Увертюра героев

      Это были тяжёлые дни и тяжёлые размышления.       И, смотря сейчас на Дилюка, я… думала, что вряд ли когда-либо ещё буду чувствовать себя также паршиво. Я чувствовала себя преданной — и в то же время предательницей. Как оказалось, одной ошибки оказалось достаточно, чтобы вся моя симпатия резко сменилась отвращением.       Я не чувствовала в себе сил находиться с ним рядом, смотреть на него и уж тем более прикасаться — и позволять прикасаться к себе. Смотря на него, уставшего, я чувствовала сожаление и боль — и самым противным было понимание, что я больше никогда не смогу ему доверять.       Мне не нужно было от него ничего, кроме уважения — ни деньги, ни власть меня не интересовали. Да, мне нравилась его внешность, и характер, но…       Оказавшись в этой ситуации, я поняла, что свадьба была ошибкой. Не стоило поддаваться влюблённости и очертя голову бросаться во всё это. Сейчас мы не оказались бы в таком положении, просто отношения, без всех этих церемоний и колец, разорвать было бы не сильно проще эмоционально, но… Я не испортила бы его репутацию в глазах общества.       А ведь она будет испорчена.       Брак будет расторгнут лишь спустя пару месяцев после заключения.       Потому что я не смогу ни морально, ни физически, продолжать с ним отношения.       Ничего не может быть без доверия. Брака тем более.       А поверить ему второй раз я не смогу.       Просто… Не смогу.       Чайник тоже перестал казаться мне уютным. Как и диван, на котором мы сидели.       — У меня всего один вопрос, — после продолжительного молчания начал Дилюк. — Ты любишь его?       — Ты о Сяо? — на всякий случай уточнила я. Вопрос, на самом деле, не требовал уточнения, но я была слишком разбита — Дилюк всё ещё мне нравился, но… Но. Я чувствовала как ком сдавливает горло.       — Да.       Не думала, что снова увижу это отстранённо-нейтральное выражение лица во время диалога со мной. Ха… Наверное, после того, что я скажу, только такое лицо я и буду видеть.       — Люблю, — не стала отрицать я, Дилюк судорожно вздохнул, а я продолжила, не дав ему среагировать. — Я люблю тебя, я люблю Сяо, я люблю Альбедо. Я люблю всех вас, каждого по-своему. Но этот факт ничего не меняет. Знаешь, почему?       — Почему? — переспросил Дилюк голосом ровным и безэмоциональным.       Смотреть на него, полного обречённости, было больно. Возможно… Возможно, стоит дать ему ещё один шанс? Возможно, это чувство пустоты исчезнет? Возможно, я просто недостаточно отошла?       — Я отвечу, как только ты ответишь мне на один вопрос. Ты отобрал у меня право выбора, это сделало мне больно — и до сих пор делает больно, и… Я хочу знать. Если эта ситуация повторится, то… Как ты поступишь?       — Прости, но… Если ситуация повторится, боюсь, я поступлю точно также, даже если ты меня потом возненавидишь. Для меня нет ничего важнее, чем твоя жизнь. Я уважаю твои желания, но… Не вынуждай меня смотреть, как ты умираешь. Я не смогу.       Мне показалось, я услышала, как что-то внутри разбивается.       — Я вряд ли бы умерла. Но Сяо бы умер, не окажись рядом Моракса. У меня была возможность воспользоваться силой, которая куда больше человеческой, ради спасения чужой жизни. И это было моё решение. Окажись на его месте ты или Альбедо, я поступила бы также, и ни о чём бы не жалела. Потому что нет ничего ценнее жизни, и… Нет ничего хуже, чем бездействие в ситуации, в которой я могла бы помочь. Но я не бездействовала. Ты заставил меня и отобрал у меня право выбора.       — Твоя жизнь также ценна, как и чужая.       — Да. Но только я могу решить, как ей распорядиться и как поступить.       — Но разве не долг близкого человека оградить любимого от опрометчивого поступка и опасности? Разве ты не сделала бы то же самое, поменяйся мы местами? — Дилюк чуть подался вперёд, но быстро одёрнул себя и снова выпрямился.       — Я сделала бы всё, чтобы ты смог выжить, приняв решение, которое могло бы привести тебя к смерти.       Может, после я бы закатила истерику или устроила скандал.       — Чем это отличается от того, что сделал я?       Я молчала, продолжая смотреть на него. Действительно, чем? Может, тем что… Я не встала бы между тобой и жизнью, например, твоего отца?       — И… Ты не видела себя со стороны тогда, — едва слышно добавил Дилюк. — Божеству поклоняются, преподносят дары или жертвы, если оно тёмное. У божества просят помощи, божество оплакивают, если оно умирает… На божество… не смотрят таким взглядом, каким на Сяо смотришь ты, — ещё тише закончил он.       