Как сказал один военнопленный: "Лучше быть мертвым победителем, чем живым проигравшим"

Черт попутал.       Его попутал черт. Но понял он это слишком поздно. И теперь этот черт сидит напротив него, ослепляя своей пластмассовой, слишком идеальной улыбкой во все тридцать два. Хочется вмазать по этому смазливому светильнику, чтобы не резал глаза. Разбить на миллионы мелких кусочков. Но он все еще тут. До сих пор не встал и не ушел. Черт попутал. — Итак, — все в этой фигуре сладко, приторно. Простое слово тянется изо рта, как тягучий мед. Хочется плюнуть в это лицо. Но оно продолжит светится огнем, продолжит внушать. Внушать, что ты до сих пор хозяин своей судьбы, что не обязан тут сидеть. — Думаю, ты прекрасно знаешь, зачем я позвал тебя к себе, — руки домиком, голова чуть наклонена на бок. Мерзко, липко, пошло. — Да, знаю, — Германия натянуто улыбнулся, всей своей физиономией передавая то отвращение, которое сейчас испытывает. Но этот маловажный факт игнорируют. — Тогда я не буду тратить время на разъяснения своих требований. А главное, твоих приобретений после их выполнения, — улыбка стала еще лучезарней, еще пошлее. Как всегда. Почему он еще тут? Почему согласился зайти после собрания, почему ответил легким кивком на приглашение заглянуть в этот пропахший грязью кабинет? Очки запотели. Черт попутал.       Вот так, подверженный некому влиянию из вне он сейчас припечатан к этому стулу, смотрит на этот стол, даже не в глаза собеседнику. А ведь мог бы быть дома, пить кофе и не ощущать на себе этот омерзительный след. Зачем? Черт. — Просто подпиши эти документы, Германия. Что есть у него, чего не способен дать тебе я? Я ведь уже не первый раз предлагаю тебе сделку, а ты упрямишься, продолжаешь поддерживать его. Чего тебе хочется, только скажи, — карамель. Не голос, а карамель. Прилипает к ушам, медленно стекая прямо в мозг. Обволакивая, укутывая. Хочется закрыть руками глаза, хочется уйти. Дьявол. Он самый настоящий дьявол-искуситель. — Мне ничего не нужно от тебя, Америка. Мы партнеры, да, но я волен выбирать себе союзников сам. И действовать вопреки своему народу я не собираюсь. — Но Германия, неужели он лучше меня? — США медленно встал из-за стола, обогнув его и остановившись за немецкой спиной. — Я могу дать тебе намного больше, чем он, поверь. Могу дать тебе больше, чем эта гнусная политика.       Руки легли на его плечи, мягко поглаживая. Еще чуть-чуть и он соврет. Врет. Черт попутал.       Руки спустились ниже, осторожно скидывая немецкий пиджак, проникая под рубашку. — Тебе нравится, я знаю, и я могу дать тебе больше, только скажи… — Это невыносимо. Соберись, ФРГ, ты же сам говорил, что волен. — Убери руки, пожалуйста. — Ммм, как неуверенно, — ухмылка. Он чувствует ее на своей шее, чувствует это обжигающее дыхание. Чувствует, что от него отошли. Наконец. — Ты разрешаешь России брать тебя на столе, а я готов разрешить тебе взять меня. Этого мало? — он опустился на колени перед закрывшим глаза Германией. Осторожно коснулся ремня его брюк, но немец собственной рукой явно выразил протест. — Хватит, ФРГ, хватит. Я все равно знаю, чего ты хочешь. К чему это притворство? — снова ухмылка, снова рука касается ремня. Черт попутал.       Он не заметил, как сдался, как Америка начал отсасывать ему, облизывая, ублажая. Не заметил, как начал стонать, закидывая голову назад. Не заметил, как пришло сообщение от РФ. Не заметил, как стало душно, как липкая пыль окутала все пространство. Не заметил, как собственной рукой начал насаживать США еще сильнее и быстрее, а тот лишь заулыбался, подавляя рвотный рефлекс. Как окончательно сдался.       Выпустив член изо рта, глубоко вздохнул и снова взял в рот, вылизывая каждую венку, уделяя внимание каждому миллиметру. Черт.       Германия не продержался долго, чем лишь рассмешил американца. США вытер рот рукой, облизываясь, как наевшийся сметаны кот. Ужасное сравнения, но Республика все еще здесь. Значит сам он намного ужасней. — Я очень надеюсь, что ты понял, что ваш с Россией проект должен прекратить свое существование, — он наклонился к самому лицу вспотевшего немца, мазнув своими губами по чужой щеке. — «Северный поток» должен быть ликвидирован. Ты ничего не потеряешь, поверь мне.       Германия до сих пор не понимает, как так вышло, что он не ушел, как так вышло, что слушал похабные речи, как сдался. Еще ведь есть шанс перерезать горло этому… Нет. Одно лишь оправдание теперь — Черт попутал.