Увертюра героев

      Гадость была сделана и я релаксировала, сидя в саду у Аято. Камушки вокруг, прудик искусственный, водичка льётся с бамбука на бамбук. Залипательно. Умиротворяюще. Самое то.       Венти, чтобы не загреметь в тюрьму за незаконное проникновение, вернулся в Мондштадт, я же сидела в саду и пила чай, смотря на то, как вода льётся в бамбук с перегородкой, и когда он наполняется, трубка переворачивается, вода выливается, а пустой бамбук возвращается в прежнее положение, стукаясь при этом об камень. Не зря японцы приспособили этот отпугиватель оленей под декор в саду, ой не зря.       Пельменей что ли слепить? Хотя у Аято повара готовят, конечно, и всё же… Руки чем-то займу. Фарш бы только накрутить, но негде. Мясорубки-то у меня нет. Купить что ли? Как приятно думать о чём-то приземлённом вместо того чтобы беспокоиться. Интересно, как сильно будет зла Кокоми, когда узнает, что её репутация святой уничтожена? Может, улетит на Марс на реактивной тяге и избавит мир от своего присутствия самостоятельно? Тут вообще есть Марс?       Размышлять ни о чём тоже было приятно. Хочу просто дома сидеть, а не вот это вот всё. Дилюка ещё до сих пор нет... Тревожно. Только и остаётся, что на мысли о пельменях отвлекаться, а то недолго и по стене и потолку начать ходить по заветам ниндзя из Наруто.       Я пересела с камня на низкий стульчик и подперла щеки руками, оперевшись локтями о низкий столик. Точно что ли пельмени слепить? Или просто сходить их поесть куда-нибудь? Все равно больше ничего делать нельзя... И нечего. Даже тренировки с Сяо из-за Инадзумы сократила ведь, вернуть, что ли, старый график? Я, конечно, не мазохистка, но…       Пытаясь отвлечься, я перешла на разглядывание сада: белые, красные, синие цветочки, названия которых я не знаю, аккуратно постриженные кустики, камушки, водичка. Бамбук тук-тук… Стены дома с раздвигающимися японскими дверьми, через которые я пришла. Благодать, в общем. Может ну их, пельмени… написать что-нибудь? Я так давно ничего не писала, такими темпами скоро вообще забуду, каково это. Хм, если четное число квадратиков на двери, набросаю идею для романа, если нечетное, начну… Гарри Поттера записывать, пока ещё помню. А то потом обнаружу, что забыла, а перечитать-то никак…       Двери, на которых я решила посчитать квадратики, разъехались в сторону и первым, что я увидела, был букет. Нет, букетище из каких-то красных цветов. Инадзумская диковинка? Выглядит как кровавые лилии. Ну что-то близкое к этому. Потом я подняла взгляд от букета, и увидела Дилюка, из-за красных волос которого складывалось впечатление, что красного как-то слишком много.       Мой мозг, наконец, сложил два плюс два, я вскочила и задала самый тупой вопрос, который только можно было:       — Вы вернулись?       — Ушло больше времени, чем ожидалось, — Дилюк тактично не стал заострять на моем странном вопросе внимание. Позади него темнел коридор, ведущий в эту часть сада.       Я же пересекла сад и повисла на его шее, поджав ноги, он едва успел перехватить букет, чтобы я не впечаталась прямо в него. Нет, такие подарки я обычно любила и берегла, но у меня тут муж вернулся, какой букет. Я уткнулась носом ему в шею и глубоко вздохнула знакомый запах… неожиданно винограда, а не гари.       —…Ты… успел переодеться?.. — я потёрлась носом о его шею. Вроде ничего такого, но я думала, он сразу меня найдёт. Немножечко… обидно, что ли?..       — Не думаю, что стоило показываться тебе в том виде, к тому же, я надеялся, что ты… будешь встречать меня как-то так, — в голосе Дилюка слышалась радость, смешанная с удовлетворением, и, кажется, даже немного облегчением. — Мне не хотелось представать… нет… — он замялся, похоже, подбирая слова.       Тем временем я дошла до мысли, что раз сходил в душ, стоит, пока я на нём вишу, не качается, цветы принёс…       Рукой за талию придержал…       Встав на ноги нормально, я перехватила его губы до того, как он успел продолжить мысль. От облегчения покалывало кончики пальцев, я прямо чувствовала, как меня отпускает напряжение, желание ворчать на него, и вообще… Как же я рада, что он целым вернулся, а…       Я попыталась вложить в поцелуй все эти чувства, насколько была способна. Коснулась пальцами его шеи, чуть надавила, массируя вдоль позвонков, а затем и по ним — каждый, по очереди, медленно, снизу вверх, до линии роста волос.       