Увертюра героев

      Инадзума встретила нас грозой и стеной ливня. Приём был, прямо скажем, так себе. Я этой стране была рада примерно так же, как она мне — могла бы, тоже начала бы метать молнии во все стороны. Мне не нравилось всё — погода, атмосфера, необходимость скрывать Глаз Бога.       Мы не пробыли там ещё и дня, и, пока искали гостиницу и заселялись, я в который раз убедилась, что Паймон не знакома фраза «инициатива ебет инициатора», потому что её инициатива ебала кого угодно, кроме неё самой. Эта жуткая несправедливость только накидывала мне поводов для раздражения. Не представляю, как Люмин хватало терпения покорно снимать кошечек с деревьев, доносить сумки до необходимого дома — не пряча их в инвентарь, чтобы не нервировать людей — и возвращаться к нам с таким видом, будто её всё устраивает. Мне за кошкой тоже пришлось слазать. Не то чтобы меня это сильно напрягло, но это была не моя инициатива! Не моя!       Когда мы заселились в одну из гостиниц на Рито, Дилюк отправился к каким-то своим «знакомым», я решила осмотреть остров — щит я могла держать хоть вечность, если не в бою, так что дождь меня вообще не волновал, но потом я вспомнила о том, что Глаз Бога лучше не светить, приуныла, и взяла зонтик. К тому же, дождь периодически прекращался — и моя попытка осмотреть остров как раз пришлась на это время, потому что сидеть в номере безвылазно было ужасно скучно, и я начинала изводить себя на пустом месте.       Люди ожидаемо повылезали из домов и спешили сделать свои дела, так что на улицах я была не одинока.       Паймон и Люмин ожидаемо увязались со мной, поскольку их «выходные» дни ещё не кончились. Именно тогда мне и пришлось полазать за кошечками. Так вот, когда Паймон на вопрос очередного прохожего с «а не могли бы вы помочь?» радостно ответила «Да, Люмин любит помогать людям, она вас проводит! А, сумок так много, конечно, и Рубедо что-нибудь возьмёт», я встала в позу и заявила:       — Паймон сама возьмёт.       — Что? Посмотри, какая Паймон маленькая! Как я унесу этот огромный арбуз?!       — Как хочешь, так и понесёшь, — я пожала плечами. — Предлагаешь помощь — бери на себя ответственность за свои слова, я здесь вообще-то остров осматриваю, а не носильщиком-спасателем работаю. Хочешь кому-то помочь, но не можешь? Позови стражу. Она таким не занимается? Не предлагай, — сказав это, я невозмутимо продолжила путь до сувенирных лавок, к которым изначально и направлялась.       Неприязнь к стране, конечно, была высока, но я подумала, что неплохо будет найти себе какую-нибудь статуэтку в чайник на память. Вряд ли я сюда добровольно вернусь, а так хоть что-то будет типа магнитика на холодильник, только статуэтка в чайник…       Я ещё долго слышала ругань Паймон, доносившуюся мне в след, но мне было всё равно. Мне хотелось хоть как-то отомстить им обеим за несправедливость — я не хотела лезть во всю эту клоаку Инадзумы, я хотела в Сумеру, в место, где, теоретически, хранилось множество знаний. В место, где я, возможно, получу ответ хоть на некоторые вопросы. Хотя, конечно, лучше, проще и быстрее было бы подняться до Селестии. Лифта, жаль, не завезли, мне ведь просто спросить надо, а не Богом становиться. С другой стороны, вряд ли они ответят…       В итоге я купила себе статуэтку кошки, которая махала лапой, такие, кажется, называли «манеки-неко» в Японии, и вернулась обратно в номер. Рито был маленьким и слегка унылым, к тому же здесь было слишком много стражи. Я сразу начинала чувствовать себя каким-то террористом-рецедивистом, так пристально они следили за теми, кто на этом острове не жил. Так себе ощущение. К тому же, думая о том, что нельзя использовать Глаз Бога на виду у людей, я чувствовала себя беспомощной. Он, конечно, отлично чувствовался, потому что я засунула его себе туда же, куда в девятом классе стопку шпаргалок по физике — в лифчик — и всё же, всё же…       Я чувствовала бы себя в большей безопасности, носи его, где положено. Меч из лифчика быстро не вытащишь — сначала из него придётся вытащить Глаз Бога.       