coup de foudre

Утру дня жатвы предшествует бессонная ночь. Минхёк моргает, глядя на свое отражение в зеркале, которое носит белую рубашку, застёгнутую на шее. Воротник сдвигается, когда он глотает. — Всё будет хорошо, — говорит он себе. Ему восемнадцать — ещё одна жатва, и больше никогда не придётся волноваться о том, что его выберут на игры. Он просто должен пережить этот день. Палец Минхёка укололи, чтобы взять кровь для идентификации. Боль начинается на кончике пальца, сползая из руки в остальную часть его тела; страх следует за ней пронизывающим чувством. Его загнали в ту часть площади, где находятся остальные парни его возраста. Море невыразительных лиц. Конечно, единственный, кто радовался, — это Эффи Тринкет, эскорт Дистрикта 12. Её весёлый голос неприятным эхом разносился по площади. Как обычно, сначала дамы! Выбранной девушке-трибуту всего четырнадцать лет. Минхёку становится почти жаль её — почти, ведь у него нет никакого шанса совладать с эмоциями до того, как не приходит время выбирать парня-трибута, и Минхёк снова впадает в ужас. Паника скручивает его живот. В результате того, что Минхёк много лет получал тессеры для себя и своей семьи, у него в корзине записок было больше, чем у обычного человека. 20? 21? Он изо всех сил пытается назвать точное число, но разум затуманен страхом. Жатва висит над головой, как туча, выбрасывающая разряды молнии. Это ведь не он, верно? Этого не может быть. Он будто находится далеко-далеко отсюда. Трибуты прошлых лет никогда не были теми, кого он знал лично. Такие вещи случаются с другими людьми, не с ним. Другие люди, которым повезло меньше; люди, которым удача не повернулась. Минхёк судорожно вздыхает, пытаясь расслабиться. Это будет не он. Когда она тянется к большой стеклянной чаше с именами, Эффи показушно крутит пальцами, прежде чем выдернуть единственный клочок бумаги. Когда она читает имя, вся кровь отливает от лица Минхёка, оставляя его кожу призрачно бледной. Ли Минхёк. Нет, этого не может быть. Он, должно быть, ослышался. Ему восемнадцать, он был так близок. Так близок к свободе. Так близко, но сейчас это не имеет значения. Он поднимается по ступенькам на сцену, а за ним идет Миротворец, готовый схватить его, если он осмелится сопротивляться. Но он не сопротивляется. Бесполезно. Ему суждено умереть. Никто не хочет занять его место. В Дистрикте 12 никто никогда не занимается волонтерством. -- Это кажется нереальным, пока он не оказывается в тренировочном центре. Минхёк пристально наблюдает за остальными трибутами и, в основном, держит себя в руках, находясь над станцией для стрельбы из лука. Он хорошо владеет луком и стрелами, ведь в Дистрикте 12 это была его самая дорогая вещь, а также его главный инструмент для сбора пищи. В тренировочном центре Минхёк попадает в яблочко на каждой мишени. Он надеется, что на арене найдёт лук и набор стрел, и, может, тогда у него будет хоть какой-то шанс. Трибуты ужасают. Запрограммированные на убийство, они мало чем отличаются от мутантов. Два трибута из Дистрикта 2 бросают ножи так, будто это какой-то пустяк. Однако самым странным является мальчишка из 1-го Дистрикта. Он профи, но Минхёк думает, что в нём может быть и нечто другое. Как только Минхёк покидает станцию для стрельбы из лука и переходит к завязыванию узлов, мальчишка из Дистрикта 1 тихо занимает его место. С луком и стрелами он не так точен, как Минхёк, но кажется более опытным, чем другие трибуты в этой области. Жизнь трибутов зависит от силы и выносливости, но мальчишка из Дистрикта 1 полагается на скорость и скрытность. Его пальцы умело натягивают лук, и его губы слегка надуваются, когда он поднимает лук до уровня глаз. Стрела — это тонкое оружие. Бесшумное, в отличие от пистолета. Дальнобойное, в отличие от ножа. Как и оружие в его руках, парнишка из Дистрикта 1 двигается также бесшумно, легкой походкой. Его глаза круглые и любопытные, будто наблюдают, внимательно анализируют, прежде чем сделать ход. Выражение его лица остается ровным, стоическим. За его глазами почти нет какого-либо света. Почему-то это делает его еще более устрашающим, чем других кровожадных трибутов. Той ночью Минхёк смотрел трансляцию вместе с Эффи, девушкой из его дистрикта и их ментором. Минхёк получил девять баллов из двенадцати за свое выступление. Мальчишка из Дистрикта 1 — Минхёк узнал, что зовут его Кихён; он, как и сам Минхёк, восемнадцати лет — также получил девять баллов. -- Цезарь Фликерман сидит так, будто он находится на троне. Странно видеть его вживую после стольких лет наблюдения через экран. Его фиолетовые волосы жёстко зачёсаны назад; его кожа настолько идеальна, что почти восковая, как у манекена. Трибуты идут в порядке их дистриктов, а внутри дистрикта снова сначала дамы!, то есть девушка из Дистрикта 1 открывает представление. Корона из сверкающих драгоценных камней изящно восседает на голове. Ниспадает на волосы, что является символом основной индустрии её Дистрикта — предметов роскоши. Она бесспорно красива. Но на толпу она не производит большого впечатления. Минхёк насмехается над её мерцающим изображением на экране, ожидая её очереди на интервью. Он полагает, что профи проводят всё своё детство, готовясь к Играм физически, но мало что могут показать помимо этого. Всё, что они знают, это как убивать. Следующий трибут поднимается на сцену. Вот он снова, мальчишка из 1-го Дистрикта. Похоже, стилист применил к нему немного другой подход. В отличие от коллеги-девушки, Кихён не просто носит украшения — они расположены так, что становятся будто его частью, встроены в него. Каждая часть его лица — линия бровей, выступ скул, изгиб лука его купидона — украшен сверкающими, ослепляющими драгоценностями. Свет отражается от драгоценностей во всех направлениях красивой призмой. Он улыбается, будто он со серебряной ложкой во рту. Высокомерный, резкий. Бесспорно ослепительный, мерцающий, красивый. Он держит публику в своих руках. А они смеются вместе с ним, улыбаются вместе с ним. Скорее всего, они и заплачут вместе с ним, если будет такой шанс. Минхёк терпеть не может это. Его брови сжимаются в центре лба, зубы стиснуты за щёки. Наряд, выбранный для него собственным стилистом, имеет изюминку. Заключается она в миниатюрной шахтерской налобной лампе, зажатой вокруг его горла как колье, чтобы представить угледобывающую промышленность Дистрикта 12 и кажется тусклым по сравнению с сияющим ангелом из Дистрикта 1. Как парень из Дистрикта 12, он будет самым последним, у кого возьмут интервью. Давление нарастает с каждым разом, когда со сцены уходит очередной трибут, вскоре сменяющийся следующим. К тому времени, как очередь дойдет до него, аудитория увидит уже двадцать три интервью — чем он выделится? Как он сделает так, чтобы его запомнили? Но когда приходит время, Минхёк быстро находит в себе силы. Говорить проще, чем ожидалось. К тому же Цезарь сделал выступление более очаровательным: он прозвал Минхёка Купидоном за то, что он так искусен в обращении с луком и стрелами. Толпа влюбляется в это название — и в него, в свою очередь.