"Раны затянутся швами, украсятся алыми и багровыми розами,
Но шипы от них будут кусаться.
Пока ты рядом - пламя горит ярким огнем,
Ты рядом - и я вновь умираю"
Чужое шуршание раздается под ухом, и резкая головная боль приводит в себя. Устало размыкая веки, девушка чуть хмурится, чувствуя, как трудно размять затекшее тело. Руки и ноги ужасно ноют, а тяжелое и липучее диванное покрытие неприятно скрипит, когда Ким пытается медленно сползти. Она пришла в себя. Непонимающе обводит помещение, которое кажется ей незнакомым, и вдруг хмурится. Неприятная глазу комната, меркнет в черных оттенках интерьера, здесь лишь несколько кресел с небольшим столиком в центре. На нем же видит большое количество пустых бутылок, некоторые разбросаны по всему полу, рядом лежит и свертки помятой одежды. Ее. Ким поддается страху и с ужасом на глазах вскакивает с места. И когда тела касается холодный поток воздуха, вздрагивает, она почти голая, ноги и верх ничем не прикрыты. В этот момент страшная дрожь пробивает тело, кожа покрывается гусиными мурашками и она, как можно быстрее падает к одежде. Она не понимает, что произошло. Не понимает или даже не помнит. Судорожно хватает пальцами свое платье и неуклюжими движениями натягивает его на себя. Вокруг царит хаус. В нем ничего не найти. Она слышит шум за дверьми, музыку и чужие крики, они ее выводят из себя, пугают еще больше, от чего ноющая боль сильнее ударяет в голову и заставляет бедную скорчиться. Тэхви наконец находит телефон под слоем грязного мусора. Чуть замирает и хмурится. Это наркотики. Разбросаны по каждому уголку маленькой комнатки, перемешиваясь в кучках с остальной частью вещей. Она испуганно прянет назад и дрожащими ногами пытается встать. Больше, ничего не видя перед собой, дергает ручку двери и вылетает из комнаты, оказываясь в длинном, и почти нескончаемом коридоре. Она в клубе, но каким образом оказалась именно в этой его части, не понимает. Это омерзительно... Гадко и противно. Забегая в первую попавшуюся уборную комнату, Ким кидается к раковине, быстро включая прохладную воду. Усталое лицо неприятно саднит, когда ледяные капли касаются девичьей кожи. Тэхви судорожно проводит ладонями по лицу, вновь и вновь промывая его чистой водой. Долго приходя в себя, опирается руками на скользкий мрамор и медленно поднимает голову к зеркалу. Она себя не узнает. Тушь растеклась под глазами темными линиями. Губы опухшие, нездорово красные, на них маленькие ранки с давно высохшими сгустками крови. Но еще больше впадает в ужас, когда опускает свой взгляд ниже, туда, где видит на шее следы от чужих прикосновений. Багровые пятна дорожками украшают молочную кожу. Уродуют и напоминают о страшных грехах, в которых она потонула невольно и страшно. Это не она. Нет. Тэхви дергается, когда тишина разрывается гулкой вибрацией, исходящей от ее телефона. Она пальцами подтягивает его к себе и совсем неуверенно касается дисплея. Глазами бегает с одного уведомления на другой. Их сотни. Но стоит нажать на одно из смс, кожа покрывается холодом и глаза наполняются ужасом. "Вы только посмотрите, это позор нашей нации" "Как этот человек мог представлять нашу сборную?! Вы хотите сказать, что это лицо нашей республики???" "Вот что происходит с избалованными малолетками((((" "Я слышала у нее нет родителей, оно и видно!" "Ее братья очень влиятельные люди, достаточно заплатить и все об этом забудут ^~^" Тэхви пролистывает одно смс за другим, а тело продолжает дрожать в сумасшедшей встряске. Не поминает, почему интернет кишит ее фотографиями, нарезками странных видео и снимков. Но картинка происходящего склеивается на глазах. А она медленно пятится назад. Спиной ударяется об ледяные плиты и по ним же сползает, медленно расплываясь на холодном полу. Руки сжимают смартфон меж дрожащих пальцев, а на глазах появляется пелена слез. Соленные капли одна за другой касаются бледной кожи, спускаясь дорожками к острому подбородку. Ким сильнее смыкает челюсти и кусает губы до крови. На видео буйствует толпа пьяной молодежи, ничего кроме криков и громкой музыки не расслышать, но ее лицо видно здесь точно. Она кричит громче всех остальных. Залпом глотает все содержимое алкоголя. И утягивает за собой в грязный поцелуй незнакомого парня.***
Чонгук долго и слишком мучительно изнуряет себя съедающими мыслями, руки зажимает в замок и глазами стреляет в мрачную пустоту. Он был бы рад в ней ничего не увидеть, стать глупым слепцом и навсегда вычернить с памяти все, что сейчас так старательно пытается запомнить. Но вместо этого чернота лишь рассасывается, с каждым новым часом становится реже, а лицо лисенка все чаще ловит на себе касания яркого зарева. После того, что произошло вчера, Чонгук и вовсе потерял себя. Теперь не понимает как дальше быть и главное дышать, когда рядом есть она. Это оказалось невозможным с момента ее прибытия, или же ее невольного заточения, которое было обеспечено им же. Чонгук долго размышлял над всем, что коснулось его и ее, за эти никчёмные промежутки времени но все равно, главного так и не понял. Когда они успели стать друг другу врагами? - но они всегда ими были, и именно он таковыми их и сделал. Чонгук все разрушил. Он первым отказался. Сделал больно. И оставил в одиночестве. Он хотел, чтобы она ненавидела. Но почему ему стало до боли невыносимо, когда ее взгляд коснулся его. Он до сих пор помнит этот момент, помнит каждую его секунду, и даже то чувство, которое прорезало все тело от ног до головы. Будучи Главой его тело ловило десятки опасных ранений, было истерзано таким же количеством огнестрельных. Но ни одно из них никогда не сравнится с тем, что заставила его почувствовать эта маленькая и слабая девчонка. Заставила умереть и вновь прийти к жизни, чтобы снова при виде неё разбиться на сотни осколков. Черт возьми, почему я на тебя так реагирую? Чонгук задавал себе этот вопрос на протяжении всей ночи, что по ощущениям протягивалась не часами, а несколькими столетиями. Его тело почти онемело, но он все равно продолжает сидеть в этом неудобном кресле и через спущенную челку смотреть на спящую Мин. Она все так же безжизненно спит. За ночь ни разу не двинулась. И Чон бы точно сошел с ума, если бы не ее редкие вздохи, заполняющие эту комнату, живым и чем-то успокаивающим. Чонгук не сводит от нее глаз, каждый раз, когда она умолкает, чувствует, как сердце рвется на клочья, и вновь успокаивается, когда ее грудь медленно, но поднимается, в попытке снова вдохнуть оживляющий воздух. Так Чонгук действует на нее. Стоит ему оказаться рядом, ее накрывает новая волна страха. Он наконец понял это и сам же увидел, каким зверем и тварью смотрится в отражениях ее голубых глаз. В них он видел себя четко, слишком ясно, чтобы хоть как-то постараться вычеркнуть этот момент из памяти. Но в ее глазах было слишком много страха, невинного и слишком жалобного. Он добился того что хотел, сломал ее. Но почему вместе с ней ломается и он?В этом и есть наказание. Его наказание.
