Увертюра героев

      Тело Скары собралось обратно. Жаль не в кошачий облик, эххх.       На всякий случай я нащупала артерию на его шее, чтобы проверить, есть ли пульс — мало ли, вдруг одного желания было мало, и нужно было, скажем, знание анатомии на хорошем уровне? Пульс к моему облегчению был. Скара, ой, Тэнрай, никак не среагировал на меня, и, похлопав его по щекам, я пришла к выводу, что он все ещё без сознания. Странно, я думала, его включит после принудительного перерождения, но нет. Нашатырь поблизости вряд ли найдется. Что ж.       Перевернув его в горизонтальное положение, я слетела обратно к Сяо. Рядом с ним, помимо Хайтама, уже находился Сайно. Нахида медленно последовала за мной. Блин, такое чувство, будто я труп левитирую, ух. Свой человеческий облик возвращать я не стала, все равно сейчас работать придется... Фея-некромант с трупом, вот как это выглядит. Может, убрать его в чайник? Или обратно в положение стоя перевернуть?       — Что он имел в виду, когда называл тебя куклой? — произнёс Аль-Хайтам, стоило мне только приземлиться.       — Аль-Хайтам, тебе уже называли цену, которую придется заплатить за знания, — осадил его Сайно. Я не сдержала смешка.       — Разве тебе не интересно узнать ответ на этот вопрос? Или понять, что на самом деле представляют из себя Боги? Мы не знаем, насколько настоящая Рубедо Рагнвиндр. Возможно, её не существует... Также нельзя исключать вариант, что она просто использовала чужое имя. И, быть может, внешность, — продолжил развивать мысль Аль-Хайтам, проигнорировав напоминание. — Если это так, она, несомненно, поставила в неудобное положение настоящую Рубедо. Раньше аристократку из Мондштадта и Богиню Селестии могли соотнести между собой разве что жители деревни Аару, но теперь... Все жители Сумеру. Информация, направленная через Акашу, включала в себе достаточно подробностей.       Бляяя. Вот это я тупая. Вот это я дура. Как я жить-то потом буду, если слухи разойдутся за пределы Сумеру, а они ведь разойдутся... А-а-а. Вот говорила мне мама, что трудно жить умным, но я походу без мозгов родилась, и жить без них ещё сложнее.       Конспирация точно не моё. Если бы Хайтам меня носом не тыкнул, до меня дошло бы когда в двери моего дома постучались? Ой пиздец...       Хотелось рвать на себе волосы. Я ведь была уверена, что не особо-то палилась, но... У-ух! Сайно ведь говорил про Богиню под прикрытием... Да и внешность у меня не меняется, если не считать то, что волосы вьются, и в бирюзовый снизу окрашиваются. Одежду в расчёт не беру.       И вообще... все жители Сумеру... Знают о двух версиях меня... Нахида, можно было меня так не подставлять, а? Даже я Моракса не подставила, ведь Цисин объявляли, что его призвали на Селестию, и я как бы с Селестии... Как мне жить-то потом, а? Ладно, я сама себя подставила куда больше, чем Нахида. Но всё же какой пиздец. Я планировала показаться перед ними с крылышками, да и всё... А-А-А. А-А-А-А!       Ладно. Не время предаваться истерии. Все равно накосячила. Глубоко вздохнув, я упёрла руку в бок.       — Это всё, что тебя интересует на данный момент?       — Разумеется, нет. Я мог бы высказать ещё ряд предположений, но не уверен в том, что они уместны.       М-м-м, ты таки впечатлился тем, как я загнала Скару в вечную кабалу? Прелестно!       — Что ж, мне интересно послушать, какие выводы ты сделал. Вперёд, обещаю, что не убью тебя за них. Ах, да, на Сумеру тоже ничего не скину.       Убедимся же в том, что у меня отсутствует ряд навыков, необходимых для жизни инкогнито! И сокрытия деталей, на которых отсутствует гриф «смертным знать не позволено». Может, даже пару теорий подтвержу. Но не за просто так. Прекрасно понимаю его желание получить ответы на вопросы.       Аль-Хайтаму дважды предлагать было не надо. Хлебом не корми, дай поразминать мозги, судя по всему.       — Учитывая ряд оговорок, а также непомерную цену за информацию о возрасте, я могу сделать вывод, что Богиней ты стала недавно. Ранее произошёл странный выброс энергии в районе Мондштадта, после чего Селестия, молчавшая несколько веков, начала действовать. Вряд ли я ошибусь, если предположу, что твоё становление Богиней связано с тем происшествием.       Наблюдательные люди, умеющие в логику, такие страшные.       — Вопрос, сколько тебе на самом деле лет, конечно, занимает меня, но не настолько, чтобы соглашаться на рабский труд. Информация о возрасте Сказителя, полагаю, также засекречена?       — Ему около пятисот, насколько мне известно, — равнодушно сообщила я. Его возраст скрывать смысла нет, пусть я и не знаю точной цифры. После путешествия по его сознанию, однако, осталось чувство, что несколько столетий ему точно есть. Даже если я накинула ему несколько десятилетий, не страшно. Впрочем, мой возраст, по сути, тоже нет смысла скрывать, но признаваться в том, что Небесной Судье и пятидесяти нет как-то не ок. Как же репутация Селестии? Высшие Боги, ха.       — Далее… «Кукла»… Прежде, чем высказаться предположение, мне хотелось бы получить ответ на один вопрос. Кем был Сказитель до того, как стал твоим фамильяром?       Ха. Ладно, это я тебе тоже скажу. Интересно, к чему приведет твоя логическая цепочка.       — Марионеткой, созданной сёгуном Райден, и брошенной им на произвол судьбы, затем — Шестым предвестником Фатуи.       — Тогда существует несколько вариантов расшифровки «кукла». Катерина — биоробот из Снежной, и ты имеешь похожую с ней природу. Либо ты раньше также была марионеткой, что создала сёгун Райден. Либо... Одним из Богов Истока или ещё кем-то, кого создала Селестия, и выполняла их поручения, не раскрывая себя... Однако последний вариант наименее жизнеспособен, учитывая то, что я увидел за время нашего недолгого знакомства.       Не в бровь, а в глаз. Тут и не поспоришь, да-а-а.       — Также, Тигнари в своём письме упоминал об аристократке с силой очищения, которая путешествует в компании Адепта и просил приглядеть за вами на всякий случай. Отдельно он упоминал, что Адепт назвал себя надзирателем, после чего аристократка выдала натянутую нелепицу о телохранителе, — продолжил Аль-Хайтам, внимательно меня разглядывая и потирая подбородок.       Мда, Тигнари… Кто бы знал, что длинные у тебя не только уши, но и язык. В письме Сайно ты написал то же самое?       — Располагая подобной информацией, я могу сделать вывод, что оба объяснения являются ложными. Адепт, похоже, был призван, как Барбатос ранее.       Я услышала смешок от Сяо.       — Ты ошибся. Я добровольно предложил свою помощь другу, и волен уйти, когда пожелаю, — сообщил он, скрещивая руки на груди.       Так приятно, когда Сяо зовёт меня другом… Сайно с Нахидой внимательно наблюдали за нами, вслушиваясь в диалог. Или вернее будет сказать в Монолог Аль-Хайтама?       — Учитывая ранее озвученный долг жизни — до того, как ты стала Богиней, ты, похоже, была не так уж и сильна. И Сказитель спас тебя, либо пощадил. Соответственно, тебе не может быть больше… пятисот лет.       — Мне и впрямь не больше пятисот, — хмыкнула я. Ты от кринжа умрёшь, наверное, скажи я, что мне двадцать четыре. Или от ужаса, что такая силища оказалась у такой сопли, ха. Сказать что ли, чтобы увидеть, как ты в лице изменишься?       — И последнее, что я хочу сказать — поиски архитектора были прикрытием, верно?       — Вообще-то, нет, мне действительно нужен архитектор. Хочу построить храм в стиле Ли Юэ. И дом на Драконьем Хребте.       — Ты… — вырвалось у Сяо.       — Ты правильно понял, — не стала отнекиваться я. — Тебе храм, те-бе. Не смотри на меня так! Я хотела это сделать, и я это сделаю.       — Это неправильно! — возмутился Сяо. — Ты забываешь, что изменилась.       — Может, Фанет и выдал мне кучу обязанностей, но он не запрещал мне жить в качестве Рубедо, — я возмущённо ткнула пальцем в плечо Сяо. — Так что я собираюсь продолжить. И ты меня не остановишь.       Сяо открыл рот и возмущённо закрыл его. Я же подумала о том, что раз уж Аль-Хайтам так близок к истине в своих догадках, можно сказать ему часть правды и взять клятву о неразглашении. И пригрозить тем, что ему не нравится, чтобы точно соблюдал.       — Жертва, верно? — неожиданно произнёс Сайно.       Я кинула на него недоумённый взгляд.       — Недавно ты сказала, что стать Богом можно несколькими способами. Принести себя в жертву один из них, верно? — расширил мысль Сайно.       — Это скорее исключение, чем реальная возможность. Как правило, те, кто приносят себя в жертву, умирают. Герои долго не живут, знаешь ли, особенно когда лезут во всякие энергетические выбросы. Так что в каком-то смысле Рубедо Рагнвиндр умерла. И в то же время нет. До того, как стать Богом, я была самой обычной душой… — я развела руки в стороны и пожала плечами, а затем плавно ткнула пальцем в Аль-Хайтама. — Я жду от тебя клятву о неразглашении, простым смертным не положено знать этих подробностей во избежание появления нехороших идей. Нарушишь клятву — и станешь моим фамильяром.       — Богов и впрямь стоит остерегаться, ведь ты обещала меня не убивать, и ни слова не сказала о возможных последствиях после того, как я озвучу свои предположения, — с оттенком недовольства, смиренно вздохнул Аль-Хайтам. — Клянусь не разглашать подробности, что узнал после победы над фальшивым Архонтом. Ранее ты говорила, что замужем за аристократом… Тогда… Полагаю, тебе двадцать четыре, как ты и озвучивала Тигнари, верно?       — М-м-м, извернулся, как сумел, — оценила я — Что ж… ты прав. Но с Божественной силой приходит не только ответственность, но и некоторые знания.       — И, раз уж я уже принёс клятву, хотелось бы узнать: почему всё-таки кукла?       Ты решил удовлетворить своё любопытство на максимум, раз уж вынужден сыграть по моим правилам?       — Из-за ряда обстоятельств моя душа была перенесена в искусственно созданное тело, — всё-таки ответила я, решив умолчать о том факте, что «сошедшая» из другого мира. Жирно будет слишком. — Мой брат — великий алхимик, принц мела Альбедо, сделал мне его, когда я чуть не умерла. Кое-кто любезно помог сохранить мою душу. После этого я с мужем попала в ловушку на базе Фатуи, и Сказитель отпустил меня. Это была его маленькая прихоть. Милосердие для той, что, как он думал, не является человеком, а лишь брошенная кукла. Такая же, как и он сам. Будь я в тот момент человеком, он непременно убил бы меня.       Аль-Хайтам поёжился.       — Мир всегда возвращает добрые дела, — мягко заметила Нахида, переведя взгляд на Тэнрая. — Пусть это и было милосердие лишь из прихоти, тем не менее, он выбрал сохранить жизнь. Я вижу в нём потенциал… — она улыбнулась и повернулась в сторону Аль-Хайтама. — Как и в тебе, Аль-Хайтам. Академии… Мне нужен новый великий мудрец.       — Спасибо за предложение, но вынужден отказаться. Столь высокая должность меня не интересует, предпочту и дальше служить секретарём Академии, и проводить время в архивах.       