*(итал.) — успокаивая
Всё воскресенье Феликс с Ёджуном без конца переписывались, и даже несмотря на то, что Ли весь день провел в общаге, он не скучал и весело проводил время. Они разошлись только поздно ночью, из-за чего Феликс утром в понедельник проспал первую пару. Его это совсем не волновало, потому что он мог спокойно позавтракать в своем любимом кафе (да и лекция была бы скучной). Погода решила сойти с ума, и солнце нещадно жарило всех, кто рискнул выйти из дома в такой час. Феликс влетел в кафе и тут же остановился, наслаждаясь холодом от кондиционера. Парень огляделся и подумал, что надо садиться не за свой любимый столик, а за тот, который был ближе к источнику воздуха. Устроившись у окна, он только сейчас начал проверять социальные сети — что на него совсем не похоже. Обычно, прежде чем встать с кровати, он еще полчаса листает новости. Сообщений от Ёджуна не было, и Феликс немного расстроился, но парень был в сети поздно ночью, так что, вероятнее всего, еще спал. Феликс было подумал ему позвонить, но быстро отказался от этой идеи. Он умрёт от смущения. Феликса одновременно и пугало, и еще больше интересовало то чувство, которое сейчас переполняло его с головы до ног. Ему хотелось каждую секунду переписываться с Ёджуном, хотелось разговаривать с ним, встретиться наконец (и не имеет значения, что они знакомы всего день). Это настолько новые ощущения для парня, что он совсем не знает, как на них реагировать. К столику подошёл официант. — Доброе утро, я бы хотел… — весело начал Феликс, поднял взгляд и так и остался сидеть с открытым ртом. Напротив него стоял тот самый певец, выступавший перед ним с Чеён, и уж его Ли точно не ожидал здесь снова встретить. На этот раз на нём вместо костюма была надета униформа: белая свободная рубашка, темные брюки и бежевый фартук. Волосы забраны в хвост, и только пара прядей спадает на лицо. Теперь Феликс легко мог разглядеть его внимательные чёрные глаза и вежливую улыбку. Во взгляде проскользнул оттенок какой-то эмоции, но Ли даже при всем желании не смог бы её понять, потому что все мысли покинули его голову и он продолжал пялиться на официанта. — Так что вы будете заказывать?***
Хёнджин удивился не меньше Феликса. Он почему-то догадывался, что этот смешной парень может быть постоянным гостем кафе, но Хван даже не думал увидеть его именно сегодня. Паренёк напротив него выглядел, к слову, невероятно мило: у него забавно топорщилась челка (видимо, недавно проснулся), а все лицо усыпано яркими веснушками, и Хёнджину ужасно хотелось их пересчитать, но он сдержался. Впрочем, парень бы этого не заметил, ведь стоило Хёнджину подойти к столику, как он застыл с самым нелепым выражением лица. Чёрт, только бы не засмеяться. Хёнджин, чуть шире улыбаясь, повторил свой вопрос. Юноша несколько раз хлопает глазами и приходит в себя. Он тут же отворачивается, пряча покрасневшее лицо. Милый. — А-а-а, кхм… Мне, пожалуйста, айс-американо и омлет с беконом. Простите, я сегодня плохо спал и медленно соображаю, — тараторит он и, не глядя на Хёнджина, протягивает ему меню. Хван незаметно для него беззвучно хихикает. — Хорошо, скоро принесу. Он забирает у гостя меню и уходит на кухню, продолжая улыбаться. Больше он не спрашивал себя, почему именно он заплакал на его песне — такой эмоциональный парень просто не мог иначе. Передав заказ повару, Хёнджин зашел в уборную и уставился на себя в зеркало. Ему безумно хотелось распустить хвост, но Чан чётко оговорил, что волосы должны быть забраны, иначе они могут попасть в