Первое мая. Лужники. Отбор в Олимпийскую сборную страны. Я во всю разминалась на открытой площадке, как и остальная сборная России. На Олимпиаде соревнования проходят на открытом воздухе, поэтому и отбор максимально приближен к этим условиям. Радует, что погода выдалась отличная. Абсолютно ясное небо и яркое солнце. Как раз из-за него я прятала свои глаза под чёрной кепкой, как и Максим.
— Макс, нормально всё с луком? — крикнула я, продолжая растягивать заднюю поверхность бедра.
— Да, отрегулировал немного, попробуй, — ответил он. Я закончила с растяжкой и подошла к нему. Взяв в руки лук, я медленно и аккуратно проверила все настройки.
— Макс, всё отлично, — кивнула я и нервно улыбнулась.
— Так, давай не нервничай, ладно? — он пристально глянул на меня из-под кепки. — Ты готова. Просто отработай так, как умеешь, — мне не нашлось, что сказать, поэтому я просто кивнула.
— Так, спортсменки, прошу на изготовку, — громко произнёс старший тренер сборной. — Отбор будет проходить так же, как и квалификация на Олимпийских играх. У вас есть 72 выстрела по мишени, которая находится в 70 метрах от вас. В Токио поедут всего три спортсменки, они будут участвовать в групповом и личном зачёте, — пояснил он наши дальнейшие действия, хотя, я думаю, все и так были в курсе.
Мы приступили к выполнению выстрелов. Я не обращала внимания на коллег по сборной, а сосредоточилась на себе. Серии у меня выходили весьма неплохие, но достаточно ли этого для попадания в тройку — неизвестно. Я пару раз глянула на Макса, на его лице читалось лишь спокойствие.
Первой закончила стрелять Лера Захарова. Я боковым зрением увидела, как она сложила лук и плюхнулась прямо на траву.
Спустя пять минут все спортсменки закончили стрельбу, в том числе и я. Осталось только дождаться результатов.
— Макс, ну, как тебе? — поинтересовалась я, пока запаковывала лук в кофр.
— Достойно, — успокоил меня он. — Через десять минут мы всё узнаем.
Следующие десять минут тянулись неимоверно долго. Я ходила туда-сюда и старалась не слушать трёп Захаровой, которая была уверена в своем превосходстве.
— Итак, у нас есть результаты, — к нам вышел Святослав Вячеславович. — Мы всё подсчитали, и у нас уже определён состав сборной. Первый номер и победитель сегодняшней перестрелки — Валерия Захарова, — все разом глянули на неё.
— Ну, это было предсказуемо, — Лера довольно улыбнулась.
— Второй номер сборной — Елена Пономарева, — старший тренер кивнул в сторону Лены.
— Ну и главная драма — это третье место. Спортсменок разделило всего одно очко, — у меня невольно сжались кулаки, причём настолько, что я ногтями впилась в ладони. Но я не чувствовала боли. Мне нужно услышать свою фамилию, иначе… — Итак, третий номер сборной — Ольга Мерман, — Святослав Вячеславович поднял растерянный взгляд на меня. — Вика, тебе не хватило одного балла, увы… — мне показалось, что он сам не верил в то, что было написано в протоколе.
Я опустила голову и просто смотрела себе под ноги. Ну вот и всё. Полгода подготовки, и мне не хватило балла. Да какие полгода. Я больше половины своей жизни занимаюсь стрельбой. Видимо, ради того, чтобы закончить вот так.
— Святослав Вячеславович, я считаю, что всё сложилось так, как и должно быть, — тишину на площадке нарушила Захарова. — Оля ровно шла по текущему сезону и заслужила место в олимпийской сборной, — её противный голос будто звенел в ушах. — А эта… — она осеклась, так как не хотела называть моё имя. — Тренируется отдельно, на сборах результаты посредственные. Даже сейчас просто повезло, что всего одного очка не хватило, — фыркнула она, после чего я подняла глаза и уставилась прямо на неё. — Чего уставилась? — она моментально отреагировала. — Думаешь, никто не в курсе, что ты творила после ОИ в Рио? Как каталась пьяная по Москве? М? Или как, нанюхавшись кокаина, чуть не сбила ребенка? — ей настолько нравилось опускать меня лицом в грязь, что у неё аж щёки покраснели. — Нужно отдать должное твоему папаше, замял дело как следует. Но, уж поверь мне, всё спортивное сообщество в курсе. Таким спортсменам, как ты, не место в Токио.
Я тупо смотрела на неё и улыбалась. У меня не было ни слёз, не истерики. Ничего. Пустота.
Я медленно стала двигаться в её сторону.
— Что? Не расслышала? — выпалила она как раз в тот момент, когда я подошла к ней. Я даже не стала ей ничего отвечать, а просто с размаху залепила ей звонкую пощёчину.
— Так! Загорская! Ты чего творишь? — гаркнул старший тренер.
— Вика, пойдём, — к нам тут же подлетел Макс и потянул меня за плечи. Я попятилась назад и всё равно продолжала смотреть на Леру и улыбаться. В голове не было ни единой мысли, я не отдавала отчёт своим действиям.
— Ты с ума сошла? — Захарова схватилась за щёку, к которой стала приливать кровь. — Идиотка неуравновешенная!
— Вика, пошли. Не дури! — теперь на меня крикнул Макс. А я продолжала пялится на Захарову, которая что-то кричала мне, но я не слышала. Звук отдалился, будто я зажала уши руками.
