Ты жалкая птица.
Ты не спасла.
Во мне все рвется на части. Воля, что стремилась наверх, света больше не видит. Не сдержалась и упала следом за твоей тенью, к самому низу. И почему так темно? Так одиноко. Разве ты не обещала, что все будет нормально? Стану сильнее. Боль не сломит. Не уничтожит. Ведь ты обещала, что останусь собой. Маленькой девочкой, мир против которой никогда и не встанет. Не навредит. Не сделает больно. Будто бы под чьим-то крылом. Ангел? Белая птица с размером в сам небосклон. Ангел. Небесный защитник и самый верный приятель. Я смотрю тебе вслед. И там взмах от твоих крыльев прорисуется маленьким облачком. Белый дымок, что медленно пролетит над моим миром и также медленно упорхнёт. Казалось бы, так тепло, ты защищаешь. Трепетно улыбаясь, я все же надеюсь, ты не уйдешь. Тепло не оставит, Одиноко больше не будет. Надеюсь... И в какой-то момент надежда теряется и чувство тоски накрывает мгновенно. Становится холодно, а то, что ласково грело и трепетно тешило, одним разом делает больно. Так, что на сердце расцветают узоры. И только лишь ты понимаешь, что эти трещины скоро разойдутся все больше и боль, что пронзила однажды, ударит сильнее. Маленькая девочка, Она ведь больше не плачет. Она бы хотела не плакать. Но боль внутри рвёт. Возвращает обратно. Сердце опускается к пяткам, а в груди продолжает что-то ломаться. Возможно душа? Что-то до ничтожного уязвимое и такое ранимое, слабое, будто бы это есть я. Маленькое и беззащитное, что в поисках света забилась все больше и пожелало укрыться от гнили, что вдруг разлилась у под ног. Там темно, в месте, никому недоступном оказалось совсем одиноко. Никем... И она на бы надеялась, что никем. Но понимает. Лишь он. Он достанет. Он найдет. Он напомнит о боли. Он успокоит. И ей будет спокойно. Черная тень накроет словно так трепетно и внутри больше не будет тревоги. И эта буря внутри вдруг утихнет. Гул ветра рядом пролетит незаметно, а с ним и голос прошлого тёплого. - Все хорошо. Тихий шёпот медленно успокоит и на душе вновь разольется желанный покой. Резкая дрожь. А внутри все равно пустота. Немой крик и усталая боль. Воздух с губ сходит волной и узел страха вновь обвивает тонкую шею. Дрожь по телу. Холод, что касается плеч. Она будто-бы падает в бездну. - Тихо - и снова шепот, что слышится громче ее жуткого вопля. Вопля, что срывается с уст, и уносит с собой часть ее составляющей, той, что пыталась спастись. Хочется взяться за грудь, но сил больше нет. Задыхается. - Все хорошо, дыши. Задыхается. Настоящий мир, что ждал за полотном темноты в этой бездне вдруг показался и осознание страшной реальности пробило сознание. Старый мир. Серый и неживой. Там, где нет дома и нет никого. Одна она и лишь ее страх. Одна чернота и ничего больше. Так страшно. - Нет, нет, смотри на меня - песнь смерти вновь раздается над ней, а так и хочется от него скрыться, уберечь себя - слышишь меня, открой глаза. Не закрывай. А дальше лишь отдаленно и совсем неразборчиво. Сознание будто теряется и мир с каждой секундой отдаляется лишь сильнее. Засыпает. - Ради меня, открой глаза. Нари. Умоляю. Вот, так... Дыши. Сердце не бьется. Словно сильно устало. - Не плачь. Слёзы, как след. Окровавленный шрам, изувечивший душу. - Я рядом. И это единственное, что она хотела услышать. Будто-бы так сильно нуждаясь.***
Меленный звон в ушах и душа невольно возвращается в тело. Ощущение, что оно его покидало, точно есть, ибо оно до ужаса ломится. Окоченело. Холодные руки. От пальцев, что слабо потянулись к груди, вдруг холодит, но от этого становится даже лучше. Голова словно горит, жар продолжает съедать, однако это не настолько пугает. Не больше, чем иглы, что оказались воткнуты в кожу. Сминая глаза, девушка пытается рассмотреть картину вокруг. Сначала ничего кроме неразборчивой пелены, но после оттенки знакомого все больше касаются помутненного взгляда. Пытается привстать. И резкая боль в затылке по новой бьет все сильнее. - Младшая Госпожа, прошу, не вставайте - чужие руки вдруг касаются тонких плеч девушки и силой возвращают обратно. Мин щурится, но все же разбирает силуэт экономки рядом с собой. - Что это? Недоумевающий взгляд указал на пластыри, под которыми также виднелись и иглы. Женщина обводит глазами поставленные девушке капельницы, и возвращает растерянные глаза снова к Мин. А та смотрит с ненавистью. сверлит глазами отрешенными, свои собственные руки, и сказать то нечего. - Вам стало плохо - тихий и взволнованный голос - у вас случился приступ, Госпожа. Молчание. Долгое молчание. Нари хмурится и почти обессиленно закрывает глаза. - Я не помню - а в голосе столько кричащего. Столько усталого и истерзанного. Волосы на девушке лежат небрежно, лицо оттекшее из-за слез. Под глазами огромные синяки, а губы до ужаса потресканные, на них виднеются ранки от ее собственных укусов, там высохшая кровь. Картина жалкая. - Я схожу за доктором, должно быть он сейчас беседует с Господином Чоном - женщина медленно опускает поднос с водой на тумбочку, а это тихо напрочь оглушает Мин. Как и сказанное ею. - Глава... - голос задрожал, как и руки, что Мин плотно сжала под одеялом - он здесь? - Да - женщина отвечает также тихо - Глава Чон нашёл вас и спас. Спас... и кажется снова.***
Где-то вдалеке слышна мелодия серого мегаполиса, совсем рядом вой звонкой сирены. Гул мимо проходящих людей и их непрерывный говор. Это эхо, что после уносится мимо по ветру, подхватывая с собой и линии темных дымков. Ядовитых, горьких и в тоже время спасающих. Раньше Ким в жизни бы не притронулась к сигаретам, и на это были две веские для не причины: первая - братья, они бы убили ее, если бы младшая осмелилась на подобное хоть раз в своей жизни, а вторая, возможно и без всякого ясна - здоровый образ жизни залог успеха для любого спортсмена. Но не сейчас. Теперь Тэхви откровенно плевать на мнение братьев, а в спорте ей места больше нет. Легкая ухмылка, а за ней и первая затяжка. Тэхви зажимает губами сигарету и медленно втягивает яд в себя, закрывает глаза на долю секунды и замирает. Но черт. Привкус отвратного вызывает скорченную гримасу на лице девушки и та, быстро отдергивая руку вниз наклоняется к коленям откашливаясь. Это гадость, притом самая настоящая. Но никак не противнее тех чувств, что бушуют внутри. Шатенка вновь сглатывая горькую слюну, расставляет ноги прямее, опуская их на ступень ниже и поднимает голову. Некоторое время растрепанные волосы закрывают вид на окружающее, но стоит ветру несильно подуть, впереди нее возникает темная фигура, что неподвижно следила за ней, как видимо, немалое время. Мимолетное удивление проскальзывает в карих глазах, но быстро сменяется наигранным безразличием. Холоднее стало в разы, но дело совсем не в погоде. - Что? - расслабленно выдает, чуть усмехаясь - никогда не видел курящих людей? Глаза в глаза. Она улыбается, ловя мимолетный оскал на родных губах. Секунда и горячее жжение охватывает левую сторону щеки. Белый окурок падает в лужу и там же, шипя угасает. А ее рука замирает в его твердом захвате. Тэхен грубо дергает сестру на себя и наклоняется ближе, буквально всем тело ощущая, как она начинает прерывисто вздыхать. А ее лица и не видно, она продолжает прятать его за копной волос и не двигается. - Я пришел поговорить с тобой - привычным спокойным тоном выговаривает старший - но знаешь что, Ви - девушка напрягается, затаивая дыхание - ты в край охерела. Его голос уколол прямо в сердце. Тэхви словно чувствует, ненависть от его глаз пронзает стрелой ее тело. - Она что? Резко оказываясь под давлением брата, Ким нехотя оборачивается, встречаясь с сердитым взглядом шатена и в нем же ей удается прочитать куда больше, нежели ей бы хотелось. - Я обещал, что ты получишь по губам, если возьмёшь в рот сигарету - продолжая опалять ее гневно, протягивает слово за словом, а на ее лице все больше замечает растерянность. - Ударишь меня снова? - словно вызовом бросает, сомкнув челюсти. Тот молчит, смотрит недолго, растягивая их разговор. - Не стану - наклоняясь ближе, и со всей злостью выплевывая - потому что теперь, ты сама по себе. Тэхви хмурится, а ее рука оказывается откинутой, словно Тэхену она стала противна и тот больше не желает ее касаться. Он также быстро отстраняется от нее и уходит, оставляя ту в замешательстве. Силуэт брата вот-вот отдалится. Ви не может до конца принять отвратность в его горящих глазах. - И это все? - резко поднимаясь на ноги она зажимает ладони в кулак и громко всхлипывает - больше нечего мне сказать?! - вскрикивая так, чтобы он услышал - тебя не было столько времени, а ты вот так заявляешься и также просто покидаешь меня?! Замирает. Тэхен останавливается и долгую минуту вообще не подает никаких признаков жизни. А после, как сорванный с цепи, разворачивается и летит обратно. Тэхви заметно пугаясь, делает пару шагов назад, но шатен быстро оказываясь рядом, практически нависает над ней, заставляя ту согнуться под ним. - Достаточно - что-то темное заполняет пустоту в глазах мужчины и Тэхви почти сразу пугается того, что в них обнаруживает - прекрати, ибо моему терпению пришёл долбанный пиздец - Ким резко щурится, рука брата больно впивается в плечи и совсем непривычно делает больно - я больше не собираюсь тратить на тебя своё время. Ты перешла черту, Ви, перечеркнула все, что я сделал для тебя, и знаешь, это так по-блядски! Страх оковывает тело и немо стоя на месте, девушка замирает на глазах Кима. Она испугалась. Увидев такую ярость в некогда родном для нее взгляде, на секунду потеряла в них самого Тэхена. На секунду. Пытаясь доказать себе, что это не он. - Теперь я начинаю думать, что Джин не такой уж мудак - слова скользят по сжатым зубам и выходит что-то рычащее - в его отречении от тебя был толк, жаль я об этом узнал слишком поздно. Минута молчания. Оцепенение. - Что...? Девичьи глаза резко мотнули по сторонам, нервно, будто бы пытаясь зацепить собой что-то спасительное. Но ничего. Рядом лишь Тэхен и окружившая ее правда, что начала понемногу съедать. - Что ты такое говоришь? - ком в горле застывает намертво, маленькая глотает раз, два, в горле начинает сушить - если бы... Если бы только тебя слышала наша мать... - Не смей! Не говори о матери - грубый толчок и Тэхви потрясывает будто-бы на карусели - не имеешь право, только не ты - парень выплевывает слово за словом с определённым отвращением к девушке, а Ким надеется, что все это выдумка - она не заслуживает такой дочери. Не такую Тэхви она любила - девушка поднимает глаза и с остановкой дыхания замирает на одном уровне с ним, просит остановиться, а тот добивает - и мне стыдно перед ней за то, что не смог сделать тебя человеком. И земля под ногами куда-то девается. Ким, больше не чувствуя опору под собой, падает. Бьется голыми коленями об холодную землю и ладонями припадает к грязной траве. На глазах расцветает пелена слез. Часть ее ломается навсегда. Она больше ничего не видит и не слышит. Глаза опущение по себя наполняются влагой, над ухом скребет вой морозного ветра и все. Ничего другого. А Тэхен с силой глотает, сжимает челюсти и делает шаг назад от нее, глазами поглощая пораженный силуэт сестры на земле. Ему не лучше. Больно также. Больно по своему. Рвано вздыхая поднимает голову к небу и почти раздражённо шипит. Его руки от волнения затряслись и он, в желании себя успокоить, потянулся за пачкой сигар, что неуклюже нашел в кармане своего пиджака. Щелчок и запах гари. Делает затяжку. Выдыхает. - Экономка видела, как ты столкнула ее с лестницы. Еще удар. Тэхви снова щурится от пронзающей боли. - Ее срочно перевезли в реанимационное отделение, большое кровотечение может привести к выкидышу. А после вонзая в неё взгляд полный отвращения. - Поздравляю, ты отплатила ей сполна. И я надеюсь тебе сейчас плохо, потому что ты возможно убила невинного ребёнка, в жилах которого течёт твоя кровь.***
Взгляд Ви казался пустым, испуганным, и до страшного серым. Ее тело вздрагивает, когда дверь проедающего белого цвета, наконец открылась и ее взору предстало большое больничное помещение. Неуверенно глотая, делает шаг. Внутри непривычно стягивает, нервный узел у пупка затягивается, скручивается и там же импульсивно колит. Писк небольшого аппарата прорезает слух. Тэхви словно желая избавиться от него, бросает взгляд вперед и тут же обжигается от яро кипящих пары глаз напротив. Крупная спина задумчивого шатена оставляет после себя дорожку тени. Сокджин хрустя шеей, кидает на сестру неоднозначный взгляд, и через помутненное стекло панорамного окна продолжает следить за ней, как и за каждым ее неровным вздохом. Ким, как скала, при виде него у младшей все внутри переворачивается, непонятно откуда она чувствует страх, сама того не осознавая пытается избежать с ним зрительного контакта. Но Джин молчит, уводит с сестры взгляд полный отвращения и переводит его в сторону, Тэхви неосознанно повторяет за ним. А там картина куда хуже, которой она представляла. Почти изведенный вид блондинки заставляет Ким нервно сглотнуть. Сунан лежит на больничной койке, множество аппаратов подключенных к ней, словно лианами обвивают красивые женские запястья, а лицо девушки, и вовсе осунулось. На нем несколько царапин, одна покрупнее тянется вдоль скул, но куда больше страшит несовместимая с жизнью бледность, которую она замечает на ее спавших щечках.***
Нари дрожит, трудно понять, от страшной слабости это, или же от окутавшего ее порыва легкого ветерка, что, медленно проскользнув по острым ключицам, спустился и дальше, продолжая свой путь, трепетно касаясь каждого оголенного участка девичьей кожи. Стая мурашек пробежала по открытой спине, и Мин, осторожно подхватывая край спущенной атласной сорочки, дрожащими пальцами потянула ее на себя. Вещица белоснежного цвета блеснула под лучами яркого полумесяца, и продолжая тянуться за тонкими пальцами, нежно повторяла каждый прекрасный изгиб женского тела. Нежная ткань медленно скользила все вверх по молочной коже, сначала поднимаясь с оголенной поясницы и после охватывая собой тоненькую девичью талию. Там переливающийся атлас, сложился гармошкой и после продолжил свой путь еще выше, уже отпечатывая на себе линии четко выступающих позвонков на спине. Бессильными движениями, Мин сжала край сорочки в ладони, и когда уже, натянув его на свои дрожащие плечи, подняла опустошенный взгляд вверх, замерла. Пальцы непроизвольно стянули ткань под собой, а по приоткрытой части плеч, пробежалась стая мурашек. В отражении своих глаз она невольно ловит и чужое присутствие. Черная тень отдается еле уловимым отблеском в отражениях окон, но Нари продолжает прожигать ее взглядом, уже заведомо зная, кому она принадлежит. Стало неприятно. Так тяжело. Чонгук стоит рядом, словно неподвижной статуей замирает у дверного проема, и тяжело хватая воздух губами, смотрит лишь на нее. Он не обращает внимание и на женщину в медицинском халате, что, быстро собрав свои вещи поспешила уйти, напоследок, бегло бросив на девушку жалобный взгляд. Брюнет не меняется в лице. Глядит все также. Не отрываясь. И так, будто-бы пытаясь проникнуть все глубже, попасть в самую душу. И ему, кажется, абсолютно плевать, что Мин его видела. Что он смотрел на нее все это время и даже успел глазами пересчитать каждые нездорово выступающие ребрышки на ее талии. Плевать, что он застал ее в таком виде, ведь от увиденного в голову ничего не лезло, кроме тех мыслей, что кричали о безнадежности и страшном ужасе. Чонгуку было жалко. Было ужасно. По-блядски тяжело касаться глазами этого тела и вдруг понимать, что оно реально. Что она довела себя до такого или… довёл он. Настолько мерзкое чувство, что тянет за собой и волну яркого гнева. Безумство, что поглощает собой все подсознание и норовит вырваться с оков на него. Чонгук злится, это видно по его тяжело сжатым челюстям, видно по взору. От него становится не по себе. Ужасно дурно и даже... чуть страшно. Нари заставляя себя, уводит свой взгляд в сторону, и быстрыми движениями накидывает лямку ночнушки на плечи. Ей неловко, она не знает что делать и как поступать, она даже не спешит оборачиваться, продолжая все также сидеть к парню спиной. - Когда я нашел тебя без сознания - чей-то голос со стороны пронзил тишину, а нотки усталого гнева пробили и ее душу, Нари цепляет глазами пустоту, внутри заглушая приступ тревоги - в ванной и совсем одну... Ты хоть представляешь, что я почувствовал в этот момент? Эта боль, что прослеживается в голосе брюнета. Эта безысходность и тонна отчаяния в его взгляде. Все смешивается в единое целое. Целое убийственное и пугающее. - Я думал, что не успел. И ужасно... Нари поделила с Чонгуком всю боль. Медленно закрывая глаза, опускает голову. Там пронесся гул неприятного, Нари ощутила на себе весь поток уничтожительной усталости, что так четко уловила между произнесенными им словами. - Сколько мне раз еще нужно делать это? Ты не боишься, что однажды я - Чонгук замолкает, вместе с ним она ощутила пронзительный гул, удушающего отчаяния, настолько тяжелого, от которого можно было сойти с ума - не успею. И сошла. Резко зажав пальцы в кулак, Нари приглушила в себе крик боли. Она немо кричит, молит на коленях и просит остановиться. Прекратить эту боль, что дала свой отблеск в ее туманных глазах. На уголках век показалась капелька и Мин резко стянула губы. - Уходи. Нари поднимается на ноги, и опуская глаза себе под ноги, спешно движется к двери, но не доходит. Чужая грубая сила уводит ее обратно. Девушка щурится от тяжелой мужской хватки, Чон не рассчитывает силу, несмотря на то, что Мин все еще слаба и ему бы стоило быть осторожнее. Однако ему сдержать себя выходит куда тяжелее, чем хотел бы, он ничего не может поделать со своими чувствами. Ему хотелось сделать ей больно. Привести Мин в чувства и наконец получить от нее хоть какой-то ответ. - Оставь меня в покое! - взгляд парня цепенеет, резкий оглушительный крик пронзает его слух и он, намертво вцепившись руками в девушку не смог и двинуться. Голос набитый душераздирающей усталостью пронесся эхом, раздвоился на несколько себе подобных и пугающе заполонил собой все пространство темной спальни. Нари