еду. Хвану пришлось смириться. На самом деле, ему надо было потерпеть до пятницы, ведь на выходных он не будет работать официантом — он будет стоять на сцене. И это снова была идея его друга. Хёнджину нужны деньги, и так как он забросил учёбу, Чан предложил ему поработать. Но не просто официантом, а выступать с группой, в надежде, что Хёнджин сможет заниматься любимым делом, вместо того чтобы закапывать себя дома в воспоминаниях. И Хван на самом деле был рад отвлечься от всего, поэтому ходил на работу с удовольствием. Тоскливые мысли снова нахлынули на него и уже было утащили из реального мира, когда с кухни раздался голос: — Четвертый столик готов! Хёнджин вышел в зал и заметил, как его гость нервно теребит в руках салфетку и монотонно качает ногой. Волнуется? Официант подходит к столу и ставит на него завтрак и кофе. — Приятного аппетита, — учтиво кланяется Хван и уже разворачивается, чтобы уйти, но гость внезапно его останавливает. — Я видел ваше выступление! Это было так здорово, и песня очень трогательная... Ну, и поёте вы, конечно, потрясающе… Хёнджин улыбается, глядя прямо в светлые глаза гостя. — Я теперь буду выступать здесь по выходным, — говорит он. Он не успевает даже подумать, как слова сами слетают у него с губ. — А, и можно на «ты», наверное… Я не думаю, что кто-то из нас старше. Лицо собеседника светлеет, как будто резко с его плеч упал невероятно тяжелый груз, который он тащил уже долгое время. — Ты, вроде бы, Хёнджин, да? Я Ли Феликс. Феликс значит. — Да, меня зовут Хван Хёнджин. Приятно познакомиться, — сердце Хёнджина бешено стучит, ведь он никак не был готов к этому резкому знакомству. — Ты часто сюда ходишь? Феликс задумывается на пару секунд, делая вид, что ведет подсчеты в уме. Он прикладывает пальцы к щеке, прямо как тогда, когда плакал во время выступления. Хёнджин поджимает губы, стараясь не улыбаться. — Хм... Больше трёх месяцев? Да! Я так люблю это кафе, очень жаль, что я не нашёл его раньше, — у Феликса сияют глаза. — А еще здесь работает мой друг — Ли Минхо, может, ты его знаешь. — Если честно, я тут только второй день, поэтому никого не запомнил, — Хёнджин убирает прядь волос за ухо. — Я знаю только Чана, то есть, директора Чана. Он предложил мне здесь выступить. Феликс заинтересованно кивает. — Передавай директору огромное спасибо за это чудесное место! До Хвана доносится звук входной двери, и он видит двух девушек, направляющихся к столику. От досады, что придется прервать их беседу, у Хёнджина кольнуло сердце. Он снова смотрит на Феликса и с сожалением говорит: — Прости, мне надо работать. Еще раз рад знакомству. — Я тоже, — Ли улыбается так ярко, что кажется даже солнце за окном не в состоянии конкурировать с ним. И эта улыбка продолжает стоять у Хёнджина перед глазами, когда он подходит к девушкам и спрашивает, что они будут заказывать.***
Чан усмехается. Он стоит на втором этаже и уже некоторое время заинтересованно наблюдает за Хёнджином и тем парнем, который приходит в его кафе трижды в неделю. Бан — ответственный директор, поэтому запоминает всех постоянных гостей, и уже разрабатывает систему скидок для таких клиентов. Ещё недавно Чан очень сильно волновался за Хёнджина и его моральное состояние и боялся, как бы его предложение не сделало только хуже. Но сейчас, глядя как Хёнджин так мило болтал с другим человеком (что случалось ну очень редко), директор уверен, что все будет хорошо. Дождавшись, пока Хван обслужит двух девушек, Чан подзывает его к себе. — Отлыниваешь от работы? — говорит старший