Ocean eyes.

У Эвена, в отличие от Исака, в квартире была украшенная елка и парочка праздничных украшений, расставленных на полочках. На столе в гостиной стояла корзинка с испечёнными пряниками, которые Эвен вероятно взял у мамы, ну или же он научился печь и сделал их самостоятельно. Это напомнило Исаку как они не раз вместе пекли, развлекаясь как только можно, устраивали невозможный беспорядок и заедали это все сырым тестом, которое всегда оставалось. Исак помнил, как обещал Эвену, что станет великим кондитером, а тот в него верил. Так было всегда; неважно, что приходило Исаку в голову и чем бы он не хотел заниматься – Эвен каждый раз его поддерживал, не разрушал его мечты. Он следовал за ним. – Ты исполнил свои мечты, Эвен? – спросил Исак, прочищая горло, не желая никоим образом раскрывать своих чувств. Он вспомнил, как Найшем говорил ему о своей любви к науке, как хотел работать в этой сфере. Говорил, что всевозможные исследования приносили ему огромное удовольствие. Эвен раздумывал над работой в лаборатории, может в медицинской, а может даже и криминальной. Эвен вошел в гостиную, держа в руках две бутылки пива, разогретую пиццу и пачку чипсов. Он поставил это все на стол, указывая Исаку на место на диване. – Нет – он коротко ответил, потянувшись за пивом, одно из которых протянул бывшему приятелю. – А ты? Сделал то, о чем мечтал? – Не знаю – вздохнув, признался Исак. – Не знаю, действительно ли ты хочешь об этом слушать. Имею ли я право просто рассказывать тебе про себя после того, что я сказал тебе, что ненавижу тебя, и что ты подлец? Действительно ли я имею право рассказывать тебе как сильно я ненавижу свою жизнь, как я ее проебал? И разве могу я просто сказать тебе, что так никогда и не встретил такого друга как ты? Почему ты не осуществил свои мечты, Эвен? Ты всегда был умным, ты уже в одиннадцать лет знал, чего хочешь, кем хочешь быть, где хочешь работать. Ты уехал в гребаный Нью Йорк, в город, где осуществление мечты это не так трудно, как в Осло. Что ты делал все эти семь лет? – Мне снились зеленые глаза, ямочка на щеке, мука в волосах и попытки выяснить, что такое любовь. Я все время думал, что делает мальчик, который словами дал мне пощечину, будучи правым во всем, что он сказал тогда. Я миллион раз вспоминал свой последний разговор со своим лучшим другом, который, несмотря на его слова, не перестал им быть. Я считал дни до конца года, чтобы иметь возможность приехать в Осло на учебу, будучи более чем разочарованным, когда этого сделать не удалось. – Что ты хочешь этим сказать? – Ты спрашиваешь про мою мечту, почему я ее не осуществил. То, что я пытаюсь до тебя донести, так это то, что стремление к чему-то, о чем ты мечтал – ничто без человека, с которым ты поделился этой целью. Я пытался идти тем путем, о котором думал. В лицее я выбрал несколько профильных научных предметов, которые могли бы мне помочь, но в конце концов никому не было до этого дела. У меня не было никого, кому бы я мог рассказать о научном кружке, о том, что я попал на лекции о чем-то там. Воплощать свои мечты в реальность в одиночестве скучно и грустно. Исак всматривался в Эвена, не веря тому, что он только что услышал. Эвен говорил в точности то же самое, что Исак чувствовал на протяжении всех этих лет. Спустя какое-то время он записался на кондитерские курсы, но бросил это занятие через несколько недель, решив, что ходить туда и не иметь возможности поделиться этим с кем-то кроме семьи скучно и бессмысленно. – Я записался на курсы кондитера, научился там делать разные интересные вещи, но я отказался от курсов, когда до меня дошло, что мне некому без конца об этом рассказывать, не наскучивая. Я готовил дома, но без кого-то, кто не имел ничего против муки на волосах и яиц на рубашке, в этом не было и капли веселья. Родителям не удалось мне помочь, потому что они не понимали того, что со мной происходит. Мало