не сдержалась. Она больше не смогла удерживать в себе цунами чувств, от которых еще немного и точно бы захлебнулась. Ее губы дрожат, глаза, в уголках которых собираются капельки слез, поблескивают. У Нари сбивается дыхание. У Чонгука разбивается сердце. Темная веревка, обвившая их шеи колючей лианой, кажется начала затягиваться, ни один из них так и не смог прервать возникшее между ними затишье. Но Чонгук прекрасно понимал, что тишина и молчание, которое теперь исходит от девушки куда страшнее ее пронзительного вопля. Немой крик боли - вот что самое страшное. Он его слышит. Видит это и в ней. - Что... - его тихий голос казался осторожным - что с тобой происходит? В глазах девушки мечется буря. Что-то неспокойное взыграет темными красками в ее голубом океане и большим штормом собирается навалится на брюнета. Там пылают огни, яркие грозы бьют одна за другой, но вместо того, чтобы опалить ими его, Мин больно кусает губу и сдержанно закрывает глаза. Она хочет плакать. Устала. - Расскажи мне - он шепчет тихо, почти наравне с ней, совсем рядом - наберись смелости и наконец скажи, в чем твоя проблема, Нари. Успев коснуться глазами ее взгляда, читает в них больше, чем мог бы услышать. Немым вопросом та смотрит. И в голове лишь одно. Чонгук без слов понимает. - Ты - обрушиваясь страшной волной. Одно слово и ее тонкий голос отбивается в подсознании эхом, будто бы взмах плетью. Один удар и взгляд парня наполняется чернотой, за которой жизнь мгновением застывает. - Ты и есть моя проблема, Чонгук - робкая дрожь сходит с девичьих уст, произнесенное ею будто-бы холодило, убивало, словно медленно вело их к погибели и пыталось поразить самого парня - та самая проблема из-за которой мне постоянно не хватает воздуха и я словно... Задыхаюсь... Воздуха катастрофически не хватает. Им обоим. Тень ужаса черными руками обвивает его крепкую шею и медленно, жадно сводит на ней свои пальцы. Нари определённо чувствовала эту боль, пыталась уколоть ей и Чона, но сделала хуже только себе. Нить обхватила их обоих. Намертво. - День за днем я умираю - шепот похожий на крик, с особой печалью тянет губами - каждую ночь меня преследуют кошмары, я устала бежать от них, устала жить в одном ужасе... Но сколько бы я не убегала, не получается - легкая улыбка, что пронзает Чонгука ядовитой стрелой, его пальцы с особой силой впиваются в ее кожу. Чон сбит с ног. Его душа давно упала ей под ноги и сгорела от адского пламени, что разожгла в нем ее... - Эти кошмары кажется уже овладели мной, я живу ими и в каждом из них вижу тебя - Нари одной единственной попыткой хватает комок жгучего воздуха, которого на них двоих уже не хватает - ты есть тьма, которая меня поглощает, в ней я умираю, Чонгук. Я чувствую, что с каждым днем мне становится тяжелее и жизнь уже кажется для меня непосильной ношей - с горечью ее съедающей, Мин задерживает дыхание, и совсем медленно шепчет - вокруг меня все застыло. Прочитать чужой взор кажется невыносимо трудным. Узнать в этом взгляде его лисенка почти невозможно. Там нет жизни. Он ее не находит. - Ты пытаешься спасти меня, и заставить жить то, чего во мне уже нет, но... - несильно сжав в пальцах белоснежную ткань на груди, и словно пытаясь взяться за сердце - что же ты пытаешься исправить? То, что уже распалось на осколки, что меня разорвали на части? Твоими руками было убито и тобой же истерзано. Что ты от меня еще не забрал? Может пришло время остановиться? - Просто оставь все это - так устало и моляще - я готова принять тот мир, в котором обречена на страдания, но тот мир, в котором есть ты... нет. Пусть мой мир разобьется, но так, чтобы причиной его падения не был именно ты. Чтобы в нем твое имя не оглушало говоры яркой жизни и не травило вокруг все его превосходства. Ты - отрава, от которой сохнут лепестки невинных лаванд. Яд, что кроется в моих венах и разносит тень смерти по слабой душе. Ты мой конец. Был когда-то началом и теперь стал печальным концом. - Так вот в чем твой самый большой страх - в пустоту проговаривая - думаешь, не будь меня рядом тебе стало бы легче? Опущенный взгляд вниз и Чонгук остается без света, в котором пытался спастись. Вокруг только тьма и тяжелая тишина. - Что если я покажу - хриплое шипение волнами обхватывает узлы молчания между ними двумя, также ниткой у шее ложится на каждого - покажу тебе тот мир ради которого ты себя губишь? Мир, о котором ты грезишь, не существует, но тот, который знаю я - и все тише, шепча медленно и зловеще - полон гнили и нечеловеческой мерзости. И ты все еще уверенна, что выживешь в нем? Но так и не получая ответа, Чонгук сам ставит точку. Крупную. Жирную. Такую колючую... - Ты слабая. Цедит он, сжав зубы. А на губах улыбка змеиная. Что тихо шипит. - И пока ты все еще выбираешь путь беззащитной слабачки, мне придется быть рядом. Неважно сколько времени, где, и когда, я ни за что не оставлю тебя - дыхание Мин сбивается, стоит расстоянию между ними за считанные секунды сократиться, пустота перед ней бегло исчезает, заполняясь ароматами Чонгука. Такой дрожащий вдох и она своей грудью ловит его тяжесть. Двигаясь к ней вплотную и не давая возможности убежать. Так близко, что прожигая своим звериным дыханием дыру на ранимых щечках, пуская обжигающий пар вдоль острых скул и припадая им к тонкой шее. Нари вот-вот сгорит, от нее останется лишь только пепел, что траурным покрывалом устелет землю под ногами звериного существа в котором понемногу теряется Чон. Смотря ровно в глаза и едко шепча: - Ведь ты так и будешь нуждаться в моей защите, лисёнок. Лисенок, что окажется в лапах свирепого волка. Волк защитит лиса, даже если тот станет молить? Эта сказка не для нас. Ибо в нашей, лиса волк съедает. Разве не смешно? Голубые глаза пестрят ярким созвездием, что нечеткими бликами передаются в задрожавших зрачках. - Ты действительно считаешь, что нужен мне? - А ты без меня сможешь? - шепотом подобному рычанию, а в груди боль нестерпимо взрастает. Зверь внедряет в нее зеницы с оголенным нутром безумия, заставляя нервно сглотнуть ком тяжелого. Вдруг в них все чернеет, эмоции в глазах ониксовых смешались в бушующий ураган и порыв несдержанности резко пропитал собой все пространство. Чонгук чувствуется слишком сильно. Они кончиками носов утыкаются друг в друга и губами почти соприкасаются. Плотоядные глаза, что грозят вот-вот сделать больно и в миг разорвать, но почему-то так жалко стреляя в самое сердце и лишь немо поскуливая. Молча срывая губ рев, Чон размыкает их, глаза от ее мягких все не отводит. Зверь впиваясь когтями себе в грудь бешено рвет. Холод, что возникает вокруг, резко пугает. Нари открывает глаза и уже видит перед собой пустоту. Чонгук ушел быстро и без оглядки потому что боялся услышать ответа. Боялся, что она, наконец, разомкнув свои веки, посмотрит так едко и губами медленно прошепчет, то, что слышать он не готов. ....потому что знает, что да.***
Серые стены вокруг. Серые люди. Серый взгляд. Все вокруг играет на нервах и тревога внутри только взрастает. Сидя у края стола, брюнетка не поднимала своего взора, упорно просверливая серыми глазами свои истерзанные руки. Бледная кожа на тоненьких пальцах покрылась мелкими ранками и в уголках ногтей скопились капельки застывшей крови. Вредная привычка. Чем больше волнуется, тем тяжелее от нее отвыкать. - Госпожа Пэ, анализы вашей дочери в норме и - серьезный голос женщины, что внимательно рассматривала папку с медицинскими данными, пробил тишину, задумчиво так притихла и после как ни в чем не бывало продолжила - она не беременна. Нет причин для переживаний. Непроизвольно мышца у губ чуть дернулась. Брюнетка незаметно для чужих глаз померкла. Позор. Какая же ты жалкая, Пэ. Настолько никчемно себя ощущать еще не приходилось. И даже теперь, когда лицо продувал освежающий ветер, в голову все равно лезут противные мысли. Она забита всем чем угодно, но абсолютно не тем, что помогло бы чуть успокоится. Мимо пролетают машины, бетонные великаны с высотой до самого неба и тысячи неизвестных людей, весь мир перед глазами, а чувство, будто бы и ничего. В салоне авто становится душно, тревожно. Она затылком ощущает, как к ней приковывается чей-то пронзительный взгляд. - Вы были вместе? - женский голос раздается рядом, а Пэ ухмыляется, слишком уж долго та молчала - тем вечером, ты должно быть была с Главой. Гордо и молча приподнимает голову. Острый взгляд бросает куда-то в сторону и даже не подает виду, что слава матери показались абсурдными. - Твой менструальный цикл сбился и я уже стало быть поверила, что у тебя получилось - не менее статная женщина медленно стянула с рук кожаные перчатки и также грациозно опустила их на сидение рядом с собой - однако, я вновь ошиблась. Сложив руки на своих коленях, женщина, что казалась второй копией младшей, также увела взгляд к окну и неспешно вздохнула. В голосе ее ощущался стальной тон и нотки чрезмерной серьезности. Как подстать леди. - Любая бы на твоем месте была чрезмерно благодарна за такую представленную ей возможность - властный тон раздался с раздражением - еще с момента твоего рождения тебя вели по пути, о котором не смеют мечтать и миллионы. Мир у твоих ног, но ты не делаешь и шагу - сквозь зубы продолжая шипеть - все наши усилия обратятся в прах из-за твоего бездействия. Сая сжимает губы, ей становится тошно. - Этот ребенок нужен тебе. И появиться он должен куда быстрее, нежели чувства Главы к тебе до окончательного не охладели. - Ты не можешь решать за меня - вдруг Пэ, что за все время не сказала ни слова, резко повернула голову к матери, чуть пугая - я не готова. Женщина удивляясь подобному непослушанию, лишь нервно тянет улыбку. - Я смирилась с мыслью о браке с этим человеком, но ребенок... Ты сама себя слышишь? Мать с дочкой смотрели друг на друга долгой минутой. Каждая из них думала о своейм, но только лишь старшая продолжила разговор, впечатывая гордость девушки обратно вниз. - Не забывай, ты из знатного рода и в тебе течет кровь благородная - ровным тоном прооговаривая - но это еще не значит, что в любой момент ты не окажешься выкинутой ни с чем, за пределы нашего клана. Сая сдержанно проглатывает колкость матери. Закрывает глаза. А там картинка из прошлого. И ощущение ее ничтожества.---