строго, но на губах у него легкая улыбка. — Что? — Хёнджин искренне удивляется, но быстро догадывается, о чем тот говорит. — Ах это. Хён, я тебе сейчас всё объясню. И Хёнджин рассказывает Чану о загадочном парне, который расплакался на его выступлении, и о том, как сейчас они внезапно встретились. Бан смеётся и несколько раз хлопает друга по плечу. — Я рад, что ты знакомишься с людьми, Хёнджин. Не так страшно, правда? — Хван усмехается в ответ. — Говоришь, у него друг тут работает? Да, кажется я видел их с Минхо пару раз на кухне. Они тут вместе готовят. Хёнджин вдруг становится серьезным и кусает губу. — Знаешь, хён, я правда не думал, что кого-то настолько может тронуть моё пение. Значит, я еще не растерял свой навык. Это даёт надежду. Ладонь Чана невольно сжимается на плече друга, как и его сердце от таких слов. Хёнджин слишком строг к себе, он совершенно не уверен в своих силах, и Бан очень хочет ему помочь. — Если есть этот парнишка, значит будут и другие. По выходным оба этажа будут забиты, вот увидишь, — старший крепко обнимает Хвана. — Ты — звезда моего кафе, просто пока этого не видишь. Хёнджин молча кивает и обнимает Чана в ответ.***
— Феликс, ЧТО ты делаешь? Не надо, убери руку от кастрюли! Феликс удивленно замирает, держа пальцы с щепоткой приправ над большой кастрюлей, из которой по всей кухне разлетается приятный аромат. Минхо же, как в клише-сюжете приключенческого фильма, появляется в дверях в самый критический момент и предотвращает апокалипсис. Ну или испорченный суп. — Хо, что такое? — младший хлопает глазами. — Я подумал, это будет вкусно… У старшего нервно дергается бровь. Он накрывает кипящий суп крышкой. — Мой дорогой друг Фел, — начинает он ласково, — мы же договорились: ты учишь меня готовить десерты, я тебя — все остальное. А сейчас ты устраиваешь бунт против своего учителя. — Да ладно тебе, Хо! — хихикает Феликс. — Ты свалил с кухни и оставил всю готовку на меня, что мне было делать? И вообще, я тебя уже многому научил, так дай и мне проявить талант. С этими словами младший убирает крышку и демонстративно кидает приправы прямо в суп. Минхо закатывает глаза. Он понимает: если Феликс чем-то увлечен, его не переспорить. В последнее время Феликс действительно с энтузиазмом бросается за каждое дело, которое ему предлагают. Накануне, к примеру, он защитил доклад у строгого профессора и получил высший балл. А написал он его в ночь перед защитой, зато на одном дыхании. И так было не только с учёбой — все потому, что совсем скоро ему предстояло свидание с Ёджуном. Все эти дни они так же много переписывались и созванивались, и Феликс прекрасно понимал, что уже привязался к этому парню. Ему с ним так хорошо и легко, что другие люди, с которыми он встречался, казались Ли совершенно неинтересными. Он влюбился? Непонятно. Но ничего подобного он точно никогда не испытывал. Феликс рассказал Минхо о Ёджуне и о их будущем свидании, и Минхо не мог не улыбаться, видя счастливые искорки в глазах своего друга. Он жалел, что не сможет быть рядом с Феликсом в этот момент, потому что его завалили заданиями в университете — пришлось взять у директора Чана отгул на пару дней. Феликс не расстроился. Во-первых, он все равно ему все расскажет, а во-вторых, рядом будет Хёнджин. За эти дни они не очень часто общались, потому что у первого было много пар, а у второго — работа. Но парень чувствовал, что Хвану можно доверять. Как по часам, в этот самый момент, когда Феликс думал о Хёнджине, тот зашел на кухню. Уставшим и расслабленным после долгого