У тебя хобби такое — Богам отказывать?       — Понимаю… Ты хочешь спокойной жизни, — Нахида задумчиво покивала. — Тогда я прошу тебя занять эту должность хотя бы до тех пор, пока я не найду достойного кандидата. Я была бы благодарна тебе за помощь, ведь ты как никто разбираешься в документации Академии. Мне не хотелось бы, чтобы учёные оказались в затруднительном положении, пока я буду разбираться с делами. Разумеется, жалование будет соответствовать обязанностям, которые ты будешь исполнять.       — Хорошо, — без явной охоты согласился Аль-Хайтам.       — Нет ничего более постоянного, чем временное, — не удержалась я. Нахида кинула на меня обиженный взгляд. — Возвращаясь к теме внезапной активности Селестии… Я повторю официальную версию своего появления, которую озвучивала в Мондштадте, когда буду на площади, так что обсуждать случившееся ты сможешь, Аль-Хайтам. Жалко было бы лишать столь изощрённый ум возможности поупражняться в красноречии. Упражняйся осторожно, твоё место фамильяра будет вакантно до са-а-амой твоей смерти.       Не то чтобы я так уж хотела Хайтама в фамильяры, но его выражение лица «в гробу видал такую работу» просто бесценно на фоне обычной спокойно-высокомерной рожи особенно. Удержаться выше моих сил.       — Тебе не кажется, что переманивать ещё одну выдающуюся личность — это как-то слишком? — с искренним любопытством уточнила Нахида.       — Почему же переманивать? Сайно останется, чтобы приглядывать за Сумеру, сомневаюсь, что он захочет в ближайшее время менять работу. И… Только представь — вечный великий мудрец Аль-Хайтам. Разве не привлекательно звучит?       Нахида снова посмотрела на Аль-Хайтама. Я тоже. Тот имел вид человека, который осознал, что две Богини проявили удивительное единодушие в попытке припахать его к масштабным проблемам.       Это месть, Аль-Хайтам, за твоё высокомерие. Раз уж так умён, используй мозги на благо общества, ведь даже такой, как мне, приходится это делать. Вода камень точит, и Нахида тебя сточит. Будешь впахивать на благо Академии, хе-хе.       Среди нашей пёстрой компании на Аль-Хайтама не смотрел только Тэнрай, всё ещё висящий в воздухе без сознания. Если бы не связь, которую я чувствовала, и не дыхание, решила бы, что он таки умер. Вроде уже и так время потянули, так скажем, перед моим явлением народу Сумеру вместе с Дендро Архонтом, а он всё ещё в отрубе. И в чайник засовывать всё-таки не хочется — кто его знает, ещё разрушит мне там всё в приступе истерики, мало ли, в каком настроении очнётся. Чинить потом не хочется, да и Зефир будет в ужасе.       А ещё там валяется Азар, Тэнрай его может и убить. Так что нафиг. Испортит мне показательную казнь. Я, конечно, буду в каком-то смысле рада, но вот насчёт Фанета не уверена. Он, по-моему, высоко оценил выбранный метод умерщвления. Всегда знала, что у богов моральный компас несколько отличается от человеческого.       Так. Ладно. Перерыв окончен, пора работать.       — Прежде, чем мы выйдем к людям, стоит позаботиться об Ирминсуле, он отравлен запретным знанием уже много лет, — заметила Нахида, материализуя в руке… капсулу. Очередную. Светящуюся золотым светом. — Это последнее воспоминание великой властительницы Руккхадеваты. С его помощью мы можем пройти к Ирминсулю.       Думаю, я и без него могу, главное узнать, где вход. Но что ж. Узнаю, где нормальный вход, пройдя через воспоминания Руккхадеваты, окей. Запретные знания… Надеюсь, это то же, с чем я уже имела дело.       — Сяо, ты с нами?       Сяо покачал головой.       — Ты вряд ли хочешь, чтобы я забрал всё на себя.       — Не хочу, — испугалась я. — Моего очищения должно хватить, если это то, о чём я думаю. Тогда оставайся здесь… И присмотри, пожалуйста, за моим новым… товарищем, — я щёлкнула пальцами. — Он рядышком повисит. Сайно, ты, вероятно, хочешь заняться обязанностями генерала?       — Так и есть, по возможности, я не хотел бы откладывать расследование.       — Я тоже. Мне стоит вынести приговор всем виновным, и демонстративно уйти. Пожалуйста, займись этим.       Азара, вероятно, придётся казнить первым, не дожидаясь завершения расследования.       — Я направила приказ через Акашу, — мягко вклинилась Нахида. — Ты можешь действовать, как и прежде.       Удивительная способность вовремя вставить нужную фразу. Так и не скажешь, что сидела взаперти, ни с кем не общаясь. Хотя, может, по снам ходила? Она же ими управлять может.       — Было бы неплохо также задать несколько вопросов Азару, — добавил Сайно.       Я протянула ему чайник, совсем как Нахида капсулу недавно.       — Как попасть внутрь, ты знаешь.       Мы с Нахидой прикоснулись к капсуле. Вернее, она прикоснулась, я повторила, и нас… затянуло внутрь, иначе и не скажешь. Вернее, наше сознание, похоже. Всё ещё не могу привыкнуть к тому, что куча божественной шняги стала интуитивно понятной. Впрочем, грех жаловаться. Если бы этого не происходило, моё бытие в качестве Богини было бы фатальным для Тейвата. Я могла бы столько всего по дурости наворотить, у-у-у… не удивительно, что Фанет позаботился о том, чтобы я знала хоть что-то. История мира это, конечно, было бы хорошо, но понимание механик работы божественной шняги лучше.       Впрочем, было бы странно, если бы выбор самого главного Бога оказался непродуманным.       Внутри воспоминания… прямо таки зашкаливала энергия Хонкая. Она тянулась отовсюду, расползалась во все стороны, охватывая каждый уголок. Боль отравленного тёмной энергией божества была так ощутима, что на глаза наворачивались слёзы. Я вздохнула, и энергия, и без того обтекавшая меня по огромной дуге, рассеялась.       