В итоге Максим психанул и перекинул меня через плечо, после чего понёс в сторону моей машины. Открыв её с брелка, который он, видимо, вытащил из моего кармана, Макс усадил меня на заднее сиденье. Спустя пару минут он бросил в багажник мой лук и стрелы, сел на водительское сиденье и завёл двигатель. Автоматически заработало радио, ведущий милым голосом сообщал прогноз погоды.
Я уткнулась лбом в переднее сидение и смотрела вниз. И молчала. Слова будто закончились. Совсем.
— Я отвезу тебя домой, — тихо произнёс Макс и сдвинулся с места. Спорить с ним у меня не было ни сил, ни желания. Да и прав он. Куда мне сейчас ехать?
Мы выехали из города на трассу. Из колонок полился трек Two Feet — Lost the Game, и я зачем то начала вслушиваться в слова, подняв голову:
And what can I do, I do, I do?
I know it's over
'Cause I lost the game, I can't get lower
Caused you pain, it's taking over
Lost the game, I can't get lower
Lost the game, lost the game, the game, the game
— Да что это за идиотская песня, — Макс уловил смысл трека и со злостью ткнул по кнопке уменьшения громкости. — Вик, мы уже почти приехали.
— Макс… — спустя полтора часа после случившегося я сказала первое слово.
— Что? — он продолжал рулить.
— Неужели это всё? — этим вопросом я будто бы сгустила воздух в машине.
— Ты о чём? — я не до конца понимала, Макс реально тупит или тянет время, пытаясь скорее доставить меня домой.
— О спорте. Получается, что сегодня я завершила карьеру? — задала я прямой вопрос, причём одновременно и Максиму, и себе.
— Давай не будем рубить с плеча, ладно? — он припарковал машину на участке, возле гаража. — Отдохни несколько дней, приди в себя. И позже поговорим, окей? — я не стала отвечать и просто вышла из машины.
Зайдя внутрь, я скинула обувь и напрямую пошла к лестнице, ведущей на второй этаж.
— Милая, как отбор? — я услышала голос мамы, но проигнорировала его и стала подниматься по лестнице. Закрывая дверь, я услышала, что в дом зашёл Макс и стал объяснять маме, что произошло.
Оказавшись в комнате, я, не раздеваясь, плюхнулась на кровать и зарылась в подушки. У кровати жалобно заскулил Трент. Он чувствовал, что мне плохо, но из-за своих коротких лап не мог запрыгнуть ко мне. Пришлось вылезти и поднять своего пса на постель. Он тут же уткнулся носом мне в шею и замолчал. Я и не заметила, как уснула.
Спустя несколько часов я проснулась. Трент мило спал на другой половине кровати. За окном виднелась глубокая ночь. Я поняла, что больше не смогу уснуть. Появилась навязчивая мысль. Я хочу выпить. Виски. Или коньяк. Хоть что-нибудь. Вернулось то мерзкое чувство, которое я гнала от себя с 2017 года.
Я выползла из постели и вышла из комнаты. Лунный свет отлично освещал первый этаж, поэтому я в темноте спустилась вниз и прошмыгнула на кухню. Я стала тихонько открывать шкафчики в поисках алкоголя. Мне одновременно мерзко и стыдно от самой себя, но я не до конца отдавала отчёт своим действиям. Методично, полка за полкой, я искала алкоголь.
— Что ищешь? — из темноты раздался голос отца, отчего я дёрнулась и выронила тарелку прямо на пол. На весь дом раздался звон битой посуды.
— Ничего, — единственное, что я смогла выдавить из себя.
— Алкоголь тебя не спасет, милая, — отец поднялся с кресла и подошёл к кухонному острову. Теперь он находился напротив меня, через стол, в лунном свете я прекрасно видела его обеспокоенное лицо.
— Пап, я ни о чём другом думать не могу, — я опёрлась руками на стол, так как руки затряслись. — Мне нужно выпить. Буквально два глотка, — как же отвратительно это звучит.
— Вика. Нет, — строго произнёс он. — Ищи ресурсы в чём-нибудь другом. А пить я тебе не дам. В конце концов, поплачь.
— Да не могу я плакать. — крикнула я.
— Тише! Мать будить не стоит! — тут же приструнил меня отец.
— Я не плачу после Олимпиады. Ну не плачу я, — я снизила тон, но не манеру, продолжая психовать. — Не льются слёзы у меня. Физически. Не знаю я, как избавиться от этих эмоций. Раньше мне помогал алкоголь. А вот теперь я не знаю, что мне делать, — я опустила голову вниз. — Если ты не мечтаешь, ты либо мёртв, либо перестаешь жить, а лишь существуешь. Пап, сегодня я умерла… И как с этим бороться, я не знаю.
Наступила тишина. Только настенные часы ровно отбивали ритм.
— Значит, так, я сейчас дам тебе успокоительное, и ты пойдёшь спать. Утром приедет врач из клиники. И мы вместе подумаем, как действовать, — он достал из аптечки таблетки и налил стакан воды. Я по привычке стала читать этикетку от таблеток. — Не бойся, в запрещённом списке этого лекарства нет.
Я запихала две таблетки в рот и залпом выпила стакан воды. После этого отец крепко обнял меня.
— Всё будет хорошо, дочь! Я тебе обещаю, — сказал отец, прижимая меня к своей груди.