рабочего дня он выглядел даже привлекательнее обычного. — Последний гость ушёл, — сказал Хван и улыбнулся ребятам. — Можно закрываться и по домам. Минхо и Феликс переглянулись. Хёнджин вскинул брови в немом вопросе. — Хёнджин, — решил взять на себя инициативу Минхо, — мы тут с Феликсом столкнулись с кулинарной дилеммой, которую без третьего лица нам не разрешить. Поможешь? — Пожа-а-а-луйста! — Феликс сложил ладони вместе, и умоляюще посмотрел на друга. Хван неловко улыбнулся. Что-то внутри него тихонько кричало, что соглашаться — плохая идея. Но он все равно согласился. Суп как раз приготовился, и Феликс налил немного в тарелку и протянул Хёнджину. Тот окинул содержимое взглядом. Суп как суп. Мясо, овощи, пахнет вроде приятно. Зачерпнув целую ложку, Хёнджин тут же отправил её в рот. Воцарилось молчание. Феликс смотрел, поджав губы, и покачивался на носочках от нетерпения. Минхо стоял чуть позади него, прикрыв рот рукой, чтобы скрыть усмешку. Хёнджин широко улыбнулся Феликсу и в следующую секунду кинулся к кувшину с водой в надежде поскорее охладить горящее горло. У Феликса отпала челюсть, а Минхо не сдержался и засмеялся в голос. — Что? Почему?! Хо, ты чего ржёшь? — обиженно завопил Феликс не понимая, почему Хёнджин отплевывается супом, который должен был быть, по его мнению, невероятно вкусным. — Друг, я тебе говорил, что уже перчил суп, — сквозь истерику пытался сказать Минхо, — но ты весь вечер витаешь в облаках и совсем меня не слышишь! Феликс так и остался стоять, насупившись и скрестив руки на груди. Он смотрел на Хвана в надежде, что тот скажет что-нибудь в его защиту, но тот упорно избегал его взгляда и налил себе еще один стакан воды. Спустя полчаса следы преступления (огненного супа) были уничтожены, кафе закрыто, а ребята стояли на улице и прощались. — Ну вот и мой автобус, — говорит Минхо, потому что Феликсу и Хёнджину по пути, — Спокойной ночи, шеф-повар, Хёнджин. Удачи в пятницу. За ним закрываются двери, и автобус уезжает, сливаясь с вечерним потоком машин. Ли и Хван идут в другую сторону. Это первый раз, когда они идут домой вместе, и Феликс немного нервничает. — Я так надеялся, что ты похвалишь мой суп, чтобы я смог утереть Хо нос. Он всегда хвастается тем, что готовит лучше меня, — смеётся Ли, стараясь разрядить обстановку. — Прости, но он правда был очень острым, — Хёнджину не хотелось огорчать Феликса, но тот лишь весело отмахнулся, и он успокоился. Некоторое время они шли молча, потому что ни один из них не решался начать разговор первым. Феликс хотел спросить, где живёт Хёнджин, потому что скоро они дойдут до его общежития, и будет забавно, если Хван живет где-то рядом. Хёнджин очень сильно хотел узнать, почему Минхо пожелал Ли удачи именно в пятницу, но боялся, что для этой темы они недостаточно близки. И вообще, это не его дело. Поэтому они шагали рядом, но не слишком близко, и изредка поглядывали друг на друга. Они перешли дорогу, и Феликс уже видел кирпичное здание своей общаги, но возвращаться ему почему-то не хотелось. Справа был небольшой парк, и он недолго думая свернул в его сторону. Хёнджин не отставал. Там Ли нашёл скамейку с видом на реку и хлопнул ладонью рядом с собой, приглашая друга сесть. — Мы пришли, вон там я живу, — указал Феликс на здание общежития в ответ на вопросительный взгляд Хёнджина. — Я просто... Я подумал, что хочу спросить твоего совета в одном деле, которое не дает мне спать, если ты не против… — Конечно не против. Спрашивай, — парень сел, развернувшись корпусом к Феликсу. Второму