Увядать с ней и умирать следом.
Чонгук думает о своем, чуть забываясь, когда слухом ловит тихое шуршание неподалёку. Черные глаза медленно дергаются и замирают, когда ловят на себя чужой взгляд. Нари толком и не пришла в себя. Перед ней лишь темнота. Сплошной океан черноты. Но в груди рождается новая волна тревоги, стоит рыжеволосой чуть присмотреться. А там он. Тот самый ужас, что минутами ранее казался ей обычным сном. Но это он. И его темные и до дрожи пугающие черные ониксы. Нари глотает воздух и замирает И эта тишина понемногу выбивает из Чона все живое. Он словно просит. Кричи, бей, истери, но только так не смотри. Потому что это убивает.Ты и есть причина, Лисенок,
Она в тебе,
Только ты.
Черный силуэт сливается с полотном темноты, и голубые глаза вдруг теряют его очерки в беспросветном тумане. Теперь лишь страшная пустота. Она вырывается наружу и разрывает девичью грудь страшными мучениями, разгрызает душу и рвет оболочку. Заполняет каждый уголок комнаты чарующим страхом, и вновь поглощает. Дверь с грохотом закрывается. А бедная вздрагивая, лишь посильнее подтягивает ноги к груди. Губы смыкаются в плотную линию, нарушая тишину жалобным стоном. Поток боли срывается с уст, и горечью наполненные слезы, вдруг накрывают глаза. Пелена застилает дымом бурое небо, некогда голубое сияние меркнет. Нари одной единственной попыткой хватает комок спертого воздуха. Но задыхается лишь сильнее. Эта и есть боль. Та, которую он ей когда-то причинил. Та, которой разрушил весь ее мир.***
Машинные ревы прорезают природную глушь, звоном колес спугивают диких зверей, подрывая на гремящем небе волну из буйствующих птиц. Три Роллс Ройса матовых цветов тормозят у больших ворот, стоящие на вышках мужчины в черных костюмах, замечают знакомые номера и сразу же подают сигналы, приказывая открыть путь. Автомобили оказываются на закрытой территории частного сектора. Быстро съезжают с дороги и тормозят в центре. Где-то неподалеку носятся люди, в толпе служащих, возникает шумиха. Одна из дверок Ройса открывается, и все при виде статного шатена, опускают головы к земле. Сокджин уже с первого взгляда, метит в окружающих ярыми молниями. Хмурые брови и сжатые губы говорят о его недобром настрое, и сейчас, все замечают, он действительно в гневе. Вся шумиха еще сильнее угасает и когда, на территорию заезжает еще один картеж представительских машин. Ким старший медленно сворачивает голову в бок и руками подпирает край дверца, сжимая под собой тяжелый метал. Одинаковые пары глаз встречаются в секунды, рассеивая в возникшем напряжении, еще больший ужас. Два сына клана встречают друг друга неприветливо. Джин буквально съедает взглядом младшего, в то время, как второй, совсем неохотно вскидывает плечами, недовольно цепляя его серыми глазами. Сокджин первым прерывает зрительный контакт, тяжело хлопает дверцей, без лишних слов направляясь за угол небольшого здания. Тэхен же, дергая головой, поправляет край воротника и идет следом. Двоих братьев окружает кольцо телохранителей, молча следуют попятам за лидерами клана до самого последнего. Тэхена на самом деле напрягает вся обстановка, он толком и понять не может, что произошло. По брату понимает тоже, тот ничего не знает. Но обстановка вокруг ясно дает понять лишь одно - произошло что-то серьёзное. Ким младший замечает, как толпа их десяток людей, вдруг рассасывается. А спина Джина резко замирает на пол пути. Тэхен обводит взглядом серые лица подчиненных и переводит его в центр. У ног Сокджина видит безликое тело, скрытое от чужих глаз белой тканью. В нежелании ждать, старший дергает головой. И Тэхен наконец видит лицо умершего. Разлагающийся труп лежит у небольшого гроба, на нем нет живых мест. Все в нем почти сгнило. Но стоило лишь присмотреться и два брата меняются в лицах. - Это Господин Пак... мы нашли его удостоверения. Тэхен впадает в ужас. Человек, которого он знал с самого юношества, как лучшего друга отца и главного его советчика, сейчас лежит перед ним мертвым призраком. В это верится с трудом. Он никогда бы не подумал, что один из самых верных и значимых ему людей, кончит именно таким образом, жалко и слишком жестко. - Телу больше недели, на нем много ножевых и огнестрельных ран - заключает брюнет, откладывая документы в сторону - есть предположение, что перед смертью его подвергли пыткам. Младший ничего не говорит. Не хочет смотреть и дальше на эту противную картину, поэтому лишь отворачивает голову. Поджимает щеку с ее внутренней стороны и лишь посильнее стискивает челюсти. Джин тоже не ловит особого кайфа от увиденного. Трупный запах ударяет в голову, и ему становится противнее, терпеть все это уже не в состоянии, поэтому дергает головой и делает шаг назад. - Заканчивайте с этим - голос Главы разрушает затянувшееся молчание в нем нет ни капли сожаления, слишком пустой и равнодуший, как и его взгляд - передайте тело совету. Тэхен на последних словах притупляет свой взгляд. Наконец встречается с чужими глазами, когда старший разворачиваясь, собирается уходить. - Это не то, что следует выносить в люди - Джин слышит голос брата, и совсем нехотя притормаживает свой быстрый шаг, Тэхен кидает на него серьезный взгляд - тем более совету. - Ты видишь это тело, Тэхен? - старший, тяжело вдыхая, выпрямляет спину - оно оказалось здесь не случайно. Моему клану открыто угрожают, и ты хочешь, чтобы я замял это дело по-тихому? - говорит с особым раздражением, еще