Вернувшись, я без особого энтузиазма пролистала несколько прикупленных в одной из лавок книг, чтобы хоть немного понять и представить, как и чем живёт эта Инадзума, о которой я почти ничего не знала.       Я глубоко вздохнула и, усевшись на кровать, обхватила руками колени — истерика-то после похода в Разлом, меня, может, и отпустила, но разбитое состояние особо никуда и не делось. Ещё Инадзума эта… Я заранее была настроена негативно, поэтому ничего хорошего от этого места ожидать и не приходилось. Да и как вообще во всех этих условиях можно было построить нормальные отношения, а? Я начинала понимать авторов, которые предпочитали писать приключения только в жанре джен — со всем дерьмом, что происходит вокруг героев, думать об отношениях как-то… некогда или, вернее, не особо-то и уместно?..       Мне не нравилось это чувство. Ещё больше мне не нравилось то, что Люмин пришла, чтобы затащить Дилюка в какую-то заварушку с Фатуи. Но меня не покидало чувство, что она пришла не за ним — она пришла, чтобы впутать во всю эту дрянь меня, через него, потому что точно знала, что я не пущу его сюда одного. Слишком высоки шансы отсюда не вернуться.       Исходя из этих догадок вставал вопрос. Зачем ей я? Разве она не может прекрасно справиться со всем сама? Может, я более, чем уверена. Мотивы Люмин были за гранью моего понимания, и рассчитывать на то, что она любезно о них расскажет, не приходилось.       Печально вздохнув, я раскинулась на кровати в позе морской звезды, переведя унылый взгляд на окно, за которым снова начался дождь и сверкали молнии. Отвратительная погода. Энергия в этом месте тоже была тяжёлой и давящей, словно наэлектризованной. Откуда-то с юга или с юго-запада ощутимо тянуло могильщиной. Какой-то извращённой версией привычной тёмной энергии. Находиться на этих островах точно было небезопасно для жизни, я искренне не понимала, как здесь могли жить люди. И сомневалась в том, можно ли эти места очистить — на шип меня, вон, не хватило — вернее на энергию искажённых артерий земли. Драконий хребет я очищать и не пробовала. Пробовать же здесь… Людей жалко, но никто не заставляет их тут жить. На Драконьем хребте, вон, не живут.       Жертвовать своей жизнью ради них мне не хотелось — вряд ли Сяо успеет явиться аж сюда, даже если я позову, к тому же, в одной из книг было ясно сказано, что за очищение Инадзумы от тёмной энергии отвечает Великая жрица храма Наруками. Иными словами, тут был тот, кто должен был этим заниматься. Судя по ощущениям они, правда, справляются отвратно, но это и не удивительно, учитывая, что их Архонт, похоже, потёк крышей.       Смотря в потолок, я почему-то подумала о том, что хочу домой, и, запнувшись об эту мысль, осознала, что не представляю, какое место в Тейвате я сейчас могу назвать своим домом? Технически, Винокурню, но… Я прожила там всего несколько дней. Это место вовсе не кажется мне родным. Тогда, наверное, чайник?.. Там я хотя бы чувствую себя полноправной хозяйкой… Несмотря на то что мебель мы с Дилюком туда выбирали вместе, оплачивать я ему её не дала, мотивировав это тем, что хочу, чтобы в моей обители всё было куплено только мной. Фонтан он, правда, всё-таки протащил на волне энтузиазма Зефира, но то один-единственный фонтан снаружи эксперимента ради. С этим я могла смириться.       Но чайник скорее был просто крутой палаткой, а не… Местом, куда я могла бы вернуться и жить постоянно. Да и жить долгое время внутри было нельзя. Дольше всего в этом мире я жила в квартире Альбедо, но то квартира Альбедо, а не мой дом. Так странно… Вроде бы уже столько времени в этом мире провела, а всё ещё ни одно место домом назвать не могу.       Странно и немного грустно.       