тут же стало ужасно неловко от его внимательного взгляда. — В общем, у меня свидание послезавтра. Вроде ничего страшного, да? Но дело в том, что я, кажется, впервые что-то чувствую к человеку... Ну, то есть, я очень сильно хочу его увидеть, мне нравится с ним общаться, и я, вроде… Ощущаю этих бабочек в животе. Но я боюсь. Боюсь, что это чувство уйдет. Что я дам ему ложную надежду, как и всегда. Будет больно и ему, и мне, и… Может, вообще никуда не ходить, как ты думаешь? Феликс говорит внезапно для самого себя тихо, запинаясь, долго формулируя предложения. Ему вдруг стало очень сложно выразить всё то, что у него на уме. Он замолкает и лишь мнет свои пальцы, стараясь успокоиться. Он в недоумении замирает, когда теплая рука Хёнджина накрывает его дрожащие пальцы. — Ничего, что я так сделал? — спросил Хван мягко. — Я не уверен, можно ли мне тебя обнять, поэтому решил просто рукой. — Все в порядке, меня это не напрягает, — улыбается ему Феликс, надеясь, что Хёнджин не заметит, как он покраснел. — Знаешь, — говорит Хёнджин уже увереннее, — ты очень много думаешь о будущем. Что будет? А что если произойдет это? А что если то? Так много, что забываешь, что мы не умеем предсказывать. Никто никогда не узнает, что случится завтра. Ты боишься, что чувства исчезнут, хотя ты даже не дал им шанса пожить. Строя догадки о будущем, можно забыть о настоящем, и в конце остаться одному, не понимая, кто ты и что произошло. Феликсу показалось, что последние слова Хёнджин сказал не ему, а скорее самому себе. Он поднял глаза к небу, наблюдая за звёздами. — Но что делать со страхом? Он сковывает меня и не дает быть собой. Хёнджин поворачивается к Феликсу, и крепче сжимает его пальцы, согревая их еще больше. — Послушай. Он опускает голову и начинает петь. Феликс широко раскрыл глаза. Слова свободно лились даже без музыки, потому что они сами создавали мелодию, от которой по коже поскакали мурашки. Хёнджин пел уверенно, но достаточно тихо, чтобы эту песню слышали только они двое. Высокие ноты невероятно красивые, и Феликс сдался и тоже зажмурился, а его хаотичные мысли уже не так сильно давили на голову. Он чувствовал только тепло рук и тепло голоса Хёнджина в своём сердце. Он не сразу понимает, что песня кончилась. Открыв глаза, он смотрит на Хёнджина, который мягко ему улыбается. — У тебя больше не дрожат руки, и дыхание ровное, — почти шепчет парень. Так и есть, внутри Феликса всё спокойно: нет ни навязчивых мыслей, ни противного ощущения волнения без причины. Только тепло. — Я не знаю, как ты это делаешь, но это потрясающе, — Ли медленно качает головой, не до конца осознавая, что произошло. — А ещё… Ты опять плачешь, — голос невероятно аккуратный, как будто Хёнджин очень боится произносить это вслух. Его печальные глаза блуждают по лицу Феликса, замечая сияющие слезинки. Феликс освобождает ладони из рук Хёнджина, которые все это время держали его, и касается щёк. Мокро. Почему? Почему опять это происходит? — Я… Мне уже пора, общежитие скоро закроется, — Феликсу очень, просто до ужаса неловко, и все чего он хочет, это поскорее уйти. Он не замечает, как Хёнджин потянулся к нему, но, будто очнувшись, отдернул руку. — Спасибо и спокойной ночи. Он уходит так быстро, как только может, по дороге вытирая лицо воротником своего свитера. Хёнджин так и не успел ничего сказать. Некоторое время он сидит молча, затем, вздохнув, достаёт сигареты и закуривает. Хорошо, что еще не слишком поздно, и можно успеть на последний автобус. Его дом находится совсем в другой стороне.