Пэ слышит режущий слух звон и почти твердо смыкает глаза, в порыве страсти ближе подтягиваясь, к нависшему над ней, горячему телу. Жалкие миллиметры между ними создают огромную пропасть, сжигающую и до непозволительного пламенную. Прядка черных волос спадет на лоб, но Пэ не спешит ее убирать, располагая свои руки на твердых плечах парня. Ей нравится. До жути нравится чувствовать его губы, дыхание и все, все что только может быть связанно с ним. Нравится быть слабой и жалкой, растворяясь в подчинении ее искусителя. Чонгук грубо съедает, изводит, откусывает огромными кусками словно и не заботясь о ее благополучии, но эта грубость и манит, девушке нравится его жесткий напор. До потери сознания. До сбившегося дыхания. Сладко и трепетно, грубо и черство. Брюнетка прикусывает губу и мечтательно закатывает глаза в предвкушении самого приятного, когда слышит звук от ширинки мужских штанов. Дыхание захватывает возбуждение. Оно удавкой касается шеи. Горячие губы не успев дотянуться до ее шеи, резко прянут назад и она вдруг обжигается неожиданно появившимся холодом в воздухе. Мягкое сидение под ней словно пружиной отскакивает на место и Пэ оказываясь одной на диване, впадет в растерянность. Внутри рождается паника. Неопределённое чувство. Пэ замирает, замечая силуэт мужчины уже далеко от себя. Чонгук подхватывает на руки рубашку и торопливо накидывает на себя. Она все также ничего не понимает. Продолжая также растерянно провожать брюнета своим взглядом, чувствует, как к глазам подступают капельки слез, а в в груди на секунду резко становится тесно. Брюнет без всякого оправдания отворачивается от пристально смотрящей на него обнажённой девушки, и быстро двигая пальцами, начинает застегивать одну пуговицу за другой. - Это все из-за нее? Что-то гулкое пролетает между ними двумя. Что-то холодное. Ее пробирает дрожь. Что-то зловещее. И это от него, Чонгук в секунду ощущает на себе прилив гнева лишь при одном упоминании той самой. Блядь! - Собирай свои тряпки и убирайся из моей квартиры. Нервно, Пэ сглатывает. От злости в голосе брюнета становится не по себе. - И куда же ты пойдешь? - челюсть вздрагивает, девушка сжимает губы и почти быстро кусает их, с трудом выталкивая из себя слово за словом - к ней.. Конечно же к ней. К ней. Говоря так, будто-бы она ничто. Ничто. Потому что Пэ так проще. Легче. Чонгук считает секунды. В нем словно растет пламя гнева. - Ты даже не можешь позволить себе простой секс - за волной сожаления и чувств собственной никчемности, Сая разбирает и что-то смешное, что заставляет ее пустить тихий смешок по затихшей квартире, ядовито ухмыляется - так жалко. Чонгук ловит себя на мыслях, что еще секунда и он взорвется. Что-то в нем воспламенится яро, до ужаса пугающее его самого. - Закрой рот, Пэ - сквозь зубы - не выводи меня. - Твоя зависимость к этой жалкой твари - голос наполненный ненавистью - вы оба жалкие. Щелчок. Темнота. Ярость. Грубый толчок. Чонгук не помнит, как быстро в нем переменилась черная сторона и то, как девушка оказалась у его ног на полу. Его рука горит. Казалось бы секундой назад он держал ею Саю за шею, и по-зверски пронес ее от одной части комнаты к другой, под конец бросив тело испуганной Пэ под дверь. В ушах режущий звон, он оглушает и только лишь на секунду сходит на второй план, отчего парня понемногу начинает касаться девичий стон, больше похожий на рыдание. Пэ под ним пытается прийти в себя. Обнаженным телом, ловя на себе противный холод от напольных плит, все никак не осмелится встать, продолжая собачкой лежать у ног своего обидчика. Трудно дышать. Но еще труднее осознавать насколько она стала никчемной, жалкой, такой же, как он. Ее пальцы скребут по скользкой поверхности, и будто-бы резко хотят вцепиться в пол, когда ее вдруг разворачивают и чуть приподнимают за плечи. А там его глаза. Звериные. Готовые убивать и метать. - Тебе есть еще что сказать мне? - а он ядовито улыбается, от кривой дьявольской ухмылки берет в дрожь, до ужаса. Сая крепко скалится. Ее тонкие плечи в моменте вздрагивают и выемка под ключицами становится больше с каждым разом, когда ту прихватывает в горле. Она дышит рвано и несмотря на страх, все равно поднимает взгляд наполненный ненавистью и обрушивает его на мужчину. - Ты боишься услышать правду - медленно шепча - так бежишь от нее, но долго ли это продлится? Даже сквозь отвращение усмехается. Лукаво тянет губами. - Ведь на той стороне времени до ничтожного мало, и ты это сам понимаешь, ты не можешь играть за другую команду ибо знаешь, что придет момент и ее не станет в твоей жизни - на тяжёлом выдохе продолжая - призрак останется призраком, исчезнет, и только лишь я - Пэ сама тянется ближе и стреляя глазами в него, завершает - только я буду стоять рядом с тобой. Но демон, что возвысился над тенью Главы так не считал. К ее несчастью, у него был сценарий другой. - Ты всего лишь подстилка, мой ручной зверек - слова скользят по сжатым зубам и яд, что сходит с острых клыков, медленно касается ее губ дрожащих - поэтому не прыгай слишком высоко, если будешь мешать я заставлю тебя сесть на колени, и цепь, которую я натяну на твою шею, не даст тебе даже привстать - и после так гадко, что тошнота во рту собирается - будешь ползать у ног, и только так.***
Тэхви не спала всю ночь. Просидев с вечера до утра у камина в пустом доме, придалась разговорам с самой собой. Никого рядом. И даже шума от горничных, пусто, как никогда. Ким признает, без детского топота большое поместье начинало страшить своей пустотой. Сокджин увез дочь. Усок с ним, но младшая сестра Кимов и не представляет где сам хозяин семейства. Их последняя встреча была в больнице, но они так и не встретились. Сидя и тихо наблюдая за трескающейся древесиной в горящем пекле, и за тем, как дерево медленно, словно прахом устилается на черном покрытие, Ким будто бы чувствует... Оно забирает с собой и ее спокойствие. Пережитки прошлого ударяет в голову, а Ким от этого все больше страдает. Силуэт Хан снова перед глазами, но почему сердце так бьет? Она не знает. И не смогла понять даже после прихода утреннего солнца. Ночь пролетела быстро, но с приходом нового дня Ким лучше так и не стало. Тэхви и еще бы просидела в обнимку с тишиной и своими тревогами, но чужое присутствие рядом резко сбивает с мыслей. Пришел. Мужское дыхание охватывает собой весь простор неосвещенной гостиной, Тэхви безжизненно наблюдая за потухающими искорками на угольках, вдруг начала ощущать всем телом порывами неприятного холода. Тепло оставляло, теперь рядом был лишь он и исходящий от него жгучий мороз. - Думаешь я это сделала? - А ты способна на такое? Легкая горечь осела на уголках девичьих губ. Тэхви хоть немо, но отвечает - да. Способна. Ведь сделала же..? - Скажи, если бы со мной что-то случилось - словно застывая, Ким продолжала мерить глазами пустоту - что бы ты почувствовал? - Если бы на ее месте была ты? Да. Если бы это была я... ... было бы больно? - Наверное мне было бы куда легче, нежели сейчас - не сумев скрыть холодного выражения в голосе, старший просто наваливает на девушку всю тяжесть правды, он и не хочет лгать, что ей, что самому себе - мне уже кажется, я разучился тебя понимать - а он так печально, словно что-то так сильно гложет, съедает - ты ведешь себя странно, Тэхви. Странно? Не уверенна. Возможно она просто показала себя. Ведь такая ты на самом деле, Ким Тэхви? Это же ты, только глянь, вся в гнили. - Не знаю, связанно ли это с Сунан, но тебя определённо что-то тревожит. - Не делай вид, что хочешь понять меня - неожиданно лицо Ким расплылось в улыбке, уголки губ приподнялись и серое выражение лица девушки сменилось на едкое. Смешок слетел с губ, а в глазах проскользнула тень отчаяния. - Я просто хочу добиться правды - переведя взгляд на сестру - и я ее узнаю, несмотря ни на что. Что-то задело ее. За долю секунды. Напор, что был слышен в голосе