Отвлёк меня шорох падающего букета, и ощущение второй руки Дилюка на талии.       И покашливание. Тактичное такое, а вроде бы и не совсем, мог бы и развернуться и уйти, кто бы это ни был!       Неохотно отлепившись от Дилюка, я развернулась и, нехорошо прищурившись, взглянула в лицо своей птице обломинго, которая оказалась ни разу не розовой — а бело-голубой, в цветах одежды Камисато Аято. А если брать во внимание цвет его волос — то просто голубой, да. Итак, голубая птица обломинго ни разу не выглядела так, будто чувствует себя неловко и ей совестно, и взирала на нас с ровным интересом, и кажется, лёгкой завистью.       — Я полагал, что, поспешив сюда, застану сцену семейных разборок, и, надо сказать, приятно удивлён, что это не совсем так... Однажды я слышал, что провинившиеся мужья часто дарят жёнам подарки, чтобы задобрить их… Неужели это и впрямь работает? — произнёс этот нахал, а я, крайне неохотно отлепившись от Дилюка окончательно, открыла было рот, чтобы высказать ему всё, что я думаю о его чувстве такта, но…       — Возможно, в наших кругах и принято иное, однако я считаю, что нет необходимости искать повод для того чтобы подарить любимому человеку подарок, и, смею заверить тебя, не стал бы пытаться с помощью подобного искупить вину. Ты прервал нас лишь ради того, чтобы задать этот вопрос?       Я фыркнула и, поджав губы, нагнулась и подобрала свой букетище, за которым могла бы спрятаться, если бы захотела изобразить куст с ногами. И прижала его к себе, продолжая возмущённо смотреть на Аято.       — О, разумеется, нет, прошу простить: сцена, что я застал, признаться, выбила меня из колеи…       Выбитым из колеи он ни разу не выглядел. Мук совести на его лице также заметно не было. Дилюк скрестил руки на груди и продолжал выжидающе смотреть на него.       — Я поспешил сюда, едва получил краткий отчёт и прочёл… сию великолепную статью, — Аято жестом фокусника вынул из широкого рукава… мои бумажки, да. И протянул Дилюку.       — Я старалась, — с гордостью заметила я. — Поскольку Издательский дом Яэ отказал мне в публикации, все жители Инадзумы получили бесплатный вариант статьи. Я считаю, правда бесценна.       Дилюк, забравший бумажки, пробежался по ним взглядом, прислушиваясь к нашему разговору и периодически поднимал на меня глаза.       — Осмелюсь уточнить: какие цели госпожа Рагнвиндр преследовала, распространяя данную информацию?       — Человек, уничтожающий свою страну, не заслуживает ходить в одеждах святой девы. Пусть расплачивается за свои действия. Это ещё мягкое наказание за множество искалеченных судеб и уничтоженную экологию острова, нет, разве?       — И всё? — с недоверием переспросил Аято.       — А что, нужны ещё какие-то причины?       — Что насчёт последствий?       — Для меня? Я могу повторить ей всё это в лицо. Для народа Инадзумы? Волк не будет и дальше ходить в овечьей шкуре. Разве это плохо?       Аято окинул меня взглядом, значение которого я затруднилась интерпретировать, и обратился, почему-то, к Дилюку, а не ко мне.       — Твоя жена не разбирается в политике?       Я довольна аполитична, но вроде и не совсем тупая, так что… что вообще этот переход значит?       — Она никак не связана с политикой, несмотря на ряд… уникальных знакомств.       Ряд уникальных знакомств?.. А?.. А-а-а!       Барбатос за анархию, Моракс на пенсии, мой наставник — аскет, а брат — помешанный на исследованиях алхимик. Действительно ряд уникальных знакомств.       — Вынужден уточнить, каким именно образом все эти бумаги были распространены по землям моей страны? — поинтересовался Аято, снова обращаясь ко мне.       — С благословением Анемо Архонта, — широко улыбнулась я.       Аято моргнул. Тяжело вздохнул.       — И он… всё ещё здесь?       — Нет, вернулся на свои земли.       Аято перевёл взгляд на Дилюка.       — Я полагал, Анемо Архонт — сторонник идеи свободы для своих подданных, и не вмешивается в их дела.       — Он и не вмешивался, он за еду работал, — фыркнула я. — Это другое. Одна я бы просто долго это раскидывала, а вдвоём весело было.       — За еду, — Аято кашлянул.       Ну да, что в этом такого? Это Вашего Архонта бесплатно кормят, а он работает. Ну, насколько может, конечно.       — Впрочем, речь сейчас не о тонкостях отношений между Вами и Анемо Архонтом, — переключился Аято. — Подобные действия, естественно, вызовут реакцию не только у народных масс… Похоже, меня ожидает несколько бессонных ночей.       — Если ты сочтёшь это возможным, я мог бы помочь, — неожиданно предложил Дилюк.       — Мне не в первой разбираться с подобным, но я учту, и непременно обращусь, если мне понадобятся лишние руки, — он вежливо улыбнулся и, окинув меня снисходительным взглядом, покачал головой. — Лучше займи свою супругу, если вы планируете оставаться в Инадзуме. Боюсь, следующая её идея может оказаться не такой безобидной.       — А что не так с моей идеей?       — Скажем так, Яэ Мико, определённо, будет недовольна, но это мелочи, — уклончиво отозвался Аято. — Как и множество… кхм… Впрочем, давно пора было провести чистку. Жаль, убийство Сангономии ничего не решит — было бы приятно избавиться от столь досадного недоразумения, подстроив её самоубийство… Ах, простите, не в моих привычках сетовать вслух, дело в том, что я надеялся на приятное времяпрепровождение после возвращения с нашей занимательной прогулки.       Я нахмурилась, склонив голову на бок — общую мысль я улавливала, и даже его «подстроить самоубийство» меня не особо удивило, хотя как по мне, уход из жизни после того, что она натворила, какое-то слишком мягкое наказание. Пусть исправляет свои ошибки и расплачивается за грехи.       — Мне жаль, что так вышло, — Дилюк сухо кивнул.       — О, не стоит извиняться, такой удобный и великолепный в своей абсурдности случай я не смог бы организовать, не нарушив несколько обременяющих приказов, — Аято неопределённо махнул рукой. — Меня лишь немного удручает необходимость скорой встречи с гудзи… Впрочем, не важно: вам здесь всегда рады. И спасибо, что заняла Аяку: перенаправить её энергию на заботу о нуждающихся людях в каком-то смысле даже благо, но впредь, будь добра, тщательней подбирай выражения при общении с моей драгоценной сестрой. Боюсь, у неё слишком впечатлительная натура.       — А я разве сказала что-то… плохое?       — И да, и нет… Я предпочёл бы, чтобы моя сестра оставалась вдали от всего этого. Приятного отдыха, — Аято сладко улыбнулся и направился прочь       —…Что ты сказала Аяке? — едва слышно поинтересовался Дилюк, стоило Аято скрыться за поворотом коридора.       — Ничего такого, — я неопределённо пожала плечами, отвела Дилюка до стола в саду и, положив букет на стол и сев, пересказала то, что успело произойти за то время, что его не было. Когда я закончила, он уставшим жестом помассировал переносицу.       — Полагаю, Камисато Аято в бешенстве, — ровно произнёс он.       — Что, с чего это вдруг?       — Думаю, если бы не открывшаяся возможность разобраться с частью неугодных, он не был бы столь снисходительным, — продолжил Дилюк, словно бы не услышал мой вопрос.       — Разве он может разобраться с кем-то, кроме людишек с Сангономией? — уточнила я, несколько недовольная тем, что меня проигнорировали.       — О, несомненно, он воспользуется предоставленным случаем на все сто процентов. В будущем, пожалуйста, прежде, чем совершать нечто столь провокационное… поговори со мной, хорошо? — он взглянул на меня так, будто я совершила что-то очень… глупое, да.       — Да что не так-то?       — Твой поступок сильно повлияет на политику Инадзумы в долгосрочной перспективе. Однако, вынужден признать, чего-то подобного стоило ожидать… Окажись я на твоём месте, вполне вероятно, поступил бы схожим образом… Так что не могу тебя осуждать, — Дилюк кинул взгляд на дверь, которую мы так и не закрыли, и мне показалось, что я видела там какую-то тень, но, присмотревшись, я поняла, что там ничего нет.       Ну раз Аято даже в выигрыше, ничего плохого я точно не сделала. Разве что…       — А разобраться с частью неугодных — это убить? — осторожно поинтересовалась я. Запоздалая мысль о том, что я спровоцировала казнь для кого-то мне не слишком-то понравилась.       — Кто-то определённо умрёт, — не стал подслащивать пилюлю Дилюк. — Однако, за невиновных точно переживать не стоит, а виновным выносить приговор будешь не ты. Иными словами, это не твоё дело. Как и всё, связанное с политикой, в особенности, других стран. Прошу тебя, в будущем не совершай чего-то подобного без тщательных размышлений о причинах и следствиях. В этот раз тебе повезло, но мне не хотелось бы, чтобы ты оказалась в беде. Было бы чудесно, если бы, совершая подобные поступки, ты ограничилась Мондштадтом. Там тебя хотя бы точно защитит моё имя.       — Ну… Я попробую? — неуверенно отозвалась я, поглаживая лепестки цветов. Ну, честно попробую.       Но у меня всегда были с этим проблемы. В школе меня вообще считали поборницей справедливости. Я всегда защищала тех, кого обижали и, по моему мнению, Кокоми очень сильно обидела народ Инадзумы. И умудрилась выйти сухой из воды, и планировала, очевидно, жить спокойно и счастливо. Не-а-а, не дам.       Дилюк вздохнул и не стал настаивать на более чётком обещании. Очевидно, и сам понял, что с исполнением наверняка возникнут проблемы. Как бы за ручку, как маленькую, водить не начал.       Хотя я всё ещё не считала, что совершила что-то такое страшное и непозволительное. В конце концов, кто-то должен был сделать это. И раз уж местные власти не могут, чтобы это не выглядело, как попытка очернить Кокоми, любезно сделаю это за них. Надеюсь, те, кто дал мне интервью, не будут вынуждены переезжать.       Протянув руку, Дилюк провёл пальцами по моему запястью.       — Люмин не появлялась?       — Понятия не имею, чем она занята. Как прошёл ваш рейд по души Фатуи?       — Успешно.       — А кратко и без подробностей, потому что там всё было плохо? В смысле, было много трупов?       — Достаточно. Некоторые, впрочем, успели скрыться, других мы отпустили сознательно.       — Тебя точно не ранили?       — Желаешь убедиться в этом лично? — он чуть склонился, приподнимая мою руку и целуя кончики пальцев. О, этот взгляд…       Дилюк. Флиртует. Ах, как давно я подобного не слышала. Внутри аж всё сладко сжалось…       О да. Я определённо хочу.       Поставив на стол чайник, я, улыбаясь, потянула его внутрь. Потом спрошу, есть ли у него ещё в этой стране дела, или мы можем сбежать отсюда. В конце-то концов, медового месяца мы себя сами лишили, ещё и романтику портить ради уточнения подобного очень не хотелось. Я и без того чувствовала, как меня всё достало…       Цветы я отдала Зефиру с наказом поставить в какую-нибудь вазу, вазы в чайнике точно были. Зефир был счастлив. Все бы так работе радовались, как мой дух-дворецкий.       — Ты, наверное, очень устал, — протянула я, пока мы шли до нашей комнаты. — Может… попробуем кое-что?       Мысль о том, что ему бы, вероятно, лучше отдохнуть, настигла меня запоздало, но раз уж он сам предложил, вряд ли с ног валится, но… Почему бы нет?       — Что именно? — заинтересованно уточнил Дилюк.       Я остановилась, и, привстав на носочки, прошептала ему в ухо       — Сегодня буду вести я, а ещё… я свяжу тебе руки, и привяжу к кровати, можно?       И глаза завяжу, но это уже потом, сразу предлагать неинтересно.       Дилюк сглотнул, я, отстранившись, заметила, как он облизал губы и нахмурился.       Что, и это тоже нет?.. А ведь такой подходящий случай…       — Верёвка обязательна?       — Боюсь, я не смогу устоять, если ты захочешь перехватить инициативу… — я задумчиво закусила губу, прикидывая, как бы уговорить его. Что бы такого сказать?.. — Завтра можем поменяться местами, — я скользнула пальцами по его запястью, переплетая пальцы. — Всегда было интересно узнать, что почувствуешь, оказавшись в руках любимого человека… беспомощным. Разве тебе не интересно?.. Никто ведь не увидит тебя таким… кроме меня. А мне… очень хочется.       — Увидеть меня беспомощным?       — Скорее, чтобы меня связал ты, но… Если бы я просто попросила, ты бы, вероятно, сказал что-то вроде… Хм… «Ограничивать тебя подобным образом — неуважение, я не хочу так с тобой поступать», да?       —…ты угадала, — неохотно признал Дилюк, перехватывая мою вторую руку, и снова целуя кончики пальцев.       — Но смысл совершенно другой, поэтому, я подумала… Для тебя… нас это было бы интересным опытом. А ещё, мне кажется… на тебе будет отлично смотреться красная верёвка.       О, видела я несколько горячих артов с шибари… Кхм… Связать такую паутинку у меня ни терпения, ни умений не хватит, разве что руководство какое поискать, но вряд ли Дилюк согласится сидеть и ждать, пока я буду пытаться в этом разобраться, так что… Будем довольствоваться малым.       Согласится или нет? Согласись, ну пожалуйста!       — Трудно отказать, когда ты так на меня смотришь, — заметил он, а я удивлённо вскинула брови. — Хорошо… Давай попробуем.       О да! Да! Да! Да!       С костюмом горничной мне не повезло, но, может, ему понравится и он меня потом хотя бы свяжет? Интересно же… очень.       Мы, наконец, дошли до спальни, и я, неохотно расцепив наши руки, сразу же заперла дверь. Чтобы никакие незваные гости в моём чайнике не испортили мне романтику. А то явится кто-нибудь не вовремя, как Аято сегодня. Ещё одну птицу обломинго за день я не переживу. И не важно, какого она будет цвета, золотого или бирюзового.       Обернувшись к Дилюку, я потянула его за руку и, стянула перчатку, подумав, взяла за вторую и, поднеся ту к губам, прикусила кончик перчатки и потянула. Он подавился воздухом и, похоже, словами, которые собирался сказать.       Уронив перчатку, я, обхватила губами его указательный палец и, облизав подушечку, почти выпустила его, но, передумав, решила, что дразнилка, вероятно, неплохая выйдет, с намёком… Две подушечки пальца — идеально, немного прикусить костяшку.       Намёк Дилюк точно уловил. Стоило мне вернуться к кончику пальца, как он высвободил руку и, прижав меня к себе, впился поцелуем в губы. Горячо… Нужно было снять с него Глаз Бога первым, а не перчатки. Я кое-как отстегнула крепление, и выронила его из рук — металлическая оправа глухо звякнула о деревянный пол.       Такой нетерпеливый Дилюк мне очень-очень нравился… потребовалось приложить определённые усилия, чтобы прервать его и утянуть к кровати. Части одежды на мне уже не было, так что… Да. Связать его — отличная идея. Иначе про инициативу я в процессе забуду. И уговоры пропадут зря… Вряд ли он ещё раз согласится. Так что надо пользоваться моментом.       Дилюк снял сюртук, небрежно повесил его на спинку стула у стола, стоящего рядом с кроватью, я прижалась к нему со спины, утыкаясь носом между лопаток, и на ощупь попыталась расстегнуть пуговицы рубашки. Его волосы, собранные в низкий хвост, щекотали мне щёку.       Стоило мне сдаться, обойти его, расстегнуть и стянуть рубашку как он, перехватив мою руку, поцеловал запястье. Дилюк, целующий руки, определённо, тянет на демона-искусителя высшего класса. Слишком хорошо смотрится, слишком правильно.       Слишком горячо.       Собрав в кулак остатки своей силы воли, я вынудила его сесть и вытащила из ящика верёвку. Всё-таки дождалась своего часа, о да-а-а. Со свадьбы лежала. Ждала.       — Вытяни, пожалуйста, руки, — попросила я, разматывая верёвку. Учитывая её длину, с лихвой хватит и руки связать, и к кровати привязать. Неплохо. Учитывая, что связывать людей я не умею, мне как раз на всё хватит. Хотя с эстетикой узлов, конечно, точно пролечу… А жаль. Можно было бы сфотографировать… Хм. Хотя Дилюк не простит мне существование такого компромата, наверное, да?.. Лучше не буду.       — Вынужден признаться, что на самом деле происходящее… — вытягивая их перед собой и соединяя запястья. — Не слишком мне нравится.       — Обещаю, сделаю всё, чтобы тебе понравилось, — заверила я, принимаясь связывать его руки. Нужно было, чтобы крепко, но при этом не до боли, иначе неудобство будет отвлекать. Фиксации будет достаточно, но такой, чтобы не развязался. Так, ну, вроде… ничего так вышло. Наверное. К кровати привязать всяко проще будет… А уже потом стяну с него штаны, да.       