in the dark

Февраль, 2018 года Пропасть, в которую летишь головой вниз, но спасаться не хочешь. И не можешь, если честно. О чём была Анна Каренина? О любви. Но чувства Жени трансформировались – здесь сейчас только боль. Медведева крутит в руках «серебро», а на заднем плане играет заезженная пластинка: всё это было бессмысленно, всё это ничего не стоит. В остатке только травмы и спонтанные действия. Этери не говорит с ней уже почти неделю. Нет, они, конечно, списываются и перебрасываются некоторыми фразами в жизни. Но всё это не совсем та реакция, на которую рассчитывала Медведева. После той ночи. Они уже вернулись в Москву, впереди – большая пресс-конференция по итогам Олимпиады. Но Женя не находит себе места, и предмет её беспокойства вовсе не второе место. – Я люблю тебя. – И я. Почувствовать на себе руки Этери, поцелуи и самое главное – любовь. Всё это теперь кажется одной большой галлюцинацией. Спастись от этого невозможно. Каждый раз, когда Женя закрывает глаза, – вокруг нежность прикосновений и… боль. – Ненавижу, – кричит Медведева в истерике, а голос эхом отдаётся в пустующей квартире. – Не-на-ви-жу. Но это ложь. Сжатая от переполняющих эмоций челюсть приводит к тому, что слышен скрип зубов, руки сжимаются в кулаки. Женя кричит, сдавленно и еле слышно, но всё же делает это. На некоторое время становится лучше. На телефоне десятки неотвеченных сообщений. Среди них – слова Этери, которые она вновь и вновь перечитывала последние часы. Непонятно, как могут ранить простые, казалось бы, фразы. Женя опять открывает сообщение в надежде, что ей показалось. Но там всё то же: «Это было ошибкой». Медведева смеётся, потому что посыл неоднозначный. Ошибкой была Олимпиада, её провал или их секс? Она ничего не пишет в ответ. *** Благополучно делая вид, что всё отлично, они готовятся к конференции по итогам Олимпиады. Женя нервничает, внутри приходится подавлять даже мелкие порывы гнева. А он, между тем, кипит. Рядом суетится Загитова, теперь при ней всегда виноватый взгляд и поникшие плечи. Словно именно она скинула Женю под этот поезд. И хотелось бы сказать, что это не так, но слова встают комом в горле. Вся ситуация сильнее девушки. А вот Этери не бегает от Медведевой, каждое их взаимодействие — глаза в глаза. Порой становится страшно, настолько эти взгляды тяжёлые. Но никто не говорит ни слова о нависших над ними вопросах. И Женя просто надеется, что это не приведёт к взрыву. Показное молчание прерывается за день до важного мероприятия. Женя заучивает благодарности, расставляет акценты и пытается совладать с собой. Всё это на фоне того, что сидеть в четырёх стенах квартиры уже просто невыносимо — хотелось выбраться. Девушка пишет Кате в надежде, что у той найдётся свободное время и возможность составить ей компанию. Боброва отвечает почти мгновенно, предлагая пойти в хороший по отзывам бар. Малоизвестный, чтобы поменьше фокусировать на себе внимание – то, что нужно. Уже через несколько часов Медведева сидит напротив подруги, не зная, с чего начать разговор. Поэтому внимательно всматривается в предоставленное меню: выбрать алкоголь оказывается очень трудно. – Даже не буду спрашивать, как ты себя чувствуешь, – начинает первой этот разговор Катя. – Только одно скажи, это всё действительно связано с Олимпиадой? Или… Женя вздыхает, в этот момент она уже точно определилась с тем, что будет пить. Чистый виски сейчас самое-то. Она делает заказ, откладывая ответ. Прежде чем что-то сказать, нужно чётко сформулировать. Без лишнего. Заказ быстро приносят к столику на отшибе. Женя выпивает, дважды повторяя порцию алкоголя. В этот момент с мыслями всё же удаётся совладать: – Меня подкосила Олимпиада, но не настолько, чтобы забыться. Дело в другом, всё давит, словно я совершила ошибку. Но считать это ошибкой я не могу. – Это как-то связанно с тем, что ты в ночи завалилась в номер в одной рубашке, – уточняет Боброва. – Не то чтобы я читаю мораль, просто пытаюсь выстроить логическую цепочку. И да, я не слепая, Жень. Медведева отводит взгляд в сторону. Обычно в таких случаях отнекиваются, но больше не хочется. Девушка поворачивается обратно в сторону Бобровой, смотрит – может, её взгляд скажет сам за себя. Но подруга напротив выжидает. – Только без эмоций, – тихо отвечает Женя. – Это из-за Этери Георгиевны. Я просто… просто это всё… просто я… – Ты с ней была в ту ночь? – Да, – сдавленно говорит Медведева. – Первый раз? – почему-то спрашивает Катя. Женя немеет, она не ожидала, что так в лоб. И что на это сказать... всё замирает, вдох-выдох вряд ли здесь поможет. Сейчас крутится лишь один вопрос: кто-то думал, что они с Этери уже давно перешли грань – «она мне как дочь». – Первый, – выдавливает из себя Женя. – Встречный вопрос принимается? – Почему я уточнила? – Да. – Ходили слухи. Мне жаль, если я перешла границы. Просто хотела прояснить этот момент. Женя заказывает ещё алкоголь, слушать со стороны оказывается не так просто. Она выпивает, а Боброва ждёт. Давить в этом случае не получится. Но внутри всё скручивает, потому что прямо в цель. – Моя любовь была так очевидна? – Не твоя, – поясняет Катя. – Этери всегда рядом с тобой другая. Для некоторых – поводы пошутить, для других – позлорадствовать. – Я перешла черту, – Женя сглатывает. – Я всё разрушила. И дело не в Олимпиаде. Я просто поддалась злости и… – Любви? – помогает Боброва. – Ты всегда её любила. Что касается, Этери Георгиевны, то за неё говорят её взгляды, её прикосновения, её поддержка. Всё на поверхности. Женя молчит, обдумывая. Утром она пожалеет, но сейчас – Медведева набирается храбрости. Ей бы не помешало спокойствие, но этого позволить себе она не может. Глупо, однако хочется выговориться. – Я давно была влюблена, но в тот день… Мне хотелось почувствовать её рядом. Может, я сделала опрометчивый шаг, – пытается оправдаться девушка. – Но ведь это не так? Ты понимала? – Я хотела этого. И это оказалось так правильно. Кать, это было… ты права, что она так смотрит. Иногда мне кажется, что есть я, а есть все остальные. Боброва наконец-то заказывает выпивку, всё это время она молчит. Как оказалось, набирается сил и слов. Она тяжело вздыхает, а потом выдаёт: – Вы не говорите по какой-то именно причине? Просто это всё похоже на детский сад. Жень, ты, если не из-за неё, то хотя бы ради себя – подними вопрос. Вы… переспали, окей. Но дальше – что дальше? Вполне ясно, что чувства у обеих. Тебе станет легче, если ты узнаешь и поймёшь. – А если она скажет вновь, что это ошибка? – Ты знаешь ответ. Значит, она испугалась. У вас сложная ситуация, но вовсе не нерешаемая. Женя резко достаёт телефон, там очередное количество оповещений. Но среди массы сообщений нет каких-либо слов от Этери. Девушка, набравшись смелости, пишет: «Это не ошибка. Мне нужно тебя увидеть, я больше не могу». — Довольна? Сейчас в ответ будет тишина. — Ты хотя бы будешь понимать, что сделала что-то. Телефон оповещает об ответе. Прежде чем посмотреть, Женя вновь заказывает порцию виски. Выпивая залпом, она думает о своём очередном провале: Тутберидзе пошлёт её на все четыре стороны. Но это не так. Этери отвечает: «Если это ошибка, то я готова повторять её раз за разом. Мне нужно, чтобы ты была рядом». Женя хочет провалиться сквозь землю, щёки краснеют. И это вполне безобидное, но такое личное признание. – Не похоже на тишину, – смеётся Катя. – Если хочешь сделать вид, что это пустое, то лицо нужно сделать попроще. Я оплачу, едь уже. Медведева улыбается, собирая свои вещи. Боброва услужливо заказывает такси, говоря, что это подарок хорошему настроению. Но обещание перед отъездом всё-таки берёт: – Напиши, как будешь там. И вообще пиши, я беспокоюсь. Женя утвердительно кивает, но все её мысли в данный момент – что скажет Этери. Медведева оказалась готова к тому, чтобы именно в этот момент сорваться к женщине, не особо думая о последствиях. *** За окном хлопьями падает снег. Оставаясь на поверхности, он тает и исчезает на глазах. Медведева жмурится, а потом резко моргает несколько раз, приходя в себя. Ей становится нехорошо в машине. Всё это так нереально – нарисованная чьими-то руками картина. Осязать бесполезно, только наблюдать со стороны в надежде, что окружающее не исчезнет. Таксист довозит её до конечного адреса почти незаметно. Возле подъезда уже стоит Этери, она нервно расхаживает по