брата. - Однако, если мои догадки оправдаются, моя последняя вера в тебя распадется на мелкие крупицы... И вместо того, чтобы ею дорожить, ты решила потерять все. Горло прихватывает и выемка у губ дергается. Тэхви с силой останавливает в себе порыв дрожи и резко встает. Ничего не хочет. Только бы подальше от этого гребанного дома. - И куда же ты пойдешь? - краем глаз она наконец замечает силуэт мужчины, что вальяжно устраиваясь на большом диване, поднял голову кверху и также властно раскинул руки по бокам спинки. Будто-бы в ожидании ее дальнейших действий. - Я хочу на лед. - Вот так вот просто? - тон в его речи сменяется за секунду, он пугает - думаешь теперь у тебя есть на это право? Ее рука вот-вот дернет ручку, но в момент застывает, когда слуха касается до тяжелого строгий голос брата. Право на что? - Тебя выперли из команды - сухо и привычно объявляет шатен, совсем не реагируя на потерянное состояние сестры - это решение национального совета. Но знаешь, не то, чтобы я не мог повлиять на его исход - Джин обращает на девушку волну уничтожающего, и лишь гордо возвысив голову, проговаривает - я просто не хотел этого делать. Удар первый. - Команда отказалась от тебя, регионарный комитет спорта разорвал с тобой контракт - слово за словом, протягивая каждую буковку так невзначай, будто-бы это и не так важно, будто-бы сказанное не льстит душу Сокджину и чувство абсолютной победы, совсем не возникало в его лицемерном нутре - спонсоры больше не сотрудничают с нашей компанией. Твое ледовое царствование подошло к концу Тэхви, и сделала ты это своими руками. Собственными руками. Упорно рушила Разбивала Разносила к чертям И в итоге сломала. Свой родной мир. Удар снова. И десяток сильнее. - Что? - Мне жаль, но в этом виновата только ты и у меня не оставалось иного выбора. Дрожащие губы не смогли проговорить большего. Тэхви, с силой заставляя себя, отцепляет пальцы от холодной дверной ручки, и почти дрожа, оборачивается. Сокджин смотрит, как хищник. На собственную сестру так, будто-бы она мясо. Невинный зверек над которым он так жалко одержал вверх. - Но ты никогда не делал, что-то ради меня... И то, что ты сейчас у меня отбираешь - каштановые глаза с неприкрытой обидой скользят вверх, касаясь с его, голос у Ким больше не дрожит - является заслугой моего брата. Не твоя. Моего брата - потому что ты мне больше никто. Джин непроизвольно сжимает кулак, что-то внутри кольнуло, несильно, чувства, что отождествились с безумием, пробили его. Продолжая смотреть в глаза сестры, он понимает, его отражение в них уже давно угасло. Его с ней рядом больше нет. Но разве это причинит ему боль? Нет. Никогда. Его губы искривляются в ухмылке. - Говорят, близнецов соединяет особая связь, но смотря на тебя я понимаю, ее никогда и не было. Ты просто ослеплена чувствами, Тэхви, но хочешь я покажу тебе настоящего Ким Тэхена? От волнения коленки нехило задрожали, она понятия не имеет о чем говорит Ким. Если бы знала... Но вот перед глазами предстает какой-то документ, который Сокджин просто кидает на небольшой гостиный столик перед Тэхви. Она не понимает. - Решение суда о твоем исключении - вонзая в сестру бесчувственный взгляд - и я его подписал. И все равно не верит. Смотрит то на него, то на белоснежную папку, а в глазах абсолютное непринятие услышанного. Это же шутка? - Что ты... Нет - она ведет головой, будто-бы отрицая - я никогда в жизни не поверю твоему слову. Тэхен... Без его подписи твое согласие лишь формальность. Да, и он не позволит. Она уверенна. Она знает Тэхена, и он бы никогда. Ни за что. - Именно Тэхен запросил у суда твое исключение. Один слабый вдох. Сначала Джин щурится, замечает, как в глазах Ким рождается нечто неопределенное. Что-то схожее с отрицанием и непринятием сказанного. Оцепеневшее тело сестры простояло так еще недолго. Но он наблюдал с интересом. Ждал, когда же сломается. Дрожащий выдох. И вот в глазах тот самый блеск. Оно. - Не веди себя так, будто бы это конец твоей жизни - голос, как ни в чем не бывало, который убивал куда сильнее любого ножа и всаживал боль в ее грудь намного глубже, он говорил, словно в ней ничего и не умерло, словно ему все равно - теперь ты наконец посвятишь себя клану, для наследницы это больше, чем может быть на деле - Джин обводит сестру пронзительным взглядом и медленно поправляя пиджак, встает - скоро будет большой праздник, начни с приготовления к благотворительному вечеру, Тэхви туго сжала пальцы в кулак, буквально впиваясь ногтями в тонкую кожу на ладони. Ломает брови, грубо сводя у переносицы. - Это очень важное событие в жизни каждого дома. Там будут присутствовать представители всех кланов, как и сам совет - чужой голос будто-бы догоняя, бьет ее по сознанию, заставляя обратить внимание на себя - это твой первый выход с момента скандала, не смей опускать голову, иначе я не признаю в тебе своей сестры. Сестры? Разве теперь мы брат и сестра?***
Медленный треск натянутой кожи пронесся по затихшему кабинету неприятным скрипом. Стены, облаченные черным покровом, все продолжали наводить на душу ощущения забытой тоски и тревоги. Эти чувства подтверждались и тишиной, которая творилась вокруг и даже внутри. Тишина казалась лишь отражением страшной безжизненности. Той самой, которую можно было разглядеть и в отражении его черных глаз. Чонгук стеклянно смотрит вперед себя, но видит лишь пустоту. Себя. И ее. Что-то тяжелое сходит с губ, сквозь плотно стиснутые зубы. А чёрный взгляд опускается ниже, где в отражении зеркала цепляет линию старого бинта, обтянутого вокруг всей поясницы. Чонгуку до сих пор больно. Там рана горит. Кожа сгорает, будто бы все разъедая. Там ощущается тепло. След от ее прикосновений все также лежит на его теле и никак не смеет сойти. И Чонгук не хочет. Потому что тепло. Тот вечер вспоминается с трудом, Чон был пьян, но один из самых ключевых моментов он не забыл. И не сможет забыть. Как бы не хотелось, из головы не стереть ее взгляд, который запомнился по-особенному. Нари всегда смотрела на него с страшной опаской, боясь, будто бы думая, что Чон навредит и вот-вот сделает нечто ужасное. Она его боялась, но не в тот раз. Тем вечером Нари будто сменилась. Она не стремилась избегать его, тянулась сама и хотела помочь. Смотрела так, будто бы и не предавал. Что Чонгука и убивает. Медленно опуская пальцы к низу, тянет кончиками и едва касается места раны. Мысль, что там касалась она, разрывает голову за долю секунды. Знать, что лисёнок была настолько рядом, убийственно. Тяжёлый вздох, а за ним и громкий хлопок. Чон опускает сжатый кулак на край раковины и плотно давит ладонью на мрамор. Венки на коже в ряд выступают, синеют мгновенно, от прилива по адски жгучей крови. Достала. До-ста-ла! И он бы точно совершил какую-то глупость, как например, разбить это долбанное зеркало перед собой, но вот рядом с брюнетом возникает чужой силуэт. Чон молчит, резко отводя свой взгляд в пустоту и отходя, как можно подальше от зеркала, где только что видел себя. Будто-бы убегая. От того, кого видел несколько секунд назад. - Мы готовы - бодрый голос разбил тишину и заставил прийти Чона в себя, окончательно - но... - вдруг он стал тише - вы точно хотите этого? Силуэт брюнета застывает. Тот пальцами коснувшись последней пуговицы на рубашке, замер, взгляд его будто бы вцепился в угол темного помещения и больше не менялся. Чонгук поник. - Думаешь, я совершаю ошибку? Тихий усталый голос, с долей хрипотцы вдруг раздался по комнате, а в след за ним и звон бокала. Чонгук одним глотком опустошает его. В горле до ужаса пересохло и от чего? - Это слишком рискованно - шатен старается говорить негромко, перед Главой осторожничает - ее могут узнать. - И узнают - отвечая спустя некоторое время. Хриплый голос басисто раздается по тишине. Горло Чона прихватывает и понять точно от чего, не получается. - Что если что-то пойдёт не по плану? - проговаривает вопрос, заметно контролируя в голосе тон переживаний - вы готовы пойти на это рискуя ее собственной жизнью? - осторожно произносит слово за словом, будто-бы зная, что может нарваться на гнев Главы, однако сам переживает не меньше, и больше, когда наконец ловит на себе отблески черноты во взгляде брюнета - наши люди готовы, но ситуация крайне неясная, будет трудно ее контролировать. Чон похрустывает плечами. Во властном взгляде выдавая всю свою силу и медленно опуская, на стол рядом с собой, свой револьвер. Он громко стучится об холодное стекло на поверхности, от него веет холодом, ледяным. - Ваша цель - ее безопасность - вмиг зрачки чернеют и жутко вонзаются в силуэт второго - одна царапина на ее теле и я пролью кровь каждого из вас - предупреждающе грозит брюнет и серьезность в его тоне не дает усомниться в сказанном - это мой алмаз, и беречь вы его должны даже больше, чем вашего лидера, ясно? На кон этой игры я ставлю свою жизнь, ее же, в приоритете. Дэн, ощущая на себе убийственный взгляд Главы, нервно собирает пальцы в кулак. Предупреждение, что прозвучало, как настоящий приказ, бойко ударило в голову. - Понял, босс - четко, и быстро преклоняя голову, перед мужчиной. Глава безмолвно озирает верного соратника проницательным взором, и переводя его на холодную пустоту вокруг себя, упивается в отражение высоких окон, в которых яркими огнями во всю мерцает город грехов, что будто-бы лежит в его черных руках. Город грехов, он станет таковым и время этой смены уже наступает все ближе. Город грехов, на вершине которого воцарится его черный демон. Чонгук обрушит его и завалит обвалами всех жалких и ему неверных. Настанет начало конца. - Скоро начнется игра и маски с каждого из нас будут скинуты. Мы зашли слишком далеко и я намерен положить конец всему дерьму, которого стало слишком много.***