Предвкушение было совершенно особенным. Когда я привязала его руки к кровати и сняла с него всё, кроме нижнего белья, то решила, что с ещё одной деталью нашего сегодняшнего вечера лучше не тянуть — щёки Дилюка были непривычно красными. Вид он имел такой, словно действительно испытывал значительное душевное неудобство, вернее, проще говоря, был сильно смущён своим текущим положением в пространстве и роли в ситуации.       Смущённый Дилюк, почти полностью обнажённый Дилюк, привязанный к кровати. Теперь я видела всё.       Я вытащила из ящика широкую чёрную ленту. О да. Нужный эффект точно будет достигнут.       — Разве ты не говорила только про руки?       — Я слышала, ощущения будут острее, если ничего не видишь, ведь ты будешь сосредоточен лишь на них, — я покачала ленту, сжав её между пальцами. — Простишь мне эту маленькую шалость сегодня? — я оперлась коленом о кровать, и, нагнувшись, стянула резинку с его волос, и медленно провела пальцами от шеи до подбородка. — Всего лишь повязка на глаза. Больше ничего. Завтра сможешь сделать со мной всё, что захочется, равноценный обмен, м?       Дилюк закрыл глаза и вздохнул, облизал губы и медленно кивнул. Если бы не, кхм, эрекция, которую было отлично видно, несмотря на бельё, я могла бы решить, что совершаю акт насилия, но пока выглядело так, будто кое-кому очень интересно, но признаваться не хочется. По статусу, что ли, не положено?.. Или просто дискомфортно выглядеть перед женой… беспомощным? Так забавно…       Я сделаю всё, чтобы ты забыл о дискомфорте, Дилюк.       Лента была из плотной, гладкой, приятной на ощупь ткани и слегка холодила пальцы. И отлично легла на глаза — подглядеть точно ничего не выйдет. Я затянула бантик у Дилюка на затылке, и провела пальцами по краю ленты, от уха к носу.       И поцеловала его — медленно, дразняще.       — Как ощущения?       — Странно, — он шевельнул запястьями.       Я отстранилась, решив, что раздеться стоит, а то как-то… Потом не хочется отвлекаться. Совсем обнажённой, однако, тоже было так себе, смотреть-то на меня сейчас было невозможно, как и трогать, да и прохладно немного… Так что я сняла с себя всё и накинула сверху пеньюар. Сгодится, и, если что, потом снять быстро.       — Руби? — позвал Дилюк, похоже, слегка сбитый с толку довольно долгим шорохом одежды.       — Как думаешь, что я делаю?       — Раздеваешься?..       — Почти.       Закончив, я села на кровать. Хочу на его место…       И фотографию на память.       Касаться Дилюка было очень волнующе — в большей степени из-за того, что я чувствовала, как он постепенно расслабляется под моими пальцами, и напряжение вытесняется возбуждением.       Неплохая возможность расширить список эрогенных зон, а то обычно мне не слишком-то удаётся вернуть ему ласку. Ну, меньше, чем мне бы хотелось… Я пыталась чередовать нежные прикосновения с настойчивыми, губы с языком, кончики пальцев с ладонью.       Трогать Дилюка было очень приятно — нельзя было отрицать то, что мне очень нравилась его фигура. Я проследила пальцами тёмный след тонкого шрама от ключицы до нижних ребер и повторила путь языком, вернулась, к груди и задумчиво обвела пальцами сосок. Вот мужчины женскую грудь облизывать очень любят, может?..       Не став отказывать себе, я обхватила губами сосок Дилюка. Я почувствовала, как его пробрала дрожь. Хм-м-м?.. А ну-ка… Я положила руку на второй, перехватив его пальцами. Посмотрим…       Облизывать сосок — довольно увлекательно, и просто, теперь понимаю, почему это так часто используют… Звук, который я услышала, был очень похож на стон. Сместившись, я встала над ним на колени и, использовав левую руку, что лежала на его груди, как опору, скользнула другой по животу, до резинки белья.       Дилюк судорожно вздохнул. Давно надо было уговорить его на верёвку…       Поддразнить его чуть-чуть, что ли? Я достаточно долго касалась его где угодно, кроме члена, так что, наверное, распалила его достаточно?..       — Чтобы я сменила пальцы на губы, придётся перестать сдерживаться,       Дилюк судорожно вздохнул. Предвкушая, я чуть сильнее сжала пальцы, провела по стволу от основания до головки. О-о-о, как приятно, оказывается, слышать, как твой муж стонет от удовольствия.       Восторженная, я стянула с него бельё. Тесно, наверное, неудобно было… Даже немного совестно. Чуть-чуть. Капельку.       