И пропадает в миллионах на век

Разбитый, подавленный, личным горем Честер стоял среди гостей на кладбище, возле могильной ямы, куда должны были, погрузить деревянный гроб Криса. При одном воспоминании о муже одинокая слеза катится вниз, оставляя за собой влажный, соленый след на щеке. Он сдавленно всхлипнул, прошедшие полтора часа, держался изо всех сил, притуплял дрожь в теле, крепче сжимая теплую ладонь сына. Пришедшие люди в упор смотрели, на овдовевшего Честера, изучая каждую гребанную эмоцию на бледном лице. В свою очередь, Чес ждал окончания мрачного мероприятия, он натягивал улыбку, когда к нему подходили, чтобы пожелать терпения, сил выдержать, свалившееся горе на его хрупкие плечи, старался казаться дружелюбным, особенно, когда подходили фанаты или дети, за последние часы скулы практически свело, а глаза спрятанные за темными очками, ужасно щипали. — Примите мои соболезнования, мистер Беннингтон, все будет хорошо, не надо отчаиваться. Вам надо, держаться ради детей, ради себя, — сказала ему какая-то девушка фанатка, глаза блондинки так же наполненны слезами, Чес в ответ кивнул головой, выдавив жалкое: — Спасибо, я буду стараться. Он обнимал каждого из поклонников, кто хотел, искренне поддержать, принимал цветы и подарки, благодаря всех от чистого сердца. Держаться, становилось все труднее, лишь присутствие детей, заставило быть сильным. После возвращения с кладбища домой, пока шли поминки, Честер сидел в стороне, баюкая маленького Леонеля, тот еще слишком мал, чтобы понимать, всю серьезность и трагичность, происходящего мероприятия. Он тихо посапывал на руках у своего отца, крепко прижимая к груди плюшевую игрушку, розовый мишка любимой футбольной команды мальчика с автографом Роналду, привезенный из Испании с матча, последний подарок Криса своему сыну. Честер плотно сжимал губы до тонкой полоски, с любовью изучал очертания детского личика сынка, иногда нагибался, чтобы поцеловать ребенка в темную макушку. — Чезз, как ты себя чувствуешь? — шепотом интересуется Талинда, — тебе нужна помощь? Я могу, пока присмотреть за Леонелем, а ты иди, отдохни хорошенько. Бледный весь. — Нет не надо, Тэлл. Я прекрасно справляюсь, и я не хочу, оставлять Леонеля одного, сейчас особенно, — хриплым голосом ответил солист. — Не мучай себя, ты не отдыхал уже несколько суток нормально, тебе надо сил набираться. И советую, не много поесть, когда проснешься. Хорошо? Спорить с подругой бесполезное занятие, Честер осторожно встает с дивана, и старается, как можно аккуратнее, передать, спящего мальчика брюнетке. Поминки проходили в большой беседке на заднем дворе особняка, что позволяла теплая погода. Как только Честр собрался, отправиться во внутрь дома, Леонель начал просыпаться, почувствовав отсутсвие отца рядом. Мальчик тихонько заскулил, толи заплакал, когда попал на руки своей крестной Талинды, услышав рыдания сына, певец поспешил, успокоить маленького ребёнка. — Сыночек мой, тише, тише. Папа скоро вернется, не надо плакать, ладно? — он мило улыбнулся сыну, сжимая малюсенькую ладошку, — ты пока побудешь с крестной Тэлли, договорились? Папа устал, и тоже хочет, не много отдохнуть. — Папа…я хочу, пойти с тобой, — сонно произносит Лео, глядя на Честера. Взглянув на Талинду, Честер забирает младшего сына назад на руки, и тот мгновенно успокаивается, почувствовав родное тепло отцовского тела. — Хорошо сынок, пойдем вместе. Поспишь вместо со мной. Нам обоим нужен хороший сон, а потом поужинаем? — Да, я все еще хочу спать.. — Ну все маленький мой, пойдем. Будем, вместе отдыхать на одной кроватке, чтобы не было страшно. Честер извиняется перед Талиндой, и попросив её, сказать остальным, чтобы продолжали без него, вместе с сыном ушел наверх, его глаза слипались, противно слизились, как бы Честер не старался, подавить любую слезинку. Спальня встретила холодным одиночеством, уложив сына, певец задернул шторы, и закрыл плотно, проветривающееся окно, чтобы Леонель не замерз. Чес взял свою ночной комплект, после чего скрылся в ванной, траурный костюм пропитался слезами, подлежал срочной стирке, черные рубашка, пиджак со штанами, остались лежать на крышке унитаза, на их смену пришла шелковая пижама такого же черного цвета, Честер умывает соленное от слез лицо, сделав все процедуры, идет к ождиающему сыну. Он откдиывает одеяло на своей стороне, ложится рядом, прижимая Леонеля к себе, крепко крепко обнимает, тем самым хочет убаюкать. — Засыпай сыночек, нам с тобой нужно поспать, мы оба устали, — шепчет Беннингтон, устремив взгляд в стену напротив, — я не спал несколько суток, так что давай-ка, лучше заснем. — Пап..не бойся, я защищу тебя. — Я знаю, мой хороший, ты никогда не бросишь, и не дашь меня в обиду.