немного, и он сорвется. - Но тому, кто это сделал, именно это и нужно - серьезно проговаривает Тэхен, не уступая второму - он хочет огласки. И ты позволишь этому случится? - Возможно - слишком спокойно дергает плечами и также спокойно вздыхает, Тэхена поражает его невозмутимость, хмуря брови окидывает брата осуждающим взглядом - но не проще ли передать это дело совету? Пусть те кто должен, займутся своей работой, мы же - Джин невзначай хмыкает и совсем необременённое проговаривает - займемся более важными делами. Тэхен ничего не отвечает. На безразличие брата отвечает тем же. Лишь стискивает кулаки и разворачиваясь, уходит. Говорить с ним и дальше, просто не имеет смысла. Исход один - тот его все равно не услышит. Джин раздраженно сводя плечи, смотрит вслед уходящему брату. До последнего, видит и то, как серебристый Бентли быстро скрывается за высокими железными воротами, там же и пропадает, когда дорогу накрывает пелена пыли. Бентли молнией пролетает мимо серого Ройса. А Тэхви глазами цепляет лицо брата. Он и не видит ее, сквозь притемненные окна ничего не замечает. Но сестринские глаза смотрят на него по особенному, следят до последнего, после вынужденно теряя его в пустоте. Тэхви становится больно. Она с трудом сжимает пальцы на коленях и с силой заставляет себя отвернутся. Она считает секунды. Так проходят и минуты. А она все еще следит за стремительно быстро сменяющейся дорогой и глазами цепляет виды высоких небоскребов, что затмевают своими масштабами простые лесные красоты. Серый город у нее перед глазами. Эта серость рождается и в сердце. Единственный способ забыть о тревоге и страшном волнении. Она теряется в мыслях. Потому что знает, Джин, сидящий рядом, следит за каждым ее неровным дыханием. Он спокоен, как всегда сидит с гордо вытянутым подбородком, устремив взгляд туда, где Ким ничего не находит. Глаза брата пустые, но именно этого она и боится. Его молчание нагоняет большего страха. По небольшому салону гуляет знойное напряжение. Внутри Ким младшей, угасает спокойствие. Теряется ещё больше, и когда видит на горизонте родительский дом. Она снова тут. В месте, где ее всегда преследуют нежеланные воспоминания, когда-то любимого дома и нынешнего забытого. Ройс тормозит у большого фонтана, а Тэхви несильно отводит свой взгляд, касаясь им брата. Старший лишь откидывает планшет на сиденье и выходит первым. Дверь девушки тоже открывается, дворецкий ждет пока та выйдет. Нога Ким ступает на проклятую землю, а она уже чувствует себя уничтоженной. Собирается всю волю в кулак и подняв голову кверху, спокойно вздыхает. Ровными шагами ступает к двери особняка, по пути выстраиваются служители дома. Приветствуют свою Госпожу. Но Ким их не замечает. Перед глазами лишь спина брата. Он все идет и идет, молчанием приказывает - за мной. А Ви повинуется. Идет следом. На краю просторной лестницы их встречает встревоженная пара глаз. Ким смотрит вверх. А там Сунан. Медленно ведет руками по краю перил и тихими шажками спускается с одной ступеньки на другую. Ким смотрит на нее исподлобья. Задерживая на ней взгляд, вдруг понимает. Блондинка все знает. Это видно по ее глазам. В них Ким видит нечто, схожее с искренним волнением, но это лишь злит, выводит из себя до помутнения рассудка. За кого ты переживаешь? Противная. А Сунан все глядит на растрепанную девушку, обводит ее с головы до ног и видит нездоровую припухлость на маленьком личике. Она знает. Недолго прожирая маленькую глазами, переводит взгляд на мужа. Взгляд с мольбой. Молчаливый, но многословный. Сокджин хрустит своими широкими плечами и молчаливо останавливается по центру огромной гостевой. В ней светло. Лучистые линии падают на смуглую кожу, и с каждой новой секундой подчеркивают на мужском лице все новые и новые изменяющиеся черты. Солнце касается глаз Главы клана. Но океан в них только чернеет. Тэхви поднимает глаза. И рука Сунан тянется вперед. Но не успевает. Слабое тело девушки падает на пол и лицом утыкается в пол, маленькими коготками Ким вцепляется в ледяной мрамор. Телом впритык соприкасается с холодом, но все еще чувствует, щека горит ярым пламенем, обжигает с каждой секундой больнее. И эта боль сопровождается взволнованным и слишком жалобным вздохом. Она теряет из легких весь запас воздуха. Внутри все замирает и она задыхается. В этом унижении не может дышать. Сокджин нависает над сестрой. Выпрямляется и хрустит напряженной ладонью, смотря на тело под собой с особой брезгливостью. Холодные глаза не отрывают от тоненькой спинки своего отрешенного взгляда. Так он смотрел на нее всегда. Всю ее жизнь. - Сокджин! Мужчина косым взглядом выглядывает вперед, смотрит на встревоженную жену и на то, как та быстрым бегом стремится, как можно скорее оказаться рядом с девчонкой. Но одного взгляда хватает. Первую леди останавливают. - Не трогай ее - беременная девушка впивается руками в плечо одного из подчиненных, но глаза от мужа не отрывает - пожалуйста... Но каштаны, устремленные на нее злобно, все сильнее чернеют. Он не остановится. Лишь склоняет голову в бок и переводит взгляд вниз, обратно на сестру. Тэхви не двигается. Но он знает, она плачет, и никчёмно надеется на то, что он оставит это движение без особого внимания. - Прости... - неслышно и сухо. Джин делает шаг, а тело сестры вздрагивает. - Мне правда жаль. Тэхви сводит челюсти и зажмуривает глаза. Глотает внутреннюю боль и судорожно вдыхает новый