Я склонила голову на бок, мне очень стало интересно, каким. Происходящее начало меня забавлять.       — Каким? — решила уточнить я.       — Таким, будто ты едва не потеряла самое дорогое в своей жизни.       — Доверие действительно самая дорогая вещь в этой жизни, а жизнь бесценна.       Дилюк вздрогнул, как от пощёчины.       — Итак, возвращаясь к началу нашего разговора… Тот факт, что мне по-своему дорог каждый из вас, ничего не меняет. Потому что как оказалось, я не способна простить предательство и моё «люблю тебя» разбивается о «люблю себя», — не сдержав грустной усмешки, ответила я. — Я всегда была уверена в том, что не приму поспешных решений, а если приму, не пожалею, но… Я жалею. О том, что недостаточно хорошо подумала головой и теперь поставлю тебя в неловкое положение. О том, что, возможно, могла спутать с любовью восхищение, симпатию и влечение. О том, что любовь — это вроде бы нечто очевидное, но такое совершенно разное для всех и больше всего о том, что разное для нас. Моя любовь чуть не стоила Сяо жизни и… Не знаю, прав ли ты в своих сомнениях, но… Его жизнь для меня на первом месте. Мне жаль, — я сняла с пальца кольцо и, подумав, достала и то, что получила в качестве помолвочного, и положила их на стол. — Очень жаль, но… Я не смогу продолжать. Смотря на тебя, я больше не чувствую себя в безопасности. Мне не нужна такая защита. И, поскольку ты не раскаиваешься, а я не чувствую в себе душевных сил оставаться рядом с тобой. Ты дорог мне, но я… Не могу. Давай закончим на этом. Я не смогу жить с тобой зная, что это может повториться. Давай просто примем это как хороший жизненный урок. Нам повезло, что наши отношения получили эту проверку сейчас. У тебя есть шанс найти девушку, которая оценит все твои достоинства и сможет закрыть глаза на недостатки, а я…Вероятно, я не та, кто тебе нужен. Или ты не тот, кто нужен мне. Так бывает. На нас свет клином не сошёлся… Ну, или сошёлся недостаточно сильно, — я снова не сдержала нервного смешка. Дилюк, не отрываясь, смотрел на кольца. — Я надеюсь, ты будешь счастлив.       Я вынула бланк, который нужно было подписать, чтобы подать на развод и положила его на стол. Чернильница, которую я поставила на него перед разговором, как и перо, никогда здесь до этого не стоявшие, обрели в глазах Дилюка смысл — он смотрел на них таким взглядом, будто должен был подписать себе приговор.       — А ты? Будешь счастлива с этим Адептом? — он, наконец, снова перевёл взгляд на меня. — Раз его жизнь тебе дороже меня, очевидно, любовь к нему сильнее.       — Сяо не знает, что значит любить. Не уверена, что моё будущее будет таким, каким ты себе сейчас представляешь, — я встала и, сделав несколько шагов к стене, остановилась перед гобеленом с пейзажем Ли Юэ. — Я не знаю, прав ли ты, ведь сейчас чувствую лишь горечь. Но я усвоила урок. Даже если я пойму, что люблю его как мужчину, в этот раз я ничего не буду ждать.       — И… Что ты ждала от меня?       — То, что ты будешь уважать мои желания так же, как я уважаю твои, ведь для меня любовь это в первую очередь уважение, а потом уже всё остальное, — я провела по гобелену пальцами. — Но любовь — это не только уважение, это ещё и готовность прощать. И… В этот раз я тебя простить не готова. Не могу. И не хочу.       — Я тебя услышал, — Дилюк тоже поднялся на ноги, и я услышала вначале тихий скрип пера по бумаге, а затем то, как удаляются его шаги.       Я сглотнула стоящий в горле ком, но не шевельнулась. Когда шаги замерли, я не выдержала и обернулась, Дилюк стоял в дверях и смотрел на меня.       — Мне жаль, что я не смог сделать тебя счастливой. Прости и… Если тебе понадобится помощь, ты всегда можешь прийти ко мне.       Не приду. Не смогу. Но… Спасибо за предложение.       Не в силах выдавить из себя больше ни слова, я кивнула. Это красивый жест. Я не стану портить его.       Когда дверь за Дилюком захлопнулась, я перевела взгляд на стол. Бланк был подписан. Кольца всё ещё лежали на нём. Лучше бы забрал.       Съехав по стене вниз, я обхватила руками колени и разрыдалась. Теперь я чувствовала отвращение ещё и к самой себе. Лучше бы я просто делала то, что от меня хотела Паймон. «Спасала» бы чёртов мир. Не оказалась бы в такой ситуации.       Отвратительное чувство.       Наверное, как-то так чувствуют себя те, кто ест стекло — будто тебя что-то разрывает изнутри.