Чужачка Рубедо всё ещё чужая… Господи, какая чушь в голову лезет, а. Как пить дать тёмная энергия, нагнетающая атмосферу, апатию усиливает. Так-то она на меня не влияет, но чувствуя её рядом с собой, я начинаю напрягаться и вспоминать Разлом. Аж бесит.       Закрыв глаза, я погрузилась в медитацию, и сама не заметила, как забылась тяжёлым сном.       Никаких кошмаров мне после Разлома так и не приснилось, хотя, казалось бы, ситуация располагала. После ухода Паймон снов как не было, так и нет, поэтому я всё больше уверялась в том, что те эксклюзивные сеансы ночных кошмаров — её работа. Любви мне это к ней, естественно, не добавляло.       Дилюк запропал у своих информаторов на целые сутки. Это мне спокойствия также не добавляло — здесь я, в отличие от Ли Юэ, даже не знала, кого искать, чтобы мне выдали, где мой блудный муж. Конечно, я могла позвать Венти, но он мне не собачка-ищейка. Нехорошо злоупотреблять божественной помощью в делах, в которых без неё вполне можно обойтись.       В итоге, спустившись завтракать, я нос к носу столкнулась с Люмин и Паймон — вернее, они подсели за мой столик, заметив, что я одна медитирую над омурайсом. Радости я от их появления не испытала — в конце концов, это именно из-за них я сейчас находилась в стране, в которой не планировала находиться во время охоты на глаза бога — а может и вообще.       Радушия и любезности, соответственно, у меня было примерно столько же, сколько у Зуко из Аватара. Разница была лишь в том, что я не могла от большой любви полить эту парочку огнём. Зато рычать могла. Чем и занималась, когда меня пытались тыкать с разговорами. И если Люмин быстро поняла, что меня не стоит трогать, пока я не в настроении, то у Паймон тормоза не работали. Чувство такта у неё также отсутствовало, поэтому фея отгребала за двоих.       Ибо на каждый её вопрос я выдавала максимально неприятный ответ. При этом, к официантке, которая пришла и спросила о десерте, я отнеслась весьма радушно и даже заказала себе моти. Люмин хмыкнула, а Паймон, естественно, не смогла стерпеть такую вопиющую несправедливость.       — Ты так предвзято относишься к Паймон! — обвинило меня это летающее недоразумение. — Что Паймон тебе такого сделала?       Я перевела на неё взгляд, не скрывая в нём неприязни и, приподняв брови, вежливо осведомилась:       — Ты правда хочешь, чтобы я начала перечислять?       Паймон раздумывала секунды три.       — Нет, ты наговоришь кучу гадостей! — ретировалась она, спрятавшись за плечом Люмин. Та осуждающе покачала головой, но мне было всё равно — она мне не мать, чтобы я её осуждение близко к сердцу воспринимала. Да и не после её циничного подхода к жизни, ранее озвученного. Если она может делать вид, что ей всё ок и всё нравится ради мифической выгоды в будущем, то я нет. Кто из нас ещё хуже — тот ещё вопрос.       Я, конечно, тоже периодически раздумываю о том, какой поступок будет мне выгоднее, как и все люди, впрочем, но если человек мне не нравится, то он мне не нравится. Делать вид, что я от него в восторге, я не буду. Нейтралитет соблюдать до тех пор, пока человек границы не переходит — лучшее решение.       После завтрака я вернулась в свой номер, ибо желания взаимодействовать с людьми не было никакого. По-хорошему, я могла бы эти два дня провести в Мондштадте (не важно, с пользой или на отдыхе), но я поостереглась отпускать Дилюка одного. Если бы это была обычная рабочая поездка — легко, но Фатуи…       Комната, к слову, была небольшой, но хотя бы в западном стиле — выбирать не приходилось, на японских матрасах лично я бы спать не смогла, а прятаться в чайник постоянно, снимая при этом комнату было бы попросту глупо. Да и нам стоило находиться на виду у местных, как и им, мало ли. Выйдешь из чайника и в ловушку вляпаешься…       В помещении была кровать, шкаф, прикроватная тумбочка, и стул со столом у окна. Минималистичненько. Но лучше, чем типично японские хоромы в типично японском стиле. Смотреть на них было красивенько, но жить с бумажными дверьми — боязно. Особенно когда Фатуи в городе.       