комок воздуха. - Ты неблагодарная Тэхви - она слышит голос брата, сухой, чужой, раздраженный, ведь это нормально, в такой непринужденности он и общался с ней, также смотрел на нее, этот холод стал ей родным, но не его голос - ты в детстве была такой, но время тебя не изменило - он кажется еще ближе, она чувствует, но от этого становится еще хуже - я дал тебе все. Сделал так, чтобы твоя мечта стала реальностью, пошел против правил клана, и позволил жить ради себя. Не ради семьи и своего долга... - их накрывает тишиной, мерзкий голос брата пропадает на мгновение, растворяясь в голове оглушительным эхом, но он продолжает ее убивать, теперь шепчет злее и грубее - а ради себя Тэхви. Тэхви роняет слезу. Касается взглядом его черной тени и опускает глаза. - Я поставил твои желания выше своих приоритетов - холодный тон шатена выводит из себя, Ким им отравляется, чувствует, его взгляд кусает затылок и до дрожи пробивает - но чем ты мне отплатила? Девушка молчит. Сунан чувствует все напряжение и на себе, не может видеть то, как маленькая унижается, ее ломает собственный родной человек. Это ужасно. Делает шаг, но чужие руки вновь останавливают. - Прекрати. Но Джин не слышит. Лишь хватает сестру за шиворот и силой приподнимает, злясь от того, что не получает ответа. - Я спросил - злобно шипя, поворачивает к себе, и встречается с мокрыми глазами сестры, но слезы ее не исправят, его не сломают - чем ты отплатила за свою свободу? Тело девушки дрожит. - Прости... - Посмотри на себя - на лице Кима светлеет ухмылка, он хмыкает и ближе притягивает тело сестры к себе - в глазах народа теперь ты посмешище. Перед людьми клана - неудавшаяся Госпожа. Но для меня - Джин останавливается, чествуя, как Ким задерживает дыхание, прикусывает щеку, терзает ее своим зверским оскалом и под давлением не дает двинутся, так ее убивает, и добивает - ты осталась такой же, какой и была. Я никогда не возлагал на тебя больших надежд Тэхви. Никогда не верил в тебя. Для меня ты была никем. Ничто и никто. Тэхви поддается чувствам и прям в руках брата растворяется. Слезы большими волнами скатываются по скулам, пробегаются по дрожащим губам и падают ему прямо под ноги. От этой картины старшему становится не по себе. Еще чуть чуть и она выведет его из себя. Сунан это замечает сразу. И не вытрёпывая толкает мужчину. Тот испуганно дергается но дальше пройти не смеет. Первую леди он не тронет. Блондинка падает на ледяной пол, белоснежное платье рассыпается волнами вокруг дрожащего тела, и старшая, ладонями касаясь маленьких плеч, подтягивает Ким ближе. Зарывается пальцами в длинные локоны и прижимает к груди ее слабую и испуганную. Мужские руки под напором расслабляются, а глазами он снова стреляет в жену. Убийственные стрелы летят в сторону матери его ребенка. Но плоть не прорезают. Она отбивает их ответным взглядом. - Достаточно - с особым упреком шепчет сквозь зубы - она уже наказана. А Сокджин хмыкает. Супруги смотрят друг на друга совсем недолго. Но Ким уступает. Делает шаг назад и с улыбкой безумной прикусывает губы. Если Тэхви позволяет Сунан окутать ее в своих прикосновениях, то он не станет мешать. Потому что знает. Для Тэхви это лишь еще одно наказание. Чувствовать себя слабой в тех руках, которые когда лишили ее собственной матери. Это хуже смерти. И она его ненавидит. Продолжает всхлипывать в чужих объятиях и лишь сильнее сжимает зубные ряды. С каждым новым дыханием глаза наполняются яростью, а в сердце вспыхивает пламя обиды.***
В здании небоскреба этим вечером особенно тихо, то ли от нылой промозглой погодки за стенами здания, то ли от давящей обстановки. Жители комплекса украдкой посматривают на внушительную охрану и недовольно хмурятся, ее слишком много. Они почему-то заполняет собой почти все свободные места, и своими внимательными глазами сканируют каждого посетителя, проедают их безэмоционально серым лицом, следя абсолютно за всем, что происходит на территории хозяевского пентхауса. Сторожевые псы стоят у всех входов, почти у каждого угла. В частности, у дверей к лифту. Один из мужчин выходит вперед и слегка тянет рукой с просьбой остановиться, но стоило чужому силуэту выйти на освещенную часть коридора, он понял. Сразу же опускает голову и делает шаг назад. Хосок лишь обводит своим проницательным взглядом сначала одного и затем другого охранника. Это люди Чонгука. Но их черт побери, развелось здесь слишком много, и это не может не напрягать. Двери лифта раскрываются и буквально за несколько минут привозят его к самому верхнему и закрытому этажу комплекса - он принадлежит Главе. И тут Хосока тоже ожидает сюрприз, не приятный, от слова совсем. Сколько тут псов Чонгука? Надобности в такой охране никогда не было. Никогда. Медленно растягивает шаги и изучающе сканирует каждое лицо, присутствующей здесь охраны. Подобное не может не вызвать издевательского смеха, его губы вытягиваются в подобии ухмылки и едко искривляются. Вот как ты ему дорога? Хосок дергает головой, он находит это жутко смешным. Чон боится, что ее могут найти... или же забрать? Бред. Полный и хреновый. Но звук защелки его приводит в себя, он медленно останавливается в паре шагов от огромной входной двери, рука охраны быстро тянет от себя ручку и наконец позволяет чужим глазам увидеть то, что происходит за скрытыми стенами. А лучше бы не делал этого. Хос именно тот, кому здесь быть не положено. Квартира его брата померкла в тёмных