того! Я и сам того не понимал, как я мог им что-то объяснить? Мама, папа, в моей жизни не хватает кое-кого, кто улетел на другой континент, и поэтому я не могу печь? Что без него я впустую потратил все эти годы, учась в университете на направлении, которое меня никак не интересует? Что если бы он был рядом, я бы ни за что не отказался от кондитерства, а наоборот, я бы пошел дальше в этом направлении, зная, что он в случае чего надерет мне задницу? – Я не должен был улетать – сказал серьезно Эвен, нарушая их зрительный контакт, который они до сих пор сохраняли. Взгляд пал на полку, на которой стояла одна единственная рамка, которую Исак только сейчас заметил. Не веря своим глазам, он встал со своего места и подошел к ней, вглядываясь в фотографию. В их фотографию. С последних совместных праздников, на которых обе семьи встретились и вместе пекли пряники. Вся одежда парней, их лица и волосы были в муке. Какао на носах и огромные улыбки. Они были самыми счастливыми в мире, потому что ничего не имело значения тогда, ничего не волновало. Эвен еще не должен был улетать, а у Исака еще было время, чтобы побыть с ним. И каждый мог делать то, что любил, зная, что второй всегда и во всем его поддержит. – Наверное, я уже тогда влюбился – неожиданно Эвен это сказал, оказавшись за спиной Исака, на что тот подскочил на месте, сильнее прижимая к себе рамку с фотографией. – Хотя я думаю, что это произошло намного раньше, возможно еще тогда, перед нашим разговором о любви. Когда я впервые увидел мальчика с темными волосами, в кепке и в майке с Капитаном Америкой. – Какая влюбленность? Какое раньше? Какая майка с… Исак замолчал, вспоминая. Первый его день в школе, когда он совсем никого не знал. Ему было шесть, он был низким и испуганным ребенком, который думал, что никогда ни с кем не подружится. Он тогда надел майку с супергероем случайно. Она была первой, которая бросилась ему в глаза, он не ожидал от нее совсем ничего. И надел кепку, которых у него было бесконечное множество. Исак пошел в школу, где держался поодаль, пока не увидел высокого мальчика с зачесанными назад волосами, с самыми большими голубыми глазами, которые он когда либо видел. Тот улыбнулся ему, будто пытаясь убедить его, что все будет хорошо. А два года спустя, пока Исак ждал маму в общей комнате, он узнал его ближе. Эвен, мальчик из старших классов, который был намного умнее ровесников Исака, который смог объяснить ему материал лучше учителя, который не ругался на него, когда Исак что-то делал не так. Потом Исак начинал влюбляться, этого не подозревая даже до того дня, когда Эвена начало не хватать – когда Эвен стал проводить больше времени со своими умными друзьями, делая умные проекты и учась. Эвен, который не глядя на все, всегда находил минутку, чтобы поиграть с Исаком в видеоигры или почитать комиксы. С которым у них был важный разговор о любви, во время которого он любил его так сильно, – даже совсем этого не подозревая – что был зол на Эвена, которого стало меньше в Исака жизни. – «Любовь — это когда не можешь думать ни о чем другом, кроме как об этом человеке, видишь его повсюду, не ешь, не пьешь, не спишь. Постоянно хочешь смотреть на него, быть рядом с ним». – Исак сказал это вслух, отставляя рамку на место. Усмехнувшись себе под нос, он продолжил. – Я еще тогда сказал, что любовь – отстой. И что скучно хотеть проводить все время только с тем одним человеком. Что даже ты не проводишь столько со мной, потому что теперь у тебя есть твои новые друзья. – А я тебе сказал, что очень вероятно, что я кого-то уже люблю, но не думаю, что этот человек чувствует то же самое. Даже этого не осознавая, не зная – кого я имел в виду – ты начал говорить мне комплименты. И хотя я слышал их от тебя не раз, в конце ты добавил то, чего еще никогда мне не говорил. – У тебя самые голубые глаза из всех, что я когда-либо видел, Эвен. Как океан.