Нахида выглядела пришибленной и расстроенной. Несмотря на то, что энергия исчезла, это было воспоминание. Руккхадевата очень сильно страдала перед смертью. Тёмная энергия пыталась исказить её сущность… это было ужасно.       Всё, что можно было сделать, я и так уже случайно сделала. Не теряя времени, мы просто пролетели сквозь воспоминание к Ирминсулю. Намерения оказалось достаточно. Я считаю, это просто читерство.       Дерево было огромным. Вернее даже — исполинским, росло, раскинув свои ветви и корни, и чем-то было похоже на цветущую сакуру в Инадзуме, с той только разницей, что розовыми были не цветы. Это были розово-фиолетовые листья. Красивое…       Мы пролетели над корнями — под древом стояла хрупкая маленькая фигурка ребёнка. Один в один с Нахидой, какой я её и видела в воспоминании из Капсулы.       — Это… я? — удивлённо спросила Нахида. — Мы похожи как две капли воды. Ты и есть… великая властительница Руккхадевата?       — Да, это я. Ты не ожидала увидеть меня такой? Поскольку у нас с тобой одна и та же сущность, мы кажемся совершенно одинаковыми.       Дам им немного поговорить на эту тему, пожалуй. Интересно же, все ли правильно я поняла. И не понятно, видит ли она меня вообще.       — Но.. .почему наша сущность едина?       — Потому что ты — это я, а я — это ты, — улыбнулась Руккхадевата. — Ты моё перевоплощение.       Вай-фай Энлиль-Фанет работает отлично, я поняла всё правильно.       — Перевоплощение… — эхом повторила Нахида.       — Великая властительница Руккхадевата есть воплощение Ирминсуля, а ты, в свою очередь, его чистейший побег. Пусть даже древо умрёт, но побег сможет пустить новый корень, и дать начало новой жизни. То, что вы видите сейчас перед собой — всего лишь остатки сознания Руккхадеваты, но сама я уже давным-давно мертва. Ирминсуль и земли вокруг здесь воспроизведены такими, какими они были много лет назад, но не забывайте, что это всего лишь пространство сознания. Моё следующее воплощение… — она не отрывала взгляд от Нахиды. — Судя по твоему виду, я мертва уже около пяти столетий. Мир, похоже, изменился… Но проблемы остались.       — Ты всё-таки меня видишь, — я склонила голову на бок.       — Разумеется, — кивнула Руккхадевата. — Новорождённая Богиня Селестии. Кажется, тебе не больше месяца… Но сила, доставшаяся в наследство, огромна. Хотя ты не являешься перевоплощением, я чувствую, чья сила теперь твоя. Берит, похоже, отдал себя без остатка. Полагаю, его сознание было уничтожено. Я думала, Фанет навсегда оставил этот мир… Но, похоже, это было ошибкой. Могу я спросить, какое имя тебе даровано?       Что ж… Не удивлена, что прошлая Богиня Мудрости совершенно точно определила, что я такое. Не пойму, правда, зачем это знание остаткам сознания, которые скоро развеются окончательно. Наверное ,стоит назваться полностью, как я людям представляюсь. Думаю, все эти три слова считаются именем.       — Небесный Судья Энлиль.       Глаза Руккхадеваты удивлённо расширились.       — Богиня Очищения, — добавила я. — Так что мне бы уточнить дорогу до настоящего Ирминсуля.       — Ты могла бы сама найти его, если бы попыталась. Но я расскажу, не переживай, — Руккхадевата выглядела намного более расслабленной, чем в начале разговора. Хотя её выражение лица не изменилось, ощущение почему-то было таким. — Структура твоего имени… отличается.       Ага, Энлиль это не демоническое имя, необычно, согласна. Моракс уже говорил об этом. Но не так.       — Структура?       — Знаешь ли ты, почему в Академии есть запрет на изучение происхождения языков?       — Нет.       — До того, как люди пришли в этот мир, языков здесь не существовало. Миром правили драконы, некоторые из них живы до сих пор. Фанет сразил их, и их предводителя, так воцарился Небесный Престол, а Фанета стали величать создателем мира, ведь люди, что пришли из иных миров следом, стали частью Тейвата лишь благодаря ему.       Я нахмурилась. Это несколько отличалось от того, что выдал мне Фанет, зато отлично сопоставлялось с запретной книжкой. Фане-е-е-ет! У меня вопросы.       Ну конечно, даже отголоска одобрения или неодобрения не почувствуешь, когда что-то от него хочешь, а он говорить не хочет. Ты влил мне в голову структуру Тейвата такой, какой я должна была подавать её нынешним жителям, или что? У меня нет мозгов Аль-Хайтама, но я как все женщины способна дойти до теорий заговора с пустого места, так и знай!       — Позже произошёл ряд событий, и было принято решение сокрыть эту часть истории Тейвата от людей и прочих рас, ныне его населяющих, — добавила Руккхадевата. — Но главной причиной, разумеется, было запретное знание.       — Но что же такое это запретное знание? — спросила Нахида.       — Знание, которое не принадлежит этому миру, истина, которую нельзя постичь. Оно пришло с самого дна Бездны, и даже я была не в силах постичь его. Наш мир постоянно отторгает его, что приводит к появлению дурных симптомов, — Руккхадевата сокрушённо вздохнула. — Если запретное знание продолжит заражать Ирминсуль, боюсь, Тейват просто будет разорван на части.       — У меня есть похожее ощущение, — неохотно кивнула я. Разорван на части — это то самое точное описание, которое я не могла сформулировать. То самое странное чувство, которое присутствовало с того момента, как я осознала себя в новом качестве. — Поэтому ты умерла, верно?       — Так и есть.       — Ты можешь рассказать чуть больше о твоей смерти? — взволнованно попросила Нахида. — А ещё о моём создании… как это произошло?       — Мне тоже хотелось бы знать, — поспешно ввернула я. Создание я видела, как и смерть, но это было действие без пояснений. Подробности было бы неплохо услышать из уст главного действующего лица. Не представляю, как выглядит информация, которая хранится внутри Ирминсуля.       — Я понимаю. Вы пришли сюда за ответами, ведь так? В тот день, когда это произошло, небо сменило свой цвет… — Руккхадевата выглядела печальной. — Тогда все Архонты, кроме меня, были призваны в Каэнри’ах. На мне же лежала более важная миссия. Я должна была защитить Ирминсуль.       Судя по тому, что происходит в Сумеру, у тебя не вышло.       — Бедствие сопровождалось заражением запретным знанием. Моё сознание было связано с Ирминсулем, и в тот самый момент, когда случилось бедствие, я почувствовала что-то странное. Меня пронзила ужасная боль, и когда я бросилась к Ирминсулю, он уже разлагался под воздействием запретного знания. Если бы тысячелетия назад мы с царём Дешретом не исцелили Ирминсуль от загрязнения, боюсь я бы оказалась в полной растерянности. Тогда я понимала, что не смогу устранить загрязнение запретным знанием своими силами, поэтому создала устройство, объединяющее в себе всю человеческую мудрость, и нарекла его «Акаша».       — Это и правда самое удивительное изобретение во всём мире! — воскликнула Нахида.       Ты просто интернета не видела. По мне, на Селестии есть штуки покруче… впрочем, Акаша завязана на сознании людей, так что это и впрямь удивительно.       — Ха-ха, спасибо, — похоже, Руккхадевату позабавил искренний детский восторг Нахиды. — Долгое время я думала, что сны — квинтэссенция человеческой мудрости. И, пусть это и было эгоистично, но с помощью Акаши я отняла у людей их сны. Я собрала их мудрость и отдала все свои силы… Благодаря мудрости народа Сумеру мне удалось почти полностью избавить Ирминсуль от запретного знания.       Я вспомнила агонию, что мы ощутили, войдя в воспоминание.       — Оно перекинулось с Ирминсуля на тебя? — поинтересовалась я.       — Да… Всё прошло не так гладко, как я ожидала… Голова стала раскалываться от боли, а в сердце появились дурные предчувствия… Только тогда я поняла, что моё сознание соединено с Ирминсулем. Он даровал мне знания и мудрость, но его загрязнение перекинулось на меня… С тех пор… моё существование было отравлено запретным знанием.       — Вот почему появилась та сфера, в которой ты закрывалась от мира? — уточнила я, ощутив стыд. Я так обхаяла её, когда ломала этот шарик. Вот оно напоминание, что прежде чем осуждать стоит узнать подробности. Правильно в книжках говорилось, что нельзя никого осуждать… Да уж. Богиня из меня просто класс.       — Да… — со вздохом признала Руккхадевата.       — Я видела столько боли и страдания в твоём сознании. Это были ужасающие мучения, — со слезами в голосе произнесла Нахида.       Я не видела, но чувствовала, так что солидазирую.       — Да, но мои чувства вовсе не важны, — покачала головой Руккхадевата. — Гораздо важнее, что… я понимала: даже после моей смерти всё, связанное со мной, сохранится в качестве воспоминаний и знаний Ирминсуля, а, значит, запретное знание будет оставаться в нём. И я никогда не смогу «стереть» саму себя. Вот такой парадокс. Поэтому я отломила самую чистую ветвь Ирминсуля и сделала её своим новым воплощением, а ещё оставила подсказки… — она посмотрела на Нахиду. — Всё это ради того, чтобы ты смогла прийти сюда и избавить Ирминсуль от меня, заражённой запретным знанием.       — Нет!... Нет!... Мы не можем!..       — Ха-ха, ты поняла, что я имею в виду, — невесело рассмеялась Руккхадевата. — Всё именно так. Если стереть меня из Ирминсуля, вся память обо мне исчезнет. Но… только так можно спасти Ирминсуль.       По-моему, Архонтов Селестия отбирала по склонности к самопожертвованию. Поступок, несомненно, героический, и план великолепен, учитывая что меня пятьсот лет назад не существовало. Уважаю. Но сейчас есть я. Не думаю, что у меня возникнут проблемы с очищением мирового древа. Пущу энергию Берита в дело. Благое дело.       Куда больше всего этого меня сейчас, как Бога, волнует кое-что другое. Аж самой себе кажусь бесчувственной, но, что ж…       — Давайте-ка повременим со стиранием. Историю мира в самом деле можно стирать? — вот это была… шокирующая новость. И Фанет никак не опровергал её. Я чувствовала… И это был пизде-е-ц! Если даже местное хранилище знаний недостоверно, чему в этом мире вообще можно верить? Своим глазам и ушам и всё?       — Переписывать, — поправила Руккхадевата. — Воспоминания в Ирминсуле были переписаны столько раз, что Тейват находится на грани из-за накладывающихся друг на друга событий. Первый раз история была переписана после первого соприкосновения с запретным знанием, так люди стали думать, что всегда жили в этом мире. Так люди забыли драконов. Также забудут меня. Другого выхода просто нет.       — Не было, — поправила я. — Я же сказала, я Богиня Очищения. От контакта со мной запретные знания… Тёмная энергия… уничтожаются. Исчезают. Так что я могу просто очистить Ирминсуль. Твой план был великолепен, однако теперь появилась новая переменная. Незачем впадать в крайности. Я просто сделаю свою работу.       — Это может стоить всех твоих сил, — нахмурившись, заметила Руккхадевата.       — Сомневаюсь, Берит отжирался тысячелетиями. Но даже если и так, я переживу.       — Нельзя исключить вероятность твоей смерти. Пожертвовать тем, кто уже мёртв, лучше, чем требовать жертву от живого, — заметила Руккхадевата.       Слово «смерть» меня вообще ни разу не тронуло. Если бы я должна была умереть, решая проблемы Сумеру, вначале Фанет велел бы мне разобраться с Фатуи, потому что они — источник большей части проблем Тейвата на текущий момент. И мутят что-то против Селестии. Иными словами, мне не должно было угрожать что-то существенное. Хотя, конечно, я могла и ошибиться. Но если я ошиблась, меня это уже не будет волновать. Нельзя волноваться, если тебя не существует. Может, хотя бы отдохну и от меня все отъебутся. Красота.       Тц. Нехорошая мысль.       — Можно, — не согласилась я. Это чувство было всепоглощающим. Спокойствие… или лучше было назвать это равнодушием? — Сил настолько много, что я даже не чувствую их границы.       Очень бы хотелось знать, почему Тейват уцелел, учитывая характер Берита. Почему он столько времени тусил в Бездне вместо того чтобы просто убить Асмодеус и сделать, что хотелось? Надеюсь, Ирминсуль ответит мне на этот вопрос.       — И всё же… — обеспокоенно заметила Нахида.       Ты-то за меня чего беспокоишься? Радоваться должна, что потенциально опасная хтонь может просто исчезнуть. Неужели искренне надеешься, что можно спасти всех? Это невозможно. Это утопия, которой не существует.       — Оставьте свой план как запасной, — оборвала её я, не желая слушать причитания и попытки переубеждения. Серьёзно, кто из нас всех здесь владеет силой очищения? Я, вообще-то. Они её, конечно, не видели в действии, так что не стоит их винить.       — Похоже, тебя не выйдет переубедить, — вздохнула с лёгким сожалением Руккхадевата.       Ещё бы вышло. Ты сказала, что Тейвату плохо из-за того, сколько раз была переписана информация в Ирминсуле и хочешь, чтобы я легко согласилась на очередные правки от самопровозглашённых редакторов?! Может, прислушиваться к Богу Мудрости и нужно, но я твёрдо уверена, что не в этот раз. В конце концов, она понятия не имеет, что я на самом деле из себя представляю, и что могу, а чего не могу. Значит, не может верно оценить риски.       Мрачно кивнув, я упёрла руки в бока. Нахида вздохнула. Руккхадевата, судя по всему, смирилась, и ожидала от меня следующего вопроса. У меня же возникло ощущение, что воспоминание начало… истончаться. Хорошо, пришло время спросить дорогу до Ирминусля, ибо нет смысла тратить силы, пытаясь дотянуться до него из пространства сознания.       — Прежде, чем мы… очистим Ирминсуль… Прежде чем ты уйдёшь… Я хотела бы спросить ещё кое-что, хоть это и весьма эгоистично… Неужели то, что ты сказала ранее, означает, что я стану таким же великим Архонтом, как ты? — поинтересовалась Нахида, прежде, чем я успела открыть рот для того, чтобы уточнить дорогу до Ирминсуля.       Ладно. Думаю, ей нужно получить ответы на несколько вопросов, чтобы в будущем не чувствовать себя… неполноценной. Учитывая успех пропаганды мудрецов, ей, верно, будет очень непросто начать управлять своей страной. Я могу немного подождать. Чуть-чуть. Может, сама придумаю, что ещё спросить у Божества Мудрости.       Стоит побольше думать прежде, чем делать. Второго шанса поговорить с Руккхадеватой не будет. Пока она не сказала, что её время подходит к концу, можно узнать что-нибудь и помимо дороги. Но даже если я не придумаю вопросов, если Дендро Архонт немного разберётся в себе, это, несомненно, будет плюсом для Сумеру. У меня и без неё будет, на ком потренировать свои отсутствующие навыки психотерапевта.       — Хотя наши сущности одинаковы, я уверена, что твоя судьба отлична от моей, — ответила Руккхадевата. В тоне её не было ни снисхождения, ни пренебрежения, он был мягким и ровным. Располагающим. Это у них с Нахидой точно общее. — В этом мире у каждого своя судьба. Как если из побега вырастет новое дерево, оно не будет точной копией старого.       — Поэтому судьба — это абсолютное знание, верно? — уточнила Нахида.       Хм. Интересно. Я всегда считала, что судьба — это совокупность решений, принятых людьми. Стечение обстоятельств. Невозможно точно знать, что произойдёт в будущем, а настоящее люди способны изменить. У одной ситуации существует множество вероятностей, и то, как сложится жизнь, зависит от выбора человека. Такие мысли не были чем-то необычным для сторонника идеи существования параллельных миров. Возможно, в одной из параллельных версий Тейвата я давным-давно мертва. В другой меня просто никогда не существовало.       Для меня абсолютного знания не существует. Учитывая информацию об изменениях в том, что должно было хранить историю мира, абсолютное знание не более, чем миф и несбыточная мечта учёных.       — Неплохое предположение, оно мне близко. И именно поэтому ты не станешь такой, как я…       — Вот как? — сникла Нахида.       Бедный ребёнок с кумиром, а.       — Но ты можешь стать более великим Архонтом, чем была я, — продолжила Руккхадевата. — Я уже вижу в тебе волю, которой у меня в своё время не было.       Ну тебя и в темницу на пять столетий не запирали, полагаю. Как хорошо, что я мысленно зубоскалю чаще, чем вслух, а то испортила бы такой трогательный момент.       — Она направит тебя и укажет твою собственную судьбу. Твоё будущее станет наградой за деяния прошлого. Не переживай. Мудрость прорастает, подобно цветам, тебе нужно лишь дождаться, когда её цветок распустится.       