Второй минет, похоже, удавался мне лучше первого. Хотя, может, дело было просто в том, что из-за отсутствия возможности смотреть и невозможности двигаться, ощущения острее?..       Дилюк не был бы собой, если бы не попытался остановить меня, но я проигнорировала его слабую попытку воззвать к моему разуму, позвав по имени (в тоне его было столько предупреждения), отстраниться… Теперь я точно знаю, что когда тебе кончают в рот с непривычки можно поперхнуться… захлебнуться… К счастью, быстро дошло. Едва не накосячила — все старания пошли бы прахом, закашляйся я, но, вроде, обошлось, и я проглотила. Не всё правда, часть в рот не поместилась… Но хотя бы не закашлялась, да. Все впечатления бы Дилюку испортила…Да и причина смерти «захлебнулся спермой» как-то вообще не круто звучит.       Правда, я так и не поняла, какая сперма точно на вкус, слишком была сосредоточена на том, чтобы не подавиться.       Я по-варварски стёрла остатки семени с лица рукой и вытерла руку о край простыни, потом перестелю… Вид Дилюк имел крайне привлекательный: грудь быстро и высоко вздымалась, он хватал ртом воздух, щёки его были чуть красными. Интересно, а взгляд?..       Заинтригованная, я переползла к нему повыше и дрожащими пальцами кое-как развязала ленту. О-о-о, этот взгляд полностью удовлетворил меня. Ради такого взгляда риск подавиться просто ничего не стоит…       Потянувшись, я поцеловала его в губы. Ответ был… о, у меня, кажется, все внутренности не просто свело, а перевернуло…       — Развяжи, — попросил он, когда я разорвала поцелуй, ведомая желанием ещё немного посмотреть на такого Дилюка.       Я удовлетворённо улыбнулась разглядывая его, и задумчиво облизала губы. Фотку хочу…. Может, поддразнить его?.. Нет, ладно, не буду, может, разрешит потом как-нибудь повторить.       — Пожалуйста, Руби.       Ладно, всё же поддразню чуть-чуть. Я наклонилась обратно и быстро чмокнула его в губы.       — Если пообещаешь, что в следующий раз я буду на твоём месте, тебе ведь понравилось, м-м-м?       — Хорошо, — едва слышно выдохнул он. — Я свяжу тебя, если тебе хочется, но сейчас будь добра, развяжи меня.       Развязывать узлы, которые я навертела, было не так занимательно, как завязывать. Едва я закончила, и он ощутил, что верёвка ослабла, как тут же скинул её с рук и… потянул меня на себя, я поддалась и, пристроив ладони на его груди, а на них подбородок, уютно устроилась в его объятиях. Лежать в кольце рук Дилюка, на нём, было уютно.       Мы немного полежали, наслаждаясь моментом. А затем меня очень качественно отымели... Пальцами.       Всегда бы так, а не вот эта вот вся нервотрёпка, которая почему-то моя жизнь…       Снова устроившись на Дилюке, я прикрыла глаза, он мягко гладил меня по пояснице. Приятно, можно и поспать, и не важно, что до вечера ещё далеко. Всё равно Аято сказал ему чем-нибудь меня занять, можно и отдохнуть. А то, что Дилюк не хочет мне ничего про свой поход рассказывать… не страшно. Всё равно мне не слишком-то интересны подробности, целый вернулся, и ладно.       Но перед сном стоит узнать, наверное, когда мы из этой страны уйдём, да?       — А… у тебя в Инадзуме ещё дела остались? Или всё?       — Думаю, завтра я закончу.       — Отлично.       Убраться отсюда просто моя маленькая мечта. И никогда не возвращаться.       …Проспали мы до утра, похоже, потому что, когда выползли из чайника, очевидно, занимался рассвет. Вряд ли больше суток, и солнце точно вставало. Ну, не удивительно. Рядом с чайником обнаружился дремлющий на столе Тома, может, за нами послали? Стоит, наверное, разбудить, да? А то спать в такой позе… Как же у него всё болеть будет.       Пока я думала, будить или не будить, Дилюк избавил меня от дилеммы и, дотронувшись до его плеча, ощутимо похлопал по нему. Тома вскинул голову, сонно хлопая глазами. Потребовалось несколько минут, чтобы он осмыслил происходящее.       — О, вы, наконец, тут!.. — он неловко вскочил и со стоном потёр шею. — Господин Аято велел передать… Охота на Глаза Бога окончена, сёгун Райден отменила её, благодаря самоотверженной путешественнице! А Каэдэхара Кадзуха даже смог отразить удар Мусо но Хитотати, представляете?!       