Мин сводит ноги к груди, устало облокотившись головой об прохладную стену, устремляет свой взгляд вниз, к окну, где будто-бы по новой видит одну и ту же картину. Все перематывается словно пленкой, и перед глазами оказывается силуэт разъярённого парня. Чонгук вылетает из дома, выбивая высокую дверь, как обезумевший, и после стремится к припаркованному авто у крыльца дома. Она даже сейчас словно чувствует, как сильно содрогаются стены особняка, и как громко свистит резина об нагретый асфальт. Воспоминание с Чонгуком пролетает размывчато, так же быстро, как и он сам. Глава покинул дом в гневе. И как обычно, оставляя после себя до ужасного тяжелый осадок у Мин. Но вот уже утро, и Нари может позволить себе отпустить прошедшую ночь. Смотрит на дверь и вдруг понимает, уже как минуту у проема стоит экономка. Глядит на нее с грустью, с противным для девушки сожалением, но что важнее, в руках у старушки красуется небольшая коробка. И теперь уже понимает Пришло время готовиться. Нари нервно сжимая губы опускается на кровать, медленно обводя подушечками пальцев, гладкую поверхность подарочной коробки, задумывается. Долго тянет время, будто-бы боясь туда заглянуть. Но осилила себя и смогла. А там платье. Мин, замирая глазами на своем отражении, с тяжелым трудом заставляет принять себя в таком одеянии. Платье Мин подходит, оттенки ее нежной кожи и самой ткани словно вступают в игру образуя единый нежный альянс, который дополняют и ее голубые глаза. Нежный макияж лишь подчеркивает нереальный цвет глаз, а перламутровые румяна на спавших щечках придает образу невинную красоту. В этом образе она не перестает быть собой, ей и остается. Настоящей, той самой Мин Нариэллой. Чонгук выбрал платье подобающе ей. А от этого в злость бросает сильнее - он не может знать ее так хорошо. Об этом нигде не указанно, но Мин уверенна, платье прислал именно он. Сьедаясь мыслями с самой собой, Мин и не замечает возникшей суматохи, она будто бы в абстракции, находясь не в этом мире и не сейчас. Безжизненно поддается экономке и встает следом. Ступает шаг за шагом, пальчиками скрипя по краю мраморных перил. И когда кончиками туфель касается самой последней ступени, почему-то замирает. Большая тяжелая дверь, за которой Мин ждала неизвестность раскрылась и кое-что хуже словно волной опрокинулось на нее, почти что сбивая с собственных ног. Сердце забилось. Кровь в капиллярах вновь закипела. Его силуэт окончательно добил. Черный автомобиль, впитывающий в себя абсолютно каждое сияние яркого солнца, казался цветом бездонной ямы, с красивыми переливами в темно синий. Припаркованный рядом со входом авто, кричал о своем величии, но не больше своего хозяина. Широкая фигура мужчины сразу же бросилась в глаза, и Мин, цепляя взглядом его спину, замерла. Брюнет стоял неподалеку от машины, она не видела его лица, но почему-то подумала, что тот смотрит вдаль высокого леса. Так и было, пока волк не учуял запах лисички. Чонгуку хватило секунду, чтобы почувствовать Мин. И он оборачивается, ровно в этот момент сердце девушки пропускает сотни ударов. Сталкиваясь с ним взглядом, чуть теряется. Чонгук смотрит проедающе и не снимая с Мин глаз.***
Небольшая прохлада гуляет по улице, сгоняя собой остатки желанного тепла от уже угасающего солнца. На небе вырисовываются дымки цветом с пепел, а над ним стелется покров нежного лилового одеяла, больше похожего на разлитую художником, палитру теплых оттенков. В глаза бросается яркий свет от включённых по периметру фонарей, впереди открывается и большой участок роскошного сада. Величественный особняк, исполненный в стиле Райта так и прыщет своими красотами, но куда больше в нем удивляет и огромного размера винные поля, принадлежащие родовому поместью уже более двух сотен лет. В воздухе даже возможно уловить нотки спелого винограда, и Пэ всегда нравилось его чувствовать. Прожив в поместье с самого своего рождения, девушка никогда не упускала возможности обвести взглядом так любимые ею поля, но в этот раз все по-другому. Взгляд брюнетки приковывается к белому мерседесу и она неожиданно останавливается. А мужчина, открывающий Госпоже дверцу авто, застывает в недоумении. На лице брюнетки все тоже безразличие и твердая безэмоциональность. Однако внутри рождается неопределенное чувство, когда та понимает, что салон приехавшего за ней автомобиля, что должен отвести на вечернее торжество, оказывается пустым. - Я поеду одна? - холодный взгляд пронзил силуэт мужчины, тот в секунду, напор от глаз девушки непривычно настораживает. - Простите Госпожа, но Глава велел сопроводить вас - тот опускает голову, как провинившийся, однако Пэ понимает, виноват не он. И это осознание колко бьет. Прям по ее гордости. Где-то совсем глубоко. - А он... - еле выдавливая из себя голос обычный, пытаясь направить свой взгляд в пустоту, а не вперед, где видит одинокие места в салоне машины - он приедет один? - Глава Чон присоединится к вечеру, чуть позже.***
Сая вздыхает. Медленно отводя взгляд от дороги, пальцами сжимает край пиджака. На душе грустно. Пусто. Закрывает глаза на секунду, и в тоже мгновение чувствует что-то неладное. Слуха касаются миллионы щелчков, а глаза мгновением ослепляют яркие вспышки. Автомобиль останавливается и... Резкий толчок. Небольшой клатчик резко соскальзывает с рук девушки, а ту, вдруг тянет вперед. Пэ бьется головой об сидение напротив, и чувствуя неприятную колкую боль у виска, хмурится. Хватило немало времени, чтобы осознать произошедшее. Сая ударилась несильно, но достаточно, для того, чтобы на мгновение потеряться и запутаться в прошедших минутах. Уже на третьей приходит в себя, наконец открывая глаза и касаясь дрожащими пальцами место удара. Водителя на месте нет, его дверца открыта и сам силуэт мужчины виден неподалеку от автомобиля, рядом с которым стоит и незнакомый для Пэ Бэнтли. Там слышен разговор Она слышит отрывки, но разобрать их удается с трудом. "Поврежден монитор... поворот был слишком резким" "Это опасная часть дороги, Господин, нам жаль, что это произошло" "Мы тоже торопимся и..." "Кто сидит в машине?" Дверце с девушкой резко открывается и Пэ, чуть ослепляясь светом от фар, щурит глаз. - Вы в порядке? Трудно ответить, так как перед глазами все плывет, да и голос незнакомый ей с трудом разбирается. Пэ ловит на себе неприятную прохладу, холодный воздух окутывает ее за секунду, но куда больше неприятен глазу расплывшийся вокруг серый дымок, который очевидно исходит из изрядно поломанного капота авто. Просто прекрасно. Брюнетка зла. стоит прийти в себя и все, раздражение охватывает волной. Это определённо видно по ее мерцающим глазам. Она поднимает их вверх, и сама же замирает. Ким Тэхен. Вот это встреча! Мужчина стоит подперев ладонью край двери, во взгляде читается стальное холоднокровие но даже так заметно, что тот удивлён не меньше девушки. Он совсем не стесняясь усматривается на неё проедающим взглядом и нагло приходится по ней с головы до ног, после снова возвращая взор обратно к ее чёрным глазам. И к слову он тоже кажется растерянными. Иметь дело с одной из самых криминальных личностей для Пэ не впервой, но вот именно с Ким Тэхеном не приводилось. Перед ней заклятый враг клана, в будещем которого она будет представлять, как Первая леди, и очевидно, такое обстоятельство дел не может не напрягать. Тут Пэ осознаёт причудливость всей ситуации, и вспоминая о руках, крепко сжимающих ее локоть, резко выбивает ее, пытаясь встать самой. Она отказывается от помощи мужчины, и довольно грубо. Дверца Мерса скрипит от напора девушки и с хлопком закрывается, по воздуху неожиданно для мужчин разлетается цокот от шпилек и все присутствующие невольно обращают внимание на появившийся силуэт девушки. Тэхен некоторое время с удивлением смотрит на нее, однако после, чуть улыбаясь уголками губ, отходит на положение несколько шагов назад. Подальше от леди. - Думаю, представляться друг другу не имеет смысла - тот хмурит взгляд и выпрямляет спину, медленно уводя взгляд от девушки, к автомобилю - мой водитель не справился с управлением, надеюсь вы не пострадали. Пэ выдержанно вздыхает. - Определено - почти раздраженно - если не брать в расчет мой автомобиль, то да - чуть тянет уголками губ, и заметно не довольствуясь - не пострадала. - Мне жаль, я возмещу все потери. Да что за бред. Вселенная сегодня решила поиграть над ее нервами? - Думаю, я в