Лисица в клетке

Ки Нян потянулась в постели, как кошка. В животе растекалось приятное тепло - то ли от любовных игр, то ли от того чая, который ей пришлось пить у Будашири. Старая стерва злилась - у императрицы как-то получилось заманить к себе императора, и пока он не звал к себе Ки Нян. Но девушку это вполне устраивало, просто приходилось притворно кивать этой старой ведьме. Ух, надоело! Вообще во дворце царило какое-то напряжение, будто что-то происходило, что-то невидимое, но Ки Нян не могла понять - что. - Завтра во дворец приедет Ван Ю, - негромко проговорил Тан Киши. Ки Нян охнула и села на постели. Она прижала руки к животу - будто туда вонзилось копье. Такая боль пронизала ее внутренности. - Ты счастлива? - спросил Тан Киши в темноте, его могучая фигура нависала над стройной фигурой девушки. - Нет, - тихо, но отчетливо прошептала Ки Нян. Все ее нутро переворачивалось, откуда-то поднималась невиданная темная злоба, она даже сама удивилась, откуда? Совсем недавно она искала возможность попасться на глаза ее королю, только другие девушки отталкивали ее. Совсем недавно она плакала от разлуки с ее господином, он спасал ее во снах... Откуда такая ненависть, такое отвращение? - А почему? Почему? Ты же говорила, он - твой господин, - допытывался Тан Киши, как стервятник. Его ноздри хищно раздувались, чувствуя ее волнение. На этот вопрос было очень просто ответить. Если посмотреть правде в глаза. Ее король был идеальный. Он был непогрешимый. Никогда - ни словом, ни звуком, ни движением ни даже мыслью Ван Ю не изменил себе, ни разу не унизился. Даже если бы вся земля вокруг него горела, он бы остался самим собой - гордым и чистым. А она... Она хотела быть его слугой, его верным незримым стражем... Она бы отдала жизнь за него, легко, непринужденно... Но сейчас... Он увидит, что она - наложница императора. Он... Все поймёт, он же такой. Ей не в чем будет его упрекнуть, даже в мысли, даже в уголке сердца. Но она сама не сможет не то что подойти к нему, даже посмотреть на него... На человека, который никогда ничем себя не запятнал, все делал правильно... Да, говорил злой голос внутри. Да. Он - делал все правильно. И ничем себя не запачкал. Потому что другие пачкали себя за него. Мужчины его народа становились евнухами или умирали в безнадежных сражениях. Женщины становились проститутками или рабынями. Дети недоедали, а старики умирали одни, без помощи и ухода. Конечно, король не был в этом виноват. Его вина была только слабость, только гордость, только честность. Только болезненное благородство и только правильные поступки. А народ Коре жил и выживал как мог - искалеченный и обесчещенный. Она должна была жить, обречена была, жить жизнью той женщины, какой от неё хотели завоеватели. Ван Ю... В детстве, когда их с матерью угнали в рабство, юный Ван Ю хотел их спасти... Не получилось... Потом, много позже, он вроде как спас ее от насилия Тан Киши. Но тут же сам попал в плен и взял с неё обещание жить. У него опять... не получилось. И Ки Нян было жаль его, не себя. Хотя она осталась посреди врагов, рядом с насильником, которого чуть было не застрелила. И ее народ во дворце... Эти евнухи, эти служанки. Они должны были жить и служить. А король... Король был выше грязи, выше унижения, выше подлостей... Да, теперь он был слишком далеко от неё. И ей стало плохо и горько. Делал ли король что-то, чтобы изменить это положение вещей? Наверное, да. Боролся за трон. Но, опять... Не получилось. И даже ненавидеть его нельзя было - он был хорошим человеком, идеальным. А Тан Киши был плохим. И ей хорошо было рядом с плохим человеком и было бы плохо, очень плохо рядом с хорошим. - Ты любишь его? - жарко прошептал Тан Киши, почти касаясь губами ее уха. - Хотела бы, чтобы сейчас на моем месте был он? Это был очередной приступ ревности, и он ничего не мог с этим поделать. Ки Нян прижалась к мужчине всем телом и провела ладонью по его щеке, осторожно спускаясь к шее. - Конечно, я хотела бы, чтобы он оказался на твоём месте сейчас. Внезапно она схватила его за горло и сжала не по-женски сильные пальцы. - Потому что я бы сейчас придушила бы его как кролика! Девушка усилила хватку и мужчина закашлялся, с трудом отрывая ее руку от своего горла. - Ты с ума сошла? - он заломил ей руку, но все равно действовал вполсилы. - Еще одна такая выходка и пожалеешь! Ки Нян рассмеялась, несмотря на боль, и Тан Киши отпустил ее. Потом девушка стала серьезной: - Ещё раз заговоришь о Коре или ее короле, чтобы добиться от меня слез, тоже пожалеешь. Они помолчали. - Но почему ты всё-таки его невзлюбила? Ведь совсем недавно ты боготворила его, а с тех пор его не было во дворце. Что он сделал? - Да ничего он не сделал, Тан Киши, - Ки Нян чувствовала себя старой и усталой. - Ничего. А я изменилась. Стала шлюхой. - Что? - Тан Киши опять закашлялся, услышав бранное слово. - Ты не шлюха. - Ну а кто я, Тан Киши? - Ки Нян мотнула головой в сторону стопки одежды наложницы. - Шлюха и есть. Он, конечно, меня пожалеет, но даже не посмотрит на меня. Я уже не его верный слуга, а одна из многих шлю... - Не говори так, - мужчина закрыл ей рот рукой, и вдруг все напряжение и злость куда-то пропали и девушка заплакала. - Не говори так о себе, - прошептал Тан Киши. - С императором мы что-нибудь придумаем. Если он позовёт тебя, сделаем так, чтобы он напился. - Каждый раз будет напиваться? - усмехнулась Ки Нян. - Может и не придётся дурачить его долго. Как только у моей сестры будет наследник, отец его отстранит. Девушка промолчала, несмотря на очевидную наивность, слова Тан Киши ее почему-то успокаивали. - А про Ван Ю не думай. Он не имеет права тебя судить. Я слышал, отец хочет женить его на своей племяннице. Ради трона он пойдёт на это. Ки Нян вздохнула. Бред, но пусть говорит. Пусть. Она заснула под шёпот Тан Киши, который все говорил, что либо они сбегут либо перевёрнут все во дворце вверх дном. В кольце его рук было тепло и спокойно.