цветах. На улице уже встает яркий день, но отнюдь не здесь. Тут, кажется продолжает властвовать чарующая темнота, окутывает все стены дома в мрак, и ядовито скалится. Это точно дом Чонгука. Глазами гуляет по просторам огромного посещения и медленно перебегает вверх. Отрешённым взглядом цепляет второй этаж. А там уже, видит одну одинокую черную дверку. Она там. - Где Глава? - серьёзно спрашивает, тяжёлым взглядом продолжая съедать дверь. - На веранде, Господин Чон. Хосок больше ничего не отвечает. Лишь последним разом скользит сверху вниз и раздраженно сводит взгляд. Теперь на веранде, ему стало более спокойнее, солнце приятно коснулось серой кожи и позволило Чону вздохнуть полной грудью. Здесь он задышал. Но чёрный силуэт брюнета не даёт полностью расслабиться. Чонгук держит угрюмое лицо и когда замечает брата. Не реагирует на него. Только отводит глаза обратно, возвращаясь к виду серого мегаполиса, и пальцами подпирает края тонкого горлышка коньяка. Вкус алкоголя на губах уже приелся, но Чон все равно тянет бутылку к себе и делает несколько глотков, поникшим взглядом стреляя в пустоту громовых туч. Некогда смуглая кожа кажется блендой, усталой, изведённой. Под глазами появляются следы от недосыпа, а внешний вид желает оставлять лучшего, что собственно, Хосок замечает в первую очередь. Он становится рядом с братом и опирается руками об перила небольшого ограждения, устремляя глаза туда, где замер и тот. - Выглядишь отвратительно. Но ответа не получает. Чонгук как стоял статуей, так и стоит. Конечно он ничего не ответит, потому как сам знает, это так. Хосок вчера хорошо помял его, оставив след от своего удара и на мордашке Главы. Небольшой синяк красуется в области скулы, там же, меньшего размера рана. На ней засохшая кровь, Чон даже не убрал ее. Словно он ничем другим и не занимался этой ночью, кроме как просто стоять здесь и зомбировано смотреть в даль этой скудной картины. Хосок находит ее до отвратительности скучной. Но для Чонгука это, как небольшая доза спокойствия. Если отвлечется, вновь озвереет. Образ девчонки накроет голову. Тело вспомнит ее холодные касания. И перед ним возникнут голубые глаза. Побитые пальцы скрипуче сжимают под собой горловину, до красноты впиваются в пока еще целое стеклышко, и с силой надавливают. Хосок это движение цепляет глазами. И без того понимает. Страшно представить, что сейчас творится внутри Чона, пока на лице его светится маска былого безразличия и спокойствия. - Они клюнули - Чон решает сменить тему и сразу приступает к более серьезному разговору, отрывая изучающие глаза от брата - мы кинули им крысу, и они кажется повелись, теперь дело осталось за малым - красноволосый делает голос тверже - нам остается быть готовыми к их шагу. - Ты сказал... совет в деле - неожиданно вокруг пробивает тяжёлый голос Чонгука, привлекая к себе внимание второго - что ты хотел этим сказать? Хосок оборачивается, некоторое время молчит в раздумьях, собирая губы в плотную линию. Да, он сказал это, сам забыл. В тот вечер. - Некоторые члены совета в курсе происходящего. Пока остальная часть остаётся в неведении, они постараются избавиться от девчонки - хмыкая продолжает, недолго раздумывая над своими словами - они знают, что есть свидетели - Хосок беглым взглядом смотрит на брата и замечает его слишком серьезные глаза - ты не должен был подпускать ее к себе... настолько близко. Если они узнают, что она у тебя... - чуть вздыхает, глотая губами спертый воздух, и после тихо, едва-ли сквозь зубы - тебя упрекнут в предательстве, Чон. Наш клан не должен потерять доверие совета. - У них уже был шанс, но они провалились - Чонгук выпускает из рук бутылку и ставит рядом, поджимая зубами внутреннюю сторону щеки - совет с каждым днем теряет силу своего влияния, и поэтому, пока они ее не вернули, мы должны нанести удар первыми. - Объявить войну с советом, значит навлечь на себя большую беду - осуждающе проговаривает старший. - Пойти против меня, значит не меньшее - Чон не уступает, ответно смотрит на брата и решительно говорит. Хосок одним лишь его взглядом понимает, скажет хоть слово - Чонгук сделает так, чтобы он пожалел. Об этом кричат чужие глаза. Черные зрачки проедают, кидаются пламенем и отталкивают от себя. Чонгук не отступит. Стартовая линия им пересечена. Игра началась. Старший только дергает головой и отводит глаза в сторону. Хватает губами воздух и его же глотает. - И как долго это будет происходить? - задумчиво нахмурившись, спрашивает старший - пока они будут заняты Кимами, но это поможет выиграть нам лишь пару тройку дней, не больше. Думаешь за это время успеешь что-то поменять? - Я отправлю Мин в Европу, но это будет трудно. Нужно закрыть рот Киму и найти тех гадов, которых нанял отец. Только в этом случае мы сможем действовать.***