Не знаю, что такое Мусо но Хитотати, но, очевидно, что-то из убийственного арсенала Архонта? Этот Кадзуха, похоже, очень крут.       — И ты ждал нас, чтобы сообщить об этом?..       — Как хороший управляющий, я должен выполнять приказы своего главы, — улыбнулся Тома.       Самоотверженный парень. Всем бы таких управляющих.       — Да и… после ситуации со статьёй… я чувствую себя виноватым. Так что буду ещё больше стараться.       — Стоп, а ты тут причём?       — Ну, я должен был обеспечить вам досуг, и не справился с поручением… — улыбка его из умиротворённой превратилась в неловкую.       И Аято, конечно, был недоволен. Тяжко на него работать, наверное?..       — Окончание Охоты на Глаза Бога — хорошая новость. Есть ещё что-то, что мы должны узнать?       — О, а, да, — Тома потряс головой, выглядел он всё ещё как человек, который недостаточно проснулся. — Эта новость вас обрадует. Восьмой предвестник Фатуи мертва.       Я посчитала, со скрипом вспоминая, который предвестник носил какую цифру.       — Синьора?       — И впрямь чудесная новость, — удивлённо вскинул брови Дилюк. В голосе его, впрочем, не было ни радости, ни ликования. — Как же она умерла?       — Проиграла дуэль Люмин перед сёгуном, и та её убила. Таковы правила… не стоит устраивать поединков перед сёгуном, если дорога жизнь. Проигравший всегда умирает.       Суровая женщина, однако.       — А где сейчас Люмин?       — О, насколько мне известно, празднует вместе с сопротивлением. Впрочем, их радость победы несколько омрачилась после прочтения статьи, ха-ха… — смех у Томы вышел нервный.       Интересно, а Люмин там как, не планирует появиться передо мной и объясниться, нет? Вот хотя бы за свою выходку на заводе Глаз Порчи. И за то, что притащила моего мужа и меня вместе с ним, в эту клоаку под названием Инадзума. У меня есть к ней несколько таких вопросов, подкреплённых шкурным интересом. А именно: чтобы она больше никогда не использовала слово «Фатуи» как предлог для того, чтобы вынудить Дилюка действовать! Бесит!       — Где, говоришь, сопротивление празднует свою победу?       Дилюк кинул на меня удивлённый взгляд.       — Я не говорил…       — Так где?       — А… очевидно… на Рито… или, может, вернулись на Сангономию — Люмин ведь разбудила древние устройства, поэтому…       Щас я кого-то поймаю за длинный белый хвост. А то как что-то надо, так она нас в Ли Юэ нашла, а потом исчезла и носа своего не кажет.       — Руби? — насторожился Дилюк, вероятно, из-за моей злобной улыбки.       — Что, я не могу испортить им праздник своим визитом? — недовольно поджала губы я. — Обещаю, я не стану плевать в лицо их великому стратегу, я найду одну белобрысую… две белобрысые, наглые морды, и задам пару вопросов. Может, даже цензурных.       Дилюк тяжело вздохнул.       Тома выглядел так, будто я была самой большой проблемой в его жизни на данный момент. Обречённость на его лице сменилась муками выбора, затем он, нехотя, сообщил:       — Я слышал… Люмин приглашена сегодня на ужин к госпоже Аяке.       — Тебе не кажется, что подождать их в поместье Камисато — лучшая идея из возможных? — тут же предложил Дилюк. — Тебе не придётся их искать, ты сможешь просто поговорить с ними на ужине. Уверен, юная госпожа клана Камисато не откажет тебе в этой просьбе.       Я задумчиво пожевала губы. На самом деле, искать парочку блондинок по Индазуме мне не слишком-то хотелось, но вот спросить с них очень даже.       — Полагаю, твой визит к сопротивлению может накалить и без того шаткую атмосферу, — добавил Дилюк. — Не думаю, что стоит этим рисковать.       Ну ладно, ладно, ты не веришь, что я не стану кидаться на Сангономию. Окей-окей, буду как паинька сидеть дома до вечера, главное, на стенку от безделья не полезть.       — Хорошо, где здесь можно купить фарш?       Тома с Дилюком посмотрели на меня с одинаковым недоумением.       — Что? Хочу пельмени. Буду мирно сидеть на своей кухне. Мясорубки у меня нет, так что… Фарш где-нибудь продаётся? Или его только, ну… ножом рубить?       — Через час всё будет! — с преувеличенной радостью заверил Тома.