состоянии решить этот вопрос сама, у меня нет времени - гордо вскинутый подбородок красотки и грубый взгляд, что мгновенно подцепляет лисиным взглядом, Тэхен - и я, к слову, опаздываю, из-за вас. Брюнетка уводит глаза от мужчины, словно он ей и не интересен, быстро высматривая водителя и десятый раз за минуту вымеряя время на своих наручных золотых часах. - Автомобиль повреждён, он не тронется с места - сухо предупреждает тот, заставляя засуетившуюся девушку чуть замереть - вы просто потратите время в пустую. - Прекрасно - а в душе уже давно плакать хочется. Пэ продолжая стоять спиной к явно, неприятному ей человеку, подняла голову вверх, крепко сжав руки в кулак, от безысходности. На момент ей показалось, что сегодня судьба сделала все, чтобы довести ее до окончательного сумасшествия. Поигралась с ней и очень даже неприятно. Тэхен видел переживания на лице юной девушки, он продолжал стоять с руками опущенными в карманы штанов, считаясь чужими, абсолютно безразличным к ситуации второй, однако в голове крутил одну единственную мысль, которая все же казалась ему настоящим бредом. - Слушайте - со спины Пэ проносится уставший голос, он нехотя, но чуть ведет голову в сторону - вы я вижу одна и.... - Неужели - прыская от наигранного удивления, и также наигранно вскидывая бровью - вы так внимательны. - Я всего лишь предлагаю вам свою помощь. Серьезность в тоне сбивает мысли недоверия в голове девушки. Пэ тяжело вздыхая продолжительно обводит глазами круговую территорию вокруг себя и после, останавливается на шатене. Леди долго молчит. Женский характер в этой маленькой даме кричит уж явно громче, чем в сотни других девушек, которых Тэхен успел повстречать в своей жизни. Но этот экземпляр женского пола очевидно иной. Но как бы не сойти с ума с этим даром мира. - И что же вы предлагаете? - бесцветно бросает Пэ. - Возможно я покажусь бестактным - задумчиво и неторопливо произносит Тэхён - но разве положено даме явится на празднование без должного сопровождения? - Вы издеваетесь надо мной - плотно сжимая зубы и обращая на Кима убийственный взгляд. - Мы могли бы поехать вместе - а тот быстро договаривает - мой автомобиль цел и я могу подвезти вас. - Я похожа на ту, кто может принять ваше предложение? - Вы похожи на леди, которая сильно опаздывает на торжество - вдруг уверяя на полном серьёзе - позвольте сопроводить вас.***
Между высокими небоскребами красиво и статно возвышается большой гостиничный комплекc, ярко огненным сиянием затмевая рядом с собой, все рядом стоящие новостройки. Территория одного из самых элитных отелей Азии закрыта для нежеланных гостей. Сторожевые псы внимательно охраняют землю "Гранда", на которую пускают лишь самых. Один за другим, сквозь богато мерцающие ворота, проезжают высококлассные автомобили, хозяева чьи, принадлежат далеко не мелким сословиям. И даже они без исключения, завороженно застывают глазами, сквозь окна разглядывая всю красоту встречающую их на пути к главному входу. Мужчины только заметно хмурятся, в то время как женщины, в раздумьях своих восхищаются не только зданием, но и его хозяевами. Все это есть собственность клана Чон. Еще один бриллиант в коллекции великой семьи. Однако даже в этой прекрасной картине не хватает одной единственной детали - самой важной и значительной. Вино в небольшом бокале по углам обрамленном белым золотом, чуть поблескивает темно-бордовым цветом. Бокал в руках леди крутится из стороны в сторону и та, замершей серостью во взгляде, продолжает следить за его переливами. На Первой Леди клана выдержанное платье строгого кроя, черное, подстать ее угольно темным глазам в которых и не разглядеть ни единой эмоции. Вечер только начинается, гости прибывают и на лице не сходит ложная улыбка гостеприимства, даже пусть и холодная. Выдержанная статность в лице не отпугивает, наоборот, приковывает взгляды гостей к персоне женщины но даже так, та все равно, находит более верным не обращать на них внимание, отдавая себя одиночеству, в котором и находит свой минутный покой. Она стоит у большого винтажного окна, наблюдая за дальним видом и пролетающими рядом огнями, что также стремительно упускает из виду. Ее отвлекает силуэт мужчины, что оказавшись рядом, накрыл ее своим озадаченным взглядом. - Он еще не прибыл? Что-то волнительное прослеживалось в голосе леди, Пак подметил это абсолютно точно. В ответ тишина, она слегка опускает голову и усмехается. Молодой юноша, лишь отводит взгляд от своей Госпожи и почти бегло обводит каждый угол большого просторного зала и в ту же секунду напряженно сводит брови. - Здесь слишком много охраны - не подавая никакого вида Пак непринужденно подает свой голос, все также не сводя глаз с людей в черном, которыми напичкано почти каждое свободное пространство ресторана - и эти люди не служат вам. Чимин не глуп и кому если не ему знать это? В его руках почти вся охрана внутреннего двора, и он знает абсолютно каждого в нем. Эти люди - чужаки. Но даже так не составляет труда понять на кого они работают. Все в них кричит о том, кто их хозяин. Это волки. Их отличает походка, взгляд абсолютно стальной и холодный, их точные движения. Пак мерит их и понимает, они везде, что в саду, что в самом здании. И это не может не настораживать. Однако саму женщину подобное, как видно не удивляет. Она лишь тянет уголками губ в виде мягкой ухмылки и поднимает голову обратно, к окну. - Верно - аккуратно тянет Чон, продолжая крутить в руках нетронутый ею бокал - это люди Главы. Чимин на секунду притих. Будто бы собираясь с мыслями. - Что происходит, Госпожа? Минджу на месте застывает. Стоит как будто-бы льдинка, все ещё не спеша отвечать, заждавшемуся мужчине. На лице ярко выраженная задумчивость. - Возможно я переступлю грань, но мне действительно важно знать - напор в голосе блондина не может не впечатлить, Чон слегка клонит голову в его сторону, все также внимательно слушая каждое слово - я знаю, он приходил к вам, вчера. Пауза затягивается. Чон оказывается загнанной в угол, ибо тот все ждет. Он хочет знать правды. Женщина выдержанно вздыхает и плотно сжав губы, отворачивается, наконец осмеливаясь говорить. - Что-то произойдет сегодня и эти люди здесь нужны для безопасности. - Безопасности чьей? Чон наконец касается своими глазами его. И взгляд Пака в момент осмысления мгновенно меняется.***
Странное ощущение. Что-то затягивающееся у пупка, больше получаса изнывает девичье тело и моментами пульсирует, отдаваясь неприятной болью в районе грудной клетки. Если бы не сложенные на коленях тоненькие ручки, было бы очевидно заметным то, как сильно Мин втягивает в себя живот, и в попытке успокоить себя, задерживает дыхание. Нари вовсе не мало раз прошибало чувством собственной никчемности, но так, чтобы настолько сильно... Ни разу. Она никогда еще не чувствовала себя настолько уязвимой и слабой, буквально будучи загнанной в угол, словно маленькой мышью. А ведь так и есть. Большой волк настигнул ее, отточил языком свои острые клыки и с особым вожделением навис сверху. Он хочет поглотить. Нари почти уверенна, Чонгуку держать себя в руках невыносимо тяжело. Ведь он сдавил собой все пространство. Заполнил своим горячим дыханием каждый уголок небольшого салона и даже коснулся им ее. Нари с каждым его вдохом будто бы обжигалась. Ловила каждым сантиметром кожи пары от выдыхаемого им воздуха. До ужаса раскаленного. Сам он действует на нее нездорово, Нари никогда не объяснит это чувство, никогда не поймет его и не сможет передать своими словами. Чонгук вызывает в ней бурю эмоций, начиная от страха, того самого удушающего и до встряски тела мучительного, заканчивая чувством неопределённости. Страх является лишь маленькой частью того шторма, который вызывает в ней один взгляд черноволосого. Лишь маленькая составляющая всего этого чертового безумства. Рядом с ним Мин теряется. Забывает себя. И Это неправильно. Нари берет себя в руки. Расправляя грудь делает глубокий вдох и бросает беглый взгляд на дорогу. В притемненном окне видны серые пейзажи лесных простор, за ними горы, каменные великаны, притаившие за своими спинами страшную для девушки неизвестность. За ними виден лишь голубой небосвод. И не больше. - Куда мы... - Нари неожиданно для самой себя подает неловкий голос, заметно нервничая, чуть притихает - едем? Стальное выражение лица брюнета не сменяется, Чонгук, все также крепко сжимая кожу на ободке руля, смотрит ровно на дорогу и, как видно, не спешит с ответом. Его голова забита совсем другим и это "что-то" не оставляет его весь долбанный путь. Но только лишь ее голос выбил его из состояния какой-то непонятной прострации. И черт побери, зря. Ибо Чонгук делал все, чтобы отвлечь себя от мыслей связанных с ней. А Нари дура, снова подала свой голос и призвала волка обратно к себе. - Едем в одно место. Такое сдержанное. Будто бы через себя. Почти шипя. - Но я имею право знать. Подливая масло в огонь. Лисенок нарывается. Тяжелый вздох неприятным эхом заполняет все пространство салона. Его дыхание змеиным шепотом растекается по воздуху, и Нари