Когда Дилюк, наконец, вернулся уставший, я уже успела извести себя. Он устало протянул мне стопку бумаги и неохотно принялся раздеваться.       Я с недоумением оглядела бумаги, мельком заметив в них такие слова как «Охота на Глаза Бога», «Фатуи», «Клан Кудзё», «Сангономия Кокоми», «Кузня Татарасуны», «Трагедия Ясиори», и «Сопротивление».       — Подумал, тебе тоже будет интересно почитать, чтобы я не пересказывал. Как ознакомишься — сожгу, — сообщил Дилюк, вешая сюртук на спинку стула и принимаясь расстёгивать рубашку.       Я снова с сомнением оглядела бумажки, и убрала их в Глаз Бога.       — Ты голодный? Принести тебе ужин сюда, пока ты в душе, чтобы не спускаться?       — Спасибо, не стоит, я перекусил по дороге, — вежливо отказался Дилюк, вешая на спинку стула и рубашку.       — Может, мне помочь тебе помыться? — предложила я без задней мысли. За эти два дня я чуть на стенку не начала от скуки лезть, и чувствовала себя довольно бесполезной, сидя в номере и читая книжки. Хотя конечно делать мне ничего не хотелось, но… Вынужденное безделье, учитывая конечную цель визита, угнетало.       — Зачем? — с недоумением переспросил он, выпуская из рук ремень, за который взялся.       — Хочется? — пожала плечами я.       — Не нужно, я вполне в состоянии справиться сам, — покачал головой он.       Я надулась и поджала губы, ну право слово, что такого предложила-то… Как будто вернулись в то время, когда я ещё в теле Люмин гуляла. Даже обидно как-то. Хотя, может, я надумываю и просто не до конца отошла.       Пока Дилюк мылся, я изучала принесённые документы — и чем больше я читала, тем меньше мне нравилась Инадзума, хотя, казалось бы, куда уж? Конечно, возможно дело было в том, что я изначально прибыла в эту страну с негативным настроем, но… Тут творилось такое, что я иначе, как парашей, назвать и не могла.       Так и хотелось сказать «может, ну их всех нахер?» и уйти, но Дилюк этого не поймёт. Да и куча людей, пострадавших от этой «войны» между сопротивлением и приспешниками сёгуна не заслуживали такой судьбы. Ну а то, что разжигали этот конфликт Фатуи с рьяной поддержкой Сангономии, которая ради их расположения уничтожила экосистему целого чёртового острова и жизни тысяч, а то и сотен тысяч людей… Инадзума и сама по себе была довольно таки искалеченным регионом по сравнению с Мондштадтом и Ли Юэ, а теперь был потерян ещё один остров! Вернее, почти два — если бы не обновленная защитная система кузни Татарасуны, был бы уничтожен ещё один, а так он пока ещё держится. Пока держится защита. Долго ли она продержится?       Чего у Сангономии Кокоми было не отнять, так это жестокости. К своим она была столь же добра и милосердна, как и к остальному населению Инадзумы — одобрить поставку Глаз Порчи, сделав вид, что ничего о ней не знает, и закрывать глаза на то, что люди из её собственного сопротивления расплачиваются не просто жизнями на поле боя, а годами жизни за мнимую временную силу… Впрочем, от той, что распечатала энергию тёмного бога, виртуозно свалив вину на фанатиков, чтобы Фатуи смогли обустроить себе базу и заниматься своими исследованиями, трудно было ожидать чего-то другого.       И при всех её деяниях в народе она имеет репутацию едва ли не святой. Чувство, будто я оказалась в дешёвой китайской-корейской манхве с несправедливо обвиняемыми злодейками и мразями главными-героинями, у которых были ангельские личики и чёрные сердца. Нда. Интересно, как эта дамочка в реальности выглядит? Как ангелочек или как прожженная жизнью стерва?       Впрочем, не только Сангономия была грешна настолько, что впору сжечь на костре святой инквизиции, чтобы землю не отравляли. Кланы, скрывающие от Сёгуна реальное положение дел, тоже отличились. И, естественно, носы Фатуи торчали буквально из всех щелей.       Я испытывала невероятно сильное желание прополоскать свой мозг, и, желая отвлечься, пробежала глазами по списку островов. Итак, в Инадзуме шесть больших островов.       