Любовь к красивым сравнениям у них тоже общая. Зато Нахида приободрилась.       — Спасибо… Ничто не сделает меня счастливее, чем открытие, что Архонт, которой я всегда восхищалась, на самом деле оказалась моим предыдущим воплощением, — Нахида прижала руку к груди. — Как хорошо, что мне удалось поговорить с тобой. Я всегда мечтала тебя увидеть…       — Я тоже рада этому. С того самого момента как я отломила ветвь Ирминсуля и создала тебя, я с нетерпением ждала момента, когда мы сможем поговорить.       Чтобы объяснить свой великий план, полагаю. Он действительно крут, учитывая, что до моего появления с тёмной энергией бороться почти не могли. Великолепен, но невероятно жесток по отношению к исполнителю. Хотя… настоящая мудрость, вероятно, заключается в том, чтобы не привязываться ни к чему и не воспринимать происходящее как трагедию, что бы ни происходило.       Настоящие герои не желают оставить после себя даже памяти. Они просто делают то, что считают нужным.       Наверное, стоит оставить их одних и сделать свою работу. Если у меня не получится, план Руккхадеваты будет единственным, что способно помочь Ирминсулю. Пока она ещё здесь, мне стоит сходить к Ирминсулю.       — Как мне пройти к Ирминсулю в реальности? — уточнила я, пока обсуждение не успело продолжиться.       — Великое древо Сумеру является проекцией Ирминсуля, — Руккхадевата перевела взгляд на меня. Даже если она не одобряла моего решения, обещания объяснить не нарушила. Может, это и есть мудрость, а может просто не могла. — Я имею в виду древо, на котором стоит город. Ирминсуль находится под землёй — и растёт вверх ногами.       Мда. Даже стыдно. Я и впрямь могла бы догадаться сама, если бы дала себе труд подумать.       — Оставлю вас, можете посекретничать ещё немного. Уверена, перед тем, как твоё сознание потухнет, ты хотела бы дать своему перевоплощению несколько советов, которые мне не обязательно слышать, — я улыбнулась и помахала Руккхадевате рукой. — Не думаю, что очищение займёт много времени. И, полагаю, даже в пространстве сознания вы почувствуете изменения, верно?       — Так и есть, — кивнула Руккхадевата. — Ведь мы связаны с древом.       Итак, на девяносто девять процентов я уверена, что все пройдёт, как по маслу. Не стоит быть слишком уж высокомерной, стоит дать один процент вероятности на то, что сомнения Бога Мудрости всё-таки оправданы. В конце концов, мои ощущения могут быть просто обманкой. Я ведь понятия не имею, насколько сильно на меня может влиять Фанет, и не являюсь ли я очередной разменной монетой на благо Тейвата. К тому же, я не считаю себя прекрасным Богом, который не ошибается. А, значит, стоит дать указание на случай, если я всё-таки не права. Наверное, так должен поступать хороший Бог. Учитывать варианты даже если уверен, что они… не случатся. Хотя, конечно, не с моими мозгами пытаться предусмотреть всё, но даже я способна учесть настолько очевидное.       Единственное, о чём я буду жалеть в случае чего, это о том, что не попрощалась с Дилюком и Альбедо. И что оставлю Сяо в одиночестве.       — Отлично. Буэр, ты можешь стереть её, если почувствуешь, что у меня не получилось. До тех пор… Не прикасайся к дереву, — хлопнув в ладоши, дала напутствие я и растворилась, не дожидаясь ответа. Слушать увещевания — просто зря тратить время.       Открыв глаза, я обнаружила Нахиду, замершую в той же позе, что и раньше — с капсулой. Рядом не было ни Аль-Хайтама, ни Сайно, только Сяо сидел в позе лотоса рядом с парящим над полом Тэнраем. Тот всё ещё пребывал без сознания, иначе бы хотя бы сидел в воздухе. Что-то он долго. Надо будет найти нашатырь, как всё закончится.       Блин, учитывая, что здесь предположительно ходит Дотторе, оставлять Нахиду одну будет неправильно. И по-хорошему Тэнрая стоит унести с собой, чтобы он не представлял из себя неподвижную цель. Повезло, что ничего не произошло.       — Долго меня не было?       — Около получаса, — Сяо плавным движением поднялся на ноги. — Почему ты вернулась одна?       — Дала им немного посекретничать. Мне нужно подняться наверх, к макушке великого древа Сумеру, и очистить Ирминсуль, с которым оно связано. Приглядишь за ней? — я кивнула в сторону Нахиды . — Нельзя оставлять её в этом состоянии одну, когда Фатуи рядом.       — Хорошо.       Я приманила к себе свой труп-не труп пальцем, и благодарно улыбнулась.       — Этот балласт я забираю, чтобы тебе в случае чего не пришлось защищать и его. Мало ли.       Сяо понимающе кивнул.       — Спасибо, Сяо, — поблагодарила я.       Наверное, лучше не прощаться «на всякий случай». А то ещё беду накликаю. Я телепортировалась ко входу в Храм Сурастаны, потому что над деревом никогда не была, и полетела наверх, поманив за собой своего молчаливого компаньона. Ах. Вот вроде и хочется, чтоб очнулся, а вроде бы и нет.       Птички чирикали, красивенькие такие, большие, цветастенькие. Листочки шелестели на ветру. Звон крыльев удивительно хорошо в это вписывался. Благодать, одним словом.       Я только-только долетела до макушки дерева и замерла, присматриваясь, на какую ветку лучше будет приземлиться, как вдруг услышала судорожный вздох. Затем — всхлип, такой, будто человек отчаянно пытался сдержать рвущиеся наружу рыдания. Обернувшись, я заметила, что Тэнрай сел, комкая ткань на груди напротив сердца, и из глаз его текли слёзы.       По-моему, он в шоке. Поддавшись порыву, я протянула руку и погладила его по голове.       