Взор во мрак

      Я очнулся в помещении с кремово-жёлтыми стенами. Тот цвет, в который красят обычно в далёких от цивилизации больницах и поликлиниках или подъездах, когда уже от голубого и зелёного на глазах мозоли. Этот грязный, неровный цвет. Спёртый влажный воздух наполнял мою грудь с каждым вдохом. Чувствовался терпкий запах чего-то вонючего, будто несвежей сырости. Ни одного луча Солнца, блеска Луны и прочих вещей внешнего мира не было видно. Очевидно, я оказался в подвале. И при том, к счастью или нет, — не один: за углом, оперевшись на стену, полусидя развалились несколько мужчин. Не сказать, что приятной наружности, но выглядели они достаточно свежими и даже живыми, пусть и изрядно уставшими. Ни подушек, ни одеял — просто голая стена, после долгого лежания на которой обычно голова болит.       — Эй, друзья, не подскажете, где мы сейчас? — нервно спросил я, не зная, как подступиться к незнакомцам и завязать разговор. В ответ последовал лишь жуткий кашель одного из них. Молчание. Их взгляды по-прежнему были уперты в стену и никто не повернулся ко мне.       — Молодые люди, есть к вам дело, — в ответ всё то же молчание.       Я ещё несколько раз попытался завести разговор, вконец перейдя всякие приличия. Тишина и замкнутость неизвестного места давили на меня и голос переходил на крик. Но никто из моих собратьев по несчастью не отвечал и даже не шевелился. Я толкнул одного из них слегка ногой и его тело слегка наклонилось, застыв в неестественной позе.       — Слышь, парень. Я смотрю, ты не из этих, да и среди наших тебя не помню. Чьих будешь? — раздался чей-то хриплый прокуренный бас у меня за спиной, заставив вздрогнуть и резко обернуться к говорящему. Я увидел изрядно потрёпанного жизнью человека. Короткая армейско-тюремная причёска. Негладко выбритое лицо с неприятной короткой щетиной. Иссохшие черты его физиономии выдавали в нём человека простого происхождения, явно не жирующего на казённых харчах. Обычный такой работяга.       — Да ничьих. С нейтральной территории. Никому не служу и не стремлюсь.       — А, вон оно как. А тут что делаешь? — произнёс собеседник и, немного подумав, перефразировал свой вопрос — Зачем в Мораевск прибыл?       — За наследством. Бабка померла, а отсюда извещение прибыло.       — А, понятно. Счастливчик, считай. В нынешней обстановке не до всякого наследника придёт письмо, тем более из этой дыры. У тебя имя-то есть?       — Антон…       — Отлично, я — Шакал.       Я задумался. И правда, прибытие письма из полузаброшенного города было достаточно необычным в наших реалиях. Всеобщий кавардак и неупорядоченность нарушили привычный ход жизни уже на несколько лет. Однако я всё равно, так или иначе, здесь. А значит надо как-то выбираться.       — Кто все эти люди? — спросил я у собеседника, указывая на тела, к которым я ещё пару минут назад пытался обратиться.       — Сумасшедшие. Довели их, боятся лишний раз вздохнуть. А тебе повезло просто — от агонистов либо таким безумцем выйдешь, либо жертвой демонам их этим. Я тут случайно оказался во время нападения, не удивляйся.       — Агонисты…? — произнёс недоумевающе я, прерванный звуком скрипучей двери, тревожно разрезавшей мёртвую тишину подвала своим звуком, близким по неприятности вою сирены, зовущей нас прятаться без оглядки.       — Быстро, за мной. И без лишних вопросов, — отрывисто шепнул Шакал, резво ринувшись в темноту, из которой он появился. Я не отставал и следовал его едва видимому силуэту. Среди полумрака       Откуда-то из освещённой части подвала раздались выстрелы. Глухим эхом разошёлся по подвалу их рокот. Последовали стоны умирающих, а затем и крики пришедших. Они искали нас, громыхая своими сапогами по старому кафельному полу. Я видел отблески их фонарей, которые то приближались к месту, где мы спрятались, то отдалялись в какой-то нервной манере, будто окутанные паникой. Во мраке удалось даже увидеть одного из них. Одетый в простую камуфляжную одежду, украшенную алыми нашивками с символами огня. Лицо его, раскрашенное в красные и чёрные цвета, выглядело жутковато в свете туда-сюда мелькающих фонарей. Я почувствовал, словно от него исходит какая-то нечеловеческая энергия, а его глаза были раскрыты и из-под густых бровей тщательно сканировали всё вокруг, будто он полон гнева на всё живое и готов разрывать людей в безумной ярости на куски. Нет, это не военный какой-либо страны. Это дисциплинированный маньяк, которому дали в руки оружие.       На мгновение меня обуял ужас, когда взор человека упал в сторону нашего с Шакалом укрытия. Мне показалось, что он заметил нас, но стали раздаваться глухие удары в подвальную дверь. Агонисты стали собираться у входа и нам больше ничего не угрожало. Тьма вновь густой пеленой воцарилась вокруг. Тем временем, эелезо явно поддавалось с трудом и не хотело уступать, но старость и ржавчина подвели и спустя несколько десятков ударов свалилась. Последовали чьи-то крики, невероятный грохот, выстрелы и стоны умирающих и раненых. Вся эта суматоха не продлилась долго. Минут десять. И наконец, всё стихло.       — Если здесь кто-то выжил, выходите с поднятыми руками! Почтамт занят силами Рассвета! — раздался чей-то голос. Шакал молча встал и стал выводить меня из темноты к этим людям, на свет. Такие же суровые лица, но словно добрее, чем у агонистов. Есть в них что-то такое...       — Дмитрич, у нас пополнение, сказал Шакал, кивнув в мою сторону. В ответ послышались какие-то приказания, нас обыскали и отправили с несколькими бойцами куда-то. ***       Мы пришли к какому-то строению, внешне ничем от других не отличавшемуся, пусть и оставлявшему какое-то небольшое впечатление ухоженности. Прилизанная разруха. Здесь я впервые почувствовал в Мораевске, что из полумрака никто больше не следит и я наедине со своими спасителями. Когда мы появились, нас добродушно поприветствовал сидевший на входе усатый мужчина средних лет, одетый в незатейливый комбинезон камуфляжных цветов, от которого исходил какой-то пряный уютно-охотничий запах, какой обычно издаёт бывалая одежда. Этот мужчина, наверное, нечто вроде местного охранника или часового. Он с улыбкой предложил выпить чаю, пока мне подыщут место и выделят что-нибудь из спальных принадлежностей:       — Садись, не стесняйся. Меня Володя зовут, а тебя, дружище?       — Антоном кличут.       — Ну, добро пожаловать тогда в наше скромное убежище. Мы новым лицам всегда рады, не то что агонисты.       — Кто?       — Да черти, что тебя схватили. Сатанокультисты и боевики в одном флаконе. Приперлись сюда с оружием, группировку создали и считают, что их порядки всем нравятся. Да ты и сам видел, что творят, — мужчина шумно отпил из своей кружки, потёр нос и продолжил, — Ну, рассказывай, откуда и с чем к нам пожаловал.       Я кратко изложил события прошедшего дня. Всё это время мой собеседник сопел и вдумчиво поглаживал усы. Из этого пространного состояния его вывел мой вопрос:       — Слушай, Володя, не попадалась ли девчонка одна, среднего роста, стройная такая, волосы русые, глазки карие. И лицом на меня похожа.       — Девушку потерял, значит? Не видали таких. Во всяком случае сегодня.       — Да не девушка. Сестрёнка малая, школьница ещё. Ввязал её в это дело на свою голову, теперь не знаю, где искать.       — Не бойся, рано или поздно на неё наши патрули выйдут. Вся западная часть города под нашим контролем. Если конечно не забежит по дури на восток или ещё куда.       — А что там?       — В восточной части города обретаются агонисты. Чужаков они не любят, поэтому знаем о них мало, иных и без расспросов и предупреждений стреляют. Не знаю, чего они тут забыли в этом городишке. Как будто других таких не нашли, — мужчина наклонился ко мне и чуть более тихим тоном продолжил, — Слухи ходят, мол здесь они адептов своих собирают со всего постсоюза. А около города ещё какие-то то ли торговцы оружием, то ли наёмники ошиваются — Z38. Тоже необщительные, но их хотя бы понять можно. Калиновцы и хопшойтцы нуждаются в профессиональных вояках.       — А вы тогда кто?       — Рассвет. Мы — мирные жители. Как только в Рузавии неспокойно стало — поехали сюда, осваивать брошенный город. Только поладили с местными, стали помогать им с местным зверьём и чудищами бороться, как тут нарисовались агонисты. Не поделили мы тогда город и пошла война. А они, вишь, и глушилки ставить стали и жестокости всякие творить. Поэтому не замирились до сих пор и не станем, пока не выгоним гадов из города. А, ещё, смотри, — мужик показал своё плечо, на котором красовалась нашивка с жёлтым Солнцем, восходящим над городом, дома которого были вышиты белыми нитками по чёрному фону, — у всех наших они одинаковые, девки со швейной мастерской постарались. В Агонии лишь цвета единые — чёрный и красный, но рисунки самые различные. Зетов в городе ты навряд ли встретишь. Да даже если и встретишь — больно уж видом своим выдаются. В общем, осмотришься — сам поймёшь.       Володя взглянул на свой опустевший гранёный стакан в серебряном подстаканнике и продолжил:       — Слушай, молодой. Умеешь с оружием обращаться? Служил уже?       — Кто ж не умеет? Стрелять могу, ещё дед обучал, когда жив был. Служба обошла меня, к счастью. Разве что только когда Турищев на месяц заняли хопшойтцы и создали тут ополчение, тогда меня записали туда. Потом ушли, ополчение разбрелось по домам. Хотя стреляю неплохо.       — А не хочешь помочь нашим погнать Агонию из Мораевска? Я задумался. Честно говоря, я не такой уж и вояка. Откровенно в бой идти — не, не моё. С другой стороны, раз предлагают почти незнакомому для Рассвета человеку, значит не так уж и сложно всё. Доверяют…       — Сделаете что-нибудь по поводу моей сестры? — поинтересовался я.       — Конечно. У нас завтра вылазка на одну из опорных точек агонистов планируется. Это недалеко, там есть небольшой склад, так что если твоя сестра тоже попала в плен, как ты, то её скорее всего отправили туда. Люди нужны, а многие заняты или ранены. Мы тебе и оружие и карту города дадим и обустроим тут мирную жизнь, а если захочешь — и в Рассвет примем. Согласен? Я кивнул в ответ.       — Молодчинка, а теперь иди спать, сил набирайся.