Ватацуми богат на ценные ресурсы, но обделено на продовольственные, и при этом управляется кланом, который за сотни лет, прошедших после смерти Оробаси так и не наладил никакой нормальной торговли с внешним миром и при этом поддерживал армию в постоянной готовности, заставляя остальных жителей выживать. При этом Верховных Жриц, которые отвечали за всё это управление, боготворили. Секта как она есть. Сжечь бы их всех, да природу жалко.       Ясиори уничтожен и отравлен энергией Татаригами, там всё ещё что-то растёт, но вряд ли надолго, и то, что растёт, людям уж точно есть нельзя.       Сэйрай запечатан Электро Архонтом после случая с Громовой Птицей, и там никто не живёт.       Остров Цуруми и вовсе был заперт в какой-то туманной аномалии, с которой никто не спешил разбираться, и люди не посещали его веками… Не известно, есть ли там до сих пор жители.       Каннадзука… Эвакуирована из-за нестабильного состояния кузни Татарасуны, испоганенной заботливой Кокоми. Пока с экосистемой острова всё в порядке, но неизвестно, что будет, когда кузня таки рванёт — а она точно рванёт, потому что в записях Дилюка было сказано, что учёные из Фонтейна бьются над проблемой безрезультатно. Также там было написано, что защитную систему модернезировала Алиса… Так что попрошу я, наверное, Альбедо, написать ей ещё одно письмо. Может, заскочит и починит до того, как ещё один остров станет непригоден для жизни.       Наруками пока самый стабильный остров, центральный, если не считать того, что тёмной энергией рядом с ним на Рито фонит так, словно я опять в Разлом спустилась и там и осталась. Пока я гуляла, заметила вдалеке огромное древо Сакуры, которое, по словам местных, расходилось корнями по всей стране, очищало и оберегало землю. И… Если оно должно эту функцию исполнять, то у меня много вопросов к Верховной Жрице, которая должна это дерево охранять.       Итого из шести островов хоть сколько-то пригодны для жизни только три! И то Каннадзука скоро может красивенько так бабахнуть, что и в Мондштадте видно будет, и станет уже не три.       Так что к сёгуну у меня тоже много вопросов.       Но главный — как можно было настолько запустить свои земли и так всё просрать? Она ведь по словам людей правит этими землями, в отличие от того же Венти, который самоустранился.       Правят теперь что, так?!       Мне на мгновение захотелось, чтобы Фатуи грохнули этого Архонта, а потом я задавила в себе эти мстительные мысли, потому что иначе с проблемами разбираться точно будет некому. Остаётся надеяться, что Люмин на волне завоевания сторонников достаточно прочистит сёгуну Райден мозги, чтобы она начала что-то делать. А то так скоро население Инадзумы начнёт разбегаться по другим странам и, если честно, люди, которые умудрились так просрать свои земли, вряд ли благотворно повлияют на чужие. Так что пусть сидят, где сидят, и грызутся между собой дальше.       И, поскольку у меня много вопросов к власть имущим — ещё несколько я бы задала некому Камисато Аято, который является главой комиссии Ясиро и, по сути, заправляет на Наруками большей частью дел, являясь, по факту, вторым лицом после сёгуна, потому что хвостатая жрица из Храма не считается, официально она заправляет только своим храмом, а не политическими делами. Про него в бумажках было только то, что общим советом кланов и волей сёгуна незадолго до Охоты на Глаза Бога его выслали на дипломатическую миссию, которая длилась до сих пор.       Людей вроде и жалко, а вроде и… Грешным делом хочется, чтобы все острова смыло нафиг. Начинаю немного так, на самую капельку, понимать Селестию, расшвыривающую свои шипы в неугодных.       Мне точно надо помедитировать. И подольше. Нельзя так думать, нельзя, даже в пустоту.       Ладно. Ладно. Мне говорили, что не столь важно, что именно ты думаешь, важно как ты поступаешь… Буду утешать себя этим.       