К. Н. А. Х.

— …Вам нужно обязательно выбрать научного руководителя, список всех, кто готов взять кого-то, я передала старосте, можете узнать. Лучше с этим не затягивать… — закончила преподавательница чуть тише. — А то хорошеньких разберут? — шепнул Валя, хихикая, после чего мгновенно получил в ответ укоризненный взгляд Степанцовой. — Да, Валь, — согласно кивнула она, прикрывая глаза с видом победителя, потому что вокруг, как фанфары, прозвучали смешки, смутившие парня. — Хочу обратить ваше внимание, что там может не быть тех людей, к которым вы хотели изначально. Анастасия Вячеславовна просила передать, чтобы вы даже не просились, будет выгонять и не пускать на пары, если будете ей докучать. «Как дети…» — пронеслось в голове у Батиной, которая сидела, подперев голову рукой и смотрела в потолок. Она хорошо помнила точно такой же разговор с Анастасией Вячеславовной, которая при первом же упоминании научно-исследовательской работы в прошлом семестре сказала, что брать она никого не будет, и уверенно выставила за дверь двоих, когда они начали клянчить. Этой женщине вообще-то было не так уж и просто перечить, при всей своей дружелюбности она была тверда, как камень, дала понять сразу, что видеть никого не хочет, а если кто-то попробует прорвать оборону, то лёгким испугом не отделается. — К Вячеславовне хотела? — Валентин, он же Валя, поворачивается к Батиной, изящно вплетая шёпот в речь куратора. Тая кивает, закатывая глаза. Проще согласиться. Чем спорить, тем более, что Степанцова уже пару раз сверкнула глазами в их сторону. — Говорят, Брыжинская в этом году. — Да к ней никто не пойдёт, если только места кончатся, — возникает в разговоре Женя с задней парты. — Ну да. Вот про что Степанцова говорила. Мне кажется, она точно знает про Брыжинскую, поэтому уже пятый раз говорит поторопиться… — Да, конечно, — закатывает глаза Валька, цокая языком. — Так, могучая кучка, — в речи куратора возникла пауза, очевидно направленная на угол дебатёров вместе с осуждающим косым взглядом. — уважение поимейте перебивать. Что там такого интересного? Все осели, опуская глаза кто куда, пока за ними плотно блюла контроль женщина, уперевшись руками в бока. Она не злилась, почти никогда, кстати, потому что уже столько лет работала педагогом — сказать страшно, но её сухое молчание пугало куда больше — под ним ты загорался, как спичка вблизи огня, от стыда и смущения. Она не налегала, ты сам проседал, повинуясь её воле. — Извините. — Извиняю, — кивает, опускаясь на краешек стола и заглядывая глазами в блокнот, которым она махала, пока что-то объясняла. — Огласить вам список? — Давайте. Все фамилии были знакомы и понятны, и каждый, услышав их, вспоминал секунду, когда, глядя на преподавателя понял, что с ним, наверно, что-то и выйдет. Пока не прозвучало последнее имя, после которого у всех на лицах появилась брезгливость и неприязнь — Брыжинская Татьяна Сергеевна. — Может, вас троих к ней и определить сразу? — с ухмылкой, опуская блокнот, Степанцова снова посмотрела на Женю, Таю и Валю, которые тут же закатили глаза, глубоко вдыхая — непроизвольная и чисто механическая реакция на Брыжинскую, которая выставила всей группе тройки, а этим счастливчикам красивенную двойку, ещё и расписалась как старательно, даже ручку любимую достала, а на просьбу о пересдаче пожала плечами, закатывая глаза. Степанцова тогда ходила к ней разбираться, но получила прекрасную версию конфликта — как учились, так и получили, что ж ей за уши притягивать? Степанцова тогда только педагогично не закатила глаза, оставляя на лице механически правильное выражение лица, кивнула, назвав их перехлопщиками, с чем Брыжинская любезно согласилась и снизошла до пересдачи. На пересдаче автоматом влепила три и выгнала к чёртовой матери, обещая изо всех сил избегать с ними встречи. — Да, конечно! Мы только верёвку и мыло возьмём, как раз на такой случай отложили, — первым же отозвался Валя, откидываясь на стуле и складывая руки под головой. — Так и запишем… — Степанцова сразу же наклонилась к блокноту, облизнув палец, чтобы перелистнуть страничку, после чего Женька тут же взорвалась возмущениями, вызывая смех у всех, кто тут был, в том числе и Степанцовой, которая чуть не задохнулась, роняя блокнот. — На самом деле, — пытаясь откашляться после смеха, поднимаясь с колен с блокнотом, начала она, поправляя юбку, — кто-то к ней всё равно попадёт, потому что ни Ярослав Викторович, ни Екатерина Степановна не хотят брать много людей, а тем более все остальные. Брыжинская потому и научник, потому что отказалась Анастасия Вячеславовна. Замена так сказать. — Ничего себе рокировка. Белую королеву на чёрного Ферзя. — Шахматы не для слабых духом, как сказал Стейниц, — тихо добавила Степанцова, отводя куда-то взгляд. — В общем вот. Это все новости, через неделю жду от вас все явки и пароли. Справочное бюро в моём лице работает только эту неделю, потому категорически отказываюсь на все отвечать. — Можно вопрос? — Конечно. — Почему вы не науч.рук.? — Валя сидел с достаточно хитрым видом, чтобы дать понять, что всё это провокация. На которые Степанцова никогда не покупалась, оставаясь непоколебимой, как скала. — Лица ваши видеть уже тошно, — коротко ответила она. — А щас возьмёшь кого-нибудь, так вы не то что в аудиторию без стука заходить будете, домой в холодильник запрыгнете!