Десятки автомобилей медленно проезжают по кругу, их окружают великие архитектурные сооружения и такие же прекрасные зеленые виды. Красивые ландшафты и большой сияющий фонтан в центре, придают этому месту чарующую ауру, увлекающую за собой своим величием и богатством. Высокое здание, похожее стилем, на те, что строились во времена властвования Вавилона, стоит в центре Южной Кореи уже десятки столетий. Это место, где правит жесткая иерархия, где все подчинённо законом и непреклонной системе. Системе, которая следила за порядком в этой части света не один век. Место, где верховный совет возглавляет вершину купола таинственного мира, непрекословно влияя на кланы и поджимая их, под свою единую и самую твердую систему. На территории со всех сторон, уверенно шагает охрана. Следит за порядком и за его непреклонном выполнении. Каждый, кто ступил на священную территорию, обязан предоставить под контроль все свое оружие. Внести его в здание совета - самая грубая ошибка, за которой может последовать и страшное наказание. Совет уверен, законы и правила едины для всех, от простых служащих, до лидеров клана. Каждый равен, а оружие в их руках, может быть символом влияния, построенном на насилии. Этого совет не приемлет. Чонгук считает их маразматиками, простыми чудиками, поверивших в то, что их тупые и совсем несерьезные побуждения, смогут спасти этот мир от гнильцы и адской грязи, в которой поголовно погряз каждый уголок этой вселенной. Они верят в то, чего нет. Провозглашают себя святыми, но сами тонут в лужах, пролитой ими же крови. Их власть строилась десятками столетий. Поднималась по головам невинных людей и по их сгнившим останкам. Совет - это дьяволы, накинувшие на головы нимбы. Его машина тормозит первой, впереди и сзади окружает охрана. Чонгук устало хрустит шеей и совсем нехотя покидает салон автомобиля. Рукой отталкивает дверку машины и отводит голову в бок, краем глаз подмечая Бугатти и, выходящего из него, шатена. Ким Тэхен давно заметил его. И даже сейчас, вылезая из салона своего авто, продолжает проедать взглядом второго. Изучая чужие глаза, ловит себя на мысли, что у Чона они не человеческие, животные и слишком озлобленные. Картину первого впечатления перебивает и небольшая ухмылка, которую Ким замечает почти сразу. Люди не ошибались, когда прозывали Чон Чонгука зверем. Но ошибался он, который считал его не ровней себе. Очень сильно. Все напряжение чувствует на себе и охрана. Это не просто взгляды. Их глаза горят пламенем, стреляют друг в друга огненными молниями и подрывают вместе с врагом и всех остальных. Тэхену бы остановить это. Поэтому первым сводит глаза и без лишних слов направляется к большому входу. Чону остается лишь хмыкнуть, и под внимательный взгляд брата пройти следом.***
Хосок, занявший место рядом с братом, сидит откинувшись о спинку стула, наблюдая за тем, как часто меняются лица, присутствующих здесь людей. Глазами цепляет и остальных, изучающе провожая каждого из них. Но замирает на братьях Ким. Ким Сокджин сидит неподалеку от своего родственника, просиживая свое места с лицом настоящего нарцисса и лицемера. Собственно он, и является тем, по чьей вине были собраны самые влиятельные шишки этой страны. Его клан считается вторым, после Чоновского, чье влияние высоко на территории всей Азии. Кимы - нефтяные миллиардеры, но еще и знатные дилеры, производящие не одну сотню разновидностей наркотических препаратов. Как бы то ни было, у них есть власть, но заметно уступающая им. Они всегда ходили попятам с Чонами, но сейчас их влияние значительно падает, и Чонгук уверен, он сможет окончательно все разрушить, ударив Кимовцев лицом в грязь. - Господин Пэ был великим консильери, чья смерть послужит каждому уроком - громко заявляет один из членов совета, возвышаясь над остальными своими товарищами. И Чон соглашается, это будет хорошим уроком. - Преступник перешагнул наши устои, бросив вызов совету и всем кланам. Преступник. Это твое новое прозвище, Чон Чонгук. Чонгук ловит на себе проедающий взгляд Кима. Слишком многозначный. Без лишних слов все понимает, Тэхену говорить и не надо, его выражение лица уже кричит о многом, как и о том, что все происходящее принимает очередным цирком, а его главным игроком, он считает брюнета. Но Тэхен ошибается лишь в одном. Чон Чонгук не игрок. Он - кукловод. Вот так Ким Тэхен, просто смотри и наблюдай за тем, как быстро я разрушаю твою жизнь. - Тот, кто посмел провернуть подобное, поставил под сомнение не только влияние верховного совета, но и нашу систему, обеспечивающую безопасность деятельности всех структур иерархии. Кто бы он ни был, этот человек будет найден - строго без остановок цитирует текст невысокий мужчина, перебегая с листовки на окрашивающих беглыми глазами - совет передаст преступника суду и проследит за соблюдением должного наказания. Тишину вокруг нарушают тихие шепоты. Мужчины начинают тихим говором обсуждать только что услышанное, впадая в некий ступор, и стреляя в Кимов загадочными молниями. Тэхен лишь тяжело вздыхает и опускает голову, желая не видеть этого цирка. Теперь, для всех их клан подвергнут угрозе, никчемно уязвимый перед появлением нового вражеского лица. Но ему проще считать, что они просто опозорены. - Говорите так, словно этот гад находится среди нас - возмущенно но более сухо проговаривает один из лидеров, привлекая к себе внимание остальных. - Не без исключения - заявляет второй член совета, что все это время сидел тише воды, его голос прозвучал звонко, заставляя остальных быстро умолкнуть. Длинные пальцы зависают в воздухе над красным деревом, и в один момент слабые стуки вдруг прекратились. Рука с рисунком, выбитым черными красками, замирает, а едкие глаза неожиданно стреляют на седоволосого мужчину. Чонгук с интересом выворачивает голову вбок и чуть кривит брови. Находит забавным и то, что ловит на себе взгляд ответный. Чужие глаза смотрят на него с упором, в них же, брюнету видно и некое осуждение. Зверь знатно скалится, но снаружи Чонгук лишь ухмыляется. Глотает в себя еле сдержанный смешок, и