуть склонил голову к его руке и улыбнулся. Мягко поглаживая его щёку большим пальцем, Цзычэнь задумчиво вздыхал. Мало того, что всё это было в новинку для него, так он ещё и чувствовал жизненную необходимость — касаться, быть ближе, не думать ни о чём, только посвятить себя ему. Улыбка Синчэня стала шире, согревая сердце Цзычэня. — Приятно. — Да... приятно. Синчэнь накрыл его руку своей и прижал к щеке. От такого простого жеста по всему телу пошли мурашки, и Цзычэнь удивлённо охнул. Его тут же испуганно отпустили. — Извини... — Не убирай! — он подался к Синчэню, желая, нет, жаждая вновь ощутить… он и сам не знал что. Но что-то до дрожи приятное. Поколебавшись, Синчэнь всё же снова накрыл его руку своей, и Цзычэнь довольно вздохнул. Чудесно. Именно то, что ему было нужно. Возможно, было нужно не только сейчас, но — всегда. — Тебе нравится? — Да. — Мне тоже. — Никогда бы не подумал, что смогу наслаждаться касаниями. — Богиня и правда сотворила настоящее волшебство! — Синчэнь радостно рассмеялся и потёрся щекой о его ладонь, отчего у Цзычэня чуть сердце не остановилось от восторга. Больше, ему нужно было больше. Поэтому он накрыл и вторую щёку Синчэня другой ладонью. Жаль только, в голову полезли тревожные мысли. — Да. Но вот только... Что это за богиня? — Какая разница? — пожал плечами Синчэнь. — Главное, что она помогла. — За объятия вернуть способность радоваться жизни... — Для тебя эти объятия были испытанием. Она проверяла тебя на прочность. Ты выстоял. — Выстоял и получил что-то невероятное. — Чувствуешь, как здорово? Задумавшись, Синчэнь вдруг отстранился, оставляя Цзычэня в холоде и одиночестве. — Какой же путь я должен выбрать?.. — О чем ты? — Богиня сказала мне напоследок, что зрение вернётся ко мне, если я встану на верный путь. — Вот потому-то и нужно было узнать, кто она. Ведь как понять, какой для неё путь верный? Любовь? Убийства? Совершенствование? — Она всё равно бы не сказала. Совершенствованием я и так занимаюсь. На убийство не пойду никогда, кроме убийства нечисти. А любовь... — Синчэнь задумался сильнее, что было заметно по морщинке, залёгшей меж бровей. — Или, наоборот, нелюбовь. — Нелюбовь. — Он склонил голову набок. — Я даже не знаю. С другой стороны, может, оно и к лучшему. Если бы я знал, какой путь, то, вероятно, мог бы разочароваться. А так я в неведении и могу однажды случайно на него ступить и быть приятно удивлённым. — Если бы такое сказали мне — я бы с ума сошёл. — Но ты не я, а я не ты. И это прекрасно. — В нашем различии единство? — Цзычэнь улыбнулся. Ему нравилась подобная мысль. Судя по светлой улыбке Синчэня, тому тоже. — Возможно.