дорожке. Вылезая из такси, Женя оступается и почти падает. Но рядом оказываются знакомые руки, которые не дают оступиться до конца. Когда её крепко прижимают к себе, девушке кажется, что она дома. И это ощущение не покидает, словами его объяснить нельзя. – Я беспокоилась, Жень. Девушка ещё крепче прижимается к Этери. Словно этот момент нужно не просто запомнить, а пропустить через себя. Просто почувствовать, что здесь и сейчас – реальность. И другого просто не может быть. – Я люблю тебя, Тери. Я так люблю тебя, что не знаю, смогу ли вынести всё это, – Женя сдерживает подступившие слёзы. – Мы справимся, – но голос Тутберидзе срывается. Женя понимает, что женщина плачет. Они так и стоят посреди двора, а снегопад усиливается. Немного отпрянув, Медведева смахивает своими пальцами снежинки с кудрявых волос Этери. И снова глаза в глаза, но уже с другими чувствами. – Пойдём домой, ты замёрзла. Завтра важный день, мне совсем не хочется, чтобы ты заболела, – Тутберидзе нежно берёт девушку за руку. Но Женя не сразу идёт, она поднимается на носочках, чтобы увидеть смущение на лице Этери. Сначала она мягко прижимается губами к щеке, а потом начинает покрывать поцелуями все доступные места. Снежинки тают, а девушка просто не может остановиться. – А если увидят, как меня нежно целует моя любимая фигуристка, – громко смеётся Тутберидзе. – Просто любимая. В данный момент я не твоя подопечная, – отвечает Женя и улыбается. Сейчас, прямо сейчас ей больше не плохо. Октябрь, 2020 года Спина почти не болит, а рядом всегда Этери. Резкие движения, случайные вздохи, бурлящий от голода желудок – всё это не остаётся незамеченным. Тутберидзе поддерживает, но почти всегда молча. Остаётся только гадать, что у неё на уме. – Завтра возвращается мама, – зачем-то говорит Женя вполне известный факт. Этакий «слон в комнате», обстоятельство, которое игнорировать просто нелепо. – Да, я знаю. Они сидят за столом, ужинают, но после такого сухого ответа еда не особо лезет в горло. Медведева тяжело выдыхает. Женщина напротив значительно напрягается: – Тебе плохо, Жень? Что такое? – Мне плохо, потому что мы не поговорили. Я благодарна за заботу, но не так я себе представляла всё это. – А как? Покажи. Женя встаёт из-за стола, медленно приближаясь к Этери. Она небрежно смахивает сбившиеся пряди, поглаживая пальцами лицо Тутберидзе. Может, и слов не нужно в данный момент. Тутберидзе берёт в свои ладони руку Жени, поглаживая пальцами. Женя так близко, что единственное желание – поцеловать. Вместо слов, потому что сейчас найти их почти невозможно. Что можно сказать о любви? Они целуются, потому что именно так правильно. – Прости, – Этери немного отстраняется. – Если я сделала что-то не так. – Всё так, но я хотела не вторую маму, а просто близкого человека рядом. Этери закрывает глаза, руки Медведевой опускаются ниже. Лёгкими движениями блузка Тутберидзе оказывается расстёгнута. Женщина молча ругает своё тело за откровенное предательство, выгибаясь под чужими прикосновениями. Хриплый звук прерывается стоном Этери. Женщина не может удержаться в момент, когда ногти Жени царапают её спину, а губы прижимаются к пульсирующим точкам. Сопротивляться почти бесполезно, если бы даже и хотелось. Ещё один – почти жалобный стон. Бессознательный звук и движение к человеку напротив. Женя ухмыляется, довольная собой. Правильно или неправильно – какая разница, если хочется поддаться чувствам. – Пожалуйста. – А я говорила, что ты ещё попросишь. Пальцы Жени бесформенно двигаются кругами по промокшему нижнему белью. Женщина напротив пытается сдержать вздохи удовольствия, но Медведева усиливает давление. Расстояние между ними тает, они соединяются в поцелуе – он кровоточит. – Твою мать, Жень – Тутберидзе немного отшатывается, когда девушка прикусывает её нижнюю губу. – Не думаю, что маме понравится. Медведева самодовольно смотрит на женщину, когда та кончает. Руки Этери обвиваются вокруг Жени, она утыкается лицом в основание шеи. Девушка гладит Тутберидзе по голове – медленно и успокаивающе. – Я с тобой, всё будет хорошо, – Жене тепло от прикосновений. Кажется, они стоят целую вечность, но и она порой заканчивается.