несильно вскидывает подбородком. Как прекрасно. Его занесли в список подозреваемых. Но оно и к лучшему. Так даже интереснее. Но Тэхен не находит все это забавным. Сидеть здесь, больше нет смысла. Поэтому покидает свое место, оставляя брата и остальных в небольшом замешательстве. Запах горящего пепла витает между каплями теплого и редкого дождя, разбавляясь в нем же невидимыми дымчатыми линиями. Зажатая меж пальцев сигарета вновь касается губ, и шатен, недолго втягивает табачный привкус прямо в себя, расслабленно выдыхая дымок через сомкнутые зубные ряды. Он слышит приближающиеся шаги, они звучат медленно, но он не обращает на них внимания. Стоит, вытянув голову к небу, и продолжает смотреть на громоздкие черные тучи на сером небосклоне. - Твой ход мог бы прокатить, если бы не одно слишком большое "но" - вслед за очередным громом звучит и голос Кима, совсем спокойный и непринужденный - я давно прокусил тебя, Чон. Но простым трупом, ты меня не припугнешь. Чужие ноги останавливаются неподалеку от него, и Ким краем уха цепляет звук зажигалки и чувствует, как запах его сигареты перебивает чужой. Брюнет не спешит отвечать, считает более необходимым закурить парой раз, оставляя шатена, в напрягающей тишине. Лидеры кланов стоят на слишком опасном расстоянии друг от друга. Между ними нет и двух метров. Телохранители обеих сторон стоят позади, молча сканируют спины вожаков и окидывают друг друга злобными оскалами. Чонгук продолжает затягиваться сигаретой, а в голове все равно тысячи надоедливых мыслей. - Думаю... ты не так все понял - доносится до Кима хрипловатый голос, на который он сразу заостряет внимание, Тэхен переводит на брюнета проницательный взгляд, но тот так и не смотрит, лишь опускает голову и неслышно смеется, вытягивая уголки губ в виде едкой ухмылки - главный сюрприз ты получишь совсем скоро, а это - Чон пожимает плечами и сквозь густую челку проговаривает - лишь небольшой презентик, так сказать, на перекус. Тэхен продолжает смотреть пустыми глазами на монстра. А внутри все горит ярким пламенем. - Все из-за той девчонки? Взгляд Чонгука чернеет, он хмурится и невольно сводит челюсти. Пальцы с сигаретой замирают у губ, а запах табака теряет свой привычный вкус. Еще немного, и окурок догорит дотла, опаляя его пальцы горячим дымком. Ледяные глаза вдруг касаются Кима, прожигая в нем дыру огромной величины. Небо, чувствуя, как быстро накаляется окружающий воздух, спешит погасить возгорающиеся огоньки ненависти и злости, разбавляя тишину своим оглушающим ревом. Гремит яро и буйно, сквернословя на каждого десятками непростительных слов. Но Чонгук преград не видит, делает пару шагов вперед и становится напротив Кима. - Ты должен был знать, во что впутываешь себя, Ким Тэхен - дьявольским шепотом цедит сквозь зубы, прожигая нездоровыми глазами, своего врага - теперь - клонит голову вбок и с особым пристрастием тянет - отделаешься лишь своей смертью.***
Сколько нужно времени для того, чтобы окончательно потерять себя и потонуть в мерзкой черноте, окружающей вокруг? Три дня. Три дня и они начали ломаться. С чувствами Нари теряет и веру. Больше ничего не спасает. Днем - вынужденное заточение в четырёх стенах. Ночью - очередные образы пугающего ужаса, убивающие ее каждый раз, когда бедная прикрывает веки и пытается отгородить себя от всех терзающих мыслей, и таких же чувств. Он снова перед глазами, а она в панике хватается за одеяло и с тяжелой отдышкой пятится к краю кровати. Так день за днем. И день за днем она угасает. Чонгук еле стискивает челюсти, глаза уводит в окно и с силой заглушает в себе бурю эмоций. Руки сжимаются в кулак, а он все слышит. - Госпожа отказалась от завтрака. Чонгук пропускает услышанное. Посвящает себя рутинной работе, без остановок листая одну толщу листов за другой. Но в голове пустота. Лишь она и тупая ненависть к ней единственной. - Никого не подпускает к себе. И ему все равно. Лишь потуже натягивает боксерские перчатки и ярыми ударами отбивает рядом висящую грушу. Бьет до потери пульса, жмурит глаза и острым взглядом всматривается в черноту. Но лишь сильнее звереет. Делает себе все больнее и больнее, пытаясь одной болью заглушить, ту съедающую. Один удар - ткань трещит под давлением. Второй удар - челюсти смыкаются с хрустом и сквозь зубы шипит. Третий удар - кости ломаются. - Она не ест уже третий день. Дальше и он. Он следом ломается. Тебе должно быть все равно. И сейчас именно так. Расслабленно облокачивается на кожаную спинку и устало прикрывает веки. В руках бокал с опьяняющем ядом. Его запах одурманивает разум и заставляет поддаться животным желаниям. Чонгук выкидывает из головы все мысли. Лишает себя настоящего и прошлого. Ее нет. Она далеко. Ее нет. И ему абсолютно пофиг. Пусть ломается, себе он такого не позволит. - У нее истощение... Госпожа Мин сегодня потеряла сознание. В груди сводит, теперь дышать кажется невозможным. Чонгук окончательно рушится. Падает в горячее пекло. И вместе с ней сгорает. Следом. За громким ревом слышится и звон разбитого стекла. Все присутствующие умолки. Музыка уже не казалась такой громкой и шум, от веселой толпы, утих молниеносно. Внутри Чонгука происходит невероятное, зверь внутри страшно взывает с мольбой прекратить эти мучения, клыками врезается в гнилую тушку хозяина и по кускам разрывает. Он больше так не может. В одно мгновение ему просто сносит голову, и он встает на ноги, скрываясь за черными