Естественно, это не осталось без внимания и он тоже распахнул глаза.       — Кукла?       Я отняла руку, на случай, если жест его взбесил, но, похоже, поторопилась с выводами.       — Вообще-то, я больше не кукла, и у меня есть имя, которое, ты, очевидно, не знаешь. Впрочем, не важно… Это действительно то, что ты хотел сказать после того, как обрёл сердце, Тэнрай?       Ошеломление на его лице выглядело просто прекрасно. Жалко фотик я не восстановила. Стоило бы щёлкнуть на память. Использовать для такого божественную силу будет как-то слишком.       — Тэнрай?.. — он выглядел поражённым до глубины души. — Это… моё новое имя?       — Так и есть.       Скажи спасибо, что не назвала тебя Буратино или не дала кошачью кличку. А то был бы Мурзиком. Или Барсиком.       Имена как проклятия. Как только тебе дают имя, ты теряешь часть своей свободы. В нашем с ним случае эти слова были верны на все сто процентов.       — Это ты со мной сделала? — продолжил он, пальцы сжали ткань сильнее.       — Верно. Или ты не чувствуешь?       И не помнишь, судя по всему, мои манипуляции. Что ж, тем лучше.       Тэнрай разглядывал меня несколько секунд, выражение его лица сменилось на возмущённое.       — Что ты со мной сделала?!       — Вынесла приговор. Поскольку я была должна тебе жизнь, я смягчила смертный приговор, насколько смогла. Может, вечная служба на благо мира и покажется тебе большей жестокостью, но, как по мне, ты легко отделался.       С губ Тэнрая сорвалось самое настоящее кошачье шипение. Услышав его, он сам обалдел настолько, что звук резко исчез.       — Когда идёшь против Небесного Порядка, нужно быть готовым к последствиям, знаешь ли, — добавила я с видом «сам виноват». — С другой стороны, в бытии моим фамильяром есть свои плюсы. Ты ведь хотел стать настоящим мальчиком?.. Правда, в твоём случае вышло с некоторым допущением… Надеюсь, ты любишь кошек.       Тэнрай… расхохотался. Он смеялся так долго, что я всерьёз забеспокоилась о его психике.       — Ты… всё это время водила меня за нос и лишь притворялась, жалкой, да? Я пожалел тебя, потому что подумал, что мы похожи, а ты… Решила посмеяться надо мной? Думаешь, надела ошейник, и я буду твоим покорным слугой? Высокомерна, как все Боги, отвратительна…       Возмущённая льющимся из его рта потоком оскорблений, я бесцеремонно сдавила двумя пальцами его щёки, организовав рыбку из губ. Тэнрай дёрнулся, но держала я крепко. Прошло время, когда я тебя боялась, и должна была терпеть всё, что ты говоришь, дорогуша. Раз уж мне нести ответственность за твои действия, придётся тебе немного перевоспитать свой дерьмовый характер.       — Делать мне больше нечего, кроме как смеяться над тобой. Судя по всему, знаний тебе перерождение не отсыпало, так что, так и быть, не стану в качестве профилактики дарить ошейник с бубенчиком, — не осталась в долгу я. Эта шутка тебе за мои уже потраченные нервы. Ради него, понимаешь ли, старалась, а он тут выдал. Конечно, это было в принципе ожидаемо, но немного не вовремя. Закон подлости работал, как и всегда. — Мне сейчас не до тебя, так что придётся подождать немного. Твой сольный концерт, безусловно, заслуживает пристального внимания, но он не к месту.       Жаль фамильяры точно могут говорить будучи в зверином обличии, если вспомнить Двалина. Не прокатит обратить в кошака, чтобы злобно шипел.       Мда. Не с того мы начали. Ну да ладно, мы с ним в принципе так себе начали ещё на заводе. После очищения Ирминсуля прочищу ему немного мозги, снабдив какой-никакой информацией, а пока надо бы поторопиться, а то Нахида ждёт. Волнуется небось, святая.       Выпустив его щёки, я раздражённо развернулась и приземлилась на ближайшую ветку. Глубоко вздохнула. Потока обвинений не последовало, кинув на него взгляд, я заметила, что Тэнрай с видом крайне ошеломлённым, тёр свои щёки, и почему-то шею, вися в воздухе там же, где я его оставила. Что ж.       Если это дерево — продолжение Ирминсуля, мне нет нужды просачиваться под землю. Очищу его прямо отсюда. Закрыв глаза, я глубоко вздохнула снова. Хорошо, что намерений в моём случае было более, чем достаточно. Сила очищения хлынула из меня, по ветвям — вниз, распространилась в разные стороны, проникая в каждую веточку и лист, ствол и вниз, к корням…       Великое древо Сумеру осветилось ослепительно белым светом. Воздух вокруг зазвенел, ветер ласково шевелил волосы.       Когда энергия достигла корней и каким-то непостижимым образом перетекла в новый ствол, я ощутила… это было словно прикосновение липкой грязной руки. Неприятное чувство растаяло, как дым, стоило мне добавить энергии.       Ирминсуль… вибрировал. Энергия Хонкая опутывала его, как мерзкая паутина или мох-паразит, питающийся древесной корой. Подтачивала, как термит. И я её просто… выжгла, по сути. Пустоты, что я мимолётно ощутила, тут же исчезли — мир прекрасно знал и без меня, как он должен был выглядеть. Вот бы все зоны увядания тоже исчезли…       Я открыла глаза — и увидела, как энергия хлынула во все стороны, словно белая волна. Она устремилась в от меня во все стороны, так далеко, что я затруднялась определить предел. Что-то смутно подсказывало мне, что волна покрыла собой весь Сумеру. И, кажется, даже часть пустыни захватила.       Волна света рассыпалась… блёстками. Те, кружась, полетели вниз.       Но самым ошеломляющим было не это.       Я всё ещё не чувствовала предел своих сил. Их как будто вообще меньше не стало.