почти сразу ощущает это всем своим телом. Неприятно. - Когда я рядом, все твои права ограничиваются на словах "хорошо" и "поняла" - голос Главы кажется грубым, тот отвечает недолго думая, все еще смотря куда-то в сторону от дороги - не задавай лишних вопросов, ты должна доверять мне. Послышалось? Однозначно. Ибо Нари определённо не хорошо. Тошнота и головокружение, и это лишь малая часть того, что ей приходится сейчас терпеть из-за нарастающего в ней волнения. Доверять. Кажется она забыла значение этого слово. А главное, как это делать. Нари притихла, однозначно для брюнета поникла. А в голове лишь пустынные дебри, в тяжелых поисках своего спокойствия, Мин лишь больше теряется в сыпучих песках. Она в них тонет, как в каком-то болоте. Потому что уже обжигалась. Потому что однажды уже доверилась. - Тогда... Это был ты? Тихий шёпот, что проронили дрожащие губы, медленно расплылся по тишине. Чонгук в движении зависает, будто-бы намертво. - Те слова говорил ты? - вдруг хлопает глазами Нари и медленно переводит взгляд на брюнета. Мужские пальцы словно к рулю примерзают, каждая клеточка тела наполняется холодом, Чонгука прошибает волной тока. Они оба готовились к этому разговору. Но Чон так и не решился ответить. - Я сорвалась - звучало, как оправдание, Мин устало вздыхая, опускает взгляд обратно к рукам и медленно продолжает - не думала, что это произойдет так скоро... - Как часто это с тобой происходило? - робко прочищая охрипший голос - панические атаки. Чонгук будто-бы выдавил из себя пару слов, пытался собраться, чтобы не показаться затурканным идиотом, у которого от волнения голос до жалкого сел. Он метит взглядом от одной стороны дороги в другую, пальцы заметно скребет по рулю. - Настолько, что можно сойти с ума. Вырывая прямо из сердца. Тихонько. Но так болезненно. - Я думала, что привыкну, но это слишком тяжело - на душе стало грустно, но девушка лишь устало тянет уголками губ вверх и озаряет взгляд Чона слабой улыбкой, за которой он разбирает нечто ужаснее, чем мог бы представить - как бы не боролась, но стоит закрыть глаза и... Это происходит снова. И это впервые. Первый раз, когда она открывается ему и говорит то, что долгим временем тревожило сердце. Чонгук заметно теряется, ибо чувствует себя каким-то ребенком, наконец-то услышавшим голос родного и близкого. Вот только ему стало хуже. С этой исповедью на его душу пало еще больше грехов. Камень с ярлыком грешника утянул еще ниже, куда дальше черного дна. Она делится своей болью, но даже не знает, что Чонгук эту боль все перенять на себя хочет. Забрать у нее и себя утопить в этих чувствах. - Я бы тоже - колючая хрипотца с просохшего горла - на твоём месте также бы... - Ты бы просто сбежал - Нари расплывается в горькой улыбке, после которой губы до крови покусывает - как сделал это девять лет назад. Зеницы с чернотой блеснули под светом и в попытке ухватиться за что-то, бегло пронеслись по пространству. Стянутая кожа под пальцами неприятно прорезала слух и ранки на задрожавших ладонях раскрылись все больше. Чонгук глотает, а веревка вины на шее затягивается туже. - Я тебе больше не доверяю, Чонгук... И не думаю, что когда-то смогу... Резко уводит взгляд. Крепко сжимает задрожавшую челюсть. И желание вскрыть себе вены охватывает его с головой.***
Прошло около получаса и Мин, что все время просидев с опущенной головой, вдруг глазами уловила на кончике своих разжатых пальцев мелкий лучик света. Сначала один блеклый, но после еще, уже ярче и чаще. Салон затихшего авто неожиданно погрузился в цвета переменяющиеся, от яркого золота вплоть до глубокого синего. Нари хмурит брови и медленно поднимает глаза, вдруг впадая в растерянность. Лес пропал. Он уже где-то позади, а на месте его она видит лишь оглушающие вспышки от высоких стеклянных титанов, что переменяются с каждой секундой один за другим. Большие небоскребы слепят глаза, а неоновые подвески на них лишь больше взбудораживают сознание. Это какое-то безумие. В красоте ночного Сеула виднеется сила, власть, сумасшествие, желание и сама страсть. Нечто ей абсолютно неизвестное и даже чужое. И Нари бы продолжила восхищаться его красотой, но машина резко сворачивает с дороги и перед ней открывается вид на яркий зеленый мирок, в котором до невозможного много прелестного и завораживающего. Большие сады, великолепные статуи и опьяняющие взгляд красоты. Будто-бы захватывает дух. Но вместе с тем и дыхание. Она заметно напрягается, медленно сомкнув губы. Небольшая извилистая дорога, что вела их прямо к высоким роскошным воротам, для нее казалась длиннее, чем было на деле. И каждая секунда пролетала мимо Мин очень долго и слишком протяжно. Время словно тянулось вечностью, но вот волнение, стремительно быстро. Нари бы знать, что происходит, но переводя взгляд на Чонгука, как всегда застает его с безликим лицом. Он и не смотрит на нее, хоть даже знает, что девушка сейчас заметно тревожится. Она пытается сделать вдох. Слышит скрежет колес. Прибыли. А выдохнуть уже не получается. С тех пор, как мотор машины был заглушен, в салоне повисла абсолютная тишина. Что рядом с ней, что с ним. Они оба молчали. Чонгук не смотрел на Мин, он будто-бы сам поддался некой тревоге, продолжая сжимать набитыми пальцами ткань руля, а взгляд, что был полон потерянности, во всю пытался пробить черноту, которую находил перед собой. Нари словно теряет из легких весь остаток воздуха, пока Чон не показывает своих эмоций и безмолвно сидит черной тучей перед ней. Чонгук напряжен. Напористо втягивает воздух через сомкнутые зубы и неожиданно для самой девушки покидает авто, ничего не сказав. А она цепляется взглядом за него. В момент ухватывается за его спину и не сводит глаз, словно боясь потерять. Ее накрывает страх, она не хочет, чтобы Чон уходил. И не уходит. Обходит авто стороной и вдруг оказывается рядом. Дверца машины открывается и кожа под легкой тканью платья вдруг ловит на себе стужу неприятного ветра. Холод ошпаривает, но не больше самого взгляда брюнета, которым она резко укалывается. Бьется об него больно. Застывает на нем. - Ты можешь выйти - голос непривычно спокойный, и глаза в которых бушует ураган волнения - все хорошо - и его протянутая рука к ней. Все хорошо... Правда? Не знает. Нари понятия не имеет, но почему-то протягивает руку ответно и не уводя взгляд от его глаз, медленно оказывается на улице. Мир предстает перед ней с новыми красками. С новой мелодией, которая плавно начинает касаться ее и с каждой секундой кажется громче. Красивая скрипка, что ласково греет душу, успокаивает, очаровывает. Скрипка... и бешенный бит ее сердца. Нари не по себе, неопределенность волной накрывает. Взгляд дрожит, она смотрит то на Чона, то в сторону, абсолютно не понимая, что происходит. Она, как маленькая полностью закрыта спиной высокого брюнета, не видит происходящего и лишь немного тянет носками, чтобы заглянуть чуть дальше, и видит. Сердце билось быстро. Билось. А теперь и вовсе остановилось. - Что это за место? А Чонгука ломит от укусившего страха, что он быстро находит в ее глазах. Видит, как они округляются, а тоненькая ладошка, что он все это время грел в своих руках, резко теряется. Нари накрывает ужас. Паника. Она в момент ощущает боль в висках из-за неожиданного головокружения, и силуэты десятков людей, что она пытается разобрать вдалеке, сливаются в неразборчивую серую гущу. Все перед глазами плывет. - Нари - чужой голос пробивает сознание, но она будто-бы и не хочет откликаться на него. Пятится назад. Шаг за шагом. Пытаясь отдалиться от чужих неприятных ей голосов. Там чьи-то говоры, яркие возгласы, и чей-то смех. Она не хочет их слышать. Снова шаг назад. - Нари смотри на меня - а она смотрит. Спиной резко ощущая на себе холод от металла, оказывается в тупике, понимая, что от его глаз не убежать. Чонгук буквально молит смотреть на него. Она слышит этот немой крик в его взгляде. - Чонгук... - его имя так моляще - эти люди... я... - Да - словно вычитывая все лишь по глазам, по ее дрожащим губам и дрожащему телу, он ее слышит, понимает - да, Нари - он подходит ближе и медленно шепчет - и мы выйдем к ним. Мы? Мы, я и ты? Нет... ей послышалось. - Нет - уголки губ девушки нервно тянутся вверх, она дрожаще улыбается - нет... Захлестнувшись в диком испуге, Нари видит перед собой лишь густой туман. Сердце, мысли и даже душа, все сковалось цепями волнения. Этими цепями обжигаются и кончики пальцев. Холод касется кожи, но Мин в ответ тянется ближе, давая Чонгуку крепко сжать ее ладони в своих. - Нари - словно пытаясь достучаться до нее страшно потерянной, смотрит вниз, пытаясь ухватиться за синеву в ее беглом взгляде, и когда наконец ловит, медленно шепчет - ты пойдешь со мной... Мы сделаем это вместе. Стая мурашек кусает за кожу. Нари пробирает шок. - Хватит с тебя - а он так ласково, тянется пальцами к горящей щеке и медленно заводит за ухо, спавшую прядку волос - хватит, сколько ты пряталась в тени, я хочу чтобы ты сделала это - и вскоре летит из его уст тихое и уверенное - пришло время показать им тебя, лисёнок.