Господи, как же мне всё это не нравится. Чувство такое, будто я в этом болоте надолго застряну, пока Дилюк будет пытаться мешать Фатуи… Интересно, смогу ли я очистить отравленной тёмной энергией остров или повторится ситуация, как в Разломе, когда очень хочется, но силенок не хватает? У кого бы взять сердце Бога погонять, чтоб исправить эту дичь, а? Может, Райден одолжит ради очищения своей земли? Я честно обратно верну. Сразу же. После того как снова к шипу в Разломе спущусь и ещё раз попробую.       Н-да, Разлом будет моей больной темой ещё очень-очень долго…       — Как впечатления? — поинтересовался вышедший из душа Дилюк.       — Хочется сжечь здесь всё и никогда не возвращаться. У меня вопрос: что Фатуи пообещали Кудзё, и что — Сангономии?       — То, что они больше всего желали услышать. Учитывая ситуацию в этой стране, вряд ли они планируют выполнять обещанное. Если ничего не изменится, ещё немного, и Инадзума просто перестанет существовать.       — Они просто разорвут её остатки на клочки?       — На очень мелкие клочки, — мрачно кивнул Дилюк, забирая у меня протянутые бумажки. — Пока они заняты Сердцем Бога, но стоит им его получить — и кузню наверняка доломают при случае, — он вынул из внутреннего кармана сюртука свой Глаз Бога, сжёг их, и, приоткрыв окно, небрежно стряхнул пепел на улицу. — Если не они, так Сангономия — по её приказам прослеживается очень чёткая тенденция разрушения. Словно её цель вовсе не остановить Охоту на Глаза Бога, как утверждает сопротивление, а как можно сильнее нарушить экономику и сельское хозяйство Инадзумы.       — Она, как все тираны, не понимает, что невозможно править пеплом, — не удержавшись, я хмыкнула и, щёлкнув пальцами, хлопнула в ладоши. — А потом она наречёт себя королевой-фениксом, заявит, что возродит этот мир после очищения и сделает его лучше, чем он был раньше!       — Давай без отсылок на Аватаров? — устало попросил Дилюк, присаживаясь рядом со мной на кровать. — Вряд ли она назовётся Фениксом, учитывая Гидро Глаз Бога и принадлежность к народности, что поклонялась морскому Архонту. По слухам, она может ходить по воде, словно по земле.       Я чуть не ляпнула «тогда Иисусом», но вовремя спохватилась, что он был исключительно положительным религиозным персонажем, и тут в качестве сравнения не подходил. Эта дамочка на святую по поступкам ни разу не тянула.       — Что ты собираешься делать? — вместо этого поинтересовалась я.       Я сильно сомневалась в том, что Дилюк способен в открытую вмешаться в политику чужой страны — по-хорошему, это было невозможно, будь он хоть сотню раз известным на весь Тейват владельцем винного бизнеса. Значит, остаются только тайные делишки с высоким риском для жизни. Да и начать-то мы вроде как должны были с визита на базу Фатуи, но… Лучше спросить на всякий случай.       — Как и собирались, вместе с Люмин заглянем в «раскрытую» базу, хотя, полагаю, там не будет ничего интересного. Однако выяснить местонахождение других самостоятельно в этой стране я не смогу, даже пользуясь всеми своими связями. Инадзума — довольно закрытая страна, и власть в ней разбита между кланами.       — И все они со своими тараканами, — проворчала я.       — В целом, так, — сухо кивнул Дилюк. — Однако я знаю одного человека, который заинтересован в сохранении этой страны и выдворении отсюда Фатуи. И, по счастливому стечению обстоятельств, судя по имеющейся у меня информации, он закончил свою дипломатическую миссию и должен вернуться в страну примерно через неделю, если донесение об его отплытии из Ли Юэ верны.       — Ты про Камисато Аято? — предположила я, сопоставив услышанное с недавно прочитанным.       — Верно, — подтвердил Дилюк. — Если ему не поступит никаких противоположных распоряжений свыше, он, вероятно, будет рад предоставить несколько наводок и разобраться с Фатуи чужими руками.       — Почему ты думаешь, он знает, где они могут быть, если он был за пределами страны… около полугода? Или даже больше, — я начала было загибать пальцы, чтобы посчитать месяца, но быстро одёрнула себя, поскольку это было бессмысленно.       — Ему подчиняются Сюмацубан, и один из них состоит там же, где и я. Официально, во всяком случае, он один.       — О них не было в бумажках, — нахмурилась я.       — Естественно, — Дилюк чуть усмехнулся. — Это особое подразделение Инадзумы, доступ к информации о нём сильно ограничен и те, кто предоставляют данные об общей ситуации в стране, не должны об этом знать. Чтобы выйти на более, хм, скажем так, осведомлённых людей, понадобится куда больше времени, чем один день.       — Даже тебе?       — Даже мне. Как и во всяких организациях, в нашей есть иерархия. Если бы о Сюмацубан было легко узнать, в их существовании не было бы смысла. На данный момент тех данных, что я получил, будет достаточно, остальное… Мне нет необходимости сильно светиться и привлекать внимание раньше времени. Как ты любишь говорить, моя внешность слишком приметна, и Фатуи быстро поймут, что я здесь, если я начну свободно ходить по улицам. Хотелось бы сохранить элемент неожиданности.       — Мы здесь надолго, — без особой радости протянула я.       — После посещения завода я просто организую себе прикрытие, и мы посетим поместье Камисато под предлогом налаживания поставок вина для фестивалей. И ты сможешь остаться там, как мой законный представитель и моя жена, под защитой Камисато Аято. В безопасности.       — Издеваешься? — я вскинула брови, сделав неопределённый раздражённый жест рукой.       — Почему? — Дилюк склонил голову на бок. — Ты хочешь находиться как можно ближе к тем местам, в которые собираюсь идти я. Разве это место будет плохим вариантом?       — Я хотела пойти с тобой. И на завод в том числе.       Дилюк долгое время молчал, внимательно разглядывая меня, а затем вздохнул и произнёс с таким видом, будто озвучивает очевидное несмышленому ребёнку.       — Руби… Фатуи — люди, а не хиличурлы. Я предполагаю, что в этот раз, чтобы остановить их, придётся убивать. Я уже убивал людей, и, хоть и не испытываю радости от необходимости повторять это, смогу сделать это снова. А ты? Ты не убивала людей. Ты даже практически не сражалась с людьми. В отличие от тебя, Фатуи не будут колебаться. Заминка может стоить тебе жизни. Ты не могла даже спокойно смотреть на то, как я пытаю мага Бездны. Я не хочу так рисковать.       Нашёл что припомнить…       Я открыла было рот, чтобы возразить, но не смогла, и закрыла его обратно. Тоже некоторое время молча смотрела на него, пытаясь представить, что бы я почувствовала, если бы увидела, как он пытает людей — или убивает их, и поняла, что не знаю. Изменится ли моё отношение к нему, если я буду не просто знать об этом, а… увижу это?       Вряд ли. Не менялось же мое мнение о дедушках и бабушках после того, как я увидела, как они топят котят, сворачивают шеи курам… Животные, конечно, не люди, но их тоже было жалко. Однако я еще в детстве могла понять, что мир просто так работает — и их вырастили, чтобы потом съесть. Люди же… Ну, сравнивать их с курами на убой будет некорректно, конечно, однако когда встречаются два человека с намерением убить друг друга, выживает либо сильнейший, либо более удачливый, либо тот, у кого есть подмога, разве выживший автоматически становится отвратительным человеком? Я точно знаю, что Фатуи без колебаний отнимают чужие жизни. Убивая других, они должны быть готовы умереть. Вот и всё.       Конечно, у них у всех наверняка есть семьи и близкие люди, и нехорошо отвечать жестокостью на жестокость, но… Воюя с такой организацией невозможно остаться святым и живым одновременно. Как и сказал Дилюк, заминка, и уж тем более милосердие, может стоить мне моей жизни. Вряд ли я смогу убить кого-то, но… я хотя бы смогу сыграть роль той самой целебной подмоги. Уж на это, надо думать, моих способностей хватит. Заодно докажу ему, что я способна ходить к Фатуи вместе с ним. Хотя мне очень не хочется туда идти, но… Неправильно будет прятать голову в песок, как страусу.       — Я не хочу, и не буду отпускать тебя одного в место, где даже Люмин подозревает наличие засады. Из нас троих только я умею исцелять. Так что на завод я пойду, и это не обсуждается, — в конце концов, произнесла я. — Если ты опасаешься, что я не смогу смотреть на тебя после того, как ты кого-то убьёшь, то… Я могу отворачиваться, закрывать глаза, или делать что-то ещё настолько же абсурдное, если так тебе будет спокойнее. Паймон в любом случае потащится туда вместе с Люмин, так что почему бы не пойти и мне? Я хотя бы полезная, а не бесячая летающая говорящая девочка, создающая одни только проблемы.       — Я не уверен, что в твоём состоянии стоит… — Дилюк осёкся, заметив мой многозначительный взгляд. Мне очень хотелось огрызнуться, но я сдержалась. — Пойми, я вовсе не пытаюсь как-то ограничить твою свободу, я просто… Беспокоюсь. И не о том, как ты станешь относиться ко мне. Это… не тот опыт, за которым стоит гнаться.       — Я и не гонюсь за этим опытом, — я поджала губы и скрестила руки на груди. — Просто идти в засаду без целителя, даже самого плохенького, довольно глупо.       И в отличие от вас, я всегда могу позвать Сяо. Меня он услышит даже в этой дыре под названием Инадзума. А ещё у меня всё ещё есть маска. Так что я, объективно, не в такой уж большой опасности до тех пор, пока в дело не вступают предвестники.       — Я… не хочу, чтобы ты заставляла себя участвовать в том, что тебе не нравится, только потому что я хочу свести счёты с Фатуи.       — Я буду тихо сидеть в поместье Камисато, если пойму, что не вывожу, но на завод я иду, и это моё окончательное решение, — постаравшись как можно сильнее смягчить тон голоса, подвела итог этому разговору я, поскольку обсуждать по кругу одно и то же мне очень не хотелось.       Дилюк тяжело вздохнул, а я, протянув руку, погладила его по щеке. Он перехватил мою руку и прижался к ней щекой, вздохнув ещё тяжелее.       — Я не хочу, чтобы ситуация, как в пещере со статуей, повторилась, — едва слышно произнёс он.       — Ты не сможешь меня спрятать от всего, — заметила я. После ситуации с маской и Сяо я как-то подрастеряла умиления и сочувствия к этой его реакции, и, хотя она и была вызвана желанием меня защитить, до конца я его так и не простила. — И, знаешь, мне говорили, что то, чего ты больше всего боишься, будет продолжать случаться с тобой до тех пор, пока ты не изменишь своего отношения к ситуации.       — Разве возможно вообще изменить отношение к таким ситуациям? — Дилюк, прикрывший было глаза, резко распахнул их. — Разве ты теперь не боишься потерять того Адепта?       — Если я посмею заикнуться о том, чтобы он пересмотрел своё отношение к жертвенности в определённых ситуациях, я потеряю его с куда большей вероятностью. В случае со мной, вероятно, работать будет как-то так же, как и с тобой. Люди не любят, когда другие начинают диктовать, как им жить, — только сказав это, я осознала, насколько холодно это прозвучало, но забирать слова назад было уже поздно.       — Спасибо, что дала мне второй шанс, — неожиданно поблагодарил Дилюк вместо того чтобы среагировать на мой выпад. — Я ценю это, хотя и осознаю, что, скорее всего, не оправдываю твоих ожиданий, я… Ничего не могу с этим поделать.       — Я дала второй шанс не тебе, а нам, — покачав головой, вымученно улыбнулась я. — И… невозможно оправдать ожиданий, если их нет, так что тебе не стоит беспокоиться об этом. Я усвоила свой урок. Больше я от тебя ничего не жду, и буду действовать соответственно.       На лице Дилюка ошеломление смешалось с недоверием и почему-то стыдом. Я убрала руку от его лица и переползла на свою половину кровати.       — Давай спать, завтра, вероятно, у тебя ещё есть дела, — добавила я, заметив, что он продолжает сидеть, как сидел, и смотреть на свою руку, из которой я ранее высвободила свою.