дверями. Идет быстро, желая наконец покинуть это место. Если не сделает этого сейчас, сломается. По частям разорвется и пеплом сгорит. - Чон - его останавливают. Но брюнет лишь рычит, отбивает чужую руку и идет дальше. - Постой. Но тот не слышит. - Сука, приди в себя! - Хосок взрываясь, подлетает к брату и одним движением припечатывает того к стене, пальцами впиваясь в ворот черной рубашки - ты выглядишь, как обдолбанный наркоман! Что с тобой, черт возьми, происходит?! Блядь, это ломка. Настоящая ломка. Его ломает та мелкая дрань, выворачивает чувства наизнанку и морит страшными терзаниями. Это блядь, она. Чонгук пьяный. Лишь ухмыляется и безумно скалится, головой прислоняясь к стене. Красноволосый резко и грубо отлетает на приличное расстояние, плечом ударяясь об стену. Боль прошибает тело, а он, заливисто шипя, хватается за плечо. Метит в брата злобным взглядом и ловит такой же ответно. - Придурок. - Пошел нахуй. Это последнее, что слышит Хосок, перед тем, как силуэт брата окончательно пропадает за углом небольшого коридора. Чонгук вылетает из здания клуба, оставляя охрану где-то в толпе, не желая тащить за собой хвост из пяти человек. Чонгуковский мэрс загорается пламенем, исходящем из острых, как лезвия фар, и мигом рычит, стоит Чону завести мотор. Черный конь молнией скрывается на просторах огромной дороги, оставляя за собой лишь пелену дыма и огромной волны пыли. Ногой давит на педаль - но девчонка не вылезает из головы. Чон напряженно прикрывает усталые веки - и перед глазами снова она. Мин, чертовый ангел, засела в его черной душе, и никак не собирается оставлять. Ей, сука, видно нравится убивать и очернять его тело не по дням, а по никчемным часам. Он до сих пор чувствует ее запах. Ароматы сладкого персика витают перед ним в воздухе, где бы он ни был, ее силуэт рядом. Лучше бы убил. Ее и себя. Чонгук буквально чувствует, кровь в жилках вскипает. Яро бурлит и одурманивает его разум чем-то крышесносным и совсем нездоровым. Это он настоящий. Тот, кто ее ненавидит. Тот, кто хочет делать больно. Тот, кто навсегда ее уничтожил. Сломал. И выкинул из сердца. Его шаги отдаются громким эхом в черепной коробке, также гулко и слышит движение охраны, которая при виде хозяина впадает в растерянность. Те, лишь успевают потянуть на себя двери, и брюнет влетает в свою квартиру молнией. Окруженный темнотой, видит лишь одну единственную дверь. За которой находит и ее. Мин сидит на полу, головой прислонившись к прохладному окну. Но ее серый взгляд мигом сменяется на испуганный, лицо принимает тяжелые виды. Она опять смотрит на него, как тогда. Как на монстра. Дышать перестала, сердце остановилась. Она замерла. Чонгук отпускает несчастную дверную ручку и черным силуэтом проходит в глубь комнаты. Нос пробивает запахом медикаментов - она лежала под капельницей. Потому что довела себя. Чонгук смыкает челюсти и делает шаг. Но Мин реагирует на это движение слишком встревоженно. Вскакивает на ноги и, с трудом на них удерживаясь, руками облокачивается на стену, стоящую за ее спиной. Разум отказывается принимать происходящее. Словно силуэт, который с каждым мгновением оказывается все ближе и ближе, вовсе не настоящий. Это просто черный дым. Темный сгусток ее страхов. Это призрак. Он являлся к ней во снах. И сейчас она тоже спит. Крепко. Это лишь очередной ужас. А его тень не настоящая. Ее вот вот коснутся лучики солнца и она дымчатыми линиями растворится по воздуху темной комнатки. Просто испарится и унесет за собой и его. Унесет далеко далеко. Подальше от нее. Но расстояние между ними лишь сокращается. А Нариэлла забывает как дышать. Лицо искажается в немом страхе, а в глазах светится отражение ее настоящего испуга и страшной мольбы. Она не чувствует сердца. Оно не бьется. Кровь в жилках застывает, а молочная кожа бледнеет на глазах. Что-то заставляет ее сделать шаг назад, под напором чужого тела оказывается упертой к прохладной стене. Дальше дороги нет. Волк завел жертву в ловушку. Слабое тело пробивает табуном мурашек. Это от страха. От подступающей тревоги, что с каждой новой волной накрывает ее с головой. Она с этим не справляется. Нари словно теряет сознание, от дикой нехватки воздуха. Он рядом. Чонгук нависает над маленьким телом и окружает его своей чернотой. Черные ониксы съедают. Горят синим пламенем. Ему деваться некуда. Еще один шаг, и между ними не останется и сантиметрика. Волк сойдет с ума. Потому что лисьи глазки уперто смотрят прямо в душу. Он ненавидит этот взгляд. Ненавидит голубой омут, в котором невольно пропадает и там же умирает. Ненавидит ее. И это адское цунами сносит его в глубину и страшную черноту. Он сбился с мыслей. Сейчас он в мире потерянном и нереальном. Это ад. Потому что она рядом. Ад - потому что он слабый. Ее видит и умирает. И чтобы это сумасшествие не накрыло его с головой, Чон все сильнее напрягает крылышки носа. Его прерывистое дыхание наполняет комнату еле слышным эхом. Оглушает. Сквозь зубы выдыхает горячий воздух и тяжело сглатывает. Бедной лишь остается зажмурить глаза и болезненно стянуть кожу на алых губах. Нари вместе с ним и сгорает. Медный привкус застревает в горле, больно и резко прорезает тело - еще немного и ее поглотит страшная темнота. Еще один его вдох, и она спустит свой последний. Она хочет потеряться. Но рядом дьявол лишь скалится, опаляет кожу на шее ядовитым дыханием и сквозь черноту проговаривает: - Ты доиграешься, лисенок.